Вячеслав Гришанов "Чёрный монах"

И увядаем в низменности дней,
Чтоб в хладном свете стужи пировали,
Лишь оставляя след от палачей.

III

Нам нужен путь в пространствах мирозданья,
Источник сил, смягчающий вражду,
Чтоб колесница в пламени сиянья
Слетала к нам, даруя доброту,
Любовь, свободу, тайное согласье,
И в силе той – желанные мечты,
Чтоб наша жизнь не стала в одночасье
Раздором обезумевшей толпы.
Лишь в них найдём, поверьте, утешенье,
В сетях раздора собственной судьбы,
Чтоб ждать любви, России возрожденье,
В объятиях свободы, доброты.
Дарованные нам самой природой
Чтоб нам не знать ни горечи, ни зла,
Чтоб в дружбе свято жили все народы,
Чтоб расцветала русская душа.

IV

Не исключаю: жизнь дана от Бога
И мы, поверьте, все осуждены —
Для жизни, продолженья рода
Какой бы нам не ставили вины.
Одним она дана для просвещенья,
Другим для дел и сладостной игры;
Великого ума и созиданья,
А также для свободы и войны.
Распутин был не робкого десятка,
И в озаренье чувствовал свой дар,
Стяжая славу божеского «старца»
Он был готов принять любой удар.
Но это будет позже, а не ныне,
Когда Отечество в безверии слабо.
Когда при гласе святости унынье
Одно без благодати проросло.

V

В таких делах народ далёк от власти;
Когда есть смута, незачем тужить,
Ведь от болезней тех одни напасти,
Но, несмотря на это, надо жить.
Герой наш видел в горести волнений
Тоску души и святости удел,
И ради пенья ангельских воззрений
Императрицу в дружестве воспел.
Но это было для него начало,
Где в круге тайном мыслились дела,
Ведь путь к той славе время указало —
Истории, для нас на все века.
Мне остаётся лишь ловить мгновенья,
Узреть в ночи прошедшего урок,
Оставив в строках страсти, заблужденья,
Вскрывая человеческий порок!

VI

«Бог для меня есть радость и веселье,
И я не вижу жизненных преград,
Лишь с ним я ощущаю пробужденье
Для новой жизни, что дарует град.
Я брошусь в вихрь желаемого счастья,
Мой дух надеждой, верой исцелён,
И в тех объятьях ради сладострастья
Своей судьбой я буду воскрешён.
Уж коли жить, измерю все глубины
И брошусь в шумный времени поток,
Чтоб, сокрушая страсти, со стремнины
Мог испытать желанный жизни срок».
То говорил герой наш близ престола,
Когда внимал о «русском мужике»[3 - Для Николая II Распутин был прежде всего «русским мужиком».],
Хотя в тех звуках слышалась крамола,
Без ропота ведущая к беде.

VII

«Кто буду я, коль не достигну цели,
Своих надежд, чтоб милость обрести,
Стремясь к венцу при божеском уделе
Во славу императорской четы?
Мне многое природа подарила,
Чтоб крикнуть миру: «Я сильней царей!
Ведь только мне подвластна божья сила,
Чтоб был здоров царевич Алексей»[4 - В августе 1904 года у императорской семьи родился долгожданный сын – цесаревич Алексей. Однако радость родителей была непродолжительна. Прошло несколько недель, и они узнали, что малютка болен тяжёлой и неизлечимой болезнью – гемофилией (несвёртываемостью крови).].
Герой наш видел страх и боль причины,
Когда от горя таяли сердца,
В объятьях мук и тронной паутины
Теряя без надежды все права.
Но было и сильнее в царстве горе…
В грядущих днях рождался новый род,
Чтоб воцариться в новеньком уборе
Для долгожданных, сладостных свобод

VIII

России путь всегда был страшен миру
Непредсказуемостью действий и игры,
Тому, кто славил хаос, войны, силу,
И тем, что в ранг врагов возведены.
То не понять в природе необъятной
Дарующий отчизне Дух Земли,
Где не звучат струёю благодатной
Нам посланные Господом дары;
Всё временно, изменчиво, туманно,
Нам тягостна любая в жизни новь
И потому так жизнь непостоянна,
Терзая душу, разум – вновь и вновь.
И в том, поверьте, нет уже сомнений
Спасаемся, как можем, всей страной
Испепеляя поступь жаждой мнений
О жизни странной, глупой, непростой.

IX

Не упуская с виду жертв воззрений
Императрицы – друга и царя,
Вкушал Распутин всюду эхо мнений,
В семье имперской крепость возводя!
Чтобы служила благом государству
В семейных и общественных делах,
А также в доле церкви и монарху,
Являя страх и силу в образах.
И то нашло свой свет, своё обличье —
Распутин был представлен в «узкий круг»,
Где младость «старца» только для приличья
Всем извещалась: «Это царский друг!»
Храня при этом личные надежды
На выгоду и будущий удел,
Чтобы в словах чиновные невежды
Не усмотрели новый передел.

X

Но зависть, злоба всё же жгли сознанье
У тех, кто был от власти отречён,
Кого «пророк» в делах на посмеянье
Царю, своим указывал перстом.
Простить за это, был никто не в силах,
Какой бы призрак в царстве ни витал,
Бывало, что в беспочвенных мотивах
И друг, и враг угрозы «даровал».
Найти ответ в поступках на явленье
Мы вряд ли сможем нынче без вины…
Ведь к тем годам у нас лишь отвращенье —
От преступлений, воин, бед и лжи.
Но ход событий вечных не нарушить;
Кто б не стремился к этому, друзья,
Дыханье времени дано и нам послушать,
Как в стуже царства зрели времена.

Глава четвёртая

Об уме правителя первым делом

судят по тому, каких людей он к себе

приближает.

    Никколо Макиавелли

Никто не имеет права властвовать,

но есть один человек, который

обязан нести тяжёлое бремя власти.

    Н. А. Бердяев

I

Двадцатый век. Трагичное начало…
Хотя в России свеж природы ум,
Послав дары, то время пробуждало
Для ренессанса атмосферу Дум!
О, то была эпоха пробужденья,
Подъёма, новизны и глубины
Великих чувств, исканий, размышлений —
Для новой жизни, избранной судьбы.
Открыты зори, новые восходы,
В стране забрезжил с чувством новый пыл.
У государства множились доходы,