Рина Лесникова "Королевство в нагрузку"

Приют Пресветлой Ирбитты, расположенный при столичном храме того же названия, лихорадило уже вторую неделю. Скоро сюда должны были пожаловать важные гости. «Покупатели», как называли их меж собой наставники, или «купцы», как переиначили дети. Но это только строго между собой. Магам могло не понравиться, как их величали в народе. А кто они? Покупатели и есть. Выискивали магически одарённых детей и забирали их в обучение. Семье или, как в нашем случае, приюту, выплачивались за потенциального мага отступные. С этого момента давалась клятва, и будущий маг принадлежал тому, кто его «отыскал», в простонародье купил.

Приоритетное право искать одарённых в приютах принадлежало магическим орденам. Они же и обучали потом детей в собственных учебных заведениях. После выпуска маг оставался либо служить на благо ордена и королевства, либо же права на его услуги продавались аристократам и просто богатым гражданам королевства Миагар. Самые способные, включая великих магистров орденов, служили королю.

Первую проверку ребёнку устраивали в три года. Дар в таком раннем возрасте выявлялся очень редко, но зато самый сильный. За таких детей платили больше всего. Следующая – в семь лет. И после каждые три года с контрольным исследованием перед выпуском в шестнадцать лет. Такое «решето» – ещё один отборочный термин – позволяло с высоким процентом вероятности выявить всех потенциальных магов.

Ребёнок с магическим даром мог родиться в любой семье, у любой женщины. Магия не признавала денег и положения в обществе. И только двенадцать высших семей, включая королевскую, владели Даром рода. Здесь дар мог передаваться по наследству. Ключевое слово «мог». Мог передаваться, а мог и не передаваться. Появление вожделенной магии в ребёнке никто не гарантировал. Иногда бывало, что дар пропадал на несколько поколений. Пропадал, но обязательно возвращался. Потому эти рода и были высшими.

***

– Знаешь, Шер, говорят, на этот раз купцы привезут с собой ак-ти-ва-то-ры, – старательно проговаривая новое слово, возбуждённо сообщил Шерил лучший друг Мейд, спрятавшись с подружкой за кустами зелёного ещё орешника в дальнем углу приютского двора. – Ка-ак включат их, так магия у всех и проявится!

– Прямо-таки у всех? – Шерил, даже будучи на пару месяцев моложе своего увлекающегося товарища, отнеслась к информации скептически.

– Ну да, – по неуверенной интонации Мейда можно было понять, что он и сам не очень-то в это верит. – Нет, ну откровенным бездаркам никакой ак-ти-ва-тор не поможет, но мы-то с тобой к таким точно не относимся, – убеждённо заявил он. – Ты вот с травками всякими возиться любишь. Ведь любишь, так? Это всё от магии. Ты маг земли! Это я точно тебе говорю. А кто я? Ну, я пока не решил. Мне и огонь нравится, и чтобы с воздухом работать. Ка-ак дуну, так все враги и разлетятся. А ещё, ну, ты же сама знаешь, я очень люблю драться. Точно тебе говорю, я – боевой маг. Правда, пока непроявленный. Вот на проверке и выяснится всё. Жаль, что сколько бы я тебя ни учил, ты драться толком так и не научилась, а то бы вместе в боевые маги пошли. А так нам придётся, наверное, на время расстаться. Ну да ничего. Выучимся, станем сильными магами, и снова встретимся, ведь так? Отслужим, как положено, королю, заработаем кучу денег, выкупим свои контракты и заживём так, что нашим воспиталкам и не снилось, точно тебе говорю! Каждый день мясо и пирожные есть будем.

Шерил уже давно привыкла к длинным монологам-мечтам Мейдена, даже научилась кивать и поддакивать в нужные моменты, зачастую теряя нить его рассуждений и не вникая в их смысл. Хотелось ли ей быть магом? А кому ж не хотелось. Вырваться из этого приюта с его серой убогой одеждой, полуголодной кормёжкой и строгой дисциплиной. За самую мелкую провинность могли лишить ужина. Отчего Мейд такой худой? Да всё оттого, что бойкому любознательному мальчишке частенько приходилось пропускать трапезы, укладываясь спать голодным.

Да, магом она стать хотела. Пожалуй, так же сильно, как найти родителей. Когда, как не в детстве, верить в чудеса. И Шерил верила.

***

Активатор оказался металлическим ящиком, который прошедшие его нутро воспитанники тут же нарекли гробиком. Гробик и есть. Тесный, тёмный. А ещё до ужаса жуткий. Именно так. Жуткий и до ужаса. Нет, некоторые дети выбирались из него с кривыми улыбочками, уверяя, что ничего там интересного нет. Гроб и гроб. Как будто им до этого часто приходилось лежать в гробах. Мейден, побывав там, выбрался бледный, с трясущимися ногами и руками, но быстро взял себя в руки и хвастливо сообщил, что ещё бы немного, и у него обязательно бы появился огонь, тогда бы точно спалил этот жалкий ящик. Но, опять же, тогда бы Шер негде было обследовать. Нет, всё же правильно сделал, что сдержался. Хвастун.

На испытание Шерил пошла с улыбкой. Не боялась она и когда опустилась крышка. Темно? Ну и что, темно бывает каждой ночью. Можно закрыть глаза и немного поспать. Ночью от волнения уснуть удалось не сразу. Бояться она начала, когда прямо в голове зазвучал незнакомый голос. «Сплошные бездарности или слабосилки. Это хорошо. Меньше конкурентов. Правда, многие сдохнут или выгорят во время учёбы. Это тоже хорошо. Меньше конкурентов. Как же это всё надоело. Отвратительная работа. Отвратительные люди. И весь мир тоже отвратителен. Интересно, наставницы предложат нам обед, или опять придется провести весь день голодным? Как же давно и я был таким же идиотом, как эти подкидыши. Тоже мечтал быть магом. И что? Сколько нас выжило из набора? А сколько пробилось в люди? Выкупить контракт. Ха и ещё раз ха! Не для того ордена так много трудов тратят на поиск и обучение одарённых. Магическая кабала хуже любого рабства. Там хоть надежда сбежать всегда остаётся. Здесь же… Проклятая клятва. Привязывает крепче самых крепких цепей. Жалкое существование на службе ордена или у бездарей-аристократишек, вот наш удел. А ведь каждый мечтал стать не меньше, чем магистром. Какие-то странные показатели у этой подопытной. Может, включить ей полный спектр, чтобы не мучилась?»

Шерил отчётливо поняла, что это именно её хотят убить. Застучала в крышку руками и ногами. Отчаянно закричала:

– А-ааа! Выпустите меня! А-ааа! Убивают, помогите!

Она не помнила, что кричала. Не помнила, что говорили люди, открывшие крышку чудовищной конструкции, не поняла, отчего так промокли тонкие нижние штанишки. Успокоилась только после того, как кто-то с силой разжал зубы и, зажав нос, влил в рот горький отвар. Закашлялась. Потрясла головой. Полубезумным взглядом посмотрела на двух «купцов» и недовольно поджавшую губы наставницу и горько заплакала.

– Отпустите меня, пожалуйста. У меня нет никакой магии, – жалко шепнула она. – Нет и никогда не будет.

Задерживать девочку никто не собирался. Сегодня нужно проверить ещё двадцать шесть позиций. Шерил отпустили. В контрольном журнале напротив её имени появилась надпись: «Реакция в аппарате ААМ-16* нетипична. Обратить особое внимание при следующей проверке».

Как это зачастую случается, при следующей проверке, которой Шерил подверглась в десять лет, пришли другие маги, и прошлые записи никто проверять не стал. Не хватало ещё рыться в чужих пыльных бумагах.

И опять всё повторилось. Только на этот раз она не стала устраивать истерику. Да, что-то услышала, но, может, это так и нужно? Спрашивать у «купцов» она не будет, очень уж презрительные слова слышались ей в том гробике-активаторе. Да и выражения лиц нисколько не скрывали отношения магов к приютским детям. Расходный материал, вот они кто.

Нескольких счастливчиков, у которых были обнаружены магические задатки, «купцы» забрали с собой сразу же после прохождения проверки, нескольких, в том числе и Мейдена, отметили как потенциально одарённых. Напротив имени Шерил опять поставили вопрос. Вроде бы магический дар и может быть, но вроде как его и нет. Девочка не откликалась ни на одну из стихий. Впрочем, бывает и такое. Как известно, одинаковых магов, как и людей, нет.

– Шер, я же говорил, у меня будет магия! Вот увидишь, в следующий раз купцы заберут и меня, – уже в который раз хвастал Мейден, утащив подругу в их укромное место в орешнике. – И ты постарайся, ну что здесь сложного. Найди магические потоки, и ап, ты самый настоящий маг! Ты уж постарайся. Мы же договаривались быть вместе, Шер, – покровительственно закончил он.

Шерил не помнила, чтобы она договаривалась о чём-то подобном, но не спорить же сейчас об этом. Есть куда более важный вопрос.

– Спрячь свою магию, Мейд, – крепко схватив друга за руку, вдруг заявила она. – Притворись бездарком!

– Шер, ты чего? Ты же не завидуешь мне? Знаешь, даже если магия в тебе не пробудится, мы всё равно сможем быть вместе. Правда, чуть позже, когда я выучусь на мага. Ну, – задумчиво поскрёб в затылке он, – когда ещё чуть-чуть повоюю. Жаль, война с Крондой закончилась. Но ведь как закончилась, так и опять может начаться, правда?

– Нет, Мейд, ты не понимаешь. Я… не знаю, как объяснить. Маги, они несвободны. Они как рабы, привязаны к орденам или хозяевам. К тем, кто их купит.

– Ну да. А как же иначе, – удивился мальчишка. – Должны же они, ну, то есть, мы, маги, отработать своё обучение. Но контракт всегда можно выкупить.

– И много ты знаешь магов, которые смогли выкупить свои контракты?

– Откуда же нам их знать? – пожал плечами неисправимый оптимист. – Они же там, а мы – здесь. Как я, по-твоему, с магами могу познакомиться? Нет, Шер, так не пойдёт. Если дар есть, его нужно развивать, – Мейд даже поднял вверх указательный палец, чтобы подчеркнуть важность своих слов.

Какие слова найти, чтобы убедить того, кто слушать не хочет? Не говорить же про то странное, что она слышала внутри испытательного «гробика». Подспудно Шерил понимала, что про такое нужно молчать, даже крепче, чем про порезанное как-то в сердцах платье вредной соседки по комнате.

***

После прохождения очередной проверки Мейдена забрали в орден для обучения. Даже проститься не дали. Велели пройти в другую комнату, откуда его и ещё троих счастливчиков увезли в неизвестном направлении.

Шерил? А что Шерил? Покорно отлежала положенное время в ставшем тесном гробике под названием ААМ-16, что, как выяснилось позже, расшифровывалось как артефакт активации магии для детей до шестнадцати лет. Лежала и думала о вкусном обеде. О таких прозаических вещах всегда думалось легче всего. Слышала чужие голоса? Ну и что. Не могут эти голоса быть мыслями тех, кто рядом. Вряд ли маги так бы настроили свой ААМ, чтобы другие слышали то, что они думают. Если бы наоборот, то ещё куда ни шло. Но чтобы вот так? Нет, это какое-то отклонение, о котором стоит молчать, а то ещё решат, что Шерил сошла с ума. Тогда её участь будет ещё более незавидной, чем у подневольных магов.

Последняя, контрольная проверка, проводимая воспитанникам, достигшим возраста шестнадцати лет, поставила Шерил окончательный вердикт: в плане развития магических способностей бесперспективна. Вот и хорошо. Живёт же большинство людей без этих самых способностей, и ничего. Зато эти люди свободны.

Теперь вот и Шерил стала свободной. Свободной от приюта с его строгим наставниками, тесными общими спальнями и скромными обедами. Свободна от крыши над головой. От учёбы, пусть и учили в приюте совсем не тому, чему хотелось бы. От всего свободна.

Нет, никто просто так её за дверь не выставил. Шерил устроили на обувную фабрику, где она шесть дней в неделю по десять часов в день сшивала на старой дребезжащей машинке жёсткую кожу, а после работы вместе с другими такими же работницами плелась в фабричное общежитие, чтобы без сил упасть в кровать в комнате, где жили ещё шесть женщин.

Наставницы уверяли, что воспитанники слишком шумные? Это они ни разу не ночевали в фабричных общежитиях. Дети что, немного пошумят и, угомонившись, спят до самого утра, пока их не поднимут. Там же, где жили взрослые, шум мог стоять ночь напролёт, особенно в последний рабочий день недели – день выдачи жалованья. Пьяные крики, драки, весёлый гогот и, что хуже всего, настойчивое внимание чужих ухажёров.

А ещё у Шерил при скоплении большого количества народа начинала болеть голова. Как будто все эти чужие люди давили на неё и хотели что-то втолкнуть. Гадкое, мерзкое и совсем ненужное. В эти моменты возникшие чувства походили на те, что испытывала в, будь он неладен, аппарате ААМ. Или это и есть первые признаки сумасшествия?

После одной из особо весёлых ночей в общежитии, когда пришлось отбиваться от особо настойчивого поклонника, Шерил ушла и на фабрику больше не вернулась. Не её это, совсем не её.

Глава 2. Свобода

– Так, что тут у нас на этот раз? – аптекарь Пуэрто деловито рылся в корзине, которую ему подала Шерил. – Корень жу-син и мята. Опять мята, – он недовольно поморщился. – Могла бы корней жу-син принести побольше.

– Сколько нашла, – ровно ответила Шерил. – Будете брать?

– Корень возьму, а мяту оставь себе, – нагло заявил тот.

Шерил спокойно забрала корзинку с принесённым сырьём и направилась к выходу.

– Эй-эй, девочка, ты куда? – ранее несговорчивый аптекарь даже выбежал из-за прилавка.

– Отнесу в аптеку господина Ранцера, он давно просил меня сдавать товар в его заведение.

– Да как же Ранцеру, – заволновался господин Пуэрто. – Он же шарлатан! Это как же Ранцеру-то? Нет, Ранцеру никак нельзя! И вообще, его аптека находится почти на другом конце Миагарда. Как ты туда доберёшься-то? Если пешком, то несколько часов, а на извозчике и не выгадаешь ничего. Не-е, к Ранцеру точно ходить не стоит. К тому же и цену настоящую за товар он ни за что не даст.

– Сказал, что заплатит по справедливости. По одному колосу* за один корень жу-син и по два дубовика* за пучок мяты, – Шерил беззастенчиво вытащила реальную цену из головы аптекаря.

Да, она научилась пользоваться странными способностями, открывшимися в ней при прохождении проверок в приюте. Нужда чего только не заставит делать. Пусть после этого невыносимо болела голова, но иначе Пуэрто ни за что не дал бы за товар настоящую цену.

– Цельный колос за корешок жу-син? – мужчина схватился за сердце. – Да где это видано? Восемь колосьев за жалкую корзинку лесных трав!

– Восемь колосьев за коренья и два за десять пучков мяты, – непреклонно поправила Шерил.

– Это же целый коронал, – застонал господин Пуэртэ.

– Совершенно верно, – кивнула Шерил. – А ещё у меня есть это, – она порылась в поясной сумке и вытащила почти прозрачный светло-коричневый камень.

Расставаться с камнем не хотелось. Но впереди предстояла зима. Нужно было купить тёплую одежду и нанять плотника, чтобы хоть немного починил рассохшуюся дверь в небольшой клетушке, которую снимала у одной нелюдимой и такой же бедной, как сама Шерил, вдовы госпожи Туаш.

– Слеза дракона? – глазки ушлого аптекаря алчно заблестели. – Где ты её нашла?

Шерил лишь усмехнулась. Кто же будет раскрывать места, где можно найти такие редкости. Ведь где нашёлся один камушек, там с большой долей вероятности можно отыскать ещё. Этим она и займётся в свой следующий поход в лес.

Никто не знал, почему этот камень так назывался, ведь слезами дракона он точно не являлся. Да кто их разберёт эти названия. Вон мяту тоже никто не мял, однако, назвали же так. И волчьи ягоды ни один волк не ел. Ну да какое дело Шерил до названий, ей сейчас важно выдавить из скряги положенные денежки.

– Пять короналов, – оставила вопрос без внимания она.

– Пять короналов за жалкую корзинку трав и за непонятный камушек? – господин Пуэрто талантливо изобразил возмущение.

– Только за слезу дракона. За жу-син и мяту ещё один коронал. Итого шесть, – Шерил благоразумно встала у самой двери, приготовившись уйти, если аптекарь вздумает удержать её силой.

Кажется, господин Пуэрто понял, что торга сегодня не выйдет. Аптекарь прошёл к кассе, долго звеня монетами, достал оттуда деньги и с отчаянным вздохом сожаления поменял их на вожделенный товар.

– Пустишь ты меня по миру, – для порядка пожаловался он.

Сколько Пуэрто выручит за полученное, Шерил выяснять не стала, и так голова отчаянно разболелась. Теперь можно и домой. На сегодня всё. На рынок она пойдёт завтра с утра.

***

Рынок. Ещё то испытание для тех, кто не знает его законов. Если послушать, то и продавцы, и покупатели только для того сюда и приходят, чтобы обобрать друг друга. Первые дерут последнюю шкуру, вторые – хотят приобрести задаром. А ведь есть здесь ещё и воришки. Те работают по-тихому. Если бы не доброта вдовы Туаш, позволившей Шерил заселиться в комнатку авансом, так как у незнающей законов толпы приютской воспитанницы в первый же её поход на рынок украли кошель с жалкими остатками жалованья, то так и пропала бы девчонка на равнодушных к чужим проблемам улицах столицы.

Этот урок научил Шерил прятать кошель с деньгами как можно дальше. И, хотя бы поверхностно, прослушивать общий фон мыслей галдящей на все лады толпы. Да, тяжело, да, потом обязательно приходилось расплачиваться жуткой головной болью, но, этому жизнь научила с малолетства, за так в этой жизни ничего не даётся. Куда как проще задать наводящий вопрос и уже из головы продавца точно выяснить, какой товар достоин своей цены, а какой не стоит и жалкого дубовика.

Что толку, что в приюте учили математике, письму, истории и даже пению. Ничего из этого Шерил пока не пригодилось. Писать одинокой сироте некому, петь при такой жизни не особо-то и хочется. История? Пф и ещё раз пф-ф. Кому может быть интересно, кто и с кем когда-то воевал, и когда такой-то король родился, взошёл на трон, а потом и помер. На уроках истории верилось, что учителя рассказывают про мир, существующий за крепкими воротами приюта. И лишь оказавшись за этими самыми воротами, стало понятно, что мир, про который рассказывала та самая история, находился вообще в другой вселенной. Короли в одной вселенной, а приютские подкидыши – в другой.

Да, бесполезная наука эта история. Лучше бы учили, как можно выжить на те жалкие крохи, что удавалось заработать, и как сберечь от воришек эти самые крохи. Эх, много о чём не рассказывали воспитатели. Наставницы любили приговаривать, что лучший учитель – это жизнь. Так-то оно так, но ведь и самый жестокий. Здесь за ошибку приходится расплачиваться не только вечером без ужина. Но не стоит предаваться пустым размышлениям, нужно быстренько купить, что запланировала, если получится, найти плотника, и быстро возвращаться к себе. В толпе Шерил чувствовала себя неуютно.

Как всё же любую женщину радует приобретение новых вещей, будь то роскошное шёлковое платье или поношенная, но ещё вполне добротная шерстяная юбка, практичная хлопковая блузка, жилет на заячьем меху и моток пряжи, которого хватит, чтобы связать себе тёплые чулки. Нет, старой юбке, конечно, обрадуется не каждая, но настроение Шерил взлетело до небес, ведь одеждой на зиму она теперь обеспечена.

Прекрасное расположение духа не испортила даже головная боль и мелкая осенняя морось, зарядившая ближе к обеду. Осталось договориться с плотником и можно идти домой, к тишине и блаженному одиночеству каморки в доме вдовы Туаш.

***

Шерил и сама не поняла, почему её зацепил именно этот диалог из общего гула рыночной толпы:

– …отличная шёлковая лента, господин маг. Алая. Ваша леда будет довольна, – рассыпалась перед нерешительным покупателем дородная тётка, пропуская меж пальцев-сосисок измятую пыльную ленту, знававшую лучшие времена. – Сама бы носила, да волосы уже не те.

– А пока были те, значит, носила, так? – хмуро поинтересовался молодой мужчина, разглядывая выложенный на кривобоком ящике сомнительный товар.

– Ну да, – не поняла подвоха тётка. Потом, спохватившись, исправилась. – Носила, как не носить, но не эту, другую. Мне под мои глаза синяя подходит, вы не находите? – кокетливо стрельнула она заплывшими очами неопределённого серо-болотного цвета.

– Нет! – резко ответил покупатель.

Именно это «нет» развеяло последние сомнения Шерил.

– Мейд? Мейден, это ты?

Спина мужчины напряглась, он на миг замер, бросил ленту на прилавок и попытался скрыться в толпе.

– Мейд, стой, куда же ты! – Шер поспешила следом. – Мейд, да постой же, это же я, Шерил Граста! Мейд, ты же обещал, что найдёшь меня. Куда же ты сейчас бежишь?

На них стали оглядываться. Парни по вечной мужской солидарности поддерживали беглеца, женщины большей частью были на стороне преследовательницы.

– Куда же ты, милок? Неужто, бросить захотел девушку?

– Да зачем тебе такой хиляк, красавица, иди к нам, – это уже послышалось от кучки принявших на грудь парней.

Мейден и правда был излишне худ. Казалось, что он нисколько не поправился с момента их расставания. Да, вырос, но болезненная худоба вызывала жалость. Если бы не голос, вернее, интонации, Шерил могла бы и не узнать его. Зачем он так сутулится?

– Мейд!

Как часто она представляла, какой же будет их встреча. С самого момента расставания. Поначалу так и думала, что друг детства прибудет в приют со следующей партией «купцов» и заберёт Шерил к себе. Потом надеялась, что будет встречать её прямо при выходе оттуда. Обязательно в золочёной карете с гербами на дверцах. Позже сама же укоряла себя за детскую наивность, ведь Мейд хотел стать боевым магом. Такому так просто со службы не отлучиться.

И вот они встретились. Сгорбленная спина. Потухший взгляд.

– Здравствуй, Шер, – видимо, Мейден понял, что дальнейшее бегство выглядело бы смешно. – Как ты?

Как она? Шерил растерялась. Сколько раз она прокручивала в голове этот разговор, и вот не знает, что ответить.

– Вот, живу. А ты как?

– Я тоже живу.

Очень содержательно. Можно, конечно, забраться к нему в голову и выяснить, что же скрывается за этим тусклым «Живу», но это же Мейд, её друг. Единственный друг.

Пока они в нерешительности топтались возле прилавков со всякой всячиной, рынок, и так никогда не замирающий, забурлил. Заметались юркие молодые люди, продавцы стали быстро паковать свой товар, один так и вовсе убежал, бросив нехитрое добро.

– Облава! – раздалось где-то в стороне.

Клич охотно поддержали в разных концах людского сборища, и вот уже неорганизованная толпа превратилась в толпу паникующую. Мейд мгновенно стал прежним Мейдом. Он ухватил Шерил за руку, затолкал в угол между какими-то кособокими сараями и, прижавшись к ней, отрывисто бросил:

– Переждём здесь!

Где-то что-то трещало и билось, совсем рядом дородная женщина тоненьким отчаянным голоском звала какую-то Муни. Всё это перемежалось уверенными криками законников, предлагавших не предаваться панике и оставаться на своих местах. Их успешно перекрывали призывы спасаться и вопли подавленных в давке несчастных.

***