Стенд, посвященный культуре шингуано
Изделия из перьев отличаются изяществом
Еще один день придется провести в Икитосе.
Неопределенность изнуряет психологически. Уже очень хочется покинуть Икитос и отправиться к мацес. Сегодня вечером Эктор опять будет связываться с военными синоптиками. С нетерпением жду информации о возможности вылета из Икитоса в Колонию Ангамос. Очень надеюсь, что мы сможем вылететь завтра.
Просидев большую часть дня в отеле и не дождавшись прихода Эктора, под вечер, изрядно уже нервничая, отправился прогуляться по городу. На набережной, в кафе встречаю Эктора. Завтра мы вылетаем на Жавари! Военные синоптики подтверждают летную погоду! Ура!
За столиком вместе с Эктором сидела какая-то пожилая голландка и наш проводник мацес. Он представился как Денис, ему тридцать пять лет. Голландка, как оказалось, работает волонтером по линии Красного креста в больнице Икитоса по программе, финансируемой организациями из Бельгии, Голландии и США, связанной с искоренением семейного насилия. Говорит, что в здешних краях все мужчины считают себя мачо и часто бьют своих жен. Слово за словом, представляю голландке Россию, конечно, она знает о ее существовании, а вот родине предков Эктора не повезло, неужели есть такая страна, недоумевает моя собеседница.
Жавари – Колония Ангамос
Из Икитоса в Колонию Ангамос вылетел небольшой двухмоторный самолет перуанских ВВС. Несмотря на то, что самолет был военным, он перевозил гражданских со всем их скарбом. Багажный отсек находился в конце салона, где и разместили весь колоритный багаж пассажиров. В основном это были различные продукты, купленные в Икитосе. В больших количествах люди везли хлеб – небольшие белые пшеничные булочки и куриные яйца. Вместе с двумя пилотами и штурманом, который сидел вместе с пассажирами в салоне и весь полет сверялся по каким-то картам, в самолете находилось пятнадцать человек.
Полет из Икитоса в Колонию Ангамос занял не более пятидесяти минут. Сразу после взлета слева по борту была видна полноводная Амазонка, но потом все оставшееся время под крылом самолета расстилался только тропический лес, уходивший за горизонт.
Наконец внизу показались желтые мутные воды Жавари. В районе Колонии Ангамос она оказалась не столь широкой, как я ее себе представлял, около двухсот метров.
Взлетно-посадочная полоса в Колонии Ангамос
Прилетевший самолет всегда встречает много людей
Колония Ангамос – форпост на перуанско-бразильской границе
Справа за рекой Жавари – Бразилия
В Колонии Ангамос на взлетно-посадочной полосе нас встретил Армандо, отец Дениса.
Денис объясняет, что у мацес есть два имени: традиционное и христианское. Христианское имя необходимо для записи в документах, удостоверяющих личность человека, для общения с метисами, как говорят мацес, традиционное используется для обращения к человеку в кругу мацес.
Находясь среди мацес, мне хочется, конечно, называть их традиционными именами. Традиционное имя Дениса – Пасай, отца Дениса – Шава.
У Шавы на лице нанесена характерная для мацес татуировка – непрерывная линия, идущая от уха до уха посередине щек и над верхней губой. По всей ее длине идут перпендикулярно вверх примерно сантиметровой высоты многочисленные черточки, равномерно отстоящие друг от друга. Эта татуировка, сделанная черной растительной краской, – традиционное украшение мацес, типичное для мужчин и женщин. С подобной татуировкой на лице на взлетно-посадочной полосе я заметил лишь еще одну женщину. Очевидно, в наши дни у мацес этот обычай медленно сходить на нет.
Численность населения в Колонии Ангамос определить сложно. Дома-хижины разбросаны на площади примерно в четыре квадратных километра. Этнический состав представлен мацес и метисами перуанцами. Зрительно метисов больше. Дома-хижины мацес в Колония Ангамос образуют отдельный квартал, расположенный неподалеку от центра поселка. Все они стоят на невысоких сваях, под двускатными крышами, крытыми пальмовыми листьями, и имеют прямоугольную в плане форму, размер которой составляет примерно десять на пять метров.
Дом родителей Пасая построен полностью из природных материалов: пол и стены из прочной коры дерева, которое мацес называют помо. Помимо родителей в доме также проживает брат Пасай со своей семьей, второй сын Шавы, очевидно, поэтому внутреннее пространство жилища разделено на две жилые комнаты. Однако брат Пасая сейчас также пребывает в Икитосе. Интерьер жилища прост: несколько гамаков, стул и стол. В одном из углов сделаны полки для кухонной утвари. В центре жилища устроен очаг. Я не замечаю каких-либо традиционных предметов быта мацес, но на видном месте находятся ружье и большая нейлоновая сеть, свидетельствующие, что Шава с сыновьями активно охотятся и ловят рыбу.
В Амазонии и Оринокии всегда есть сложности с доставкой бензина. Как правило, в отдаленные места, такие как Колония Ангамос, где нет автомобильных дорог, его доставляют минитанкерами по Жавари в тот период, когда уровень воды в реке достигает максимума. Здесь его хранят в огромных резервуарах. По мере надобности местные жители могут его купить. Цена на бензин напрямую связана с сухим и дождливым сезонами, влияющими на его доставку и, соответственно, на его запас в конкретном населенном пункте. Жидкости в Перу измеряются в галлонах (1 галлон в Перу равен 4,546 литрам). В Колонии Ангамос галлон бензина в период высокой воды в Жавари стоит пятнадцать солей (около пяти долларов США), в то время как при низком уровне воды, когда есть сложности с его доставкой, двадцать пять солей.
С нами вместе вверх по Гальвесу отправятся Пасай, Шава и Унан (ее христианское имя Алисия), жена Шавы и мать Пасая. Шава и Пасай будут работать мотористами и проводниками, а Унан на всем протяжении пути будет готовить нам еду.
Маршрут предстоящей экспедиции складывается следующим образом. Сначала мы подымемся вверх по Гальвесу до общины Буэн-Перу, последнего поселения мацес на берегах этой реки, в которой проведем несколько дней. У Шавы там также есть дом. Затем свернем в небольшой левый приток Гальвеса реку Лобояку и придем в гости к старшему брату Шавы, продолжающему жить в глубине девственного леса в традиционной малоке.
Происхождение слова «малока» не ясно. В глоссарии тома, посвященного племенам тропических лесов авторитетного американского издания – справочника по индейцам Южной Америки, значится слово «малока», по мнению составителей пришедшее из испанского языка и имеющее несколько значений: а) хижина, маленький и плохо построенный дом; б) индейский лагерь или деревня; большое коммунальное жилище у некоторых индейских групп; в) загон для скота на фазенде; г) сборище, группа людей.
Однако авторы глав, описывая жилища коренных жителей Амазонии, предназначенные для коллективного проживания большой группы людей, называют их «коммунальными домами», «длинными домами» или «длинными домами для нескольких семей». Для обозначения таких строений авторы не используют слово «малока».
Примерно, со второй половины двадцатого века антропологи стали использовать слово «малока» для обозначения общинного жилища коренных жителей Западной и Северо-Западной Амазонии, чья конструкция, экстерьер и интерьер имели сложную символику, связанную с местными мифологическими представлениями. Для антропологической науки, очевидно, было необходимо такое слово, которое охватывало бы весь комплекс духовного, социального и кровнородственного взаимодействия членов наблюдаемого индигенного социума.
Одним из первых, описывая и интерпретируя культуру десано, одного из народов, проживающего на востоке колумбийской Амазонии, слово «малока» употребил Херардо Райхель-Долматофф. Сегодня среди специалистов, занимающихся антропологией Западной и Северо-Западной Амазонии слово «малока» повсеместно и широко используется, превратившись, по сути, в антропологический термин, обозначающий институт общинного жилища в определенном этнокультурным ареале Амазонии.
Термин «малока» подразумевает устоявшиеся правила поведения людей, совместно проживающих в общинном жилище, транслируемые из поколения в поколение и регулируемые их мифологическим сознанием.
Для обозначения коммунальных жилищ коренных жителей других этнокультурных ареалов Амазонии и Оринокии термин «малока» антропологами, как правило, не применяется.
Мы продолжим движение вверх по Лобояку до тех пор, пока она не превратится в маленькую лесную речушку. Тогда мы оставим каноэ и пешком пойдем через джунгли до городка Рекена, стоящего на правом берегу Укаяли. Из Рекены в Икитос мы вернемся на пассажирском катере, регулярно курсирующем по Укаяли.
Одна из улиц Колонии Ангамос
В центре городок ухожен
Интерьер лучшего отеля в Колонии Ангамос
Мой номер в лучшем отеле Колонии Ангамос
Оказывается, многие мацес часто ходят этим маршрутом через лес до Рекены, а некоторые даже добираются до Икитоса. Но большинство идет именно до Рекены, ближайшего перуанского городка, где они могут купить нужные им промышленные и продовольственные товары, в частности, патроны для ружей. Назад к берегам Лобояку и Гальвеса мацес возвращаются тем же путем, неся покупки. Спрашиваю Пасая, зачем ему надо отправляться с нами в долгий и трудный путь. Он отвечает, что ему хочется заработать деньги за услуги проводника, но он также любит лес.
За ужином получаю от Шавы больше информации о культуре мацес. Шаве пятьдесят два года и у него восемь братьев и сестер. Его отец, который уже умер, жил раньше ближе к берегам Укаяли, в окрестностях Рекены. После контакта с метисами, как мацес называют перуанцев, который был далеко не мирным, мацес начали постепенно мигрировать на восток, в те области, где не было метисов. Так часть мацес оказалась в Бразилии. Однако бассейн Гальвес с ее притоками всегда являлся их исконной территорией проживания.
Жилые хижины в Колонии Ангамос
Возможно, поэтому у мацес так сильна тяга к дороге на Рекену, к берегам Укаяли. Дает о себе знать не только коммерческая инициатива, но и устойчивая этническая память, желание присутствовать на земле прадедов.
В таких задушевных разговорах я всегда спрашиваю своих информантов, знают ли они что-либо о России. Шава не знает такой страны и где она находится.
Пасай дополняет слова отца о культуре мацес. Он рассказывает, что традиционная территория мацес находится в среднем и верхнем течении Жавари. Сегодня часть мацес расселена в Бразилии на правых притоках Жавари, где бразильцы называют их майоруна, перуанские мацес живут на Гальвесе и ее притоках. В Перу мацес говорят на родном языке и испанском и не знают португальского, в Бразилии – на мацес и португальском и не владеют испанским. Со слов Пасая, далеко не все мацес знают испанский или португальский, но все говорят на мацес. Чтобы отправиться в гости к своим бразильским родственникам, перуанским мацес, также как и всем пересекающим государственную границу, необходимо пройти бразильский пограничный контроль. Год назад Пасай предпринял такое путешествие. Он считает, что мацес Бразилии в большей степени сохранили свою традиционную культуру. В частности, в своих общинах они продолжают строить малоки – коммунальные общинные жилища, в то время как малока старшего брата Шавы последняя на перуанской территории.
Буэн-Перу
Рано утром наша экспедиция стартовала из Колонии Ангамос вверх по Гальвесу.
На перуанской стороне большинство мацес живут в деревнях, в которых стоят дома-хижины для нуклеарных или расширенных семей. Пока мы плыли по Гальвесу до Буэн-Перу нам повстречалось шесть общин мацес. Все они были небольшими и представляли собой несколько прямоугольных домов-хижин, стоящих на берегу реки на деревянных сваях, под двускатными крышами, крытыми пальмовыми листьями или рифленым железом.
У Шавы во всех деревнях есть родственники, впрочем, это объяснимо, как выяснилось позже, у его отца было шесть жен. В общине Хорхе Чавес мы остановились поесть, потом вновь двинулись в путь. В общинах мацес на берегах Гальвеса чаще чем в Колонии Ангамос встречаются люди, у которых на лице нанесена традиционная татуировка. У одного мужчины линия татуировки раздваивалась у уголков рта и проходила по верхней и нижней губе.
До Буэн-Перу мы добрались только к вечеру. Деревня стоит на высоком пологом холме. Она граничит с другой общиной мацес – Ремояку, расположившейся на соседнем холме. Не совсем понятно, почему почти единая деревня имеет два разных названия. Через топкую низину между холмами, где, похоже, всегда стоит вода, построены длинные деревянные мосты-переходы, держащиеся на высоких сваях, над ними даже есть тянущаяся по всей их длине двускатная крыша, крытая пальмовыми листьями. Я с Шавой иду по ним осмотреть Ремояку. Встречающиеся нам люди говорят: «Ара». Так звучит приветствие на языке мацес, само слово означает: «здравствуйте», «как дела?»
Община Хорхе Чавес стоит на холме
Жилища общины Хорхе Чавес
В Буэн-Перу ко мне подходит парень, представляющийся главой общины. Шава говорит, что теперь почти во всех общинах мацес главами являются молодые люди. По его мнению, это не случайно. «Все они ходят с мобильными телефонами, хотят казаться важными, а на самом деле, главная их цель – больше заполучить денег в свой карман, представляя общину», – говорит он.
В Буэн-Перу и Ремояку дома-хижины стоят вдоль бетонных дорожек примерно метровой ширины, идущих по центру и периметру обеих деревень. Перед входом в дом-хижину мацес снимают обувь, в которой ходили на улице, и внутри жилища ходят босиком. Я поздно обратил на это внимание и входил в их жилища, не снимая обуви. Но даже после такого наблюдения мне не очень хочется ее снимать по причине элементарной гигиены. Мацес снисходительно относятся к такому моему поведению, хотя наверняка давно обратили на него внимание.
Община Ремояку
Шава
