– Но вы же сами говорили, что ваша сестра…
– Мало ли что я говорил. Считайте, что это была провокация, на которую вы поддались. К тому же, вы не смогли адекватно оценить уровень знаний своей ученицы. Не вижу никакого смысла продолжать сотрудничество с вами. Вы не стоите того, чтобы платить вам деньги. До свиданья.
– Но меня нанимали не вы! – вскрикнула Алена. – Вы не можете меня уволить!
– Могу, – Ник улыбнулся холодной акульей улыбкой. – Поверьте: могу.
Когда за англичанкой захлопнулась дверь, Ник подошел ко мне и гневно сверкнул серыми глазами.
– Ты говоришь на английском, – сказал он так, будто обвинял меня в этом.
– Ну, конечно, говорю, – огрызнулась я. – Просто терминов этих ваших экономических не знаю.
– Так и сказала бы об этом сразу.
– Когда? Когда ты меня дурой выставил на ужине с твоим отцом? Конечно, он решил, что мне нужны дополнительные занятия. Я и сама, между прочим, считаю, что нужны. У меня же английский не из учебников, а из жизни. Что успела, то и схватила.
– Неплохо схватила, – усмехнулся Ник. – Я оценил твой лексический запас.
Я покраснела. Было стыдно, но совсем немного.
– А чё она? – пробурчала я себе под нос. – Назвала меня дурой. А я ведь не дура.
– Ты не дура, – согласился Ник и задумчиво посмотрел на меня так, словно увидел в первый раз. – Я найду тебе нормального преподавателя. Хочешь?
– Хочу, – не стала ломаться я.
– И составлю список лексики, которую ты должна знать перед началом обучения. Выучишь все слова – так, чтобы от зубов отскакивало. Я потом проверю.
– А если не выучу? – проснулся во мне дух противоречия.
Ник ухмыльнулся:
– Подложу тебе лягушку в кровать.
– Нет! – завопила я.
Никого я так не боялась, как этих мерзких скользких тварей. Не знаю почему, но даже насекомые не вызывали у меня такого приступа отвращения, как лягушки. И откуда только Ник узнал об этом?
Постойте, только один человек мог ему это сказать!
– Ты говорил с моей мамой!
– Не докажешь.
– Это нечестный прием! – я обвиняюще ткнула его пальцем в грудь. И вдруг испытала безотчётное желание не убирать руку, а наоборот: задержаться, провести ладонью по этим мышцам, проверить, насколько они крепкие, горячие…ох черт, да что же мне в голову лезет?!
– На войне все средства хороши, – хмыкнул Ник. И вдруг обидно щелкнул меня по носу, словно маленькую.
Я от неожиданности даже не нашлась, что сказать.
А он пошел к дверям, но у самого входа вдруг обернулся:
– Лови!
Я машинально протянула руку и поймала сверкнувший в воздухе кусочек чего-то металлического. Разглядела: флешка.
– Там все фотографии с твоего старого телефона, – пояснил Ник. И прежде чем я успела сказать «спасибо», вышел в коридор.
Ник
Я спокойно сидел на скамейке, ожидая своей очереди, а вокруг шумели и суетились пловцы, тренеры, родители… Блин, вот всегда так, когда участвуют юниоры. Но чисто взрослых соревнований у нас в городе практически не было, так что приходилось терпеть эту суету как неизбежное зло.
Сегодня меня ждал заплыв на 400 метров вольным стилем. Никаких чудес на дорожке я не планировал показывать, тем более что спортом занимался не ради достижений, а чисто по фану. Мне надо было всего лишь проплыть дистанцию за нужное время, чтобы подтвердить взятую когда-то давно планку – КМС по плаванию.
Я зевнул и глянул на табло: а, ну уже скоро. Надел шапочку, поправил очки и пошел к дверям, из которых спортсменов выпускали уже непосредственно к бассейну. Дождался объявления своего имени, спокойно прошел к стартовой тумбочке… и вдруг услышал, как кто-то пронзительно завопил:
– Никитка! Давай!
Я вздрогнул. Эта мерзкая форма имени, этот звонкий голос… Твою мать, да не может быть. У меня слуховые галлюцинации, наверное.
Торопливо перевел взгляд на зрительный зал и с ужасом увидел в первом ряду огромный плакат с надписью «Вперед, Никитка!». А держала его, конечно, одна рыжая зараза, которая постоянно лезет туда, куда ее не просят.
Я так разозлился, что едва не прохлопал ушами первый свисток, и встал на стартовую тумбочку на секунду позже остальных участников. Судья недовольно покосился на меня.
– На старт!
Я замер, готовый к прыжку.
Еще один свисток – марш!
Сильный толчок ногами, плавный вход в воду… Плывем!
Четыреста метров – это восемь раз проплыть бассейн. Семь разворотов. И в каждый из этих разворотов я с такой силой отталкивался от кафельной стенки, как будто хотел ее проломить ногами. Внутри меня кипела ярость. И именно она заставляла меня двигаться быстрее и резче обычного.
Значит, приперлась на мои соревнования, зараза рыжая? Поржать надо мной захотела? Так вот теперь сиди и смотри на меня. Смотри, как я могу.
Я вынырнул из воды, хватая ртом воздух, почти одновременно с Мишей Каурцевым. А он, между прочим, мастера сделал в свои восемнадцать. И на всероссийские соревнования отбирался. Так сколько я по итогу проплыл?
Ого. 4:00.
Охренеть. Просто охренеть. Никогда не плыл с такой скоростью. Одной секунды не хватило до результата мастера спорта. Надо же, а злость – неплохое топливо.
Машинально нашел взглядом рыжую на трибунах и невольно усмехнулся. Она так прыгала, орала и махала руками, как будто действительно была рада, что я пришел в числе первых.
– Никиткаааа!!! – донесся до меня ее вопль. – Молодееееец!
Вот же зараза.
Я отвернулся, обменялся рукопожатием с Мишкой, рывком подтянулся, вылез из бассейна и пошел в сторону раздевалок.
– Девушка, сюда нельзя, – возмутился кто-то у меня за спиной.
– Там мой брат! – возразил энергичный голос. – Мне можно!
Я остановился, вздохнул и обернулся, уже зная, кого увижу: мое рыжее кармическое наказание.
– Привет! – выпалила она, порывисто дернулась ко мне, будто хотела обнять, но тут же остановила себя на середине движения, видимо, сообразив, как двусмысленно это будет смотреться.
– Привет, – холодно проговорил я.
– Поздравляю! Ты так круто плыл! – ее зеленые глаза сверкали, на нежных розовых губах сияла искренняя улыбка, и я невольно засмотрелся на ее радостное личико. Все же у нее милая мордашка. Не канонически красивая, но что-то в ней есть, особенно когда вот так улыбается…
Стоп! А ведь не только я смотрю сейчас на рыжую, но и она с интересом меня разглядывает. Вот только вовсе не лицо.
– Мелкая, мои глаза выше, если что, – ухмыльнулся я.
Она покраснела.
– Я на костюм твой вообще-то смотрела! – с вызовом ответила она.
– Ну да, конечно, – серьезно кивнул я. – Он же у меня такой необычный! Оригинального черного цвета!
– Для меня необычный! Я вообще думала, что вы в трусах плаваете, – огрызнулась она, все еще не готовая признать, что просто пялилась на мою грудь и плечи.
– Ага, в трусах, – фыркнул я. – В семейных, блин.
– Знаешь, что…
У бассейна начали готовиться к следующему заплыву, и я бесцеремонно перебил рыжую, пихнув ее в сторону выхода.
– Так, ладно, все. Жди меня на парковке. Переоденусь и приду.
Она покладисто кивнула, а я вдруг ощутил короткое удовлетворение от того, что рыжая меня послушалась. Ей идет быть вот такой…хорошей девочкой…
«Интересно, – подумал я позже, уже стоя под душем и намыливаясь. – А в постели она вот так же послушно кивает, открывая свой розовый ротик?.. Или до последнего сражается за первенство и сдаётся только, когда ее прижмешь всем телом, перехватишь запястья и начнешь вколачиваться в нее, заставляя беспомощно стонать от удовольствия?..»
Сука!
Я резко повернулся спиной и врубил ледяную воду, потому что не готов был сейчас демонстрировать миру свой стояк, возникший у меня от мыслей о моей сводной сестричке. Об этой тощей мелкой заразе, больше похожей на пацана, чем на девчонку. Особенно когда прячет под кепку свою рыжую гриву.
Что за хрень? Давно не трахался что ли?
Надо позвонить своим проверенным девочкам, а то уже нездоровые мысли начинаются. И нездоровые реакции.
Из бассейна я вышел мрачный, и рыжая, которая топталась около моей машины, моментально это почувствовала.
– Ты расстроился что ли? – осторожно спросила она. – Я думала, у тебя хороший результат.
– Отличный, – отрывисто бросил я и зашвырнул в багажник спортивную сумку. – Лучший из всего, что я показывал.
– А медаль тебе не дадут?
– Нет.
– Почему?
– Потому что. Ты вообще чего сюда приперлась? Не помню, чтобы я тебя звал.
– Да я про твои соревнования случайно узнала, – пожала она узкими плечиками и запрыгнула на пассажирское сиденье. Так уверенно, будто постоянно тут катается, а не всего лишь второй раз едет. – Ну и подумала, что надо приехать за тебя поболеть, раз твоего отца не будет.
– С плакатом?
– Ну да, – она хихикнула. – Чтобы ты не слишком зазнавался.
Я не стал ей говорить, что отец ни разу не был на моих соревнованиях. Когда я к нему переехал, мне уже было четырнадцать, и никаких родителей в группе поддержки мне было нахрен не надо. Тем более что я его и не знал толком.
А когда жил с матерью, она тоже ко мне не ходила, ей не до этого было. Так что, можно сказать, сегодня первый раз кто-то пришел меня поддержать. Пусть даже из желания позлить и поддразнить.
Я вел машину молча, все еще чувствуя смутное недовольство. То ли от своих мыслей в душевой, за которые до сих пор было неловко, то ли от того, что эта мелкая девчонка, несмотря на первоначальную враждебность, явно пыталась наладить между нами дружеские отношения.
Бессмысленно. Мне от нее не нужно ни то, ни другое.
– Я слова все выучила, которые ты дал, – нарушила она молчание.
– Рад за тебя.
– Ты же обещал проверить!
– Передумал. И времени к тому же нет.
– Ясно, – уронила она.
Снова повисла пауза.
– Ник, – она вдруг обратилась ко мне по-нормальному, и от этого мое сердце странным образом заколотилось сильнее. – Я ведь смогу спрашивать у тебя, если мне на учебе совсем непонятно будет? Может, после лекции подойти, или…
– Нет! – резко ответил я. – Даже не думай в универе ко мне подходить или разговаривать со мной. Там я не знаю тебя, а ты не знаешь меня. Нарушишь это правило – сильно пожалеешь.
Зеленые глаза растерянно моргнули. Кажется, она такого не ожидала.
– А…почему? – осторожно спросила рыжая.
– Сама догадайся.
– Это потому что я не твоего уровня, да? – с вызовом спросила она, моментально переходя в боевой режим. – Стесняешься меня?
