Миса, подумав, заключила, что запах ей нравится. Она благодарно потерлась головой о бок дяди Алекса.
Тот, уже машинально, взъерошил ей шерсть на макушке. Правая его рука так же машинально оставалась на поясной сумке, готовая вытащить оружие.
Стоявший у ворот енот в сером рабочем комбинезоне нажал на кнопку привода, и дверь, снова зашипев, пошла вниз. Убедившись, что она плотно закрылась, енот направился к ним.
– Привет, Алекс, – рассеянно поздоровался он.
Как всякий увлечённый и разбирающийся в своём деле механик, енот большую часть времени пребывал в собственном мире. Его мир наполняли пружины, шестерни, легированные стали, графитовые смазки и верстаки, заваленные инструментом. То, что он был енотом, ещё более расширяло его собственный внутренний мир и сужало внешний.
Поэтому Алекса он не боялся, хотя и был енотом. В Алексе он видел только профессионального потребителя результатов своей деятельности. А потому являлся единственным из клана Жерло, кто радовался его появлению.
Сам Алекс Багенге, хоть и рассматривал енотов вообще, и енотов из клана Жерло в частности, как ошибку мироздания, к Корну Мэйтата относился с долей уважения. Иногда и вовсе раздумывал – считать ли его представителем вида Мэйтата.
– Привет, Корн. Как поживают твои детишки?
Кого другого подобный вопрос от Алекса напугал бы. Корн, пребывая в мире винтиков и гаек, воспринял его настолько дословно, что другие еноты засомневались бы в его трезвом мышлении.
– А… Старший вчера учудил. Представляешь, собрал шокер на триполярных элементах и решил опробовать его на своём брате. Но плохо припаял провода и не получил никакого эффекта. Постучав его об пол – не брата, конечно, а шокер, ткнул затем себе в ногу. Провода легли на контакты, его и шандарахнуло. А так как он ещё и провода подключил неправильно, то шокер возьми и загорись. В итоге хромает, шерсть на половине ноги выгорела, рука обожжённая. Ну и я в сердцах выпорол его проводом от паяльника. Это же надо – перепутать разводку на простом элементе питания, да ещё и вдобавок так бездарно спаять узел! Какое-то проклятие на мою голову. Доведут меня до инфаркта, кто их кормить будет?
Алекс Багенге, специалист по всем существующим мирам, кроме внутреннего, слушал его в некотором ступоре. Иногда Корн совершенно выбивал его из колеи.
– Чему их учат в школе? Написал им туда вчера жалобу. Ну ведь ни в какие ворота не лезет! Пора уже своему ремеслу учить, здесь, в мастерской – а способностей никаких. Эх… Буду надеяться на младших. Кажется, они посмышлёнее. Я вот смотрю, и ты свою кроху на работу таскать начал. Маленькая, конечно, мало с каким оружием сможет обращаться. А с другой стороны, если есть интерес, то конечно – чем раньше, тем лучше.
Алекс, слегка растерявшись, поглядел на Мису, а потом на себя, пытаясь найти сходство. Следом попытался припомнить, можно ли получить общее потомство от Камо и Багенге. Прорвавшись сквозь хаос мыслей, возникший на фоне рассуждений Корна, заключил, что нет – природа безжалостна, а факт её безжалостности общеизвестен.
Снова взглянув на енота, понял, что общеизвестность всего, не связанного с инженерным мышлением, Корна, скорее всего, не касается.
Он вздохнул. А ведь чуть было не убедил, подумал он.
Миса широко зевнула, покачнувшись. Ей жутко хотелось спать. Сказывался сытный завтрак, который устроил ей Алекс.
Тот, заметив её состояние, обратился к Корну:
– Слушай, у тебя найдётся какой-нибудь диван? Я пойду и поговорю с Фрей, а Миса пусть поспит немного.
– Да, конечно. У меня тут есть небольшая каморка. Я сам иногда там сплю. Пойдём, покажу.
Алекс уложил Мису на старую продавленную тахту. Он предложил ей одеяло, которое лежало тут же, но оно пахло енотом, и Миса предпочла его куртку. Он не возражал.
Несколько минут он сидел рядом, тихонько поглаживая её. Ему не терпелось уйти, но он подумал, что посидеть рядом с засыпающей Мисой будет правильно. Кажется, детёнышам необходимо уделять внимание. Как оно должно выглядеть, и в каком количестве должно происходить, он не знал, а потому решил интерпретировать по-своему.
Затем, проверив пистолет, вышел.
Пора было навестить Фрей Мэйтата.
***
Алекс зашёл в их комнату бесшумно, будто соткался из воздуха.
Невысокого роста – не намного выше их с Лэн, он был худощав и совсем не походил на психопата, открыто устраивающего зачистки вооруженных до зубов банд.
Скорее, наоборот – яркий оранжевый мех с чётким рисунком розеток, картинно идеальный хвост и тонкие черты морды делали его симпатичным и безвредным. Замшевая коричневая безрукавка открывала рельефные, но не страдающие чрезмерной мускулистостью руки. Редкие для леопарда серые глаза поначалу глядели с теплотой и участием.
Ни одна деталь его внешности не выдавала в нём того, кем он являлся по своей сути.
Ужас он внушал именно поэтому. Именно полным несоответствием своей внешности к той жестокости, с которой действовал на улицах.
Словно прежнюю душу пинками выгнали из тела вон, а её место заняла душа иная. Душа, принадлежащая совсем не тери. Возможно, душа кого-то давно мертвого, хотя и не смирившегося со своей смертью, но быстро позабывшего, что такое жизнь.
– Привет, Фрей. Привет, Лэн, – Алекс улыбнулся. Его хвост с немного загнутым кончиком качнулся влево и вправо, на уровне пола, подчёркивая дружелюбие приветствия.
Лэн ничего не ответила. Даже не кивнула. Фрей, бросив на неё взгляд, заметила на её мордочке открытый страх.
Проклятье, подумала она, надо было всё же отослать её. Хотя Алекс зачем-то выказал желание видеть их обеих.
– Привет, Алекс, – со своим приступом страха она успешно справилась. – Выпьешь чего-нибудь?
Алекс помедлил, прежде чем ответить. Фрей не в первый раз встречалась с Алексом и немного его знала. Сегодня он казался обеспокоенным.
– Нет, Фрей, спасибо, – он вздохнул. – Мне ещё предстоит сложный день. Не хочется притуплять реакцию. Можно присесть?
Лэн дёрнулась. Её мордочка на миг скривилась, как от острой мысли.
– Конечно, – ответила Фрей.
Алекс подошёл к креслу, немного отодвинул его от стола, и медленно погрузился в его мягкие объятия. Кресло рассчитывалось на Мэйтата, но небольшой леопард расположился в нём с не меньшим сибаритством.
– Фрей, у тебя опять какая-то шпана в квартале шастает.
Фрей поморщилась.
– Знаю. В городе неспокойно, Алекс. Мы и Барцу уже с ног сбились, пытаясь навести порядок. Если честно, я уже готова сама объявить военное положение на подконтрольных мне кварталах, но, боюсь, Абрафо не оценит.
– А как у вас сейчас с Барцу?
– Временное перемирие.
– Даже так? – удивился Алекс и приподнялся в кресле.
– Да. Порядок нужен всем. Решили договориться.
– И каковы условия?
– Они получают от меня любую помощь в ликвидации беспорядков. И получают её сразу. Также я снабжаю их оружием по первому требованию. Барцу проработали планы гражданской обороны и рассчитали необходимые склады с боеприпасами. Я поддерживаю их наполнение. В случае кризиса мы изолируем свои кварталы от остальных и объединим их в один большой укрепрайон. Примерно через пять дней будем готовы полностью, и тогда сможем закрыть кварталы в течение часа после сигнала.
– Ого, – информация Фрей привела Алекса в возбуждение. – Полиция действительно пошла на такое взаимодействие с тобой?
– Ну, только Барцу. Да у них ведь и выбора-то нет. Если всё закрутится, у самого Абрафо сил не хватит. Думаю, только Ронза Боваддин сможет удерживать порядок в нескольких кварталах, но другим районам придётся несладко.
– Выглядит как подготовка к войне. Ситуация в городе и в самом деле настолько плоха?
Фрей посмотрела на Алекса с недоверием.
– Алекс, ты чего, с луны свалился? Где тебя носило последние пару месяцев?
Алекс смутился.
– По-разному. В основном не здесь, не в Эйоланде. А когда я попадал сюда, то занимался поисками Читемо.
– Ага, а когда не искал, то клеился к Тое Багенге, – не удержалась от поддевки Фрей. И сама удивилась. Будто в ней проклюнулся росток ревности.
– Вот черт. Уже знаешь? – Алекс явно расстроился.
Настал черёд Фрей удивляться. Алекс в общении никогда не походил на того скромнягу, которого подразумевала его внешность. А сейчас впервые на её памяти вёл себя как самый обыкновенный тери.
– Знаю, – вздохнула она. – Хорошо хоть провели время?
– Пока меня не арестовали – просто замечательно, – тихо ответил леопард. – Тоя хорошая. И красивая. Мы говорили с ней о живописи.
Они помолчали.
– А там, в других мирах, тоже?
Алекс понял её вопрос правильно.
– Да. В одном из миров он зашёл ночью в поезд. Такое транспортное средство, здесь таких нет. Двигается по своей специальной дороге и состоит из вагонов – типа больших фургонов или автобусов, сцепленных между собой. Ездит между городами. А в вагонах пассажиры спят. Ну или не спят, занимаются чем-нибудь, а в своём городе потом выходят, когда поезд останавливается. В общем, Читемо зашёл на какой-то ночной остановке в один из вагонов. Выключил свет, застопорил двери и перерезал спящих пассажиров. А потом вышел на следующей станции.
– И… много?
– Пятьдесят два. В том мире его зовут – Мясник.
– Улик никаких?
– Что ты, даже фотографии есть. Толку только от них нет. Умён, сволочь. Нападает там раз в несколько месяцев. А так как он не обитатель того пространства, то и найти его не могут.
– А ты много там убиваешь?
– Вообще никого ни разу не убил. Чудный мир, спокойный, очень технически развитый. Я с местными властями тесно сотрудничаю. Помогаю испытывать им оборудование, которое предназначено для поиска гостей из других пространств.
– Они тебе верят?
– Да. У них теория множественности пространств уже хорошо проработана.
Чем больше Алекс говорил, тем больше вопросов крутилось у Фрей на языке. Хотелось расспросить об обитателях других миров, их внешности, привычках, оружии – в котором она разбиралась, о технике. О разном.
Но спросила она о другом.
– А наш мир, Алекс, он настолько плох?
Алекс вздрогнул, и посмотрел на неё совсем иным взглядом. Спокойный и даже какой-то домашний леопард исчез, будто его выключили и включили другого. Настоящего.
– Почему ты так считаешь?
– Здесь ты убиваешь больше, чем Читемо. И чем Читемо убивает там. Здесь именно ты массовый убийца, не он.
Алекс с минуту подумал, прежде чем ответить.
– Здесь я убиваю таких, как вы, Фрей. Тех, кто плодит насилие. Вы не умеете жить иначе, только пожирая самих себя. Я выступаю лишь в роли регулятора.
– Но зачем?
– Потому что могу, – просто ответил Алекс.
Бессмысленный разговор, пришла к выводу Фрей. Он ведь даже не понимает. В его голове не проскакивает даже мысли, что настоящий Читемо здесь, в Эйоланде, это он. Сам Алекс Багенге собственной персоной. Гоняясь за монстрами в чужих мирах, он стал точно таким же монстром. А скорее всего – даже большим. И, словно проклятие, пришёл сюда.
Пришёл, как тяжёлая болезнь. Которую никто не знает, как излечить.
Лэн вдруг резко встала и нервно заходила по комнате. От неё исходила волна раздражения.
– Почему, Алекс?
– Что почему?
– Почему ты оставил нас напоследок? Разделался вначале с другими?
– Так было нужно, Лэн, – ответил мягко Алекс и примирительно поднял ладони.
Но Лэн уже понесло.
– Кому нужно?! Тебе? Ты убиваешь, когда захочешь и кого захочешь! Ты возомнил себя бессмертным и всесильным? Но нет – ты не бессмертен и не всесилен, что бы про тебя не говорили!
Она остановилась и вперила в него яростный взгляд. Хвост сердито бил её по ногам.
– Рыси из клана Стальной Коготь – они ведь тебя едва не убили, верно? Тебе тогда просто повезло. Пока другие прятались, они напали на тебя сами. И едва не справились. Но рано или поздно кто-нибудь ещё разберётся, и на тебя откроют новую охоту. Хочешь знать, как она будет выглядеть, Алекс?
Алекс вдруг как-то сразу оказался рядом с ней. Фрей инстинктивно дёрнулась от его резкого движения.
Оба они, Алекс и Лэн, замерли к ней боком, прильнув друг к другу, точно влюблённые. Алекс левой рукой обнял Лэн, прижимая её к себе. Правая уткнула ствол пистолета ей под рёбра.
Фрей, старясь подавить панику, опустила вниз руку и нащупала рукоять закреплённого под столешницей оружия.
– Замри, – приказал Алекс. Кажется, он обратился к ним обеим.
Лэн заплакала.
Алекс переместил свою ладонь ей на затылок и сжал на нём мех. Затем наклонился и принялся слизывать её слёзы.
Он словно пил её.
