Дмитрий Шемякин "Ромашка. Часть первая. Шрам"

Ромашка. Часть первая. Шрам
Дмитрий Шемякин

У простой девушки-оператора игрового киоска "Ромашка" открываются супер способности.

Дмитрий Шемякин

Ромашка. Часть первая. Шрам

Глава 1

Весна 2002 года брала своё. Солнце отражалось в лужах и в церковных куполах храма, стоявшего около рыночной площади. Тёплый ветер апреля согревал всех – бомжей, переживших зиму, продавцов, лениво раскладывающих свой товар, гастарбайтеров, глядящих на светило своими и без того раскосыми глазами и вспоминающих свою далёкую родину.

Рыночная площадь жила своей обычной, суетливой и круглосуточной, в отличии от самого рынка, жизнью. Продуктовые ларьки бойко торговали пивом «Балтика» и водкой. Перекрывая разноязыкий людской гомон, работали музыкальные киоски, предлагающие кассеты и компакт диски с Отпетыми Мошенниками и Андреем Губиным. Но больше всего как обычно толпилось народу около «ромашек» – киосков с несколькими игровыми табло и кассиром для размены денег внутри.

Ольга заступала на суточную смену, поэтому настроение у нее было неважное. Опять видеть эти рожи с лихорадочно блестящими глазами, слушать брань проигравших и менять, менять, менять им деньги. Целые сутки, не имея возможности не только толком перекусить, но и сходить по нормальному в туалет. Ольга ненавидела свою работу, но выбор у нее был невелик – либо возвращаться на свой родной завод, где уже четвёртый месяц не платили зарплату, либо сидеть внутри этой долбаной «ромашки», где хотя бы оплата была вовремя и посменно. Конечно, был вариант податься в жрицы любви, объявлениями о которых были заклеены все столбы и остановки города, но вся романтическая натура двадцативосьмилетней Ольги, воспитанной на книгах Грина и Чехова, протестовала против этого.

«Ничего, – подбадривала себя Ольга – пару месяцев перекантуюсь тут, а потом Игорь меня к себе возьмёт». Игорь, брат Ольги, уже который раз мотался в Китай за товаром и обещал взять Ольгу с собой.

Ольга приняла кассу у своей сменщицы Натальи – женщины строгой и пунктуальной, матери троих детей, что по тем временам была большая редкость.

Утро ещё только начиналось, и страждущих проиграть свои кровные было немного. Гораздо охотнее разбирали пиво и сигареты в соседних ларьках.

***

Николай Коровкин открыл глаза и первая мысль, посетившая его, была: «сегодня я точно выиграю». От этого стало как-то сразу легче и улучшилось настроение. Он вспомнил о взятом накануне кредите. Николай страдал тяжелейшей формой игромании. Весь мир для него сузился до электронного табло. Его уже не интересовали ни девушки, ни выпивка, ни другие радости жизни. Все его мысли были подчинены одному желанию – достать денег для игры и выпутаться из долгов. Наскоро одевшись и даже не позавтракав, он побежал к «ромашке», находившейся в двух кварталах от его дома. Вот и заветный аппарат!

Разменяв часть денег, Николай принялся скармливать их монетоприёмнику, заворожено смотря на комбинации чисел. Но удача была пока явно не на его стороне. Запас монет таял с катастрофической быстротой. Коровкин не отчаивался: он знал, что аппарат сначала нужно «задобрить», «прикормить» как рыбу, проиграв некоторое количество денег. И только после этого Великий Игровой Бог снизойдёт и отправит ему удачу в виде трёх семёрок. С каждой новой брошенной монетой Николай чувствовал, что вот-вот – и удачная комбинация высветится. Глаза его горели лихорадочным огнём, сердце стучало, как барабанщик Лед Зеппелин, губы шептали – дай, дай, дай!

В какой-то момент Коровкин сбросил с себя наркотическо-игровой туман и на минуту отвлёкся, чтобы отойти на шаг и прикурить. Но этих пары секунд хватило, чтобы произошла катастрофа. Какой-то мужик, видимо, думая, что Коровкин закончил играть, подошел к «прикормленному» им табло и бросил монетку в глотку монетоприёмника. Красные цифры, поморгав, бесстрастно выдали: 777. Раздался звук, от которого у Николая в другое время, если бы выиграл он, случился бы оргазм, но сейчас у Коровкина чуть не выпрыгнуло его несчастное сердце. Монеты со звоном и шуршанием повалили в ящик для выигрыша. Выигравший мужик радостно-ошалело наблюдал за этим процессом. Но очень недолго.

– Ах ты, сука! – рявкнул Коровкин на мужика. – Я тут играю, кормлю, приманиваю, а ты подошел и весь изюм снял?!

– Да я думал, ты всё уже, – оправдывался мужик.

Звон и шуршание падающих монет сводил с ума Николая. Не помня себя от ярости он ударил победителя по лицу. Но мужик оказался неробкого десятка и к тому же, видимо, занимающийся единоборствами. Он ловко увернулся от кулака Коровкина и несильным ударом в печень уложил его на тёплый асфальт.

Когда Коровкин поднялся, то у «ромашки» уже не было ни мужика, ни, естественно, выигрыша.

В течении трёх последующих часов Коровкин с попеременным успехом пытался обыграть этот дьявольский аппарат, но всё было тщетно. «Ромашка» равнодушно заглотила последний его пятак и не выдала ничего взамен.

Николай шатаясь отошел от аппарата, но тут же вернулся.

– Девушка, – прошептал он в окошечко кассы, – дайте мне в долг пятьсот рублей. Я обязательно выиграю сейчас и отдам вам с процентами.

Ольга, уже привыкшая к таким просьбам и относившаяся к ним с юмором сказала:

– Нет, парень, по руке твоей вижу, что тебе бесполезно сегодня играть. Приходи через месяц.

Но Коровкин, ослеплённый проигрышем снова пришел в ярость:

– Тварь! – зарычал он. – Да вы сговорились с тем гондоном! Я… Я… тебя…

Но от окошечка кассы его оттеснили другие страждущие, желавшие добровольно расстаться со своими кровными.

Было уже три ночи, но Николай не спал. Он снова шел к «ромашке». В пакете у него лежало четыре бутылки, наполненные бензином и заткнутые тряпками. На рыночной площади не было никого, лишь киоски с алкоголем светились неярким светом. Коровин подпёр дверь «ромашки» палкой и постучал в окно, подпалив фитили у бутылок. Ольга, только-только задремавшая, машинально открыла окошко, готовясь разменять деньги ночному игроку. Два горящих снаряда пролетели мимо её лица и разбились об угол. Яркая вспышка – огонь – и «ромашка» запылала изнури.

Но это было ещё не всё. Коровкин снова размахнулся, намереваясь бросить в амбразуру окна, из которого валил дым, ещё две бутылки. Но он не рассчитал. Одна бутылка разбилась об наружный подоконник киоска, обдав его самого огненными брызгами, а другой коктейль Молотова, уже зажженный, выпал у него из рук и, разбившись об асфальт, запылал прямо у него под ногами. Одежда Коровкина, пропитанная бензином, который он неаккуратно разливал накануне, вспыхнула как тополины пух.

Дикий вой раздался над пустующей рыночной площадью. Выскочившие из соседних киосков заспанные продавцы, увидели огромный факел, в который превратился Коровкин. Какое-то время он метался по площади, потом упал, стал кататься, пытаясь сбить пламя, но потом замер.

В это же время внутри «ромашки», из окна которой вырывались дым и пламя, раздавались глухие удары в закрытую дверь.

Глава 2

Ольга открыла глаза и ощутила себя лежащей на больничной койке. Палата была неуютной и требующей ремонта. Штукатурка во многих местах отвалилась, в углах была плесень, пахло лекарствами и сыростью. Но не это смутило Ольгу. В конце концов, что она, дочь простых рабочих, ожидала увидеть? ВИП-номер? Её удивил тот факт, что она совершенно не чувствует боли и вроде как совсем здорова. Ольга принялась восстанавливать события.

Ночь. Площадь. Киоск-«ромашка». Стук в окно и огонь с дымом. Она, полузадохнувшаяся и обожженная, мечется внутри, пытаясь открыть запертую дверь. Боль. Ожоги. Дымящаяся одежда. Темнота… Всё.

Взгляд Ольги упал на соседку по койке – женщину лет пятидесяти с перевязанной рукой.

– Здравствуйте, давно я тут? – неуверенно спросила Ольга.

Соседка отложила газету «Досье 02» и словоохотливо принялась рассказывать:

– Так месяц уже, хорошая моя. Тебя привезли, думали не выживешь – больше половины тела в ожогах было. Главврач Виктор Николаевич всем сразу сказал – эта нежилец. А ты взяла и обманула всех, – женщина залилась приятным грудным смехом. – В реанимации была, а потом на тебе как на собаке вдруг всё заживать стало, да так что и следов не осталось. Вот вчера тебя сюда, к нам привезли. Виктор Николаевич сказал, что пока не хочет тебя выписывать: случай редчайший, уникальный, консилиум будут собирать, изучать тебя. А убивец твой, – она ткнула в газету, – сам загорелся и в тот же день и Богу душу отдал. А тебя соседи спасли, да скорая вовремя подоспела. Да я за тебя молилась. Вот так.

Соседка дала Ольге газету и, придерживая, больную руку на перевязи, вышла из палаты. «Огненная ромашка» – прочитала Ольга название статьи. «В ночь с 15 на 16 апреля 2002 года нигде не работающий Коровкин Н. С. поджег игровой киоск «ромашка», но от неосторожного обращения с огнём загорелся сам и скончался от полученных ожогов на месте. Кассира киоска Ольгу С. в тяжелом состоянии доставили в больницу. Врачи борются за её жизнь.»

Ольга встала с кровати и пошатываясь подошла к зеркалу, висевшему в углу палаты, около раковины. Ни на руках, ни на шее не было ни малейших следов огня. Бледное, уставшее лицо, круги под глазами, но следов ожогов не наблюдается. Нет! Один след всё же был. На правой скуле она разглядела едва заметную красную линию с точкой, похожую на букву i.

Ольга вернулась к своей кровати и снова улеглась, с головой укрывшись одеялом. Какое-то странное, новое ощущение не давало ей покоя.

В дверях палаты сначала показалась тележка с больничными причиндалами, а потом строгая медсестра.

– Сосновская. Уколы, – кратко объявила она.

– Спасибо, мне не надо, – поблагодарила Ольга, – я совершенно здорова.

– Это как так? – рассердилась медсестра. – Надо, дорогуша!

Ольга встала. Странное ощущение внутри неё усилилось. Глядя в глаза медсестре, она тихо, но отчётливо сказала, чеканя каждое слово:

– Мне. Не надо. Уколы.

– Ну знаешь, – рассердилась медсестра. – Пусть с тобой Виктор Николаевич говорит!

Она погрозила Ольге пальцем и вышла из палаты. Вслед за ней вышла и Ольга. Она миновала коридор и очутилась во дворе больницы, где в больничных пижамах разгуливало множество больных и пришедших к ним родственников. Никто не обратил внимания, как девушка в старом застиранном больничном халате вышла за ворота больницы.

Ольга шла по направлению к рыночной площади. На неё оборачивались, но ей было всё равно.

Вот и площадь. Сгоревшую «ромашку» уже увезли и на её место поставили точно такую же, новую. Внутри сидела другая кассир, впрочем, как и Ольга, скорее всего, тоже ненавидевшая свою работу.

Около «ромашки» толклись человек пять играющих. Ольга заприметила одного из них, очередной раз разменявшего деньги и снова решившего попытать счастья.

– Молодой человек, на минуточку можно вас, – улыбнувшись, попросила Ольга.

Парень брезгливо посмотрел на не то бомжиху, не то городскую сумасшедшую. Жеваный халат, шлёпанцы. Но лицо не выглядело пропитым и было даже довольно симпатичным, хоть и сильно уставшим.

– Чего тебе, – буркнул парень. – Денег не дам.

– Предлагаю сделку. Ты играешь по моей методике. Если выигрываешь – отдаёшь мне половину всего, что снимешь сегодня.

– А если не выиграю? – с издёвкой спросил парень.

Ольга стащила с пальца свою последнюю ценность – золотое кольцо – и молча показала его парню:

– Будет твоим.

– Хм… добро, – согласился игрок.

Они подошли к электронному табло с тыльной стороны «ромашки», где почти не было народу.

– Костян, – зачем-то представился ей игрок и приготовился кормить автомат монетами.

– Стой, – остановила его Ольга. – Бросай по одной и только когда я скажу.

Костян повиновался, глядя на свою странную напарницу.

А Ольга закрыла глаза и вновь стала прислушиваться к своим ощущениям. Ожог на её скуле побагровел, а лицо же наоборот – стало совсем бледным.

– Кидай! – вдруг с клёкотом крикнула она.

Костян немедленно бросил монету в глотку аппарата. Цифры на табло закрутились и выдали 777.

Груда монет, загрохотав, стала сыпаться в ящик для выигрыша. Костян едва успевал собирать их.

– Кидай! – снова по птичьи выкрикнула Ольга – Да быстрее же!

Костян, бросив собирать всё ещё сыпавшийся выигрыш, подскочил к другому табло и бросил монету в его монетоприёмник. Цифры как дрессированные снова выдали три семёрки. Снова раздался звон и шуршание падающих монет, а Ольга не успокаивалась.

– Кидай! Кидай!! Кидаааай… – выла и рычала она.

Костян бросил монеты еще в три оставшихся места и умопомрачительное шоу продолжилось.

Монеты хлестали со всех сторон «ромашки», как вода из бочки, которую продырявили пулемётной очередью. Костян, впавший в полное исступление, бегал вокруг аппарата, собирая выигрыш и отгоняя зевак, которые видя, что он не успевает, стали потихоньку прибирать монеты себе.

Ольга тем временем успокоилась и пришла в нормальное состояние. Ей вдруг стало невыносимо стыдно за свой внешний вид. Она едва дождалась, когда Костян соберёт, пересчитает и обменяет весь выигрыш на более крупные купюры.

– Десять тысяч с мелочью, – объявил он. – Ну сильна ты, мать. Тебе бы по телеку в «Битве экстрасенсов» выступать!

– Чего? – не поняла Ольга.

– Извини, ляпнул какой-то набор слов, что сам не понял, – рассмеялся Костян. – Это я от удивления.

Он протянул Ольге пять тысячных бумажек. Она спрятала их в карманчик халата и стремительно стала удаляться от «ромашки» в сторону рынка.

– Мать, – крикнул вдогонку ей Костян, – а может ещё сыграем?!

Но Ольга, не оборачиваясь, лишь махнула на прощание рукой.

У первой же палатки со шмотками она накупила себе одежды почти на весь свой выигрыш.

Выйдя с рынка, она зашла в кафе, и взяв чашку кофе, стала думать.

Она чувствовала, что прежняя Ольга, на которой горели вещи и которая глотая дым, безуспешно пыталась выбить дверь внутри «ромашки» и нынешняя Ольга – это два разных человека.

Нынешняя стала обладать какой-то неведомой, ещё не понятой до конца самой Ольгой, силой и способностями. Что же делать дальше?