Потом, как известно, тела расстрелянных подвесили вверх ногами на металлоконструкциях перед автозаправкой. Вот это фото.
Бомбаччи – крайний слева, Муссолини – третий слева, рядом с ним Клара.
Тем и закончился этот жизненный путь от Ленина к Муссолини.
Питерские кафешки. Начало
Как и сегодня, сто лет назад в Питере было хорошо с общепитом.
Рисунок Дмитрия Моора «Кафэизация Петрограда» из «Крокодила» за 1923 г. иллюстрирует цитату: «В Петрограде на каждого жителя приходится полтора кафе. (Из газет)».
Подпись: Муж (акушерке): – Двойня? Ур-р-ра! Значит, еще три кафэ открылось!!!
«Была земля белым-бела, мела метель…»
Сегодня у нас Татьянин день.
Карикатура Дмитрия Моора «Отставка Татьяны» иллюстрирует следующую цитату:
«Московское студенчество постановило отменить Татьянин день, заменив его общестуденческим революционным праздником. (Из газет)».
И подпись:
«Татьяна (выходя из университета): – О, жалкий жребий мой! (из «Евгения Онегина»)».
Карикатура в какой-то степени оказалась пророческой, так как в Советском Союзе действительно на десятилетия исчез День студента, он же Татьянин день, он же День самой масштабной пьянки в Москве. Как писал Чехов: «В этом году выпили все, кроме Москвы-реки, и то благодаря тому, что замерзла… Пианино и рояли трещали, оркестры не умолкали. Было так весело, что один студент в магазине от избытка чувств выкупался в резервуаре, где плавают стерляди».
Античная тога и сандалия на одной ноге у этой Татьяны вопросов не вызывают – это, в конце концов, день «Мц. Татианы Римской и с нею в Риме пострадавших». Но вот что за символы у нее на одежде? Чьи гербы? Даже не догадываюсь.
И почему цифра 20? Церковь празднует день Татьяны Крещенской по старому стилю – это 12 января. В год основания университета – в 1755 году это было 23 января. В год официального возобновления праздника – 2005-м – это было 25 января.
Откуда 20?
Философское
Карикатура Дмитрия Моора носит длинное название: «Кто перегонит? Состязание Ильи-пророка и комсомольца».
Облака грохочут звонко,
Тарахтит Илья пророк,
А ему с высот мальчонка
Кличет: – Выезд твой не в прок!
Что за глупая сноровка:
На лошадках мчаться ввысь!
Дядя! Вот тебе веревка:
За нее ты уцепись!..
Когда-то люди думали, что прорыв в науке и технике быстро и навсегда отменит религию.
Разум победит Бога.
Потом поняли, что ошибались.
Потому что «электричество есть, а счастья нет».
Про пианино, попадью и «про это»
Читатели часто интересуются – а был ли секс в «Крокодиле» столетней давности?
Отвечаю – хотя страна и переживала в 1920-е сексуальную революцию, средства массовой информации оставались довольно консервативными, и никаких шуточек «про это» в сатирическом журнале не наблюдалось.
Единственное исключение допускалось в антирелигиозной пропаганде. Обличая религию и церковь, разрешено было шутить про похотливую попадью и блудливого попа. Все эти шуточки, впрочем, опирались на давнюю народную традицию – ознакомьтесь, если кто не читал, с «Заветными русскими сказками» Афанасьева – там через раз если не поп, то попадья, а коль не попадья, то попова дочка.
Приведу пример – в харьковской газете «Пролетарий» появилась заметка про пианино:
«Бывший предволревкома Буглевской волости, Изюмского уезда, конфисковал у попа пианино для детского дома. Теперь поп взмолился перед своим квартирантом предволисполкомом Кузьмой Бабарыкиным: возврати, друг, пианино.
Возвратил Бабарыкин попу пианино и ублажает ежедневно свой слух, слушая игру попадьи».
Художники «Крокодила» обыграли этот достаточно невинный сюжет в достаточно скабрезном духе:
– Пока отец Семен там обедню служит – мы здесь недурно проведем время!
Но больше всего попам доставалось в стихах. В следующем же номере было опубликовано стихотворение Демьяна Бедного «Про трех попов», вот небольшой отрывок:
…Наконец, в году двадцатом
Объявился новый поп.
Он крошил христово тело
В кислый клюквенный сироп.
С виду поп—монах и только!
Не курил он и не пил,
Грех один за ним водился:
Поп кухарочку любил.
Умилялись Рогачевцы:
«Поп – бессребреник прямой!»
Да кухарка-то, сударка
Так драла, что боже мой!
Сундуки все в год набила
И поправивши дела,
Перед святками от батя
В город деру задала.
А еще через месяц издающаяся в Городце Нижегородской губернии газета «Поводырь» рассказала, что прихожанин, у которого поп отбил жену, тщетно пытался темной ночью проникнуть в поповскую обитель. Тогда он бросился к церкви и начал бить в набат. Когда сбежалась вся деревня, мужик рассказал про святого соблазнителя.
Эту небольшую заметку будущий автор песен «Широка страна моя родная» и «Вставай, страна огромная» Василий Лебедев-Кумач развернул чуть-ли не в поэму. Причем еще тогда использовал прием, который сегодня очень полюбили поэты-фельетонисты вроде Дмитрия Быкова – стихотворный текст писался в строчку, как будто прозой.
Вот как начиналась поэма:
– Что за штука? Нету бабы, – Петр Акимов говорит: – ночь, уж спать давно пора бы, да и лампа зря горит. Где ей быть? куда деваться? Все соседи спят давно.
Стал Петруха волноваться, глядя в мерзлое окно. Вышел, – тихо. Ни огарка у соседей в окнах нет, лишь в окне поповском ярко светит лампы желтый свет.
