Посылаю ему вопросительный взгляд.
«Насколько я вижу, с вероятностью семьдесят процентов то, что сейчас происходит в этих двух государствах, приведёт к нарушению стабильности климатической системы и климатической катастрофе. Мрак как будто сойдёт с ума, а вслед за ним ? всё остальное. Тридцать процентов ? что не приведёт», ? задумчиво отвечает Амрис.
Анрита кивает.
«От имени Ведомства Порядка Мироздания я приглашаю вас на Мерру для того, чтобы помочь событиям развиваться так, чтобы избежать климатической катастрофы».
Амрис щурится и вглядывается в изображение долины.
«Анрита, у меня есть вопрос, ? подаю голос я. ? Почему вы вообще вмешиваетесь? Ну, идёт один мир с вероятностью в семьдесят процентов к климатической катастрофе ? что ж, таково закономерное следствие поступков его обитателей. Тем более, что планета любит строгость и безупречность. Почему Ведомство Порядка Мироздания решает, что мир нужно спасать?»
«Кстати, хороший вопрос. Спасибо, Кан, ? кивает Амрис. ? В спасение я играть тоже не хочу. Не наше амплуа – быть героями-спасителями».
«Во-первых, Ведомство Порядка Мироздания определяет происходящее на Мерре как непорядок, ? неотрывно смотря в образ планеты, степенно отвечает Анрита. ? Во-вторых, планета сама сменила свой статус на «опасность и просьба о помощи», поэтому мы начали исследовать возможности помощи ей и увидели вариант с высокой вероятностью благоприятного исхода, в котором мы отправляем на Мерру вас».
«Высокая вероятность благоприятного исхода ? это сколько?» ? уточняет Амрис.
«Семьдесят процентов. То, что уравновешивает шансы планеты на благополучный исход».
Амрис поднимает брови, размышляет немного и наконец хлопает себя по коленям.
«Мне точно понадобится полная память и сохранение способности считать исходы. Тридцать процентов ? высокий риск. Также нам с Кан-Гиором нужно будет время, чтобы ознакомиться с архивом и составить план действий. Кроме того, возможно, мне нужно будет пронести на планету пару мелких артефактов».
«Дозволено, ? немедленно отвечает Анрита. ? Ты согласен. Я хочу узнать, что думает Кан-Гиор».
Глаза Анриты разъезжаются. Одним глазом она смотрит на меня, другим – на Амриса, а третьим глазом – в пустоту за окном, и я с новым чувством осознаю, что её гуманоидный облик – это интерфейс специально для визита к нам. Она не человек настолько же, насколько я – не муравей.
«Меня завораживает этот кочующий мрак, ? наконец отвечаю я. ? Меня завораживает такое устройство миропорядка. Пока этот порядок не рухнул, я хочу почувствовать его кожей и попробовать в нём пожить. И по мере сил способствовать тому, чтобы он продолжался. Поэтому я согласен».
Анрита кивает.
«Как и в каком качестве мы туда попадём? ? спрашивает Амрис. ? Не рождаться же…»
«Выбирайте», ? Анрита неожиданно как будто собирается или концентрируется. Её взгляд вновь сфокусирован и переходит с меня на Амриса и обратно, а третий глаз – смотрит куда-то в середину пространства перед Анритой.
Амрис смотрит на меня, я – на него.
«Нам надо подумать», ? наконец говорит он. Я киваю.
«Мы посмотрим на мир и на текущую ситуацию и дадим ответ позже».
«Ваш ответ принят», ? церемонно отвечает Анрита и складывает ладони в молитвенном жесте посередине груди.
«Анрита! ? восклицает Амрис, заворожённо глядя на марево, которым в очередной раз стал контур туловища нашей гостьи от движения её рук. ? Я и так согласен участвовать, но я буду совершенно счастлив, если в случае успеха я смогу получить от тебя небольшое вознаграждение».
Анрита медленно поворачивает к нему голову, и её третий глаз смотрит Амрису куда-то в пупок.
«Желанное тобой вознаграждение – то, о чём ты сейчас думаешь?»
А о чём он думает?
Но я опоздал. Амрис предвидел мой интерес и сделал такое движение в телепатическом поле, как будто ладонью прикрыл что-то, что показывал Анрите.
«Извини, Кан, – смущённо говорит он. – Я не могу тебе это показать. Я слишком стесняюсь».
Вот это новости. Что он такое может хотеть в качестве вознаграждения от Анриты, что стесняется мне показать?
«Но ты непременно увидишь это, если Анрита согласится», – он с надеждой смотрит на нашу гостью.
Анрита смеётся. Её третий глаз скошен к носу, вместо рук вокруг тела ? мерцающее, танцующее марево, и от её смеха дрожит и трепещет вся наша контора.
«Я согласна, Амрис. Верните Мерре порядок, и ты получишь свою награду. Кан-Гиор, хочешь ли ты вознаграждение?»
Хм. Не думал об этом.
«Анрита, для меня знакомство с этим миром – само по себе подарок. Но у меня есть предчувствие, что вскоре к нам обратится частный клиент и для решения его проблемы нам потребуется помощь от Ведомства. В чём-то вроде наведения справок. Я хочу быть уверен, что я её тогда получу».
Амрис смотрит на меня с любопытством: у меня не часто бывают предчувствия. Анрита моргает обычными глазами, а третий глаз заворачивается внутрь.
«Ведомство всегда открыто для предоставления справок, поэтому я не вполне понимаю природу твоего запроса, но я могу заверить тебя, что помощь от Ведомства в той развёртке будущего, которую ты предчувствуешь, ты получишь в полном объёме».
«Спасибо», ? так удивительно: ещё ничего не произошло, я даже не знаю, о чём идёт речь, но я уже чувствую облегчение. Как живёт Амрис, постоянно имея в виду несколько вариантов будущего, я вообще не представляю.
«Я буду ждать вашего решения. Благодарю за гостеприимство», ? говорит Анрита. Поднимает руки над головой, бесшумно хлопает в ладоши ? всеми своими ладонями ? и исчезает.
Мы остаёмся одни с большим архивом по миру под названием Мерра.
Амрис проводит руками по дредам и смотрит на меня озадаченно. Я пожимаю плечами.
«Ещё тхали?»
Глава 1. Грегор Теллери
Грегор Теллери, сиятельный лорд-регент Ксесса, сидит за инкрустированным кусочками цветного стекла деревянным столом в своём кабинете в Западной башне дворца Ксесса и точит нож. Лорд Теллери – пожилой господин с обвислым лицом, накрученными на концах седыми волосами до плеч длиной, холодными серыми глазами и ухоженными ногтями.
– Я пригласил вас в свой кабинет, ваше высочество, чтобы в преддверии вашего совершеннолетия и вступления на престол преподнести вам урок, который никогда не проведёт для вас уважаемая мадам Альвара, при всех её многочисленных достоинствах.
Наследный принц Ксесса Лерек, названный так, словом «свет», потому что родился в первый день после отступления Мрака, тонкий светловолосый юноша почти двадцати лет, делает головой небольшое движение в мою сторону, но молчит и продолжает слушать, что говорит его дедушка по маминой линии.
Мадам Альвара, Гина Альвара – это я. Точнее, это имя женщины, придворной менторши нашего высочества, в теле которой я временно присутствую. Впрочем, какого «нашего» – высочества королевства Ксесс. Это я слишком сильно в роль вошёл.
А точнее – вошла.
– Вы видите этого петуха, ваше высочество? – продолжает тем временем лорд Теллери.
Принц косится на стоящую посреди комнаты клетку. В ней вертится, пытаясь то расправить крылья, то выпрямить шею – и то, и другое безуспешно, клетка слишком тесная, – коричневый петух.
Принц Лерек молчит и вновь поднимает взгляд на лорда Теллери.
– Вы, должно быть, задаётесь вопросом, ваше высочество: для чего в моём кабинете этот петух?
Принц принимает позу, знакомую мне по другим его беседам с регентом: он опускает плечи и вытягивается макушкой вверх. Во всех таких беседах я стою позади него, слева, как мне полагается по рангу, и я не вижу лица принца. Я только вижу, как в какой-то момент беседы он начинает тянуться вверх, как будто сейчас оторвётся от земли.
Кроме принца, регента и меня в кабинете находятся сын регента ? секретарь Регентского совета, ? Левый министр и начальник дворцовой гвардии. Они стоят позади меня, у дверей. Не издают ни звука.
? Я надеюсь, вы расскажете мне об этом, лорд-регент.
Голос принца звучит устало ? и одновременно светло. Насколько я понимаю, это свойство всех детей, родившихся в первые часы после отступления Мрака: в их присутствии становится светлее.
? Непременно.
Лорд-регент заканчивает точить нож и убирает точильный камень в ящик стола. Встаёт и вплотную подходит к принцу. Они одного роста, но кажется, что лорд-регент над принцем возвышается.
? Этого петуха, ваше высочество, ? шепчет лорд Теллери, приблизившись к уху принца. ? Я приобрёл у одного торговца тканями, который на досуге увлекается петушиными боями и разведением петухов для них. Так вышло, что на чемпионате этого года победил он. Я купил его всего за восемьдесят тысяч. Лавка того торговца получает такую выручку за месяц. И знаете, что интересно, ваше высочество? Торговец и глазом не моргнул, получая деньги за птицу, о которой он заботился. Если, конечно, можно назвать заботой подготовку петуха к боям.
Лорд Теллери отстраняется и внимательно смотрит на принца. Я не вижу выражения его лица, но регент, видимо, не удовлетворён.
– Я хочу показать вам, ваше высочество, – голос регента звучит вкрадчиво. – Что происходит с теми, кто считает, что забрался на вершину и победил. Особенно с теми, кто считает, что забрался выше меня, ? если вы понимаете, о чём я.
Регент наклоняется к клетке и открывает защёлку. Крышка откидывается наверх, и петух вскидывает голову.
Не сводя взгляда с лица принца, регент хватает петуха за горло. Медленно поднимает на уровень глаз принца. Петух яростно хлопает крыльями и извивается в руке регента, однако регент не обращает внимания на его отчаянные усилия. Точно так же, не сводя глаз с принца, свободной рукой регент берёт со стола из-за спины нож, медлит секунду и перерезает петуху горло.
Фонтан крови заливает светлое одеяние принца. Лерек вздрагивает.
Безголовый петух падает обратно в клетку. Вертит обрубком шеи, хлопает крыльями, подпрыгивает, подлетает над клеткой и врезается в принца. Лерек резко втягивает воздух и отступает на полшага. Петух падает на спину, пытается вновь встать, но больше не может. Цепляется за воздух лапами, дёргает крыльями – и постепенно затихает.
На полу под клеткой расползается лужа крови. Лерек мелко дрожит – и не сводит взгляда с регента. Тот подносит голову петуха с высунутым языком, с капающей из обрубка кровью к самому лицу принца, держит её так несколько мгновений и отпускает. Голова падает на бело-золотистые туфли принца.
Начальник дворцовой стражи издаёт глухой звук. Я не оборачиваюсь, но слышу стук двери. Его торопливые шаги вскоре стихают, и на комнату опускается тишина. До меня добирается кислый запах крови. Приоткрываю губы и начинаю дышать ртом.
– Я думаю, что мне предстоит научиться ещё воистину многому, лорд-регент, ибо смысл вашего урока ускользает от меня. Однако это не помешает мне уже совсем скоро стать правителем Ксесса ? законным правителем Ксесса ? и продолжить своё образование уже в новом качестве. Когда мне потребуются новые уроки от вас, я вас извещу.
Регент не меняется в лице – лишь опускает руку, которой держал голову петуха.
– Пойдёмте, мадам Альвара, – продолжает принц. – Я нахожу, что я соскучился по вашим более традиционным методам преподавания различных наук.
Он поворачивается – от пояса вниз всё его одеяние в петушиной крови – и двигается к выходу. Я выдыхаю и делаю было шаг, чтобы последовать за ним, но нас останавливает холодный голос Грегора Теллери.
– Мой принц, этот урок не обязательно понимать, – его нужно просто запомнить и учитывать при планировании своих действий.
Принц не оборачивается и не удостаивает регента ответом. Выходит из кабинета, и я спешу за ним.
Надо отдать должное вышколенности дворцовых слуг: пока принц идёт к своим покоям, никто не бросается выяснять, почему одежда принца в крови. Мало ли в каком виде изволит ходить по дворцу его высочество.
С другой стороны, думаю я, это может быть очень печальная жизнь: никто без приказа не спросит, что у тебя случилось и не помочь ли тебе с чем-нибудь, даже если вся одежда в крови.
С третьей стороны, слуг нанимает на работу не принц, а лорд Теллери, и даёт инструкции им он же.
Стоящий у дверей покоев принца камердинер Лерос Винценти, благообразный седой старик, служивший ещё дедушке нынешнего принца, не меняясь в лице, выступает навстречу при приближении принца. Отдаёт поклон, открывает двери. Кидает на меня быстрый вопросительный взгляд. Пальцы правой руки я складываю в фигуру, напоминающую изогнутую букву «Г» местного алфавита, – сигнал, которым обмениваются дворцовые служащие, когда не хотят вслух произносить имя канцлера. Старик Лерос едва заметно кивает и закрывает за нами дверь. Запоздало я думаю о том, что надо было попросить его позвать других слуг, но уже поздно.
Едва закрывается дверь – принц опускается на пол там, где стоял, и закрывает глаза. Приседаю рядом с ним и тянусь вниманием, чтобы почувствовать, что с ним. Принц практически не дышит. Он замирает на выдохе и сидит, как в ступоре.
– Дышите, ваше высочество. Всё самое худшее позади.
Принц вздрагивает и невесело усмехается.
– Если я правильно понял, что хотел сказать мне любезный дедуля, всё самое худшее меня только ждёт.
Прекрасно: на сарказм его хватает. Да и дышать стал получше.
– Чем я могу помочь вам, ваше высочество?
Принц поднимает голову и останавливает рассеянный взгляд на моём лице. Открывает рот, но не успевает ничего сказать.
Дверь нешироко открывается, и в комнату ловко протискивается мадам Реншини Кенти, некогда кормилица принца, полная и заботливая пожилая дама.
– Свет мой, солнышко, ваше высочество, – я так и не поняла, как она отодвинула меня с моей позиции, но вот она уже сидит на корточках там, где только что была я, и осматривает принца. – Вы не ранены, свет мой?
Принц рассеянно качает головой.
– Это не его кровь, – негромко говорю я. – Лорд Теллери изволил устроить красочное представление.
Мадам Реншини поднимает взгляд на меня и меняется в лице.
– Гина, голубушка, да у вас же тоже платье в крови! Так не пойдёт. Нужно убрать всю эту одежду. Лерос!
Последнее имя она произносит громко, чтобы стоящий за дверьми камердинер услышал, но больше не добавляет ни слова. Похоже, у них уже есть договорённость, что нужно делать.
А я опускаю глаза на своё платье – и действительно, на подоле по диагонали – красная дорожка из капель. Даже до меня долетело, а я не заметила.
У меня кружится голова. Я отступаю на несколько шагов и присаживаюсь на краешек стоящего неподалёку изящного стула.
– Гина, голубушка, я скоро займусь вами, не волнуйтесь. Сначала нам нужно позаботиться о нашем высочестве.
Мадам Реншини прижимает принца к себе, нашёптывает ему что-то успокоительное и укачивает. Взгляд принца рассеян, а руки безвольно висят.
– Дышите, ваше высочество, – напоминаю я.
Принц фокусирует взгляд на мне. Вдыхает – и его вдох превращается во всхлип. Поднимает руки, обнимает свою кормилицу, прячет лицо у неё на груди и беззвучно плачет. Ну и хорошо.
Дверь в покои принца вновь открывается. Лерос придерживает её снаружи, и заходит вереница слуг-мужчин, каждый из которых держит в руке по вёдру с горячей водой. Аккуратно и проворно обходя сидящего на проходе принца, они направляются в ванную комнату в глубине покоев принца. Наполнять ванну, вестимо. Чья бы это ни была идея – это хорошая идея. Пусть принц отмокнет и придёт в себя.
