– Наверное…. – Женька уронила задумчивый взгляд на лапы животного. – А у тебя вон лапы облезшие. Тоже грызешь, да? Ведь, да?
– Это у меня от долгого тяжелого пути, – защитился крылтон, но казалось, опять покраснел, и лег на лапы так, чтобы их изъянов не было видно.
– А куда ты ходил?
– Не ходил, а иду…, ну, не прямо сейчас, а вообще…. Я семью свою ищу.
– Ты что, ее потерял?
– Да…, то есть нет, – желтые глаза существа лишились своей яркости. – Они оставили меня…, бросили одного. Я долго бежал за ними, надеясь, что они вернутся, или подождут меня. Я бежал…, а они летели. Меня бросили…, потому что я не такой…, не правильный…, у меня… крылья не прорезались.
– Так ты не крылатый крылтон? – Женькины темно-серые глаза стали чуточку светлее.
– Это так…, но…, – почувствовав понимание, существо придвинулось к Женьке вплотную и положило голову на ее разбитые колени. – Называй меня лучше по имени – Остражка. А про крылья забудь.
– А меня Женька зовут, – Женька нерешительно опустила руку на макушку существа. – То есть, Женя. А почему тебя именно так назвали? Вот меня Евгенией мама назвала, потому что это имя означает – благородная. Только я совсем не благородная. Благородные, они вон какие…. Ну, как в сказках. Богатые, красивые…, иногда. И еще их все уважают. А я…, я какая-то никакая. Мне даже в нашей семье места нет, как и…, – девочка осеклась. – Ну, мне иногда кажется, что я детдомовка, которая живет дома. Ты понимаешь?
– Конечно, понимаю, – кивнуло существо. – Да ты не бойся, гладь. Я против не буду.
– Хорошо, – Женька улыбнулась и с удовольствие погрузила пальцы в переливающуюся шерсть. – Так почему тебя зовут Остражкой? Ты же не меч какой-нибудь острый.
– Я конечно, не меч. Но уши у меня очень даже острые. Так что, лучше не трогай, а то поранишься.
– Ты шутишь? – спросила Женька, но все же постаралась держать руку в стороне от заостренных ушей.
– И да, и нет. Имя мне, конечно, не по ушам подбирали. Просто о нашей семье давным-давно было произнесено пророчество, из-за которого все решили, что именно у нашей мамы должен родиться ребенок, которому суждено стать стражем.
– Стражем чего? – поинтересовалась Женька.
– Да, не знаю…, – дернул носом Остражка. – Да и какое мне дело до смысла. Это все равно была ошибка. Это не моя судьба.
– А почему же все подумали именно на тебя? Ты же не единственный ребенок в семье, правда?
– Я седьмой, – а именно о седьмом и говорилось в пророчестве.
– Тогда почему ты думаешь, что оно не о тебе?
– Да, потому, что все так думают. Вот родители, сначала думали, что у них родился избранный страж. Радовались, хвалились мною. А потом раз…, и у меня крылья не прорезались. – Глаза Остражки стали похожи на два маленьких солнца, спрятавшиеся за прозрачные облака.
– А что, без крыльев стражем стать нельзя?
– Ну, во-первых, все и всегда думали, что избранным может быть только совершенный во всех отношениях крылтон. А во-вторых, в пророчестве упоминается о том, что: «крылья его разрезают воздух, как два острых клинка».
– А…. Зато у тебя уши острые…, – постаралась приободрить друга Женька, но тут же поняла, что промахнулась.
– Ну и ладно…, – Остражка дунул носом, будто сдувая неприятные мысли. – А вот ты никакая не никакая.
– Что? – не поняла Женька.
– Ну, ты-то точно избранная.
– Кем? Зачем? – даже испугалась девочка.
– Ну…, а мне-то, откуда знать? Найдешь, узнаешь.
– Что найду? Я ничего не ищу…, уже не ищу.
– Найдешь, узнаешь, – повторился Остражка.
– Ага, легко тебе говорить. А мне вот совсем нелегко. Я вообще не понимаю, что здесь делаю и…, и где я вообще нахожусь. Хотя…, кажется, мало что изменилось…, дома я была такая же запутанная….
– А избранным не бывает легко, – поспешил утешить Остражка. – Но ты не переживай и не бойся, я слышал, что избранные, это те, кому суждено найти. Ведь не каждый, а только избранный пойдет по дороге, которую не видно. Значит, ты точно найдешь ответы на свои вопросы.
– Да? – Женька с сомнением посмотрела на свои босые ноги. – И ты найдешь… свою семью. Я верю. А… а мне придется идти одной? Или мы пойдем вместе?
– Вместе, – казалось, Остражка улыбнулся. – Иначе, зачем ты меня чуть не раздавила?
– Я не могла раздавить, я худенькая, – улыбнулась Женька в ответ. – Хорошо, что мы пойдем искать вместе. Теперь мне не так страшно.
– А тебе было страшно?
– Ага, особенно тогда, когда я тебя еще дома видела. Я же думала, что ты ищешь меня, а не семью.
– Зачем? – удивился Остражка.
– Ну, чтобы сожрать, наверное….
– Я же сказал, что не ем мясо, – крылтон поменял положение, и его оглоданные ноги снова обратили на себя Женькино внимание.
– «А себя вон уже доедаешь», – подумала Женька, но вслух сказала другое: – А я-то думала, что волки только мясо и едят.
– Так я же не волк.
– Ой, прости. А почему они ушли…, то есть, улетели? – Женька поторопилась сменить тему. – Это я про твою семью спрашиваю.
– По очень простой причине, – в этих местах не осталось для нас пищи. Я, кстати, уже дней десять ничего не ел.
– Ого! – вырвалось у девочки.
– У тебя случайно, с собой ничего съестного нет? Ну, кроме тебя самой, конечно, – в голосе Остражки прозвучала грустная ирония.
– Сейчас…, – Женька принялась шарить по карманам и, прибывая в какой-то растерянности, обыскивала себя довольно долго, пока не спохватилась: откуда было взяться еде в ее карманах, если единственное съедобное, что она держала сегодня в руках – было мелом? А последние кусочки этого странного лакомства она оставила дома.
– Жаль, – Остражке все стало ясно без слов. – А вообще, есть не так уж и хочется, если подумать о том, как хочется пить.
Женька посмотрела на сухие потрескавшиеся губы друга, и ей неожиданно тоже очень захотелось пить.
– А где здесь вода?
– Здесь – нигде. Воду можно найти только там, – Остражка указал носом на землю по другую сторону обрыва. – Здесь все высохло, сама видишь, как земля от засухи потрескалась, – мы с тобой теперь будто на отдельном островке. А ведь еще вчера этого островка не было. Точнее был…, ну не островок, а нормальная, только сухая земля…. Ну, ты же понимаешь?
– Ага, – кивнула Женька. – Так что, здесь все за одну ночь осыпалось, что ли?
– Ну, да. И дальше осыпается, – в этот самый момент, будто в подтверждение слов Остражки, последняя ниточка дороги, соединяющая пяточек с остальным миром, рассыпалась на камни и исчезла в глубине обрыва.
Женькино сердце снова задрожало, казалось мостик, соединяющий его с остальным Женькиным существом, тоже вот-вот рассыплется и сердце камнем полетит в темную бездонную пропасть.
– Как же я найду дорогу, которую не видно? Ты мне поможешь?
– Я, конечно, готов помогать тебе во всем. Но на свою дорогу ты уже ступила и без моей помощи. И даже не в тот момент, когда прикувыркалась в мой мир, а еще дома.
– Дома? Когда?
– Найдешь, что ищешь – поймешь.
– Как бы мне хотелось верить так же, как веришь ты.
– А ты веришь – только забываешь об этом, – Остражка вернул голову Женьке на колени.
– Хочешь сказать, у меня плохая память? Как у папы? Нет, память у меня хорошая. А вот ум какой-то неумный. Мы с тобой уже столько всего наговорили, а я все еще ничего не поняла. Может…, я все-таки сплю? Во сне – это нормально, когда все ненормально.
– Не спишь, – твердо сказал Остражка.
– А ты все-таки укуси меня…, – Женька сама сунула руку в пасть крылтона, – ну, на всякий случай…, чтобы я точно знала, что нужно идти дальше.
– Ладно, только ты потом не обижайся, – неуверенно ответил Остражка.
– Ни за что не обижусь, – заверила девочка.
И не волк покорно вцепился зубами в предложенную руку, причем сделал это настолько старательно, что заболело даже так и не упавшее Женькино сердце. Она уткнулась сердцем в мягко-колючую макушку друга, чтобы утихомирить боль. И… началась та вечность.
Глава седьмая
Между пропастью и тенью
Если бы на Женькиной укушенной руке были часы, она бы узнала, что проверяла реальность на реальность целые четверть часа. Но часов не было, и Женька ориентировалась лишь на свои ощущения. И только тогда, когда прошедшая через сердце и мысли боль начала притупляться, в Женькиной голове нашлось место чему-то еще.
– Ой, так надо же спешить отсюда уйти! – наскоро высвободив руку из дружеских тисков, воскликнула она и резко вскочила на ноги. – Пока мы сами куда-нибудь еще не провалились.
– Ну, я пока никуда и не проваливался, – отозвался Остражка, но тоже без промедления вскочил на лапы. – Правда и не хочу, – точно. Так что, ты права – давай поторопимся.
И друзья поторопились. Однако торопливость их закончилась так же быстро, как и растаяла Женькина едва появившаяся решимость. Оказавшись на самом краю островка, девочка сделала пару шагов назад.
– Я не знала, что здесь так глубоко.
– А ты не смотри вниз, – предложил Остражка.
– А что, если смотреть вверх, дорога появится? – Женька демонстративно задрала голову к небу. – Ее же совсем нет – никакой-никакой.
– Есть, – не согласился Остражка.
– Ты что, по воздуху ходить умеешь? Я только во сне так могу. А ты сам доказал, что я не сплю, – девочка даже почувствовала разочарование.
– Ну, а прыгать-то ты умеешь?
– Прыгать? – Женька хотела побледнеть, уже рисуя в голове ужасные перспективы, но случайно залилась краской. – Умею. Нас в школе учат. Только мы не через обрыв обычно прыгаем, а просто в песок.
– А в чем разница? – Остражка тоже сделал несколько шагов назад, затем начал разбегаться – именно начал, так как для полноценного разбега ему не хватило расстояния, – и, отпружинив лапами от самой каемки островка, вмиг оказался по другую сторону обрыва. – Раз – и ты здесь! Уже продолжаешь путь. Видишь, как просто?
– Разница в том, что если не допрыгнуть на уроке, то оценка ниже окажется, а не ты, – ответила Женька на первый вопрос.
– Но я же тебе не вниз предлагаю прыгать, а вперед…, – будто недопонял Остражка.
– Ладно, я постараюсь, – Женькино желание побледнеть, наконец, осуществилось. Она засеменила на желейных ногах вперед и…, плюхнулась назад.
– Ты что, набираешься сил? – крылтон постарался приправить голос нотками строгости. – Ну, отдохни, подожди, пока пропасть еще увеличится.
– Не хочу! – Девочка резко отодвинулась от края, уже успев представить себе, как осыпается вместе с ним. – Я сейчас. – Она предприняла вторую попытку, но…, опять не приблизилась, а удалилась от цели.
– Я знаю, что ты сможешь. Нам еще столько всего предстоит преодолеть. Эта пропасть – пустяк. Что с тобой? – Остражка заметил, что Женька насторожилась.
– Кто стоит у меня за спиной? – тихо спросила девочка.
– Говори громче, – попросил Остражка, дернув острыми ушами.
– Он за мной – кто это? – на этот раз Женькины губы пошевелились и вовсе беззвучно.
– Что ты хочешь мне сказать? – Теряя терпение, Остражка совершил второй прыжок и, обойдя вокруг девочки, уткнулся взглядом в ее глаза.
– Он там? Ты его видел? Кто он?
– Да, кто он-то? – совсем растерялся крылтон.
– Тот, кто стоит у меня за спиной. Темный….
– Темнота – не за спиной, а впереди, – если мы сейчас же не перепрыгнем на ту сторону.
– Там точно никого нет? – Женька почувствовала, как ее пробирает холод. Она оглянулась. Но увидела только прежнюю картину – сухую пустоту. И все же, ощущение присутствия кого-то третьего не исчезло. По всему телу девочки будто проползло что-то неприятное, в ее сердце начала умирать надежда. Мысли о желанном добре словно расплылись в туманное облако, а желание отступить, напротив, приобрело четкие очертания, будто являясь чем-то материальным.
– Ну, ты идешь? – Остражкино волнение возрастало.
– Может, все-таки, не надо идти… вперед. А лучше поискать путь назад? – вопросом на вопрос ответила девочка.
– Нельзя…, нельзя предавать свою цель. Она у нас очень важная.
