Трилата Нижеги "Начало новой истории"

– А в какой пропорции надо сочетать энергию?

– Вижу, у Вас очередная идея.

Он взял чистый листок, написал на нём, протянул Эктори. Она прочла про себя, постаралась запомнить, восхитилась:

– И это Вы сами придумали?

– Нет, конечно. Мне госпожа ЭВиА рассказала.

Эктори, вскинув брови, посмотрела вопросительно. Модельер продолжил:

– Она была не только одной из создателей миров, но и женщиной, и это, пожалуй в первую очередь. Сильно она любила корсетники. У меня есть даже мысль, что гоузерт она придумала в первую очередь для этого, а уже потом наши умельцы заметили его чудные качества и стали делать из него оружие и прочие безделушки.

Парикмахер усмехнулась, она явно не верила, что её друг был знаком с самой мироздательницей, хмыкнула:

– Мысль у него… А чего не спросил, раз знаком был?

– Да я спрашивал, но у неё времени не было, дела.

– Старик – усмехнулась парикмахер.

– А сама-то – крутила косы ещё когда врата в Миры мёртвых стояли, а старшего из братьев госпожи и в планах не было, – модельер кивнул на Эктори.

Она вздрогнула, незаметно покосилась на модельера, рассчитывая ещё хоть что-нибудь узнать по выражению его лица, но не смогла ничего понять.

– Даже не упоминай о господине Эко?ре, – шикнула парикмахерша.

– Почему нет? Он помер потому, что слишком много на себя брал. Навряд ли кто-то воскресал дважды! А я не из тех дураков, что готовы были пойти за ним следом, погибать за идеи. Ты скажешь, я консервативен? Нет! Я верен своему Императору. Не этому сопляку. А истинному Императору – господину Ра.

Тёплые чувства охватили Эктори, стоило ей услышать это имя. Но негодование пересиливало их, накрывало с головой, плескалось через край. Словно бы ей было неприятно, что о Хафэре, а сопляком назвали, как ей казалось, именно его, и об этом, совсем незнакомом ей, если верить памяти, господине Экоре, говорили подобным образом. Но она промолчала, только бросила на модельера короткий взгляд, полный недовольства, и этого хватило, чтобы он понял, что сказал лишнее.

Парикмахер фыркнула:

– Хочешь говорить о политике – делай это открыто и не оскорбляй никого, а нет – так молчи.

– Я… я просто сказал, что новый Император ещё слишком молод для своего поста, – попытался оправдаться модельер.

– Лучше молчи.

Парикмахерша закрепила в причёске Эктори последнюю шпильку, шепнула:

– Вы простите его, он слишком стар и глуп, чтобы принять перемены. А ещё он чудак.

Эктори взглянула на модельера, которому на вид дала бы ходов сорок, максимум восемьдесят, повторила про себя: "Мы то, чем хотим быть, и выглядим так, как хотим". Поглядела в зеркало на высокую причёску, улыбнулась – то, чем была она, ей определённо нравилось.

…

Модельер ещё раз извинился перед Эктори, аккуратно надев ей на плечи накидку из тонкой полупрозрачной ткани, попросил:

– Госпожа, не говорите обо всех тех глупостях Императору… Нет, не говорите своему брату.

Эктори хотела было ничего не ответить, потом поступить так, как ей покажется нужным, но решила, что Хафэр не дурак, и наверняка сам обо всём если не знает, то догадывается, ответила:

– Обещаю, ведь там было Ничего.

– Спасибо Вам, госпожа!

Эктори кивнула, уселась в кресло, ожидая Гэо. Сайма, скользнув к её уху, шепнула:

– Никогда не понимала это ваше Ничего. Чего вы с ним так носитесь?

– Ничего всегда есть и вопрос лишь в том, какую часть реальности оно занимает, – возвышенным тоном ответила Эктори.

– И к чему эти твои философствования?

– Да ни к чему. Просто если его вовремя упомянуть, потом можно не держать обещания, ведь с ним никогда ничего не ясно.

– Очередной выворот перед Судьбой от тех, кто не может лгать. С вами иметь дело страшнее всего. Вот думаешь: «Они не врут, значит бояться нечего». А вы придумываете сшоды способов не лгать, но не говорить правду.

– Иначе жить было бы невозможно, – Эктори, хохотнув, подставила Сайме руку.

Змейка обвила тонкое запястье, замерла, словно украшение с драгоценными камнями.

…

Эктори недолго пришлось дожидаться Гэо. Он принёс её ботинки, ещё и помог обуться, потом спросил:

– С тобой, или вернее Вами, что-то случилось? Не тяжело ходить будет?

Эктори скорчила страдальческую гримаску, приказала:

– Неси меня.

Гэо покорно подхватил её на руки, шагнул в дверь, перенёсся, вышел из двери замка в сад. Она пыталась сопротивляться, визжала, что пошутила, но Гэо пронёс её ещё несколько тринадцатков шагов, поставил перед мужчиной, которого, на удивление Эктори, она могла бы назвать старым.

– Господин Советник? – уточнила Эктори, учтиво поклонившись.

Он только кивнул в ответ, жестом предложил прогуляться.

Эктори оглянулась в поисках Гэо, но тот уже ушёл. Она, немного побаиваясь того, чему предстояло произойти, всё же пошла следом.

Разглядывая немного неприятное лицо Советника, покрытое износившейся с временем кожей, под которой явно поступала грубо сделанная болванка головы, Эктори встретилась взглядом с глазами, поблёскивающими из-под надвинутых бровей, словно огоньки в тёмных пещерах, вспомнила ещё недавно всплывшую в голове фразу: «Мы то, чем хотим быть…». По морщинам, которых обычно не бывает у арий, Эктори поняла, что на протяжении жизни господин Советник часто хмурился и почти не улыбался, во всяком случае, искренне. «Неужели кто-то хотел бы быть таким стариком?!»

Эктори спросила:

– А сколько Вам ходов?

Советник остановился, взглянул на неё, но уже менее сердито, чем смотрел до этого:

– Вы, как всегда, прямолинейны, – проговорил он, указав на скамью в тени деревьев, предложил сесть.

Эктори умастилась рядом с ним, стараясь двигаться с изяществом, подобающим аристократке, расправив юбку, устремила вопрошающий взгляд на Советника. Он всё же ответил:

– Точно не знаю, но я помню, как зарождалась Империя, сам в этом участвовал. Считайте, всю жизнь положил.

Эктори, не зная, как следует реагировать на подобные заявления, молча продолжила слушать.

– Хорошо, что Вы спросили про это, госпожа Ар. Теперь я знаю, как начать наш разговор.

Эктори подалась вперёд, Советник продолжил:

– Не хотите ли Вы занять престол?

На лице Эктори отразилось полнейшее недоумение, ей надо было бы как-то возразить, но все мысли в голове заменила одна: «Это что сейчас было?», с трудом прогнав её, всё-таки нашлась с ответом:

– Вы хотите, чтобы кто-то, столь юный как я, стал Амператором? Мне же всего от десяти до пятнадцати ходов.

– Императрицей, милая леди. Императором Вы не станете чисто физически. И вам одиннадцать.

– Да какая разница! Это слишком ненадёжно.

– Поймите, Вы хоть и младше Корэра на пять ходов, способны взглянуть на ситуацию критически, а не слепо следовать идеям Вашего отца, как, судя по всему, собирается сделать он. Корэр ещё наивен. Он мальчишка, которому в руки попала опасная игрушка, но он своенравен, и подобно всякому ребёнку считает, что он единственный, кто всё знает. А ещё он не имеет ни малейших способностей к магии. Для нас, тех, кто принёс это искусство в миры, подобное неприемлемо, именно из-за этой… особенности, он, сколько бы сил не прикладывал в будущем, всё же останется на до конца принят народом.

– А я ничего не помню, – наконец нашлась как возразить Эктори.

– Это не страшно, с этим мы разберёмся. Книга судеб нам поможет, должна, просто обязана, раз уж Вы здесь.

Эктори посмотрела непонимающе. Советник объяснил:

– Не прошло и хода с падения Империи, и того как Вы пропали бесследно, как Вы вновь здесь. Наивная задумка Вашей матери лишить Вас вспоминай, и тем самым предотвратить возможность Вашего возвращения, обезопасить Вас – провалилась.

– Говорите, меня привела сюда Судьба? Говорите, это именно Она хочет, чтобы я… Отняла то, что по праву старшинства принадлежит моему брату?

– Какое право старшинства, о чём Вы? Тогда всё решил случай: Вы исчезли, а… Впрочем, не будем о нём.

– Разве случайность не есть проявление воли Судьбы?

– Если Вы не хотите лишать брата его поста, можете править вместе с ним.

Эктори посмотрела на Советника в замешательстве:

– Вы осознаёте, в каком положении мы окажемся?

Советнику понадобилось несколько мгновений, чтобы понять причину недовольства Эктори. Нахмурившись, он сказал:

– Императрица не означает жена Императора, это означает только то, что она женщина. Вы прекрасно знаете наше отношение к бракосочетаниям – это лишь ритуал, призванный связать две короткие жизни вместе, для нас это было бы невыносимо – провести столь долгую жизнь, что порой забываешь собственный возраст, привязанным к одному и тому же. То, что Ваши мать и отец хранили верность друг другу чуть ли не с самого их знакомства, заслуживает уважения. Но я отошёл от темы. Никто ничего не подумает и никто не будет против, тем более, когда мальчишка согласится на это. И вместе с Вами мы спасём Империю.

– Мне кажется, Судьба привела меня не для этого. Давайте спросим у Книги, чего от меня требуется.

– Нет, госпожа! Вы можете Ей слишком сильно понравиться, и она пожрёт Ваше этэ. Я не намерен рисковать.

– Тогда и я не намерена рисковать. Я хочу ещё жить. И может это прозвучит эгоистично, но я отказываюсь.

– Вы взваливаете непосильную ношу на плечи слабого мальчишки. Да, это верх эгоизма! Вы думаете о сохранности собственной жизни, и перекладываете всё на него!

– Мне стыдно за свою трусость, но нет.

– Тогда молчите о собственном происхождении, забудьте о нашем разговоре и лучше всего держитесь от Корэра подальше.

– У Амперии ведь есть деньги для внешней торговли. Дайте мне девс амперских, и я обещаю первой не заговаривать о том, откуда мой путь в мирах живых берёт начало, конечно, не обещаю оставить Корэра… Девса мне хватит до окончания Академии, а потом я исчезну, не буду искать ни Корэра, ни Амперию, обещаю.

Советник кивнул, на его лице Эктори уловила еле заметную улыбку, он был чем-то очень доволен.

Глава 13

Эктори, взобравшись по выдвижным ступеням в маленький обтекаемый космический кораблик, способный пролететь даже по узким улочкам, но, как и всё в Империи, поражающий простором изнутри, села за столик напротив Хафэра, как всегда уткнувшегося в книгу.

Форма Академии, как до этого казалось Эктори, кричавшая о знатном происхождении носивших её господ, меркла и выглядела простеньким костюмчиком на фоне белого, расшитого золотом, наряда Императора, с многослойными наплечниками, на одном ряде которых красовалась печать с девятиконечной звездой. Эктори не без удовольствия отметила, что рядом с Хафэром она будет смотреться весьма достойно, представила, как могла бы жить в роскоши, надевать изящные платьица, тратить деньги на вкусности, ни в чём себе не отказывая, если бы только согласилась стать Императрицей. Она зажмурилась, стараясь избавиться от соблазна, перевела взгляд с сосредоточенного личика Хафэра на Советника, дававшего какие-то указания Гэо. Хотя для Имперцев внешнее сходство имело малое значение, она поняла – отец и сын, вероятно, старик-советник в свои лучшие ходы выглядел так же, как Гэо сейчас.

…

Советник тихо шепнул своему сыну, послушно склонившемуся, словно выражая почтение:

– За девчонкой тоже следи, если пацан помрёт, посадим её.

– Не проще ли найти новый род?

– Она мне нравится, она беспокоится за собственную шкуру, это хорошо.

– Прошу прощения, но я не понимаю.

– Дурак, значит, – проворчал Советник.

Оставив опешившего Гэо, Советник взошёл на борт, занял свободное кресло, поближе к Эктори.

Только корабль оторвался от взлётной площадки, Хафэр поднял взгляд от книги, с каким-то высокомерием, заносчивостью или может быть насторожённостью, посмотрел на Советника, спросил:

– Вы выяснили про упыря?

– Господин Корэр, не так уж и просто разобраться во всех механизмах, которые соорудили для изучения этих тварей. В них разбирались-то всего двое – тот бесчестный предатель, которого Вы саморучно обезглавили и Ваш брат, – увидев, как Хафэр сжал зубы, недовольно нахмурился, Советник, изобразив покорность верного слуги, продолжил: – Я знаю, какие чувства Вы к нему питаете, но он, пожалуй, единственный, кто смог бы удовлетворить Вашу просьбу в кратчайшие сроки.

– Его нет!

– Да, конечно. Но его работы ещё живы, если бы он только писал более подробные инструкции и отчёты… Он ведь многое выяснил об этих кровососущих в последнее время, как же жаль, что последние его записи не читаемы, что он так и не научился писать во второй раз.