Надежда Нелидова "Бумажная свадьба"

Собрались выехать в четыре утра, темно ещё было. Из сумерек выступили крупные нахохлившиеся фигуры: две плечистые, мужеподобные женщины в годах и мужчина-здоровяк, тоже на вид пенсионер. Погрузили в багажник звякнувший инструментом мешок, огромный клетчатый баул. Толик в перестройку мотался с таким в Польшу и Турцию: если компактно упаковать, взрослый человек запросто уместится.

– По каким делам едем? – весело заводит разговор Толик.

– Да уж есть дельце, – нехотя отвечают. А мужик хлопнул ладонью по Толикову плечу: «Ты, паренёк, поменьше языком чеши, знай крути баранку». Толик от его дружеского хлопка даже присел. Вот тебе и пенсионер.

Обычно если компания, да ещё с вкраплением женщин – всю дорогу трещат, хоть беруши втыкай. Мужчины начинают с Толиком перетирать за автомобили, политику, футбол. А тут – будто воды в рот набрали. Толик покосился, думал, дремлют – нет, мрачно смотрят в окна, что-то угрюмо обдумывают. Мужик уставился вперёд и тяжело молчит, посапывает широким носом. Толику хотелось заорать: «Разговаривайте, черти, разговаривайте со мной, тормошите – усну ведь! Самый серый час, скольких водителей вырубает в сон на пустынном скоростном шоссе?!». Ничего, справился, щипал себя за нос, брызгал в лицо из пульверизатора, на ходу из термоса чифир прихлёбывал. А там и шарик солнца выкатился – веселей стало.

И даже грузные женщины сзади зашевелились. У одной голос прорезался: хриплый, скрипучий, как ворона каркнула. Лучше бы не прорезался.

– Вас как зовут? – спрашивает.

– Толя.

– Читал, Анатолий, вчерашнюю газетку? Очередного таксистика нашли за городом: задушили, ограбили, обручальное кольцо с пальца сняли, машину угнали. Говорят, маньяки какие-то в наших краях орудуют. Жалко вас, молоденьких парнишоночков, ещё и жизни не повидали.

Мужчина рядом кашлянул, тоже вступил в разговор:

– Я бы на вашем месте хоть пластиковой кабинкой огородился. Видали в иностранных фильмах? Окошечко приоткроют – ровно настолько, чтобы в щёлку деньги всунуть. Да-а… Небось, страшноватенько ездить, когда каждую минуту сзади жди удавку на шею? Вон, глянь на моих женщин, от таких всего можно ждать! Хе-хе-хе, – затрясся от смеха. Толик вежливо хихикнул, но стало как-то не по себе.

Очень ему напомнил этот жирный смешок тот фирменный, у папаши Мюллера – Леонида Броневого. Добренький такой хохоток, дедушкин, лицо в морщинках-лучиках расплывается. А потом каменеет как маска и глаза превращаются в холодные, стальные щёлочки… Вот и у дядьки-пассажира такой взгляд, один в один.

И снова повисла тишина в салоне – мёртвая, зловещая. На полдороге женщины запросились в туалет – хоть что-то женское в них есть. Споро нырнули в дощатый домик на два очка, мужик подался в лес, а Толик окропил пыльное колесо, чтобы дорога под ним мягче стлалась. Пока никого нет, открыл багажник, из любопытства заглянул в мешок. А там – топор с замытым, ещё влажным топорищем, верёвка, две лопаты. Три пары резиновых перчаток, баклажка с водой – чтобы руки мыть. От чего мыть?! Ножовку попробовал пальцем, наточена – кость перепилит. В бауле – большой кусок полиэтиленовой плёнки и даже грубое полотенце имеется, чтобы руки вытирать. Прямо набор маньяка. Гм, дельце у них…

Слышно, женщины за домиком – гал, гал, гал, ругаются, ссорятся, не могут о чём-то договориться. Завидели Толика – сразу умолкли, глаза прячут. Только сейчас заметил, что обе во всём чёрном, как сатанистки.

Едут дальше, Толик молится про себя своему таксистскому богу – а что ему ещё остаётся делать? Когда женщины враз, громко и резко вжикнули «молниями» на сумках – у Толика от неожиданности кожа на затылке как от мороза стянулась. Крутанул руль – едва в кювет не угодили. Но в зеркальце посмотрел, отлегло: это они вынули узелки, запахло едой. Лупят яйца, макают зелёные луковые перья в соль, мужику тоже тряпицу со снедью передали. Что ж, маньяки тоже люди, не мешает подкрепиться перед «дельцем». Значит, грустно подытоживает Толик, ещё поживёт минут двадцать, пока они заправляются.

А ведь впереди должна быть шашлычная, там вечно дальнобойные фуры толпятся. Но ни души, закрыто, санитарный день. Одна женщина, провожая взглядом вывеску, вздохнула: «Давно мечтаю общепитовскую точку открыть, серьёзным бизнесом заняться. Ох, развернусь! Хватит, надоело на перроне чебуреками торговать». И сдержанно предложила Толику:

– Чайку горячего с нами попейте. Покушайте домашних пирожков с мясом, с ливером. Мясо самое свежее, парное – не магазинное мороженное. Холодца отведайте – славный, тугой получился на сахарных косточках.

Толик от чая отказался – ещё подсыплют чего, бывали случаи с товарищами. У него своя минералка имеется. А вот пирожки сами едят, значит, отравы в них нет. Что ж, помирать – так хоть сытым. Откусил – м-м, вкуснятина, во рту тают! Начинка нежная, нежирная, хотя… Странная на вкус, такая, знаете, сладковатая. Чьё мяско, интересуется Толик?

Женщины как монашки опустили глаза, а мужик нехорошо осклабился: «Какая разница, чьё мясо. Отходило, грешное, оттоптало землю ножками. Теперь вот своей плотью страждущих питает». И что-то ещё завернул про агнцов и волков, про жертв и хищников. Точно, похожи на сектантов. Не какие-то бездуховные маньяки, а подсунули под своё душегубство идейную подложку.

У Толика кусок в горле застрял. Едет и невесело придумывает каламбур: «Никто в такое не поверит: начинка везёт своих поваров». Вернётся домой, расскажет. Вернётся ли?!

И тут его просят с оживлённой федеральной трассы съехать на едва видную просеку. Вот оно, началось. Разные грустные мысли обуревают: «Жалко помирать молодым». «Двум смертям не бывать, а одной не миновать». «Пускай лихая смертушка, лишь бы не мучительная и не медленная». В салоне тем временем запахло водкой. И Толику плеснули: «Тут дорога глухая, гаишников нету. Пригуби, мил человек, за помин души раба Божия Анатолия».

Вот и сошлись карты. Отбегали, оттоптали грешные ножки землю…

Я не выдерживаю:

– Толик, мы тебя сейчас сами начнём убивать, медленно и мучительно! Что за манера тянуть кота за хвост! Что там дальше-то было?

Толик делает эффектную паузу, наслаждается моментом. Значит, едут дальше. Лес всё глуше, еловые ветки машину гладят, в окошки лезут, стёкла царапают. А впереди несколько крестов белеют, заброшенный погост. Видать, такое маленькое персональное кладбище у маньяков. Толик кумекает: вот где лежат его предшественники. Или то, что от несчастных осталось после пирожкового бизнеса. Хотя чего там хоронить, у этих поваров безотходное производство: субпродукты в дело идут, косточки на холодец.

Пассажиры с кряхтением вылезли, приглашают:

– Айда с нами, Анатолий, разомнёшься, подсобишь.

Подсобишь в чём? Ямку самому себе выкопать? А делать нечего, перечить опасно. Повели, как под конвоем: впереди женщины лопаты, пилы и мешок несут, сзади мужик с топором. Тут хоть закричись – ни одна живая душа не услышит. Идёт Толик и прикидывает: если прыгнет в сторону и, петляя как заяц, поскачет в сторону машины – успеет оторваться. Лишь бы лопатой вслед не метнули. Молодой, прыткий, добежит. Вдарит по газам…

Скомандовал себе: «Раз, два, три!» и… покатился кубарем, именно как заяц. Подножку поставили, кто из троих – не увидел.

Лежит Толик закрыв голову руками и зажмурившись в ожидании неминуемого удара. А женщины над ним охают: «Под ноги смотри, за кочку зацепился. Вон, щеку до крови разорвал, перевязать нужно». Смотрит – и правда, кочка под ногой. Поднял глаза выше – прямо перед ним заросший холмик, жестяной голубенький памятник, на нём выведено имя – Анатолий, фамилия и даты рождения-смерти плохо видны: стёрлись.

Тут женщины про таксиста и про его щеку забыли. Запричитали: «Вот и добрались до тебя, Толюшка!» Стянули чёрные платки и давай утирать слёзы. И вовсе лица у них не мрачные, а добрые, бабьи. А что невесёлые всю дорогу были – так ведь не на свадьбу ехали. Потом женщины захлопотали, лопатами подправляют могилку. Мужик рубит неподалёку молоденькие берёзки, мастерит лавочку. Толику сунули ножовку – выпилить разросшийся кустарник.

Убрались, сполоснули руки из баклажки, раскинули поминальную стряпню. И уж тут изголодавшийся, измученный Толик на радостях так налёг на пирожки – в ушах трещало и в брюхе пищало.

– Так с чего ты в больницу загремел, и худой и зелёный вид имеешь, краше в гроб кладут?

Оказалось, не рассчитал Толик с пирожками, один накинулся и почти всю стряпню слопал. А жарко было, мясо в пирожках, видно, подпортилось. Полоскало беднягу двое суток со всех концов, до туалета не успевал добегать. Да ещё в больнице промывание делали. Нет, не пойдёт у тётенек пирожковый бизнес, не соблюдают гигиену и правила хранения скоропортящихся продуктов.

– Зато полное очищение организма, знаешь, сколько за него в платных клиниках берут? Ты аж как стёклышко светишься. Ну давай выздоравливай. Таксовать-то вряд ещё будешь, такие страсти пережил, можно сказать, смерти в глаза заглянул?

– Смейтесь, смейтесь. Совсем собрался, да вчера Галюня позвонила. Выгодные клиенты, в какой-то Новочеркасск ехать. Смотрел по карте – ничё так, на полсотки тыщ выгорит. Не слышали про Новочеркасск?

– Слышали, Толик. Родина Чикатило…

ПОКА НЕ ОТКЛЮЧИЛИ ЮТУБ…

– Дикция – это не фикция. Дикция – это не фикция… Хорош звук, когда рот кругл. Хорош звук, когда рот кругл.

Я разминаюсь перед записью, округляю рот буквой «о», собираю губы в трубочку, растягиваю рот до ушей как Арлекин. Другого выхода нет: минута высокопрофессиональной многоголосой озвучки с фонами и музыкой стоит от пяти тысяч. Прочие чтецы с приятными голосами, предлагающие себя в интернете в великом множестве – делают громадное количество ошибок, порой из-за небрежности и торопливости пропускают целые абзацы! Приходится тщательно перепроверять, посылать на исправление.

Не мне бы это говорить – как выяснилось, я тоже безграмотный человек Особенно с ударениями полный швах. «Человека выдают два обстоятельства: если он неправильно ставит ударения в словах и задаёт глупые вопросы», как заметила героиня популярного фильма.

Ударения для меня ещё со школьных лет – особая статья, полный коварства и опасностей мир, странный и порой лишённый смысла. В этом я убедилась, попав после школы в большой город. И ведь не оправдаешься: «У нас так говорят». Книг прочитано огромное множество – тайно, за тарелкой супа, под одеялом, замаскированных под учебники (маме не нравилось моё увлечение). Но театров, где услышишь красивую живую правильную речь – не было их у нас в селе, театров…

Я пыталась включать логику. Логично было бы ставить ударение по ключевому слову, от которого произошли прочие однокоренные. Но там «наверху» решили, что так дело не пойдёт. Почему? По кочану. Некие учёные мужи – не нам чета – определили. И все должны плясать под их дудку. Такой ответ меня не удовлетворял.

Ударения, пришла я к выводу ещё школьницей, вообще штука от лукавого. Все эти правила, где исключений больше, чем самих правил, придуманы эстетствующими авторами никчёмных диссертаций, ненавистниками рода человеческого, чтобы гражданам жизнь мёдом не казалась.

Порой сами составители не находят общий язык, противоречат друг другу. Взять слово «смоляные». Первый же сайт, крупными буквами:

Фонетический разбор слова «смоляные». Смоля?ные – слово из 4 фонетических слогов: смо-ля-ны-е. Ударение падает на 2-й слог. Вот ссылочка для любопытных: phoneticonline.ru (https://phoneticonline.ru/)

Сайт ниже:

ФОНЕТИЧЕСКИЙ РАЗБОР СЛОВА «СМОЛЯНЫЕ». В слове смоляны?е:

1. 4 слога (смо-ля-ны?-е).

2. Ударение падает на 3-й слог: смоляны?е

Эй, господа лингвисты, сначала между собой договоритесь! Не можете придти к единому мнению, только людей смущаете. Прямо-таки война яичных тупоконечников и остроконечников.

Тут, как в завещании: кто написал последнюю редакцию и успел тиснуть в интернете – то и прав. Того и тапки. В крайнем случае, скрепя сердце, так и быть, соглашаются на два варианта…

В общем, будучи студенткой, пришла к выводу, что ударения не несут никакой смысловой нагрузки, разве что благозвучие достигается, и то спорный вопрос. Выдуманы исключительно для того, чтобы напустить туману, выделиться, щегольнуть своим превосходством: так «красивше».

Между прочим, звёздные актёры старой закалки таскали с собой толстые словари ударений. Сейчас легче, в любой момент можно нырнуть в смартфон, свериться. И ведь не боятся потерять свою непогрешимость, рухнуть с пьедестала. Знаменитая писательница, озвучивающая свои книги, с улыбкой призналась, что – вот тебе раз – оказывается, до сих пор делала ошибки в ударениях. Например, в слове «ягодицы».

Знаменитым легче, их защищает мощный ореол избранности и неприкасаемости. На страже их репутации стоит армия профессиональных актёров, фонетистов, акцентологов, риториков. У меня таковых нет, и читательницы отрываются по полной. Так назойливая мошка, покружив над плотно экипированным человеком в накомарнике, радостно набрасывается на раздетого рядом. Думаю, дамы даже не особо вникают в суть читаемого. Просмотр вполглаза, прослушивание вполуха, прищур хищный. Цель одна: найти ошибку, взмыть, возликовать, возрадоваться: «Ага!..»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69586195&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.