Ана Эм "Это был конец Августа"

Это был конец Августа
Ана Эм

Что такое любовь – чувство или выбор?Для Эммы Аллегро любовь всегда была чувством. Бабочками в животе и фейерверками. А Тристан Ревиаль – всего лишь друг, рядом с которым не появлялось ни то, ни другое. Они вообще две противоположности с разными взглядами на абсолютно все. Их отношения невозможны. Так ведь?

Ана Эм

Это был конец Августа

Благодарности

Я поистине счастливый человек.

Просто потому что у меня есть силы и возможности творить. Поэтому в самом начале хочу сказать спасибо себе. Знаю, так не делается. Но мне в общем-то все равно. Моя книга. Мои правила.

А теперь о важном. О людях. Порядок здесь не имеет значения. Была бы моя воля, я бы просто записала всех в небольшой кружочек, а не список. И тем не менее, начну я с той, кто с самого моего рождения рядом – с моей сестры.

Спасибо тебе за то, что подсвечиваешь мои недостатки и честно критикуешь, когда это необходимо. Но больше всего спасибо за то, что поддерживаешь громче всех. Всегда. И не смотря ни на что.

Катерина, моя близкая подруга, тебе спасибо за то, что привела меня в мир книг. Если бы не ты, я бы до сих пор читала по одной книге в год и считала классическую литературу единственной достойной моего внимания.

Кристина Сергеевна, моя подруга, наставница и мощнейший пинок под задницу. Уверена, нас свела судьба, не иначе. Потому что только смотря на тебя, я нашла в себе силы открыться этому миру. Благодаря тебе, об этой книге уже знают многие. Так что спасибо тебе за то, что веришь в меня.

Луиза, моя подруга, мой дом. Дом, в том смысле, что с тобой моя голова всегда отдыхает. Во многом ты помогла мне разглядеть этот мир под разными углами. Знаю, ты скорей всего никогда это не прочитаешь, потому что не любишь читать в принципе, но спасибо тебе за тебя.

Аня и Люся. Две сестры. Две мои подруги. Спасибо вам за безусловную веру и поддержку, когда я начинаю в себе сомневаться. Ань, я буду продолжать читать тебе вслух на кухне. Надеюсь, ты не против. Люсь, спасибо тебе за твою искренность и тепло.

Ника и Настя, две мои подруги, которые читают современные романы, только потому что я прошу их прочитать мои черновики. Я всегда с замиранием сердца жду ваши отзывы, потому что ваши умы способны проглотить Достоевского и Маргарет Митчелл, не поперхнувшись. Признаюсь, мое эго всегда ликует, когда вам нравится читать мою писанину. Так что мы с ним говорим вам огромное спасибо.

Спасибо вам всем, мои друзья, за то, что первыми читаете мои сырые черновики и толкаете меня вперед. Без вас всех я бы вряд ли смогла продолжать.

Спасибо Книжному Клубу и всем девчонкам, которые вызываются читать мои рукописи, дают отзывы и помогают делать наше сообщество уютным местом.

И напоследок, спасибо моим родителям. Я та, кто я есть, благодаря вам. Вы дали мне такую жизнь, где у меня всегда было место для творчества. У меня было все для того, чтобы не думать о завтрашнем дне. Есть все, для того, чтобы самостоятельно стоять на своих двоих. И будет еще больше.

Спасибо тебе, читатель, за то, что открыл эти страницы. Я писательница только потому что ты читаешь.

Обнимаю всех. Крепко-крепко.

От автора

Эта книга вполне может существовать самостоятельно. Но все же она является небольшим пояснением «Очевидного выбора». Поэтому если хочешь лучше узнать героев, советую для начала прочитать «Очевидный выбор».

«Это был конец Августа» родилась спонтанно, так что вот небольшое пояснение – события здесь происходят за год до концовки «Очевидного выбора».

Это я к тому, что если не хочешь жирный спойлер, будь другом, прочти первую книгу.

Надеюсь, тебе понравится. Но даже если и нет, все равно напиши мне и поделись впечатлениями, я буду рада пообщаться.

Моя почта для связи: ana.m.writer@yandex.ru

Посвящается всем, кто ищет свою любовь и не совсем знает, что это такое…

Пролог

Существуют разные Вселенные.

В одной из них ты любишь брокколи, а я слушаю джаз.

В другой я всегда выхожу гулять под дождь, а ты прячешься под одеялом.

Где-то мы никогда не встречались.

А в какой-то параллели мы сильно ссоримся при каждой встрече.

Столько самых разных вероятностей. Я верю, что все они вполне реальны и существуют где-то на границе миров. В складках между временем и пространством. Миллионы событий, которые повторяются или никогда не происходят.

Мне нравится думать о том, что если сменить направление, дорога может круто повернуть. Нравится чувствовать силу решения. Нравится знать, что все маленькие события, каждый поворот привели меня к тебе. Потому что не имеет значения, сколько всего разных Вселенных. Я не сомневаюсь в том, что не существует такой, где бы мы не полюбили друг друга.

И это не потому что мы созданы друг для друга. Вовсе нет. Ведь у меня взрывной характер, а ты не любишь одиночество. Мы разные полюса, но одного мира.

Понимаешь, о чем я?

Мы не магниты, не стороны одной медали. Мы просто существуем как части одного целого, которое скреплено чем-то невидимым, неосязаемым. Любовь слишком простое слово для описание этой связи. Оно безвкусное и на каждом языке звучит по-разному.

Это нечто иное.

Глубокое.

Всепоглощающее.

Как сама Вселенная.

Я знаю, что мы могли бы существовать друг без друга. Знаю, что в наших легких достаточно кислорода, чтобы дышать самостоятельно. Мы не зависим. Не сводим друг друга с ума. Мы просто делаем выбор, который когда-то казался нам не таким очевидным.

1

Прошлое

Италия. Рим

Волосы прилипают к затылку. Убираю их назад, продолжая улыбаться. Папа говорит тост, широко размахивая руками. Говорит громко и быстро. Он счастлив. Его зеленые, как мои, глаза светятся. Я вижу это через весь стол. Воздух наполнен итальянской речью, дымом табака, шумом улиц и вечерним возбуждением. Мы поднимаем бокалы и чокаемся. Нам и правда есть, что отметить. Еще одно успешное открытие ресторана. Папа лучший в Италии. Лучший в своем деле. Хотелось бы и мне быть лучшей в чем-то.

Делаю глоток вина и достаю из сумочки пачку сигарет.

– Они всегда такие громкие? – раздается шепот у моего уха, и я на секунду замираю, но только от запаха. Тристан Ревиаль пахнет летом. Что-то цитрусовое. На улице душно, но его запах будто наполняет тебя свежестью.

– Итальянцы. – пожимаю я плечами и улыбаюсь. Парень усмехается и откидывается на спинку стула рядом со мной. Наши плечи почти соприкасаются, и я чувствую жар, исходящий от его тел.

Закуриваю сигарету.

– Ты ведь тоже итальянка? – спрашивает он.

Выпускаю струйку дыма и поднимаю на него глаза.

– Только наполовину.

Он привлекательный мужчина. Это заметно сразу. Весь женский коллектив это заметил, стоило Тристану переступить порог отцовского ресторана месяц назад.

– Моя мама была американкой. – говорю я.

Его синие глаза наполняются грустью и чем-то, очень похожим на сожаление.

Чтобы избежать неловкости, поясняю.

– Мне было четырнадцать, когда ее не стало.

– Мне жаль. – тут же отвечает он, не сводя с меня глаз. У него очень глубокий взгляд. Сложно объяснить. Не знаю. Он всегда смотрит так, будто знает тебя. – Моя умерла несколько лет назад.

Теперь ясно откуда взялась грусть. Ему знакомо это чувство. Пустота.

– Соболезную. – сбрасываю пепел и отвожу взгляд. Мы говорим на английском. У него легкий приятный акцент. Я почти уверена, что не хочу слышать его французский. Знаю, что мне понравится.

Вдыхаю никотин и выпускаю дым. Чувствую его взгляд на себе, но не отвечаю взаимностью. Ответить – значит начать новую историю. А с меня достаточно историй. Одна из них снова вибрирует в телефоне.

Знаю, что это он. Переворачиваю смартфон экраном вверх и убеждаюсь в своей правоте. Сбрасываю вызов вместе с пеплом. Блокирую его номер парой кликов и снова опускаю телефон экраном вниз.

Тристан заметил. Конечно, заметил. Последний час прошлое пыталось вернуться слишком много раз. Шесть, если быть точнее. Я нашла смелость оборвать связь только спустя три бокала вина.

Тушу сигарету. Разговоры продолжают скользить по коже вместе с мурашками от запаха мужчины рядом со мной. Наверное, я должна сейчас страдать? Или хотя бы что-то испытывать. Но кроме вина и табака на языке ничего не чувствую. Полный штиль. Еще один год прошел мимо. Даже не знаю, какой урок должна извлечь. Не влюбляться в мудаков? Но как отличить мудака от принца? Да и нужен ли мне принц? А может, король? Или просто рыбак? Точно не один из поваров моего отца. Точно не мужчина с запахом лета. Точно не тот, кто вернется в Париж через несколько месяцев. Определенно нет.

За столом раздается звонкий смех. Не понимаю шутки. Пропустила мимо ушей. Мой взгляд рефлекторно поднимается к Тристану. Вопрос в его глазах заставляет мои губы растянуться в улыбке. Он тоже ничего не понял. Плохо дело. Теперь нас двоих что-то объединяет – невнимательность. Мы не должны смотреть друг на друга так, словно понимаем без слов, будто между нами есть секрет. Но мы смотрим. И внутри меня все тот же штиль. Ни бури, ни вихря, ни бабочек.

– Не хочешь прогуляться? – вдруг предлагает он.

В тоне голоса нет намека, в глазах нет подтекста. Простое предложение. Оно безопасное. По крайней мере ощущается таковым. Поэтому я соглашаюсь. Собираю вещи в сумочку, прощаюсь с отцом, его друзьями и другими поварами. Никто нас не останавливает. Все слишком пьяны, чтобы вообще об этом беспокоится. Опять же. Кажется, только мы вдвоем выпили недостаточно, чтобы обращать внимание на шутки или поддерживать разговор. Чистая случайность. Это я говорю себе, когда мы выходим на душные улицы Рима.

Случайность.

От чего-то мне хочется запомнить этот момент. Я вглядываюсь в прохожих, прислушиваюсь к шуму дороги. Наверное, вино сделало меня податливой, спокойной. Мне даже плевать на то, как я выгляжу после многочасовой смены.

Поднимаю взгляд на своего спутника и замечаю то же спокойствие. Мы идем совсем рядом. И это кажется странным только потому что наш разговор за столом был чуть ли не единственным за этот месяц. Я почти ничего не знаю об этом мужчине. Только его запах. И синие глаза. Пользуюсь случаем и рассматриваю его.

Черные, немного вьющиеся волосы, легкая щетина, широкие плечи. Ему идут рубашки. Такие свободные, льняные, как сейчас на нем. Еще я знаю, что эти руки с венами на предплечьях невероятно талантливые. Тристан Ревиаль один из тех поваров, которые могут определить все ингредиенты блюда с закрытыми глазами. На кухне он как рыба в воде. Нож – продолжение его руки. Даже самые простые вещи он превращает в произведения искусства. Но почему он здесь? В Риме?