– Ты же понимаешь, о чём меня просишь? – командор внимательно смотрел Феликсу в глаза, пытаясь понять, насколько он серьёзен.
А Феликсу было вовсе не до шуток. Курт отказался вносить правки в протокол, утверждая, что подозреваемый – не жилец. Феликс воспользовался своим правом и подписал акт несоответствия. Теперь его слово – против слова напарника. Если удастся раскрыть дело, то можно подать прошение о замене Курта, по причине его недальновидности и попыток затормозить следствие. Вот только…
– Ваши с офицером Долетто протоколы расходятся. Он настаивает на закрытии дела, ты – на выделении дополнительных средств на расследование.
– Все верно.
– Если ты окажешься прав, и следствие приведёт к значимым результатам, тебя вполне вероятно ждёт благодарность. Но если ты ошибся, за пустую трату времени и средств по голове не погладят. А учитывая совершенно чёткую рекомендацию офицера Долетто о закрытии дела, всё это выглядит как попытка утереть нос более опытному коллеге. Очень дорогая попытка.
Пойми меня правильно. Я хорошо тебя знаю и доверяю твоему чутью. Но сейчас идут сокращения финансирования, и опрометчивое решение при наличии предельно четких рекомендаций о закрытии дела от опытного офицера могут стать серьезным пятном на твоей карьере и репутации. Вы с Франко так редко появлялись в городе, что о тебе почти никто ничего не знает, у тебя мало сторонников. А ведь это дело может всплыть при проверках и через год, и через десять лет… Может всё же есть более… рациональный способ разрешения ситуации?
Феликс молчал. Подозреваемый так и не пришёл в себя, несмотря на все усилия местных целителей. Вердикт они вынесли неутешительный – порекомендовали везти больного в столицу, в Цитадель. «Если даже там не найдётся того, кто сможет его подлатать, то сделать больше ничего нельзя».
То есть гарантий никто не давал. Парень может умереть по дороге. Его могут не привести в чувство. А ещё повреждения могут быть настолько сильными, что он не сможет давать показания.
Да если и даст – нет никакой уверенности в том, что он выведет Феликса на что-то стоящее.
Обычно такие ситуации решались очень просто: офицеры подписывали протокол с описанием ситуации, больному оказывалась посильная помощь, если он приходил в себя – дело продолжалось, если нет – закрывалось в связи со смертью последнего подозреваемого. Все просто и логично.
Феликс задумался: а стал бы он так настаивать на отправке задержанного в Цитадель, если бы не конфликт с Куртом?
Пауза затягивалась. Командор вздохнул и спросил:
– Офицер Венсо, ответьте честно – мне и себе – на вопрос: почему вы хотите это сделать?
Ответ нашёлся на удивление легко. Феликс посмотрел командору прямо в глаза и ответил:
– Потому что так будет правильно.
***
От безвыходности и абсурдности ситуации хотелось плакать и смеяться одновременно.
Арда пыталась прорастить тысячелетник – сколь полезное, столь же капризное растение. Заклинание было сложное, замысловатое, требовало долгой концентрации и контакта с семечком.
Она была достаточно сосредоточена и усердна, поэтому заклинание получалось. Но только от сильного жара её рук росток тут же умирал.
Арда старалась расслабиться, глубоко и спокойно дышала, успокаивалась, и повторяла всё сначала. Многострадальное семечко отзывалось на магический призыв, и снова увядало.
Продолжалось это уже третий час подряд.
Она бы уже давно бросила это занятие, как делала это уже несколько дней, но матушка Сенора четко дала понять, что уже довольно давно ждёт пыльцу тысячелетника, и крайне удивлена тем, что Арда так затягивает с этим вопросом. Может, рекомендации Академии преувеличили квалификацию выпускницы?
Горячо заверив, что пыльца появится в самое ближайшее время, Арда поспешно удалилась в сад. И надо заметить, волнение по поводу исхода эксперимента делу явно не помогало.
Концентрация. Сосредоточение энергии. Прикосновение. Заклинание.
Получилось!
Росток раскрылся двумя причудливыми, но крепкими и упругими листками, а сильный корень пополз в землю. Арда радостно вскрикнула, и едва успела отдернуть руки. Которые не просто стали горячими.
Из них вырвалась небольшая огненная вспышка.
Пиромантка в панике обернулась. Никого. Растения тоже не пострадали. Всё в порядке.
Кроме того, что она всё больше теряет контроль над собой.
Не решившись продолжить работу с тысячелетником, Арда направилась в корпус целителей, надеясь, что Стелла сможет уделить ей несколько минут.
Она уже и так слишком долго откладывала этот разговор. Если подруга не сможет помочь, то хотя бы выслушает – а это тоже дорогого стоит.
Но чем ближе она подходила к месту, где трудилась Стелла, тем меньше было надежд на приватную беседу. Коридоры были полны людей. И все они – от монахов-распорядителей до самого юного волонтёра деловито спешили по сотням важных дел. Даже ожидающие приёма раненые, казалось, чувствовали это, и старались не шуметь и не отвлекать на себя внимание, терпеливо ожидая своей очереди.
Впрочем, человек у входа в рабочую комнату Стеллы ждал как-то странно. Высокий темноволосый мужчина стоял спиной к двери. На его лице не было и тени нетерпения, смирения или страдания – самых частых состояний всех посетителей Цитадели. Больше было похоже на то, что он о чем-то сосредоточенно думает.
А ещё он вообще не походил на раненого. По крайней мере, Арда ещё никогда не видела раненых с такой идеально прямой спиной.
Едва Арда приблизилась к двери, незнакомец тут же преградил ей путь.
– Я не пытаюсь влезть без очереди. Я служу в Цитадели – мягко сказала она.
– Мне очень жаль. Вход возможен только по специальному разрешению. – По тону мужчины было слишком заметно, что ему совсем не жаль.
– Что за ерунда, – возмутилась Арда, – у всех магов Цитадели, прошедших церемонию, есть свободный доступ во все помещения этого крыла.
– Замечательно. Значит у вас есть такой большой выбор, куда ещё можно пойти. Вход в эту комнату возможен только по специальному разрешению.
Арда покраснела. С ней уже очень давно никто не разговаривал так грубо, как с ребенком-несмышлёнышем. Чувствуя, как ещё больше нарастает внутренний жар, она поспешно развернулась и пошла обратно в сад. По крайней мере, растения не станут действовать ей на нервы.
Но не дойдя до места совсем немного, Арда вдруг остановилась. Не то чтобы она уж очень верила в знаки и тому подобное, но… Может этот инцидент – намёк на то, что не стоит беспокоить подругу своими проблемами? В конце концов, Цитадель – средоточие знаний со всех уголков страны. Возможно, вместо жалоб такой же выпускнице, как и она сама, гораздо разумнее будет искать ответ на свой вопрос в одной из лучших библиотек мира.
***
Глядя вслед рассерженной девушке, Феликс тихо вздохнул. Честно говоря, он и сам не понял, что на него нашло.
Нет, конечно бывали случаи, когда подозреваемых помещали под строгую охрану. Но этого паренька никто не ищет. Да и скорее всего, никто даже не знает, что он жив – кроме нескольких гвардейцев. Так что эта дурацкая перепалка имела под собой только одно основание – терпение Феликса стремительно иссякало.
Он был полон надежд по пути в Цитадель. Его пыл немного поугас, когда пришёл официальный ответ от Академии: маг выжила после нападения, но у неё нет полезных для расследования сведений.
В глубине души Феликс подозревал, что всё будет именно так. Академия была не слишком-то заинтересована в следствии: ведь может выясниться, что выпускница превысила допустимые меры самообороны.
А ещё, как бы это ни цинично звучало, Академия в каком-то смысле конкурировала с королевской гвардией. Ведь чем больше разбойников на дорогах, тем дороже стоят боевые маги.
И вообще, отчасти его оптимизм раньше подогревался тем, что в Цитадель его отправили одного. Командор посчитал, что трат на транспортировку в столицу и потерянного времени одного гвардейца будет более чем достаточно в таком сомнительном деле.
Но теперь, когда путь был окончен, а он всё ещё так же далек от цели, как и раньше, Феликс всерьез нервничал.
Два опытных мага-целителя отказались взяться за лечение, считая его бесполезной тратой времени – слишком долго пациент был без сознания и без должного ухода.
«Скорее всего, он не переживёт процедуры».
На уговоры Феликса они реагировали вяло. «Цитадель не проводит экспериментов на людях. А браться за больного в таком состоянии – чистой воды эксперимент. В данном случае вы должны довериться воле богов».
Феликс сильно прикусил себе язык, чтобы не высказать всё, что он думает о богах и их воле. Как-никак, Цитадель была наполовину религиозной организацией. Даже больше чем наполовину, если вспомнить состав её управителей.
На самом деле Феликс готов был побиться об заклад, что дело было не в вопросах веры. Просто никому не хотелось портить себе статистику. Цитадель финансировалась из казны, и чем меньше было смертельных исходов при лечении, тем большая сумма причиталась обители и магу-целителю.
Три дня он оббивал пороги распорядителей, пока ему всё же не предложили ещё один вариант. Надо сказать, довольно сомнительный: за его подопечного согласилась взяться выпускница Академии. Мысль отдавать единственного подозреваемого вчерашней студентке Феликсу откровенно не нравилась, но ему было сказано прямо: либо так, либо парень остаётся в Цитадели под присмотром богов. То есть – за него будут молиться, вот и всё лечение.
Впрочем, на авантюристку новоявленная лекарь похожа не была. Феликс каждый раз ежился от взгляда ледяных голубых глаз, и уверял себя, что хладнокровие в таком случае – лучший талант из всех возможных.
Но прошло уже несколько дней, а видимых результатов по-прежнему не было.
***
Стелла в очередной раз проводила осмотр больного и фиксировала результаты в журнале. Изменений не было никаких.
Когда она услышала о том, что в Цитадель обратился представитель королевской гвардии с больным в крайне тяжёлом состоянии, она обрадовалась. Никто не хотел браться за это дело, а Стелла очень любила задачки посложнее.
Но теперь она всё чаще думала о том, что переоценила свои возможности.
То, что было в её силах, она сделала в первый же день – вылечила все полузажившие ушибы, стянула края раны на голове, провела ритуал пробуждения. Но этого оказалось мало, и пациент так и не пришёл в себя. Ему явно требовалось сильное вливание магической энергии, но тут Стелла была полностью согласна с другими целителями: юноша этого не вынесет. И без того тщедушный, сейчас он и вовсе был жалкой тенью человека.
Самое неприятное было то, что к таким выводам она пришла в первый же день. Но когда она вышла сказать эти новости гвардейцу, он встретил её с такой отчаянной надеждой во взгляде, что Стелла не решилась. Просто не смогла.
И теперь в который раз проводила бесполезный осмотр и делала бессмысленные записи.
Больной всё так же неподвижно лежал на столе. Худой, как скелет, чудовищно бледный. Тщательные осмотры показали, что и до случая, который привёл этого парня в Цитадель, жизнь его явно не баловала.
Среди прежних травм особенно выделялись сросшиеся переломы на ребрах, и два выбитых зуба. А ведь он такой молодой – примерно её ровесник. И если бы не болезнь, то он был бы вполне недурён собой: мягкие волнистые каштановые волосы, приятные черты лица.
Повинуясь какому-то странному порыву, Стелла произнесла заклинание и восстановила юноше поврежденные зубы. И тут же решила, что это в журнал она вносить не станет.
Внезапно разозлившись, она накинула на пациента простыню, вышла из комнаты, бросив гвардейцу всего одну фразу: «На сегодня всё».
Будь оно всё проклято. В конце концов, она находится в Цитадели, и в её распоряжении лучшая библиотека страны. Если ей не хватает знаний, чтобы вылечить этого паренька, то она хотя бы попробует найти эти знания в книгах.
***
Больше ждать было нельзя. С момента его приезда прошло уже две недели, а последнее письмо из ставки командования недвусмысленно давало понять, что время его «эксперимента» истекло.
Феликс всё же распорядился доставить задержанного в комнату целительницы, но когда она пришла, преградил ей путь.
– Офицер Венсо? – Феликс давно подозревал, что дела его плохи, и она просто боится сказать ему об этом, но теперь был в этом совершенно уверен: в этот раз её спокойствие было уж очень напускным. Он набрал воздуха в грудь и сказал вслух фразу, которой так боялся:
– Завтра я уезжаю.
Стелла сжалась. Она понимала, что это значит – парня переведут в молельные комнаты, где без магической поддержки он точно умрёт. И, судя по виду гвардейца, на кону стояло что-то большее, чем просто жизнь малолетнего преступника.
Феликс смотрел ей в глаза куда дольше, чем того требовали приличия, а потом почти умоляюще сказал:
– Ответьте мне честно: есть ли хоть один шанс привести его в сознание?
Стелла вздохнула. Несколько дней назад она нашла ритуал, который мог бы помочь, но… Он был настолько сложен, непредсказуем и ненадёжен, что пробовать его было просто неэтично. К тому же, в нём требовалось участие целых двух целителей. А где она найдёт того, кто согласится на эту авантюру?
Стелла так долго молчала, что офицер, не дождавшись ответа, посторонился и пропустил её в комнату. Его разочарованный вдох она скорее почувствовала, чем услышала.
Больной лежал на столе. За дни, проведенные им в Цитадели, Стелле всё же немного удалось улучшить его состояние: осторожные вливания магии восстановили и укрепили истощённые мускулы, и теперь пациент больше походил на человека, чем на обтянутый кожей скелет.
Вот только шансов, что он переживёт ритуал, по-прежнему не так много.
Стелла не стала проводить очередной осмотр. Она раздражённо металась по маленькой комнатке, не в силах совладать с одной закравшейся ей в голову идеей: второй маг-целитель есть.
Да, пусть Арда не блещет талантом в этой области, но для второстепенной роли её вклада может хватить. Но согласится ли она?
Они уже довольно давно не виделись. Как только Стелла начала свои изыскания, она перестала ходить в столовую на завтраки и ужины, все чаще забегая только на кухню, когда выдалась свободная минутка и хватая то, что оставалось от больших трапез. В сад она тоже не наведывалась. Всё время, когда она не была занята с больными, Стелла проводила в бесконечных лабиринтах библиотеки.
На самом деле, Стелла не знала, что ответит ей подруга. Прежняя Арда согласилась бы без промедления. Но после того, что случилось с ней на дороге, она стала куда более сдержанной.
Взять даже само происшествие – бывшая пиромантка ограничилась всего несколькими словами. А дополнительные расспросы свернула одной ёмкой, но полной сожаления фразой: «Я ошиблась». Стелла тогда не придала этому большого значения – всё это меркло перед радостью от того, что они теперь служат в одном месте. А уравновешенная версия Арды нравилась ей ничуть не меньше.
«Вот уж не думала, что пожалею о её утерянном безрассудстве, – мрачно подумала Стелла. – Ладно. Надо решать проблемы по мере поступления. Сначала попробую снова найти книгу с ритуалом – вспомнить, где я её видела, это тоже та еще задача».
Когда она вышла из комнаты, офицер Венсо даже не посмотрел на неё. Самолюбие Стеллы больно кольнуло: он в неё больше не верит.
Сказать по правде, она и сама-то в себя не очень верит. Оказалось, что сращивать сложные переломы и лечить экзотические лихорадки гораздо сложнее, чем возвращать людей, одной ногой прочно стоящих на том свете. Но будь она проклята, если не попробует!
Она была лучшим целителем в Академии. И уж точно попробует стать лучшим целителем в Цитадели.
И тогда посмотрим, так ли она была неправа, когда несмотря на все уговоры родителей отказалась развивать в себе ледяного мага.
***
Библиотека встретила Стеллу тишиной. И хоть смотрители и отрицали наличие любого рода магии в этих стенах, верилось в это слабо.
Например потому, что тут было тихо всегда – и днем, когда посетителей было немного из-за регулярных обязанностей обитателей Цитадели, но и вечерами, когда в библиотеку стекались монахи, маги, волонтёры и другие посетители.
А ещё тут всегда было неестественно холодно – холоднее, чем в остальных помещениях. И – чего уж скрывать – довольно жутко. А тусклое освещение, хаотичное расположение лестниц и довольно гротескное оформление интерьера уюта тоже явно не добавляло.
Стелла не верила в привидения. А вот в остатки магических сущностей – вполне. И одним богам известно, какая судьба привела в эти залы хранящиеся на полках фолианты. Но уж точно, что не все попали сюда путём мирной купли-продажи…
Секция, в которую направлялась Стелла, казалась особенно мрачной. В ней находились очень древние тома, с малоизученными и зачастую опасными ритуалами.
Правила пользования библиотекой обязывали каждого, кто берёт издания из этой секции, сообщать об этом смотрителям. Но чем больше Стелла об этом думала, тем больше была уверена, что делать этого не стоит.
В крайнем случае, она потом сможет сказать, что не знала об этом . Она не так давно служит в Цитадели, и её вполне могут простить за эту оплошность.
По крайней мере, это гораздо лучше, чем если ей вообще запретят проводить ритуал.
