Михаил N. "Цветок папоротника. Сжечь сикомору!"

– А трогать можно?

– Чуть-чуть.

Михаил принял сидячее положение, девушка села на противоположном крае ванной, вытянула ноги, положив их на мужчину. Он лениво гладил ее по гладким ножкам и старался дотянуться выше, но для этого нужно было поменять позу и сесть поближе, что требовало дополнительных усилий, чего делать категорически не хотелось.

– Странные вы ребята, – после некоторого молчания выдавила из себя тянущимся легким шепотом обласканная горячей водой девушка.

Михаил продолжал гладить ее ноги, облокотив голову на стену:

– Иди ко мне поближе.

Наташа пересела на его край, повернулась к нему спиной, и они оба вытянули ноги, переплетя их. Она прислонилось своей вкусно пахнущей головой к его мокрой небритой щеке. Еще один парадокс – почему от них всегда вкусно пахнет.

– Почему странные?

– Странные. Другие. Умненькие все, симпатичные. Добрые, смешные. Интересные. Необычные. Но вас тянет раствориться в массе человечины. Заливаете себя ей.

– Мне кажется, все так себя ведут.

– Вам чего от жизни вообще надо? Вот тебе конкретно?

– Не знаю.

– Сами не знаете, чего хотите. Целей никаких больших нет, мечтаний нет. Не бедные вроде ребята, придумали бы себе какую-нибудь цель, задачу, увлечение, хобби. Чтобы направление деятельности было, а не хаотические дергания.

Он слушал, лаская ее грудь, пронизанный уютом и теплом, и с каждой секундой самочувствие становилось лучше.

– Куда полез? – спросила Наташа в ответ на медленное сползание руки от груди к низу живота. Рука быстро вернулась на место прежней дислокации.

– Я скажу тебе, Миш, то, что для тебя не новость. Мир не такой уж опасный и жестокий, это очень солнечное, приветливое место. И как только ты даешь слабину и становишься полностью разочарован, он даст тебе шанс такой подъемной силы, что больше уже никогда не упадешь. А возможно уже дал. Никто на свете не поддерживает так сильно, как жизнь. Совсем неважно, как ты держишь удар судьбы и как низко ты падаешь. Важно – как ты высоко можешь взлететь после падения. Не просри свой шанс.

Утренняя проповедь от малознакомой девушки плохо ложилась в подкорку мозга. Не просрать свой шанс. Придумать цель, реализовывать задачи на пути к ней. Хорошая идея. Он пообещал себе подумать над словами Наташи.

– Я поеду сейчас, такси вызову. Останешься или со мной? Можно кофе перехватить где-нибудь, время у меня есть еще немного.

– Зачем, Миш? Для чего? Дождусь Ольгу лучше и вместе с ней поедем.

– Ну, смотри.

Он поцеловал девушку в щеку, вылез из ванной, оставив ее в полное распоряжение своей мимолетной спутницы, почистил в полумраке зубы и вывалил свое тело на улицу, где уже вовсю разыгрался жизнерадостный солнечный августовский день. Попросив таксиста остановить возле любимой точки продажи кофе, он благополучно добрался до своего кабинета, в котором его уже ждала коллега. Молча кивнув, он проследовал в свою часть кабинета. Десять утра. Начинался прием граждан – обычный день помощника депутата.

Страждущие

Сейчас придут страждущие. Они всегда приходят в понедельник, будто все выходные ждут, не дождутся возможности вылить на кого-нибудь свои печали и подпитав себя жизненной энергией, пойти дальше. Их было много, но приходили в основном одни и те же. Верней запоминались в основном одни и те же.

С последним глотком кофе из картонного стаканчика в дверь постучали. После крика «Войдите!» и ответа «Михаил на месте, проходите» в кабинете появилось олицетворение скорби и мук человечества. Впалые глаза, подчеркнутые глинистого цвета синяками под ними, уголки рта, которые навечно смотрят вниз улыбкой грустного мима. Нелепая гримаса сопровождалась таким же нелепым макияжем. Олицетворение скорби молчаливо опустилось на стул.

В вошедшей он узнал гражданку Ушкуйникову.

– Михаил, я буду продолжать бороться.

– Я вас полностью поддерживаю в вашем начинании.

– Пишите запрос прям при мне.

– Куда?

– В прокуратуру.

– Зачем?

– По факту доведения до смерти меня и моего покойного мужа.

Он уставился на женщину с приподнятыми бровями.

– Вас?

– Да, меня.

– И каким образом вас довели до смерти.

– Михаил, я юридически грамотный человек. Мне Сергей Анатольевич сказал – вы только держитесь. Держитесь и боритесь. Вот такие люди за меня. И не только он, все кто там был в кабинете, все кивали и соглашались с ним.

Михаил издал короткий стон. Кто такой Сергей Анатольевич и люди из его кабинета он не имел ни малейшего представления.

– Пишите запрос, я сяду рядом с вами…

– Прошу, только не надо садиться рядом со мной!

– Хорошо, я буду смотреть издалека и диктовать, я взяла вам ручку, – Ушкуйникова стала рыться в своей тряпичной авоське достала засаленную погрызенную ручку, самовольно вытащила из принтера лист бумаги и положила на стол перед Михаилом, – Я юридически грамотный человек. Вот вам ручка и лист – пишите.

– У меня есть ручка, не надо. Что вы хотите, чтобы я написал?

– Запрос в прокуратуру!

– Хорошо. За-прос. От кого запрос пишем?

– От Вас!

– Почему от меня?

– Вы что, думаете, я глупая? А кто должен писать запрос? Пишите! Требуем начать расследование инцидента доведения до смерти вдовы Ушкуйниковой и ее мужа по существу… так, теперь отправляйте!

– Я сейчас не могу – рабочее время же, я должен сидеть на месте.

– Тогда отправьте после работы!

– Выйду и первым делом на почту. Марку сам куплю, не переживайте.

– Когда придет ответ – сообщите мне!

– Конечно же, сообщим, спасибо за ваше участие, до свидания.

Понедельник обещал быть веселым.

– Миш, тут бабушка у нас.

– Уже? Откуда их берут…Ну давай.

Худенькая сгорбленная старушка с распущенными до плеч волосами, которые, как ни странно, не потеряли до сих пор свой русый цвет. Одета просто и не ново, но чистенькая и опрятная. Уже радует, значит человек более-менее адекватный.

– Здравствуйте. Как вас зовут? Какие у вас вопросы?

– Я Роза Сергеевна. Хотела попросить у вас помощи. Я в администрацию пришла и не знаю к кому идти. Иду по пустому коридору первого этажа и молюсь Николаю Чудотворцу. Смотрю, а из одной двери женщина выходит, вот и решила зайти.

– Ясно. А помощь в чем нужна?

– У меня дом пустой. Нет ничего, голая кровать, да шкаф. Сплю на полу на досках два года уже, на пружинах спать неудобно без матраса. Мне бы подушку и одеяло еще, я была бы вам очень благодарна.

– Значит подушка, одеяло и матрас какой-нибудь. А вы одна совсем живете? Детей нет или внуков?

– Есть, да не помогают…

– А прописаны они где?

– В другом городе. Редко приезжают, почти не видимся.

Старушку стало жалко.

– Я думаю, мы сможем вам помочь. Вон сидит моя коллега Анастасия, она подскажет какие документы вам собрать для материальной помощи. Плюс подумаем, может, привезем вещи вам, нарочно. Думаю, найдем что-нибудь.

Старушка продолжала сидеть, не двигаясь с места и странно улыбаясь. Наконец, она произнесла:

– Когда они приходят, вы знаете, как их прогонять?

– Кого их, – испуганно спросил Михаил.

– Цыган. Они ко мне пришли, стали ворожить, у меня есть монеты царские, хотели их отобрать.

– И как вы их прогнали?

– Сначала сыпешь между ними и тобой соль, – старушка достала из кармана пакетик соли и насыпала между Михаилом и собой полоску соли, – потом достаешь ножичек и показываешь на них острием, чтобы заклятия о железо острое побились.

Старушка достала перочинный ножик, раскрыла и направила на Михаила. Он молча наблюдал за происходящим, оперевшись подбородком в ладонь.

– Вот так делайте, они к вам не будут приставать, – добавила, убирая ножик, бабушка и вышла из кабинета, забыв спросить про перечень документов для получения материальной помощи.

– Вы знаете, я вот сижу сейчас перед вами и возможно уже описялась, – с выражением обвинения на лице чуть ли не крича, предъявляла следующая посетительница – полная женщина с широкими скулами и лицом торговки китайским ширпотребом с рынка, с золотыми кольцами на пальцах. Михаил отодвинулся на всякий случай подольше от посетительницы.

– Татьяна Васильевна, зачем вы мне это говорите?

– Затем, что вы меня бросили! Зачем ты меня бросил Михаил? Они удалили мне здоровые зубы! Показать?

– Не надо мне ничего показывать!

Но Татьяна Васильевна уже доставала из своей сумки сверток салфетки. Не обращая внимания на протесты Михаила, женщина развернула салфетку ему перед носом. В свертке лежали несколько кусочков зубов, почему-то расколотых.

– Что, плохие зубы? – кричала Татьяна Васильевна.

– Очень хорошие зубы.

– А зачем мне их удалили??

– Я не могу комментировать решение вашего лечащего врача.

– А я знаю зачем! Они удаляют хорошие зубы, а деньги по ОМС себе забирают! Возьмите, они крепкие, хорошие зубы! Попробуйте сломать! – Татьяна Васильевна попыталась всунуть эти зубы ему в руки, но он спрятал их за спину.

– Что же это такое, – только и смог выдавить из себя Михаил.

– Вот и я об этом! Поэтому звоните главврачу стоматологической поликлиники.

– И что мне ему сказать?

– Чтобы вернул деньги, которые он украл из фонда медицинского страхования за удаление моих здоровых зубов!

– Мы же не можем утверждать, что он себе деньги взял и что удалил зубы без показаний.

Татьяна Васильевна приблизилась к его лицу, оттянула губу, показав места удаленных зубов и закричала:

– Где пульпит?!

– Господи, отойдите от меня! Какой еще пульпит? – отпрыгнул вместе с креслом от нее Михаил.

– Где пульпит? По которому у меня зубы удалили?

– Понятия не имею!

– Звони! – придвинулась она к нему.

– Не буду я никуда звонить, отойдите от меня!

– Все ясно! – Татьяна Васильевна отошла и стала заворачивать вырванные зубы в салфетку, – Все ясно!

– Что вам ясно?