Евгений Геннадьевич Мартынов "Откровение. Избранные стихотворения"

Ты с ними смят.
Я виноват.
Я лицемер,
О, мой пример…

Про любовь

Любить-
Давать кому – то повод
Убить
Себя. Имея довод,
Забыть,
Что так с собою  можно,
И быть…
О, Боже, как все сложно…

Оклеветан

Я оклеветан перед Вами.
Всей мерзости людской не счесть.
Судите иль латайте сами
Мою поруганную честь.

Я оклеветан. Той крамолой
Смертельно ранена душа
По Вашей и по Божьей воле,
Лихожелателей смеша.

Я оклеветан. Стиснув зубы,
Водимый волею судьбы,
Похороню те речи грубые
В полях лексической стрельбы.

Я оклеветан, возражавший!
Душа воскреснет, воспарит.
И сокрушится срама ждавший:
Не ведает он, что творит.

Картина

Я с вами в картине.
Подделка.
Весь холст в паутине-
Проделки
Главы галереи.
Он сделкой
Вручил корифеям
Нас. Мелко.

Картина смотрела,
И снова
Владельцы старели.
Ни слова.
Сюжет бесконечно
Срисован.
Здесь с вами навечно
Спрессован.

Хочу в прежнем замке
Родиться,
Покинуть все рамки
И лица.
С купцами в картине-
Удел мой-
Торгуюсь с витрины
Умелой…

Детали

«И смутился дьявол, и увидел, как ужасно добро»…
из к/ф «Ворон», 1994 г.

От прозорливых услыхал,
Что дьявол кроется в деталях.
Отцы не лгут. Дух злобы – мал,
Таится в редкостных металлах.

Враг – в сомне мелочных обид,
В объедках кашеварной брани.
Зло обретает явный вид,
Когда условия – на грани…

И прозорливым я внимал:
Лукавый сыпался в ладони
Намедни нищему. Сжимал
Гроши, а сам взывал Мадонне.

Князь тьмы воссел в смиренья трон,
Близ: скипетр- лень, держава – трусость,
Перетолкованный закон
От просвещенных – светло-русым…

Мне прозорливые наказ
Давали:" Откровенье – жало.
Коли вражину напоказ!»
А я обетов не сдержал им.

Сижу на паперти один,
Копаясь в мыслях театрально.
Стал с появлением седин
Ко всем и ко всему нейтрален.

Я прозорливым стал. Кричу:
«Оставьте скверные детали!
Жить истинно вас научу!»
А вы… меня оклеветали…

Атака мертвецов

1915 год, оборона крепости Осовец.

Светлому подвигу 13 – ой роты 226 – ого
Землянского полка посвящается…

Это было туманным рассветом,
Мокрым августом. В пятом часу.
Подобрался с предательским ветром
Вражий яд, маскируясь в росу.

По реке, по равнинам, болотам
Пресмыкался, как аспид, фриц; глаз
Натруждал, чтоб смотреть сквозь ворота
Осовца. Малахитовый газ-

Задохнуться в том облаке хлора!
Схоронила в ожогах земля
И бактерий, и фауну с флорой,
Гарнизонов родных флигеля.

Травят память нападки на крепость:
Артобстрелы, бомбежки и штурм,
Но такую доселе свирепость
Не познал ни один здравый ум.

Ураган лютой Берты и месиво
Под чесночно-горчичный иприт.
Думал немец-педант, факты взвесив:
«Оборонник, конечно, убит.

Он укутан в повязку из бязи;
Фильтр – соль с толченым углем.
Обрыв линии проволочной связи.
Мы теперь свою линию гнем»…

Пусть по численному превосходству
Душегубов являлось в сто крат,
Не видать ему в мире господства,
Пока жив еще русский солдат.

Честь отцов, что в легендах воспета.
Не «Ура!» – " Да поможет нам Бог»…
Ратным духом наложено вето
Отступать с белостокских дорог.

Не страшны батальоны ландвера.
Погибают за други своя.
Доблесть воинов, светлая вера —
Вот на чем Осовец устоял.

Сотрясаясь кашлем до рвоты,
Мертвым хрипом порченых лиц,
В бой остатки от «чертовой» роты
Поднялись – шестьдесят единиц;

Обратив неприятеля в бегство.
«За царя и за Родину – мать!»
Нет в военной стратегии средства,
Чтоб с бессмертным полком воевать…

«Красной» власти постыдной изгои —
Ратоборцы имперских идей,
Оживите вы в строках, герои!
Вас помянут в них толпы людей.

Это было туманным рассветом.
План противника – ошеломить!
Ни огонь, ни подкуп монетой
Не смогли русский стержень сломить…