Павел Сергеевич Иевлев "Хранители Мультиверсума. Книга пятая: Те, кто жив"

– Эх, молодежь… Ну ладно, вспомню, как это было…

Ловко упершись единственной ногой в подножку, Иван мощным рывком рук забросил себя в кабину. Через секунду мотор загудел стартером, чихнул и завёлся.

– Ищите трап! – крикнул он в окно. – Будем бочки в кузов закатывать!

Грузовик дёрнулся и заглох. Иван чертыхнувшись, завёл его снова – и снова не смог тронуться.

– Рыжик, – сказал муж смущённо, – не могу этой деревяшкой сцепление плавно отпустить. Помнишь ещё мои уроки? Давай руку, помогу в кабину подняться…

– Ну, давай – первую, газ, сцепление пла-а-вно…

Ольга не с первого раза, но приноровилась к длинному ходу педалей и аккуратно выкатилась из гаража. Лучи фар разрезали темноту жёлтым коридором, сразу стало не так страшно. Иван осторожно, помогая себе руками, спустился из кабины, и вскоре грохнул откинутый борт, застучали доски трапа, раздались бодрые крики: «Держи, подавай, кантуй!». Ольга осталась сидеть на водительском месте, слушая ровный рокот мотора – не с её животом туда-сюда прыгать. В боковое зеркало она увидела, что Куратор с Андреем так и стоят в стороне, недовольно глядя на погрузку. «Зачем они тогда вызвались? – недоумевала девушка. – Как им не стыдно – Иван на одной ноге бочки ворочает, а два здоровых человека стоят рядом и смотрят…».

– Давай потихонечку! – затащил себя руками в кабину Иван. Он бодрился, но Ольга видела, что ему тяжело – всё-таки возраст, да и последствия давних ранений сказываются. Громов прошёл всю войну во фронтовой разведке. Всё тело в шрамах, награды хоть на стенку вешай, а ногу ниже колена потерял уже после победы, при зачистке банд. «Расслабился – и сразу нарвался, – смеялся муж, – главное, что выше колена всё цело».

До корпуса энергетиков всего метров триста, и Ольга потихоньку докатилась туда на первой передаче – водительского опыта у неё было немного. Только уроки мужа, который утверждал, что это в жизни пригодится (так же, как навыки правильной стрельбы – с места и в движении, приёмы работы с ножом и палкой, тренировки внимательности и другие умения разведчика, которыми Иван был переполнен). «Пока сына не родишь – буду тебе передавать опыт, – говорил он полушутя-полусерьёзно, – в жизни всякое случается…». Ольга отмахивалась от него, считая, что он, как все ветераны, носит в себе слишком много той войны – и не только в виде осколков в рёбрах. Однако не спорила и училась, как могла. Тем более что он преподавал свою жёсткую науку умело, не давая слабины, но и не передавливая, а её хвалил, уверяя, что видит несомненный природный талант.

Аккуратно, в несколько приёмов, девушка подала грузовик задом к погрузочным воротам корпуса и остановилась, не глуша двигатель, чтобы фары не выпили аккумулятор.

– Рыжик… – сказал Иван. – Неловко тебя о таком просить, но…

– Говори, чего уж.

– Не могла бы ты тихонько вернуться к гаражу и посмотреть, чем таким важным заняты там наши столичные гости? Боюсь, на протезе я слишком шумный.

– Ты думаешь, они… что? Шпионы?

– Я пока ничего не думаю, – строго сказал Громов. – Но они ведут себя странно, и мне это не нравится. Я не хотел бы иметь за спиной людей, которых не понимаю. Только очень прошу тебя, Рыжик… Не лезь ни во что. Просто посмотри. Возьми фонарь, и вот ещё…

Иван помялся, но всё-таки достал из кармана и, оглянувшись, протянул Ольге пистолет.

– Просто подержи в кармане для моего спокойствия, ладно?

Массивный ТТ сразу оттянул карман лёгкой летней курточки, которую девушка накинула поверх платья – на улице оказалось неожиданно прохладно для такого жаркого лета. Она не спеша, но и не особенно прячась, дошла до гаража. Ворота были закрыты, изнутри слабо доносились голоса. Они о чём-то горячо спорили, но слов было не разобрать. Тогда Ольга пододвинула к стене ящик и осторожно влезла на него, чтобы заглянуть в окно. Одного стекла в раме из мелких квадратов не хватало, и стало слышно лучше.

– Что значит: «Не открывается?», – злился Куратор. – Ты мне гарантировал, что, в крайнем случае, из любого гаража… Вот гараж. Вперёд!

– Извините, сам не понимаю… – отвечал Андрей растерянно. – Мы как будто не в Мультиверсуме.

– А где? Где ещё мы можем быть?

– В заднице… – буркнул Андрей. – Я не знаю, так не бывает вообще. Они что-то поломали своей установкой.

– Толку от тебя… Берём машину и едем отсюда. Может, это локально. Отъедем от Загорска подальше, и всё заработает.

Ольга едва успела слезть с ящика, когда створки ворот раскрылись.

– Ну и куда вы собрались? – спросила она закрепляющего ворота Куратора.

– Не ваше дело, – зло ответил он.

– По-моему, вы собираетесь похитить имущество Института.

В гараже взвыл стартер и сразу затарахтел мотор.

– Моих полномочий хватит, чтобы реквизировать весь институт, не то, что эту колымагу.

Куратор, не обращая на Ольгу внимания, полез в кабину грузовика, за рулём которого сидел Андрей.

Ольга сделала шаг вперёд и, упрямо сложив руки на груди, встала в воротах.

– Что вы делаете? – закричал Куратор из окна кабины, перекрикивая шум двигателя. – Уйдите с дороги, я приказываю!

– Пусть директор решает, какие у вас полномочия, а я вас не выпущу! Может, вы вообще шпион. Или диверсант. Может, это вы всё устроили?

– Уйдите!

– Не уйду!

Куратор жестом приказал Андрею ехать. Грузовик медленно, давая Ольге возможность отойти, покатился вперед. Она, упрямо наклонив голову, стояла в свете фар, пока в неё не уперся передний бампер. Машина встала. В кабине произошла короткая перепалка, за шумом молотящего прямо перед лицом мотора девушка услышала только эмоциональный выкрик: «Вот я ещё баб беременных не давил!».

– Что здесь происходит? – Ольга выдохнула с облечением – муж вернулся.

– Они пытались угнать машину!

– Эта дура…

– Как ты назвал мою жену?

– Иван Анатольевич! – громко сказал, спускаясь из кабины, Куратор. – Разъясните, пожалуйста, вашей супруге, что мои полномочия позволяют использовать имущество института – государственное имущество! – по своему усмотрению.

– В случаях крайней необходимости! – подчеркнул Иван.

– Уж поверьте, она самая крайняя, – Куратор обвёл вокруг себя широким жестом, как бы охватывая всю ненормальность происходящего.

– Пусти их, Оль, – устало сказал Громов, – пусть проваливают… Трусы.

Последнее слово он сказал тихо, но Куратор, кажется, расслышал. Он дёрнулся было, но потом внимательно посмотрел на Ивана, пожал плечами и полез в кабину. Ольга отошла в сторону, к мужу, и они вместе смотрели вслед задним фонарям направившегося в сторону выездного поста грузовика.

– Пойдём за машиной, – вздохнул Иван, – Никак у меня не получается самому вести. Чёртова деревяшка…

– Ничего, – девушка взяла хромающего больше обычного мужа под руку. – Я слышала, скоро всем инвалидам дадут специальные машины с ручным управлением. Будешь снова кататься.

– Я пока на мотоцикле! На нём я и с одной ногой управляюсь, – действительно, в институтском гараже был потасканный, трофейный ещё, «Цундап» с коляской, и Иван его часто брал, если надо было быстро смотаться на периметр.

К машине шли, подсвечивая себе фонарями. Иван хромал всё сильнее, видимо, от чрезмерной нагрузки натёр себе культю протезом. Ольга не спрашивала – знала, что отшутится, но в глубине души будет расстроен, что она заметила. Он до сих пор не смирился с потерей ноги, и особенно с тем, что иногда приходилось просить о помощи. И он, конечно, замечал взгляды, которые бросают на них всякие… Двадцать лет разницы! Целая Ольгина жизнь! «В дочки годится» – шипят за спиной. Иван силён и здоров молодым на зависть, ясностью ума утрёт нос кому угодно, но в глубине души очень боится физической немощи. Высматривает тайком перед зеркалом седые волосы…

– Вы на машине? – обрадовался Лебедев, когда они вернулись в институт. – Отлично, это очень кстати.

В вестибюле стало поменьше народу, но появились новые лица. Многих Ольга знала – это сотрудники, которые живут поблизости от института, молодые семьи из общежития, многие с детьми.

– Из общежитий, видите, сами на свет пришли, – подтвердил её впечатление директор. – Там темно, выбирались группами, кто со свечкой, кто с фонариком. Насосы встали, воды нет, плиты не работают, дети голодные… В столовой организовано горячее питание, почти все сейчас там. Вас я попрошу на машине проехать по улицам городка, покричать, чтобы шли к институту. Только аккуратно, я вас умоляю, не провоцируйте панику. Люди и так напуганы. Вот вам громкоговоритель.

Лебедев протянул Ивану электрический «матюгальник» на батарейках.

– Хорошо, сделаем, – ответил коротко Иван.

– А где наш Куратор? – запоздало поинтересовался директор.

– Удрал, – жёстко ответил Громов. – Реквизировал «шестьдесят третий» из гаража и рванул со своим этим Андреем на выезд. Вам разве с поста не доложили?

– Ну, баба с возу… – тихо сказал Лебедев. – Странные они какие-то, между нами говоря. Но с самого верха прислали, не нам решать. А вот с постом связи нет, даже по ТА-57. То ли обрыв на линии, то ли… Прокатитесь до него заодно, ну и…

Лебедев замялся.

– Проверить дорогу? – догадался Иван.

– Да, хотя бы до Александровки. Посмотрите, что там творится, есть ли электричество, связь… Только не задерживайтесь, сразу назад, и на обратном пути подбирайте, если кто к дороге выйдет.

– Задача ясна, – Иван кивнул и захромал к машине, Ольга пошла за ним.

– Холодает, или мне кажется? – поёжилась она, выйдя на улицу.

– Да, вроде как попрохладнело, – согласился муж. – Ничего, сейчас отопитель в машине включим.

– Как вот так можно? – спросила девушка, осторожно выруливая в ворота кованой ограды Института. – Бросить порученную тебе работу, людей, уехать… Ладно, будь ты слесарь какой-нибудь, но тебе же партия государственное дело поручила! Нет, не понимаю…

Иван помолчал, украдкой разминая ногу над протезом, потом ответил:

– Я тоже не очень понимаю этих, нынешних. Культ личности, конечно, правильно ругают, много допустили перегибов, но тогда как было – если тебе большое дело поручили, то полномочия у тебя огромные, можешь требовать с людей жёстко, но и ответственность на тебе полная. Не справился, завалил – извини, ответишь по всей строгости.

– А сейчас?

– А сейчас на каждый чих бегут наверх докладывать, бумажками задницы прикрывают… И дело не идет, и спросить, если что, не с кого – все друг на друга кивают. А главное – приезжает вот такой молодой и борзый, и непременно оказывается чей-то родственник. Уж прости моё старческое брюзжание, но те, кто повоевать успел, мне как-то понятнее. Война – она многое по местам в головах расставила.

– Уж сразу «старческое», – засмеялась Ольга. – Не изображай дедушку, ты ещё даже не папа!

Тёмная улица была пуста. Дважды они останавливались, и Иван кричал в мегафон: «Внимание, граждане! Ситуация под контролем! Не паникуйте, берите предметы первой необходимости, документы и продукты, собирайтесь к институту!»

Никто им не отвечал, никто не выходил.

– Ну, что они? – нервничала Ольга.

– Не переживай, – успокаивал муж. – Темнота, ничего не понятно, люди растерялись. Сейчас нас услышат, соберутся, на обратном пути подберём женщин и детей, остальным дорогу покажем…

– Кстати, о дороге… – Ольга выжала педаль тормоза и грузовик, скрипнув колодками, остановился. – А где мы едем?

– Заблудилась? – засмеялся муж. – Мы же выехали по Ленина направо, а значит сейчас… Хм, да, что-то не то.

Он растерянно замолчал.

– Мы проехали школу, – сказала Ольга, – потом первый гастроном, дальше должен быть слева Дом Быта… А это что?

– Это Дом Культуры.

– И как мы у него оказались, он же в другую сторону? И почему он справа?

– Не понимаю, мы же никуда не сворачивали… – Иван открыл дверь кабины. Снаружи потянуло холодом. Он огляделся, осветив фонарём ближайшие дома.

– Ну да, получается, что мы снова едем к Институту, а не от него. Только с другой стороны. Чертовщина какая-то. В лесу бы я сказал, что леший водит, а тут кто? Городовой?

– Городовой – это такой полицейский при царизме, – улыбнулась Ольга. – А ты, оказывается, у меня суеверный!

– В окопах атеистов не было, – мрачно ответил Иван. – Поехали вперёд, до Института пока, а там посмотрим.

Подъехав к институту, Ольга сосредоточилась на том, чтобы не задеть кузовом ворота, и чуть не врезалась в стоящий на подъездной дорожке грузовик.

– Надо же! – удивился Иван. – Вернулись!

В вестибюле, который, благодаря пульту охраны и ГО с системой оповещения, стал импровизированным штабом, осталось всего несколько человек. Сотрудники куда-то разошлись, директор и учёные сидели за принесённым из какого-то кабинета столом. На нём был чайник, стаканы в подстаканниках, бутерброды с колбасой и настольная лампа. Благодаря ей стало даже уютно – остальное помещение утонуло в тени, верхний свет ради экономии выключили, только тускло тлели аварийные лампочки на стенах.

– Нет, никак! – злобно говорил Куратор. – Уж поверьте, мы попробовали все дороги и направления, пытаясь покинуть город!

– Уж в этом вашем стремлении я нисколько не сомневаюсь, – с ехидцей сказал Лебедев.

– Я не обязан перед вами отчитываться! – вспыхнул Куратор.

– А вот и Громовы вернулись, – обрадовался директор. – Ну, что скажете? А то товарищ тут такие странные вещи излагает…

– Если речь о том, что выехать из города не получается, то в этом он прав… – признал Иван, тяжело опускаясь на стул и руками пытаясь удобнее расположить протез. – Какая-то ерунда творится, Палыч.

– Да что у вас ещё такое?

– Чертовщина, какая-то, сказать стыдно. Ехали на север по Ленина, никуда не сворачивали, приехали с юга. Не понимаю…

– Мы пробовали и на юг, и на восток, и на юго-запад, – сказал раздражённо Куратор. – Весь центр исколесили. Не верите – сами попробуйте!

– Какой диаметр локали? – внезапно спросил Матвеев.

– Чего? – удивился Куратор. – Какой диаметр?

– Как далеко вам удалось отъехать от Института?

Куратор с Андреем переглянулись и пожали плечами:

– Трудно понять. Нет никакой границы, темно, и город мы не очень хорошо знаем…

– Мы проехали школу, но не доехали до Дома Быта, – сказала Ольга.