Александр Леонидович Аввакумов "Бог примет всех"

– Молодец, Нина, – то ли в шутку, то ли в серьез ответил Иван Ильич. – Да, настало время собирать камни. Кто бы, мог подумать, кто бы мог подумать…

***

В дверь дома кто-то настойчиво постучал. Стук был таким сильным и настойчивым, что Иван Ильич вздрогнул и вопросительно посмотрел на супругу. Нина встала из-за стола и молча, направилась к двери.

– Кто там? – спросила она.

– Соседка ваша, Агаша. Что испугались?

– Проходи, – тихо произнесла Катерина, впуская ее в дом. – Садитесь, попейте чайку. Я сейчас запалю самовар.

Агрофена Смирнова – женщина лет тридцати пяти, в теплом платке и нежном румянцем на лице, тихо вошла в дом. У нее были большие чудесные глаза и большой хищный рот. Она, молча, прошла в зал и поставила две бутылки молока на стол. Иван Ильич посмотрел на ее раскрасневшееся лицо.

– Как ваше здоровье, соседка? Ну, что хорошего слышала про большевиков, Агрофена? Где они сейчас? Наступают или нет?

– Вы, наверное, знаете об этом лучше меня, Иван Ильич.

– Откуда же мне знать об этом?

Она хотела что-то ответить, но, немного подумав, произнесла:

– Встретился мне сегодня один знакомый, так вот он говорит, что красные на днях взяли Джанкое. Всех, говорит, офицеров и богатеев постреляли и перевесили…. Говорят не щадили никого, ни старого, ни малого. Вот я думаю, для чего они все это делают?

Она пристально посмотрела на хозяина дома, ожидая от него ответа.

– Джанкое, говоришь, взяли? Быстро она наступают, – словно подводя итог, ответил Иван Ильич. – Звереют. Кровушки много невинной льют…. Не щадят никого, говоришь?

– Быстро, – согласилась с ним гостья. – Большевиков и у нас здесь много. Так и ждут, когда власть сменится. У меня папаша и тот тоже подался к большевикам. Вы сами знаете его, он просто так ничего не делает. Чует он, чья власть будет. Он умный….

Иван Ильич усмехнулся и посмотрел на соседку.

– Скажи, Агаша, а вот ты знаешь, что такое большевизм?

– А, что вы сами не знаете, вы, что меня пытаете? – с нескрываемой злостью произнесла женщина. – Просто представляетесь, смеетесь надо мной неграмотной женщиной…. Отец говорит, что если придут красные, всех буржуев повесят на фонарях…. Может и перейдет ваш дом к нему, к моему папаше. Уж больно он ему нравится.

– Знаю, знаю, – словно шутя, ответил ей Иван Ильич. – Вот придут, начнут дачи и дома грабить. Это они хорошо умеют. А твой папаша давно на наш дом глаз свой положил.

– А почему именно дачников и богатых грабить? – переспросила она хозяина.

– Потому, Граня, что все дачники люди богатые, поняла или нет? Вы ведь вроде тоже не бедные? Дом есть, корова.

– Поняла. А мужики у нас в поселке тоже не из бедных будут. Вот, Сивко той осенью одного вина продал на сто двадцать тысяч рублей. У многих есть живность: коровы, овцы, свиньи. Вот вам до них еще далеко, живете старыми запасами…

– Нет, соседка, твои мужики не считаются богатыми. Скорей всего они середняки по меркам большевиков.

– Да это почему же? Вот у моего отца – две лошади, две коровы, гуси, три хряка, десятка два барашков. А что есть у вас? Ничего! Да и питаемся мы с вашим столом не сравнить. Теперь только мужики и богаты…. Вот вы врач, а что у вас есть?

– Ты неправа, Агрофена, – вступаясь за отца, произнесла Нина. – Мой папа доктор, он людей лечит, в том числе и твоего отца. А большевизм и заключается в том – грабь, хватай, что плохо лежит, не упускай своей выгоды. Для них нет людей, а только классовая борьба.

– Это ты что так разошлась, Нина? – опять со злостью произнесла соседка. – Вот придут большевики и сразу разберутся, кто для них враг, а кто друг. Платите за молоко, мне идти нужно.

Иван Ильич, достал из кармана портмоне и отсчитал ей деньги.

– Папаша велел сказать, что с завтрашнего дня молоко станет дороже.

Жена хозяина дома, всплеснула руками.

– Как так? И сколько же будет стоить ваше молоко, Агрофена?

– Вдвое дороже…

– Нет, мы столько платить не можем, – тихо произнес Варшавский. – Пейте свое молоко сами…

– Дело ваше, – произнесла Агрофена и направилась к выходу. – Вам не нужно, думаю, что большевики от молока не откажутся.

Она вышла из дома, с силой захлопнув за собой дверь.

***

– Мама! Ты не заметила, как опустел наш поселок? – произнесла Нина, входя в дом. – Похоже, вся молодежь подалась в горы. Говорят, что белые объявили мобилизацию в добровольческую армию, вот они и разбежались.

Иван Ильич громко засмеялся.

– Вы видели этих чеченцев из «Дикой дивизии»? Их для этого и прислали, чтобы они выловили всех этих дезертиров. Да, положение с каждым днем осложняется. Говорят, что большевистские агитаторы появились и у нас в поселке. Кипит все, скоро каждый будет рвать на себе рубашку, доказывая, что он не сторонник белой гвардии. Осталось совсем немного. Красная Армия уже около перекопа. В Севастополе тоже не спокойно, я слышал, матросы бунтуют…

– А как же союзники? Они же обещали высадить свой десант в Феодосии…

– Какой десант, милая. Высадили они его не у нас в Феодосии, а в Константинополе.

– Господи, что творится в этом мире! Неужели наши союзники бросят нас на произвол! Мне сегодня сказали, что французы уже оставили Одессу…. Вот придут большевики в Крым, что будет с Евгением? Где он сейчас?

– Надо думать, было раньше. А он, за царя, за родину, за веру…. Где сейчас эта родина, вера? Молчите? Вот и я не знаю…. Всех предали и бога, и царя, и веру…. А ведь крест когда-то целовали. Вы знаете, а я горжусь своим сыном, он верен присяге, которую принимают только один раз в жизни.

– Ты же знаешь, Иван Ильич, что Евгений человек совершенно аполитичный. И зачем он пошел в это военное училище, сейчас бы сидел дома, пил чай с вареньем. Нет, не мог он сидеть дома, ему на войне лучше, там и люди чище. Что сейчас с ним? Где он?

Сильный стук в дверь заставил всех вздрогнуть. Блеснули золотые погоны, молодой, до боли знакомый голос произнес:

– Мир вам! Здравствуйте, мама, папа и Нина! Что не узнали своего сына, брата?

– Женя!! Откуда ты? Мы только что о тебе говорили и вдруг….

Все вскочили и бросились ему на встречу. Чисто выбритый, с тонким обветренным лицом, он стоял в дверях, улыбаясь своей обворожительной улыбкой.

– Вот я и дома, – произнес он, снимая с плеч башлык. – Вижу, что не ждали. Наш полк отвели на отдых в Джанкой, вот я решил навестить вас. Скажу сразу, я ненадолго, утром уеду обратно.

– Пойдем за стол, наверное, есть хочешь Женя? – потащила его к столу сестра. – Как ты добрался?

Евгений улыбнулся.

– Все хорошо, сестренка, все обошлось. Ты знаешь, оказывается у вас тут, работают «товарищи». Сейчас, когда я ехал к вам, была погоня. Контрразведка накрыла шайку в одной из дач. Съезд какой-то проводили, подпольный. Кого-то взяли, кто-то бросился бежать. Еду я, вдруг двое из кустов с наганами ко мне. Один выстрелил, но не попал. Ну, я его двумя пулями и зацепил.

– И что с ним?

– Не знаю, Нина. Пусть контрразведка разбирается с ними.

Она внимательно посмотрела на брата. Что-то в нем появилось новое: он явно загрубел, движения его стали какими-то резкими, а поведение – развязанное. Он так не принужденно и свободно говорил о том, что подстрелил человека, словно рассказывал о своей охоте на зайцев.

– Ого, какой вояка! Лучше расскажи нам, как дела у вас в армии? Какое политическое настроение? Скажи, за что сражаются твои товарищи и друзья?

Евгений взглянул на мать, которая накрывала стол, и нехотя ответил:

– Как тебе ответить, папа, разное настроение. Есть части черносотенные, которые видят на троне царя, однако, офицерская молодежь, особенно не кадровая, в основном за учредительное собрание.

Иван Ильич громко рассмеялся.

– Глупо, Евгений, глупо. Сражаться и умирать за подобные идеи. Скажи, ты ничего не слышал о нашей бывшей соседке? Говорят, что она в большом почете у красных командиров?

Лицо Евгения потемнело.

– Многое говорят, папа. Слышал, что она возглавляла сначала политотдел 8-ой армии, а сейчас якобы возглавила ЧК в 13 – ой армии, с которой мы сейчас воюем.

– Значит она тоже сейчас в Крыму? Интересная завязка….

– Выходит, что так.

Иван Ильич посмотрел на сына и усмехнулся.

– Ты ее по-прежнему любишь? – спросил он сына. – Разве можно любить врага?

– Не знаю, – тихо ответил Евгений. – Страшные вещи о ней рассказывают. Зверствует…. Кто бы мог подумать, что из этой милой девочки вырастет такая волчица. Когда наш полк уходил из Ростова, мы не смогли эвакуировать госпиталь, в котором лечилось около сотни наших солдат и офицеров. Красные сожгли его вместе с ранеными, врачами и сестрами милосердия, которые ухаживали за ранеными. Говорят, что поджечь им приказала наша Катенька. Мне рассказывали очевидцы, что она долго смотрела как горит здание и лично стреляла в тех, которые пытались выбраться из пылающего госпиталя.

– Вот и я об этом, сынок. А какая кроткая была…. Похоже, не напилась еще человеческой кровью.

Из комнаты раздался голос матери, которая звала их за стол.

***

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69580915&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.