– Ага, здорова. Да, едем. Скоро будем. Угу… Ага. Норм. Слушай, тут девчонку одну на дороге прихватили, говорит, что к нам едет. Чего?
– Тебя как звать? – он обернулся и требовательно на меня посмотрел.
– Таиси…я, – кое-как вспомнила я своё человеческое имя. От страха, чуть настоящее не ляпнула, хоть и не пользовалась им черте сколько лет.
Качок с удивлением приподнял бровь, и спросил уже в трубку:
– Она?
Затем, какое-то время молчал, выслушивая того, кто говорил ему на том конце, при этом продолжая на меня пялиться, и в конце концов, усмехнувшись, сказал:
– Понял, значит скоро будем.
А затем обернулся к своему брату и спросил:
– Всё слышал?
– Ага, – ответил тот, чем сильно меня удивив, потому что я вообще ничего не услышала. А мужчина, повернувшись ко мне, добавил: – Ну здравствуй, сестренка.
– Чего? – приподняла я брови от удивления.
– Мама твоя за нашего отца замуж выскочила, – пояснил мне первый.
– Если это шутка, то вообще не смешная, – процедила я, раздражаясь.
Потому что мама, точно не могла выйти замуж за человека. Это безумие какое-то.
Она сказала, что нашла нам защитника и покровителя. Я и подумать не могла, что она решит замуж за него выходить!
Да это же… просто…
– Нет, я в это не верю! – почти выплюнула я.
– Нет, это не шутка, – хмыкнул первый, иронично улыбаясь, чем еще сильнее меня разозлил, так и захотелось расцарапать ему лицо, а он, не подозревая о моих планах, продолжил: – И да, давай знакомиться сестренка. Меня Тимофей звать, а брата моего – Никита.
Второй повернулся и подмигнул мне, а я так и сидела, пытаясь переварить эту новость не в силах хоть что-то сказать.
У меня просто в голове не укладывалась, что мама, после всех наших разговорах о том, что люди вообще недостойны даже нашего мизинца, она выходит замуж за человека?
Если бы я тогда узнала за кого она на самом деле замуж вышла, то уже сейчас выпрыгнула бы из машины на полном ходу.
Но так как я этого не знала, поэтому просто решила, что скорее всего это какой-то её очередной план, и когда я приеду она всё мне объяснит.
Эти мысли меня более-менее успокоили, и я даже выдохнула от облегчения.
Потому что то, о чем мне говорят эти двое – чушь собачья.
– В принципе я отца понимаю, если твоя мать такая же горячая штучка, как и ты, то я бы тоже повелся, – протянул тот, что назвался Тимофеем.
А второй, небрежно добавил:
– Очередная охотница за наследством.
Я аж задохнулась от злости.
– Чего? – выпалила, не сдержавшись. – Совсем офигел? Да если это правда, ваш отец должен ноги моей маме целовать, что она снизошла до того, чтобы позволить ему называть себя своей женой! И да, денег у нас полно! Нам ваши жалкие копейки вообще не нужны!
Конечно, не здесь ни в этом мире, а в нашем… но все же они точно есть! Я знаю, мама рассказывала! И само-собой эту информацию я не собираюсь им говорить.
– «Снизошла», «ноги целовать», – протянул насмешливо Никита. – Ты кто, филолог что ли? Откуда слов таких умных нахваталась?
– Книги читаю! – огрызнулась я, – и тебе советую!
– Книжный червь? – выгнул свою бровь Тимофей, – ни за что бы не подумал. Выглядишь, как шалава подзаборная…
– Сам ты червяк! И шалава подзаборная! – процедила я сквозь зубы, и как можно пренебрежительней фыркнула, показывая своё отношение к обоим качкам.
Небось из зала вообще не вылезают. Все мозги мышцами заплыли.
– Эй сестренка, полегче, – ответил мне мужчина, заставив поежиться от своего грубого тона. – Я ведь могу и наказать за плохое поведение.
– Тебе меня можно обзывать, а я должна в ответ молчать? – криво усмехнулась я, уже прекрасно понимая к чему ведут эти двое.
Знала я таких и видела.
Думаю, что хозяева жизни и имеют права гадости говорить все с подряд.
– Женщина имеет права открывать свой рот, только в постели, а её словарный запас должен быть примерно таким: «О, да, дорогой! Трахни меня еще и еще…», – подражая актрисам из порнофильмов, почти пропел высоким голосом Никита.
– Фу! Какой ты гадкий, – скривилась я, и отвернулась, не желая больше общаться с этими извращенцами.
– Ой-ой, какие мы нежные, – фыркнул он в ответ, и добавил уже явно не мне, а брату: – Папаша наш обожает всяких дур находить падких на его бабки. Лапшу им на уши вешает, но, забывает указать один нюанс, – он сверкнул на меня своими красивыми глазами, и опять отвернувшись, чтобы следить за дорогой, сказал: – все его бабки достанутся нам. Его сыновьям. Мы его единственные наследники. И да, больше у него детей нет и не будет.
***
Я же в этот момент могла лишь молиться Амельсете, богине, что помогла маме открыть врата в другой мир и сохранить нам жизни в новом для нас месте, что всё это ошибка, и какой-то хитрый план, чтобы в очередной раз нас спасти. И этих двоих мне надо просто потерпеть немного так же, как я умудрилась целых десять лет терпеть жизнь в интернате.
Жаль в этом мире сила Амельсеты была ограничена, и мама уже не могла также спокойно открывать порталы на Земле. Но мы верили, что богиня продолжает за нами наблюдать и скрывать от преследователей, ведя нас особым путем, только ей одной ведомым.
Да, он не прост и тернист, но только так мы сможем с мамой выжить и однажды вернемся обратно в наш Великий Лес.
Эти мысли, немного примерили с действительностью и успокоили меня.
Качки всего лишь попутчики, как водитель автобуса, доставят меня до места, и я их больше никогда не увижу.
У меня настолько настроение повысилось, что я непроизвольно заулыбалась. Естественно Тимофей, которому видимо совершенно нечем было заняться, постоянно оглядывался на меня, и заметил мою радостную улыбку.
– Эй, ты чему там улыбаешься Таиси? Что-то интересное увидела? – спросил он, зачем-то назвав сокращенную версию моего имени. Так меня имела права назвать, только мама.
С моего лица тут же сошла улыбка, и я, стараясь, как можно больше напустить холодных ноток в свой голос, с достоинством ответила:
– Моё имя Таисия!
– Хмм, – на лице Тимофея появилась коварная усмешка. – А мне кажется, что тебе больше подойдет Тая. По-моему, отличное имя, да?
Я заскрежетала зубами. Так сокращать имя может, только истинный! Мне мама рассказывала!
– Та-и-си-я! – процедила я по слогам, и добавила: – Ты что, совсем глухой?
Вместо того, чтобы исправиться, этот невыносимый качок, посмотрел на своего брата и спросил у него с умным видом:
– А ты что думаешь, братан? Та-я…. ммм, конфетка, сладкая, – он умудрился пропеть эти три буквы таким хриплым и мягким голосом, что у меня внизу живота опять потеплело, и я непроизвольно покрепче сдвинула колени.
Никита повернул голову, посмотрел на злющую и одновременно озадаченную меня, иронично усмехнулся, и ответил:
– Думаю, что ей больше подойдет «колючка». Смотри, как иголки распушила, того и гляди сейчас все в нас выпустит.
– Это всё от недотраха, – ответил Тимофей, и продолжил со знанием дела: – Помнишь ту заучку из университета?
– Та очкастая и вечно зализанная мегера, старостой нашей была? – уточнил у него брат.
– Она самая, – кивнул мужчина. – Злющая, как не зная кто. Но стоило мне её в библиотеке в темном закутке к стеночке прижать, да трахнуть, как следует, так сразу же потом ласковая, как кошечка стала.
– Серьезно? Ты её трахнул? Да ладно! Ну ты даешь… То-то я смотрю она тебе потом без разговоров списывать давала. Ну ты и лис!
Эти пошлые мерзкие разговоры показались им обоим невероятно смешными и веселыми, и они оба заржали, как ненормальные.
Мне очень сильно хотелось высказать им, что они ведут себя, как похотливые подростки, но тут я резко себя остановила, задумавшись.
А какого черта я так реагирую вообще? Что со мной происходит?
Я даже в интернате и то раз в сто спокойнее была, и на детские подколки вообще никогда внимания не обращала, разве что первый год, когда притиралась. Но потом-то уже прекрасно понимала, что дети есть дети, и их ничто не исправит. Они всё равно будут меня подкалывать, чтобы вывести на эмоции. А еще лучше на драку.
А сейчас, что происходит?
Мне по человеческим меркам тридцать пять лет! А я веду себя так, будто всё еще подросток.
Да, мама говорила мне, что в Великом Лесу дети эльфов взрослели медленно. Так как были постоянно опекаемы родителями или взрослыми родственниками.
И где-то до тридцати лет вообще считались несовершеннолетними. И даже после тридцати мало на что имели права.
Но здесь-то мир другой и воспитание у меня уже было совсем иное.
Да, мама печалилась, что мне приходится слишком быстро взрослеть, но мне казалось, что я, наоборот, слишком долго взрослею.
В мои тридцать пять люди уже по двое-трое детей имеют, высшее образование, работу и уважение в обществе. Да я и сама задумывалась о детях, и как бы я их воспитывала, поэтому и на автомате жалела малышню и всяческих их опекала, считая себя уже взрослым и разумным существом.
А я тут сижу и, как подросток пререкаюсь и реагирую неадекватно на тупые шутки каких-то мужланов.
Может это всё из-за усталости? Просто я слишком много времени провела в пути, еще и остановку свою проспала, вот и результат?
Так, ладно.
Пусть называют как хотят, думают, что хотят, болтают, что хотят.
Главное, чтобы до места довезли, и я наконец-то увижу маму, и мы спокойно заживем.
Теперь уже под защитой.
И я не буду каждый раз оглядываться, ходя по улице…
Никита с Тимофеем наконец-то отсмеялись, и заметив, что я больше никак не реагирую, успокоились.
Я уж решила, что остаток пути мы доедем спокойно, без эксцессов, как случилось то, чего я меньше всего ожидала.
Мы ехали по трассе, парни включили громкую музыку, какой-то тяжелый рок, и я даже почти задремать успела, я всегда под тяжелый рок дремала в интернате. Только так можно было заглушить звуки, доносящиеся с других коек, ибо дети и сон, это вообще что-то невозможное. Вот и приобрела я себе дешевенький «МП-тришник», накачала туда тяжелой рок музыки, и только так засыпала.
Так вот, только я прикрыла глаза, и тут машина резко вильнула влево, от чего я пребольно ударилась головой о стекло, а затем вправо, и встав на два колеса, перевернулась, упав прямо в кювет у дороги.
Глава 2
Музыка продолжала громко орать, а у меня походу случились самые настоящие галюны, как говорил Фич, когда обкуривался, видимо от удара головой.
Потому что оба парня, резко обросли шерстью, превратились в здоровенных серых волков, выпрыгнули из машины. Один из них, лапой оторвал дверь с моей стороны, вытащил меня из машины, зубами схватив за рюкзак, который я так и не сняла со своего плеча. Все же в нем была вся моя жизнь – сменное нижнее белье, запасная куртка, немного косметики, документы и деньги.
Волчара продолжил тащить меня куда-то в лес, тогда как второй вообще исчез из виду.
А затем он и вовсе накрыл меня своим здоровенным мохнатым телом, придавив к земле, еще и грозно рыкнув, чтобы я не двигалась, и в этот момент раздался взрыв.
Нас обоих обдало жаром, волк взвизгнул, и отрубился, уже полностью навалившись на меня своей тяжеленой тушей.
Кажется, я тоже отключилась на несколько минут, потому что очнулась тогда, когда поняла, что тяжеленая туша с меня исчезла, мне стало легче дышать, и кто-то облизывает мне лицо.
Кое-как взмахнув рукой, я убрала от себя наглую морду, и открыв глаза в шоке уставилась на настоящего волка.
Только здорового блин…
Я и не знала, что они настолько огромные бывают.
Как теленок!
На автомате, попробовала отползти от него, но услышала чье-то поскуливание.
Повернув голову, поняла, почему так сильно пахло палёной шерстью и поджаренным мясом.
