Дмитрий Барабаш "Лефортово и другие"

Не туда, не туда вы бежите
от корпоративных побоищ,
дети древних племён
и по-прежнему юных народов.

XIII. Кузнечики Мо

Моцарт, выпрыгивающий за пределы
нахлобученного на лоб неба,
зелёным кузнечиком
с декорными глазками фаберже
и усами дали длиннющими,
и там-тадам,
куда взмыл,
в запределье
рассыпается в саранчу,
на тысячи сереньких особей
пляшущих хачатуряна
саблями задниц, сверкающих злобно
над границами предосознаний,
в тучу сгущается
на золотые посевы,
кружит
над розовосолнцеворотом,
разинутым в нежность,
твердея,
обретает предметность,
допустим,
ленинской кепки,
насупленной на мигание
алчущих всего, чего зуб неймёт,
запрыгивает ему на пимпочку
тонкопятьем цепливым,
бьёт мускулистыми лапками,
и вокруг собственной,
взвивается ловко,
куда нам и не,
наворачивает спиральки
трелями металлических певчих,
но неизменно весело:
тир ли тир ли тир ли тьююююююсь.
Замирает,
как будто, и нет.
И там уже, в том,
надвселенинском тьююююсь
по капельке выстукивает:
ту-та,
типа, живой,
и опять измывается
над обалдевшими в своём занизовье
разявками.
Издевательский Моцарт.

Есть и у мысли эмоции,
спектр которых несчётен.

XIV. Фрэш

Спичечный коробок синагоги
трясётся над ухом Бульварного,
над красной раковиной кремлёвской стены.
Слышите треск?
Это спорят вполголоса, меряясь коленами
Израилевы сыны.

Мавзолей – мраморная беруша,
с резиновой куколкой
Acherontia atropos* в сердцевине,
ватные шарики склепов – хранители тишины.
То вьюга свистит, то звенит проводами стужа
и лыбится Стиксом по площади
ботоксный рот луны.
Пушка на мочке уха торчит серёжкой,
Гоголь пугает мальчиков из кустов.
Вот она! Кажется, грянет сейчас свобода,
дунет в стекляшки арбатовских парусов!
…и пронесется в Кутузовский, злобно лая,
вой красно-синих лампочек, скрежет жал…
Кто вам сказал, что она должна быть другая?
Кто вам все эти глупости обещал?
– Я обещала!
– А кто ты скажи такая?
Песенка, девка с хвостиком, дым костра?
Я не такая, скажешь опять, другая,
типа не с этой улицы, дочь посла?!
Поздно вихляться, деточка, ты попала,
здесь не канают сказки про то добро…
– Я ничего такого им, дяденьки, не обещала,
всё что хотите дяденьки, камешки, серебро.
Только не надо, пёрышками не надо,
я ведь люблю вас, дяденьки, я ведь для вас на всё.
– Девочке сотку виски и плиточку шоколада…
Вот и всего романтики: выжатые инстинкты —
фреш на подносе к завтраку.
Бросишь нечаянный взгляд
на своё отражение в том подносе,
в тонких морщинках, вырезанных по металлу,
под игривыми капельками разбрызганных страстей,
подумаешь, зачем ты здесь
нарисовался полусогнутый,
в белых перчатках, в облегающем ляжки трико,
в напомаженном парике
расфуфыренный нелепее официанта
ресторана «Турандот» на Тверском?
Неужели вот ради этого случайного
эксгибиционистского изгиба,
еле заметной улыбки в уголке безучастных губ
и стоило всё придумывать, завивать в сюжеты,
наблюдать внимательно как растут,
делать засечки по каждому из поколений
на камне, на глине, на обоях, на дверном косяке,
по миллиметру, по дюйму, до сорока колен,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69586183&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.