– Надо связаться с экспедицией и вызвать аэрокары, – снова первым подал голос Питер.
– Мы не можем бросить установку! – возмутился отдышавшийся геолог. – Она же стоит у нас на балансе!
– В чрезвычайной ситуации по инструкции общегалактической инспекции первым приоритетом спасения являются люди. Если не согласны с моими решениями, подайте жалобу после возвращения в лагерь. Что там со связью? – обратился он уже к дознавателю.
– Связи нет, – неохотно подал голос последний.
– То есть как нет?! А когда мы прибыли, была?
– Сначала была, хотя и нестабильная. Мы далеко отъехали даже от ретранслятора, не говоря уже про лагерь. А сейчас вон еще ветер поднимается. Возможно, какие-то волнения магнитного фона…
– Раньше нельзя было сказать? – сквозь зубы свирепо прошипел Вальц.
– Зачем? – оскалился в ответ дознаватель. – Сделали бы работу да уехали. Кто же знал, что эти ушлепки, – и он кивнул в сторону геологов, – напортачат с расчетами и вызовут землетрясение.
– Затем, что в инструкциях есть смысл, даже если вы его не понимаете. Их не дебилы пишут.
– Ребята, успокойтесь! Ваша драка проблемы не решит, – выпалила Селена, выскакивая прямо между парнями.
Оба посмотрели на нее, как на ненормальную, но отступили.
– За нами в любом случае отправят аэрокары, когда хватятся, – робко высказался геолог.
– Да, но есть проблема, – ответил лейтенант. – Силовое поле опустится строго с последним лучом солнца. К этому времени все аэрокары должны вернуться на «Козетту». Оттуда сюда и обратно лететь часа два. Значит, – и он посмотрел на комм, – если нас не хватятся в ближайшие пять часов, то ночевать придется здесь.
Вот тут Селене впервые за сегодняшнее утро стало реально страшно.
– А как часто мы должны в принципе выходить на связь? – уточнила она, стараясь, чтобы ее голос звучал скорее деловито, чем напуганно.
– По мере нашей необходимости, – недовольно сообщил дознаватель, уже понимая, куда девушка клонит.
– Значит, о нас не вспомнят до момента включения щита, – подытожил лейтенант. – Предлагаю готовиться к худшему.
– Может, заночуем в вездеходе? – подал голос геолог.
– Рискуя провалиться в преисподнюю? – хмыкнул Вальц, затем обернулся и пошел к геологу.
– Юджин! – снова позвал его лейтенант, щелкая пальцами перед носом. Ноль реакции. Вальц достал из бокового кармана на левой голени кожаный пенал, в котором оказалось шесть полных шприц-ручек разного цвета. Отстегнул желтую.
– Кстати, такой набор есть у каждого из вас, – невозмутимо произнес он, делая геологу укол в шею.
– А почему мы об этом узнаем только сейчас?! – возмутилась окончательно ожившая Марлен.
– Потому что, пока группа не разделяется, это информация не относится к обязательной. Вам же эту «муру» слушать неинтересно…
«Ничего себе слух», – изумилась Селена. Ей-то казалось, что они с Марлен ушли уже на тот момент достаточно далеко.
– Что ты ему вколол? – запоздало обеспокоился о напарнике второй геолог.
– У него нервный шок – успокоительное, естественно. Только в маленькой дозе, чтобы не заснул. В случае чего не хотелось бы занимать руки и тащить его на себе. Ренат, сядьте и безостановочно пытайтесь выйти на связь с лагерем.
Дознаватель послушался, видимо, в итоге признавая в лейтенанте главного.
– Марлен и Селена, идемте, вы более легкие, я вас подстрахую. Нужно забраться в вездеход и вытащить из него все вещмешки и кислородные баллоны.
Селена посмотрела на лейтенанта с искренним уважением – забавно, как этот парнишка с детским лицом всего за несколько минут превратился из простого охранника-сопровожденца в единственного не растерявшегося и знающего, что делать, человека в группе.
***
Серебряный Ручей вполне можно было бы назвать городом-крепостью, вот только крепостных стен у него не было. Расположенный на гигантском горном уступе город был с одной стороны практически впечатан в скалу. Две другие надежно защищал от вторжения многометровый обрыв. Единственно возможный вход в город – по дороге из леса – преграждала ледяная бурлящая река, берущая начало в высокогорном водопаде. Сквозь изумительную прозрачность воды на дне реки были отчетливо видны острые камни. Перекинутый через преграду ажурный мост при любой опасности мог быть тут же разведен. Явно, решившим брать городок штурмом пришлось бы несладко.
Всю эту оборону легко можно было обойти с воздуха, но у Шустера складывалось впечатление, что никаких летательных аппаратов, как и положено в Средневековье, тут нет. Хотя для чего же тогда этот громадный подземный гараж, «пожравший» его транспортник?
Архитектура в Серебряном Ручье смогла изумить своей красотой и изяществом даже равнодушного к бессмысленным изыскам Шустера. Здания, улицы, скверики, казалось, сошли с картинок из детской книги сказок. У Алекса была такая в детстве, старинная, бумажная, перешедшая по наследству. Когда-то он с замиранием сердца перелистывал ее страницы, представляя себя живущим на них принцем. С возрастом и опытом он четко осознал несоединимый разрыв между фантазией и реальностью и понял, что единственный шанс стать «принцем» и получить власть, положение в обществе и богатства – силой и хитростью вырвать их из зубов тех, кто успел захапать всё это раньше.
Команду транспортника привели в стоящий чуть на отшибе одноэтажный дом. На нем, как и на прочих городских зданиях, была лепнина и тонкая художественная роспись. Однако ажурные кованые решетки на окнах говорили о том, что сооружение отнюдь не гостиница.
– Что все это значит? – надменным голосом произнес Эванеску.
Мечник холодно пожал плечами.
– Это всего лишь зал ожидания. Нам, как и прочим расам, свойственно проявлять бдительность в приеме незваных гостей.
– Но я не гость! Я князь соседней провинции!
– Поэтому вас и привели не в тюрьму, а всего лишь в охраняемые апартаменты. Дождитесь визита светлейшего князя Серебряного Ручья. Он подтвердит вашу личность, и все ваши права будут тут же восстановлены, – и эльф покинул комнату, заперев дверь на замок.
Первое, что Эванеску сделал после этого, развернулся и с размаха ударил японца кулаком в лицо. Тот слегка отлетел, сплюнул кровь на искрящийся чистотой мраморный пол, но промолчал. Правильно – знает, за что получил. Их вообще чудом всей командой там же у корабля не положили. Нет, конечно, трое на трое – шанс определенно был, но с учетом непонятных воздушных пассов – это вряд ли.
– Тут есть магия? – пробасил Брог, наконец решившись спросить то, что, видимо, беспокоило его всю дорогу от места посадки.
Эванеску посмотрел на своего механика, как на полного придурка.
– Какая магия?! Ты вроде в отличие от Ито головой о планету еще не ударялся?
– Ну а как же они вот это всё, – и Брог коряво помахал в воздухе руками.
– А ты знаешь, как работает межпланетка?
Механик покачал головой.
– По твоей логике и она – магия?
Да, для Брога это почти так и было, но озвучивать вслух такую явную чушь он не стал.
– Теперь сидим и тихо ждем встречу с моим дядюшкой. И никакой самодеятельности. Говорю прыгать – прыгаете, скажу танцевать – танцуете, оба усекли? – и Мараик поочередно посмотрел на сокомандников. Те нехотя кивнули.
В это время в замке снова повернулся ключ. Все три пленника разом обернулись к двери. На пороге стояли молодой эльф с волосами странного пепельного цвета и уже знакомая охрана. По одежде юноши сразу было видно его высокое положение. Белый камзол был вышит серебряной нитью, а рукояти крепящихся к поясу кинжалов инкрустированы драгоценными камнями. И явно под низ надета такая же рубашка, как и у других эльфов, со странным креплением рукава и вставленными в белую ткань синими камнями. Дядя так молодо выглядеть никак не мог. Может, брат? Эльф широко и искренне улыбнулся.
– Что, неужели и меня не помнишь?! – произнес он на галакте. – Наслышан уже о твоей проблеме с языком, но думал, хоть близких узнаешь. Заматерел-то как!
Мараик решил не играть с огнем и, сделав расстроенную физиономию, ответил:
– К сожалению, оставшиеся воспоминания очень избирательны. Я чувствую, что знал вас, лорд, но не более того, – и Эванеску попытался изобразить искреннее смущение.
– Велите накрыть какой-нибудь легкий походный ужин на террасе на две персоны! Людей князя покормите здесь! – распорядился светловолосый сопровождению.
– Но принц, – робко вставил один из эльфов в черном, – распоряжение короля было дождаться князя Серебряного Ручья для подтверждения личности.
– Логично! Король же не знал, что тут проездом буду я! Личность князя Ясеневого Леса Мараика Эванеску подтверждаю! А теперь, когда формальности окончены, давайте уже к столу! Как князь Ручья появится, пускай и он присоединяется, разве же я против, – хохотнул новый знакомый, показывая Мараику жестом следовать за собой.
Шустер свирепо глянул на свою команду, чтобы не отчебучили тут что-нибудь, пока он решает их проблемы. Но и Ито, и Брог стояли, потупив глаза, изображая из себя полнейшую невинность. Так-то лучше.
Надо же! Его опознал целый принц! И что тут Мараику не жилось с такими знакомствами? Ну да, когда парень улетал, принц, должно быть, еще пешком под стол ходил. Но ясно же по реакции этого белобрысого, что они неплохо были знакомы. В отличие от своего предшественника, Шустер собирался из этого знакомства выжать по максимуму. Кажется, наконец-то и на его планете разбился корабль с драгоценными камнями.
С террасы открывался просто шикарный вид на водопад. Были слышны приятный шелест воды и щебетание птиц. Но это сейчас меньше всего волновало Шустера. Ему непременно надо было найти подход к этому разодетому хлыщу.
– Принц…
– Анарион. Наедине вполне можно и без титулов. Тем более тебе. Скажи, а про шрам на своей щеке ты что-то помнишь?
Мараик инстинктивно дотронулся до лица. То, что он помнил о шраме, никак не подходило для ответа, поэтому он просто печально покачал головой.
– Мне было пять, отец гостил у вас в Ясеневом Лесу. Все парни были старше меня и уже разъезжали на лошадях. Мне же разрешили брать только пони. Ух я тогда и рассвирепел! Ну и вывел втихаря с конюшни какого-то оседланного скакуна. Тот оказался с норовом и взбрыкнул, пытаясь скинуть наглого пацана. Ты, к счастью, оказался рядом и утихомирил коня, но сбруей тебе рассекло щеку. Однако отцу ты меня не сдал, а даже учил ездить и стрелять из арбалета. А… – тут принц запнулся. – Когда у вас в землях случилась… трагедия… мы узнали об этом слишком поздно, когда ничего исправить уже было нельзя.
Прислуга в этот момент закончила накрывать на стол. «Походный» ужин выглядел шикарнее, чем праздничный в родном доме Шустера. От обилия всевозможных разносолов разбегались глаза. Но Шустер напомнил себе, что он – Мараик – князь и не должен набрасываться на еду. Поэтому, повторив действия принца, с неторопливой леностью положил себе на тарелку небольшую фаршированную куропатку и пару вариантов незнакомых закусок.
– Почему ты тогда решил сбежать? – задал Анарион логичный вопрос. – Или тоже не помнишь?
– Это – помню, как и известие про то, что всю мою семью варварски вырезали, – жестко отрезал Эванеску. Хорошо, хоть какой-то информацией настоящий Мараик успел поделиться. – Не уверен, что дядя смог бы меня защитить и вообще стал бы. Зачем ссориться с таким могущественным соседом?
– Но ты мог бы приехать в столицу, уверен, король нашел бы тебе занятие!
– Шестнадцать лет не тот возраст, когда все тщательно анализируешь. И потом, как раз появился шанс посмотреть мир за пределами Валинора…
– Почему же тогда вернулся? Мир за пределами надоел? – как-то неожиданно резко бросил принц, подняв при этом на Мараика по-прежнему дружелюбные серые глаза.
– К истокам потянуло. Хочу попробовать вернуть Ясеневый Лес. Как думаешь, есть шанс? – решил пойти в лоб Эванеску.
– Я не законник и пока не король, – неопределенно пожал плечами Анарион. – Слушай, а поехали в столицу, что тебе здесь делать? С отцом поговоришь, и место он тебе, думаю, найдет. Там, глядишь, если не свой Ясеневый Лес, так что-то другое выгорит?
Шустер быстро прикинул варианты: с дядей встретиться, конечно, необходимо, у него-то должна быть самая полная картина, но тут сам в руки идет такой шанс, что надо быть полным кретином, чтобы его упустить. Он выдержал небольшую паузу, чтобы эльф подумал, будто Эванеску колеблется и в итоге сказал:
– Хорошо.
– И слушай, – поморщился принц, – тебя надо переодеть в приличную одежду, согласно статусу. В этом, извини, тряпье ты слишком похож на человека. Предлагаю прямо сейчас пройти в ближайшую лавку, а в столице потом пригласишь портного. Где твои визоплазы? – и поняв, что Эванеску не догадывается, о чем речь, постучал пальцем по синему камню на своей кисти.
– А, это… У дядьки, скорее всего, зачем бы они мне в тех мирах.
– В тех мирах действительно бесполезны, – как будто думая о чем-то своем, согласился принц.
«Сомневаюсь, – мысленно хмыкнул Шустер, – что драгоценные камни такого размера можно счесть бесполезными».
– Расскажи про другие миры! – снова оживился Анарион. – Я иногда общаюсь с торговцами, но большинство из них кроме бизнеса и сделок ничего не знают и не видели.
«Э нет, – подумал Шустер, – помучайся любопытством. Так я тебе все сразу и выдал!» Алекс хорошо знал психологию всей этой золотой молодежи. Нельзя дать принцу потерять интерес к новой игрушке.
– Всё расскажу в подробностях, но давай не сегодня? Страшно устал с дороги.
Принц разочарованно покивал и встал из-за стола первым.
– Тогда в одежную лавку, а потом ночевать в замок. Что-то твой дядя не спешит с тобой повидаться…
Эванеску пожал плечами. Ему тоже такое равнодушие к судьбе единственного выжившего племянника показалось подозрительным.
Глава 5
Настроение с утра у Рейвен было самое что ни на есть замечательное. Она уже решила, что сегодня поедет в город сама, подавать документы на перевод в университет Сохо. Встав пораньше и наведя красоту, девушка уже хотела оставить Нику голосовое послание, чтобы не будить его, но передумала. Все-таки она впервые выходит куда-то одна, и лучше предупредить его лично, чтобы не обижался. Рейвен поднялась на второй этаж и несмело постучала в комнату. Она впервые стояла перед ее порогом и уж точно не собиралась его переступать. Во всяком случае, до тех пор пока в их отношениях что-то кардинально не изменится.
…Несколько недель назад, когда отец поставил перед ней выбор – замуж за Ника или бенедиктинский монастырь, она выбрала Ника. Самое смешное в этой истории, что до этого предложения она была готова сбежать с парнем хоть в дикие сектора. Но, когда пришел отец с ультиматумом, она, к своему ужасу, поняла, что Ник такой же, как и прошлые папины протеже, – она для них никто, вещь, средство объединить капиталы, увеличить прибыль, открыть еще более глобальные перспективы. В том, что отец не шутит насчет монастыря, Рейвен не сомневалась. Характер у мистера Манслоу был крутой и несгибаемый. Он всегда был ласков с дочерью, пока та играла строго по его правилам. Любой шаг в сторону, будь то общение с неодобренными им людьми, одежда не по формату или даже изменение цвета волос, сразу жестко пресекался и наказывался. Надеяться на поддержку матери было бесполезно – она в первую очередь всегда защищала свои интересы, а уже потом дочери. Правда, Рейвен знала, что у отца уже бродили мысли о бенедиктинском монастыре и мама ее отстояла. Но тогда удалось веско аргументировать это ценностью образования, которое увеличит вес Рейвен, как единственной наследницы одной из самых крупных межпланетарных корпораций.
В том, что полиция или любые другие социальные институты не вмешаются, Рейвен абсолютно не сомневалась. Даже успей она подать заявление на отца, что уже было маловероятно под неусыпным надзором, он наверняка выкрутится. Самые крутые адвокаты галактики тут же выставят контриски о клевете, и найдутся толпы свидетелей, как Рейвен счастливо живет у тетки где-нибудь на окраине Млечного Пути. А в худшем случае вообще объявят о каком-нибудь психическом заболевании и признают недееспособной. При таких вариантах замужество не выглядело как крайняя мера. И наверное, Рейвен даже не стала бы перечить, если бы в ее жизни не случился… Ник. И тут, вероятно, стоило бы обрадоваться, но осознание того, что она полюбила не реального человека, а всего лишь выдуманный образ, разъедало душу. Понимание ситуации окончательно покинуло Рейвен, когда Ник пообещал девушке полную свободу и вроде бы искренне попытался искать ее дружбы. Для выполнения брачного договора этого не требовалось абсолютно.
Как не требовалось и того внимания, которым Ник окружил Рейвен с первого же дня. Казалось, он всеми силами стремится продемонстрировать ей все возможности настоящей молодежной жизни, которые были ею упущены: они ходили в ночные клубы, летали ночью купаться в океане (Ник, правда, усмехаясь, объяснял, что обычно в таких случаях плавать принято совсем раздетыми, но понимает, что для Рейвен это уже чересчур) и смотреть подпольные гонки на аэрокарах. Парень действительно ничем не ограничивал ее свободы. Девушка дважды даже устроила негласную проверку. Первый раз объявила, что хочет попробовать покурить. И Ник, тяжело вздохнув, купил пачку сигарет и протянул ей одну. Рейвен демонстративно затянулась и совершенно неожиданно сильно закашлялась. Дым разъедал горло… в общем, она так и не поняла, что люди в этом находят приятного.
Второй раз был, когда она попросилась на мужской стриптиз. О, глаза Ника надо было видеть! Но он покорно сопроводил ее и на это шоу. Здесь Рейвен выдержала на несколько минут больше. Пока парни просто танцевали на сцене, она еще сидела, но, когда они начали активно раздеваться… Девушка просто резко схватила Ника за руку и выволокла на улицу. Она тяжело дышала от бега по коридору и была красная, как нектарин. Парень, казалось, с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться.
Разок они даже выбрались на нелегальные бои без правил. Рейвен вообще не приемлила насилие ни в какой форме и даже нашла в себе смелость честно сказать Нику, что ей не понравилось. Все эти удары, кровь, перекошенные от какого-то нездорового азарта лица болельщиков… На что Ник спокойно и философски заметил, пожав плечами:
– Чтобы понимать, что тебе нравится и интересно, надо пробовать всё. Иначе как узнаешь?
– Но эти парни на ринге – неужели они не ощущают себя… каким-то безмозглым мясом, выставленным на потеху?
– Это сложный вопрос Рейв, но почти всегда те, кто дерутся, любят это делать. Крики толпы, ощущение собственной силы, простота выбора – бей или умри… Всё это чудовищной силы допинг! Просыпается какая-то твоя необузданная первобытная сущность…
– Боже! Ты участвовал! – ахнула Рейвен, глядя на Ника расширенными от удивления и ужаса глазами.
Парень понял, что прокололся, и стушевался.
– Было пару раз… Говорю же, чтоб почувствовать, что «твое», надо пробовать… Мне не зашло.
– Почему?
– Понял, что не хочу будить в себе зверя… А то вдруг проснется какой-нибудь кролик, – засмеявшись, добавил Ник, и Рейвен показалось, что вот сейчас он обхватит ее руками за талию, притянет к себе и поцелует. Они стояли так близко… Но Ник резко развернулся и пошел к стоянке аэрокаров.
