– Случилось так, госпожа Хоткинс, что когда мне было десять, мой отец в пылу ярости убил человека за то, что тот украл две серебряные ложки. Этот человек, в свое время, был продан отцу. Он был рабом, вещью. Как вы знаете, иметь подневольных – это норма для высшей аристократии.
Пришло понимание того, что человек, сидящий напротив, интересней и глубже, чем я могла представить. И он, определенно, располагает к себе. С ним хочется говорить.
– И вы считаете, что каждый человек обладает свободой?
– Да. Свободой мыслить, поступать и распоряжаться собой, как ему хочется.
– И даже крестьяне, вспахивающие вашу землю?
– Они в первую очередь.
– Безграничная свобода, как медаль, имеет две стороны. Когда человек имеет право поступать так, как ему заблагорассудится, это может закончиться печально.
– Свободу может ограничить только закон. Справедливый закон. А сейчас эта привилегия отдана людям. Ни один человек не может распоряжаться другим.
– Не могу с этим спорить.
Он улыбнулся, и мое сердце судорожно забилось. А ведь этот мужчина довольно… привлекателен, особенно тогда, когда улыбается. Впрочем, сейчас мне стоит думать вовсе не об этом.
– Госпожа Хоткинс, вы позволите тоже задать вам несколько вопросов?
– Конечно, позволю.
– Что заставило вас стать защитником?
– О, ваше сиятельство, это очень просто: мои прадед, дед и отец занимались правом. Я выросла с твердым убеждением пойти по их стопам.
– Это было в детстве. Сейчас вам двадцать пять, и вы до сих пор мечтаете об этом?
– Еще сильнее, чем раньше.
– И все-таки вы остаетесь, зная, что ваша мечта из-за этого может не осуществится.
– Хороший защитник не отказывается от своего клиента и не бежит от трудностей.
– Вы умеете держать удар, я вижу. Расскажите о себе еще что-нибудь, – под его взглядом мне вдруг сделалось неуютно.
– Даже и не знаю. Я, допустим, не люблю магию. Она меня пугает, как и все потустороннее. Я знаю, что морты когда-то обладали магией, но сейчас утратили этот дар. А еще я – чудачка по больше вашего. Меня в университете звали бумажной королевой, потому что я постоянно рылась в архиве и таскала с собой книги. Да я до сих пор так делаю.
– Это очень мило… – отозвался мужчина, не спуская с меня взгляда.
И между нами вдруг повисло молчание, такое неловкое и странное, что я почувствовала себя уязвимой.
Де Вер взглянул на часы.
– Мне пора идти, госпожа Хоткинс. Надеюсь, вечером за ужином вы составите мне компанию?
Я тоже посмотрела на часы и поразилась, что мы проговорили целый час.
– Боюсь, сегодня я оставлю вас в одиночестве. Я должна заглянуть в библиотеку.
– Хорошо, но прошу на завтра ничего не планировать.
– На целый день?
– На целый день.
– Договорились. Что ж, была рада познакомиться, – я поднялась и снова протянула ему руку.
Де Вер тоже поднялся, ответил рукопожатием. Нас разделял стол, но я все равно почувствовала изысканный тонкий запах его парфюма, который мне определенно понравился.
Пока я шла к двери, спиной чувствовала взгляд де Вера и боялась наступить на подол юбки. Выйдя, перевела дыхание и встретила понимающий взгляд дворецкого.
– Госпожа Хоткинс, вас проводить? – поинтересовался он.
– Да, пожалуйста… Как пройти в библиотеку?
ГЛАВА 5
Стола оказалось мало. Я расположилась на полу, разложив вокруг себя книги. Кодекс короля Луи четвертого пестрил закладками.
Когда стало темнеть, я зажгла свечи, расставила их по периметру. Лиззи время от времени заглядывала ко мне с вопросом, не желаю ли я отужинать, и дождалась лишь того, что я закрыла дверь изнутри. Я не любила отвлекаться от работы.
Оказывается, весьма полезно освежить университетские знания на сон грядущий. Помогает крепче спасть, ибо в сон меня потянуло знатно. Я поднялась, размяла затекшие конечности и огляделась. Взяла с пола одну из свечей и пошла вдоль рядов с книгами, читая корешки. Философские трактаты, учения и – о, небо – магическое искусство.
Магические опусы были запрещены законом, но здесь преспокойно стояли на полках ровными томиками. Мортам разрешалось хранить магические книги, хотя бы потому, что морты и сами были существами магическими. Однако за попытку воспользоваться знаниями, почерпнутыми в подобных книгах, кара ждала и простолюдина и господина.
Свернув в другой ряд, я подняла свечу повыше, чтобы разглядеть тематику: «Религия и религиозные учения». Скукота… Пошла дальше в надежде увидеть хотя бы томик легкого развлекательного чтива, однако меня ждало: «Естественные науки. Физика и математика». Интересно, лорд де Вер читает что-нибудь другое? Если судить по библиотеке, круг его интересов обширен и весьма скучен. Надо бы дать его сиятельству пару привезенных мною книг.
Я подошла к окну, подмечая, что сильно стемнело. День окончен, а я так и не нашла ни одной зацепки. Ни в одном из семи кодексов не сказано по поводу возможности отказа вассала короля жениться. Прямо это нигде не предусмотрено. Зато предусмотрена обязанность исполнять приказы монарха. Ох, дело проигрышное, как ни крути.
Потерев виски и зевнув, я вскинула голову и увидела, что в окне одной из башен маячит свет: он исчезает и вновь загорается, будто подавая какой-то сигнал. Что бы это могло значить?
– Госпожа Хоткинс? – раздался голос за дверью и громкий стук. – Вы еще здесь?
Я оторвалась от окна, подошла к двери, впуская в библиотеку дворецкого. Он приподнял канделябр, оглядывая меня с удивлением.
– Уже полночь, госпожа. Не угодно ли вам лечь спать?
Я взглянула в окно, поняв, что сигналы в башне прекратились.
– Видимо, пора.
– Вы не ужинали, – констатировал дворецкий, – лорд де Вер приказал мне проследить за тем, чтобы вы обязательно поели.
– Вот как? – удивилась я. – Он всегда так внимателен к гостям?
– Всегда.
– А на ужин тоже будет змея?
– Его сиятельство распорядился, чтобы для вас приготовили что-нибудь, гм… попроще.
Я польщено улыбнулась. «Что-нибудь попроще» – именно то, что нужно.
– Мне не хотелось будить Лиззи, – произнесла я, зная, что из-за этого недовольство прислуги только возрастет.
– Не стоит беспокоиться, госпожа Хоткинс…
– Джейн. Зовите меня Джейн. В этом доме слишком много рамок и ограничений. Давайте допустим маленькую фамильярность?
– Как вам будет угодно, – заулыбался дворецкий, – можете обращаться ко мне по имени – Адам.
Могу с уверенностью сказать, что Адам согласился на подобное отступление от правил лишь из вежливости, но я всерьез решила перетянуть его на свою сторону. Он был не стар, напротив, еще не достиг сорока. В черных, как смоль волосах поблескивала ранняя седина. Адам, несмотря на то, что был весьма красив, старался быть до неприличия хладнокровным и сдержанным.
– Адам, может быть, вы расскажите о том, что происходит в доме?
Дворецкий насторожился. Может, подумал, что я решила покритиковать слуг? О, я не столь глупа, чтобы жаловаться тому, кто отвечает за их работу.
– Вам ведь тяжело приходиться? Свободные уже попросили расчет, а подневольные?
– На землях лорда де Вера нет рабов, – объявил Адам, открывая двери столовой. – После смерти отца, его сиятельство дал всем вольную. Лорд принял на работу тех, кто захотел, и исправно платит им жалованье.
– Невероятно, – искренне удивилась я. – Этого не может быть!
– На плантациях специй работают преданные и верные люди, другие же не приживались. Есть, конечно, недовольные. Всех его сиятельство не может обеспечить работой, его лишили торговых патентов. Люди стали поднимать волнения. Они забыли, как тяжело им было при старом лорде.
Мы вошли внутрь, освещая помещение зажженным канделябром. Адам предложил мне располагаться, зажег свечи, а сам удалился на кухню. Я скучающе зевнула, села на стул и откинулась на спинку, прикрыв веки.
Вынуждена признать, что далеко в поисках нужного закона я не ушла. Придется завтра опять корпеть над книгами, так как отыскать решение можно только в судебной практике. Услышав шум, я тряхнула головой, отгоняя сон, и распахнула глаза.
Передо мной витал призрак. Женщина в белом. Банальное, черт побери, привидение!
Я отпрянула, упала вместе со стулом навзничь, путаясь в юбке, и завизжала, что было сил. Вот проклятье! Никто не предупредил меня, что в поместье живет привидение. Я их на дух не переношу. Где там были мои амулеты?..
***
Не знаю, воспринимал ли де Вер то, что я говорила, всерьез? И воспринимал ли всерьез меня? Не имею ни малейшего представления о том, что могли подумать обо мне слуги. И что будут думать впредь.
Я поникла в кресле, сложив на коленях сцепленные руки. Ненавижу, когда на меня смотрят вот так: как на маленькую и наивную девочку. И ненамного де Вер старше меня, чтобы выказывать свое снисхождение. Разница между нами всего четыре года. О, проклятье, он еще и платок протягивает.
Вытерев глаза, я постаралась изобразить спокойствие. Получилось ли? Во взгляде его сиятельства пляшут смешинки. Он будто хочет разжать мои ладошки, оторвать от лица, успокоить, убаюкать. Такие мужчины, как он, заставляют нас, женщин, чувствовать себя слабыми.
– Я вас разбудила?
А ведь рядом с этим человеком действительно легко почувствовать себя маленькой и беспомощной. В нем сквозила уверенность и сила. Да и этот разворот плеч, большие ладони, крепкие пальцы свидетельствовали о том, что де Веру нечего бояться.
– Все хорошо, госпожа Хоткинс. Вы уверены, что успокоились?
– Вы не предупреждали, что у вас водятся привидения, милорд, – произнесла я возмущенно, – я бы десять раз подумала прежде, чем остаться.
– Вам просто показалось, – сказал де Вер, и я нахмурилась.
– Я еще в здравом уме, и со зрением у меня все в порядке. Я вас уверяю, в доме завелся призрак, и чем быстрее вы это поймете, тем быстрее от него избавитесь.
Граф вздохнул и сделал знак дворецкому, чтобы тот разогнал прислугу, которая столпилась в коридоре. Двери в столовую захлопнулись. Мы остались одни.
– Как она выглядела? – спросил де Вер уже серьезно.
Я насторожилась.
– Так, значит, вы тоже ее видели? – победно вскинула бровь.
– С чего вы взяли?
– Вы сказали «она», а я не упоминала, что видела именно женщину.
Де Вер тихо рассмеялся.
– Хорошо, госпожа Хоткинс, сдаюсь, – он поднял вверх ладони, – я ее видел.
– Почему не вызвали королевских охотников или вед? В наше время с призраками успешно справляются. По закону любое магическое существо подлежит отлову.
– Боюсь, вы задаете слишком много вопросов.
Услышав такой ответ, я опешила и не сразу поняла, что де Вер тактично послал меня к черту.
– Неужели вы думаете, что мне подобное соседство понравится?
– Я этого не говорил.
– Я должна терпеть еще и привидение!
– Еще и? – спросил он, сощурив глаза. – А что еще вам приходится терпеть?
О, много чего. Я ведь никогда не жила в доме с мужчиной.
– Если вы отказываетесь вызвать охотников, – скрестив на груди руки, я надула губы, – я сама их вызову. Завтра.
