Марина Гостневская "Красные всадники"

Он надел кроссовки, прилепился к стене и тоже довольно быстро начал подниматься. Главное найти нужный ритм – и вот ты уже на отвесной стене небоскреба, шлепаешь, почти как по тротуару. Марк был намного впереди, и Майка охватил азарт – хотелось первому подняться на нужную высоту. Перчатки и кроссы чавкали при каждом движении, словно он постоянно целовал взасос гладкую бетонную стену облезлого дома.

Когда друзья поднялись на уровень восьмого этажа и Майк почти нагнал мутанта, тот неожиданно не смог оторвать сначала ногу, а потом и руку. Майк направился к нему на подмогу, чмокая здание руками и ногами и чувствуя, как с каждым разом движения даются все тяжелее. Через несколько метров Майк тоже забуксовал и застыл – он никакими усилиями не мог оторвать сопленосы от стены.

– И чего дальше? – спросил он.

– Пришли. Я первый, – озадаченно сказал Марк, оглядываясь по сторонам.

Смеркалось. Поднялся сильный ветер. Незадачливые экстремалы висели на отвесной стене грязного небоскреба уже три часа, у Майка зверски замерзли руки и ноги, подъем не подразумевал теплой одежды. Вариантов спуститься не было – сопленосы намертво прилипли к стене, а до ближайшего окна метров десять, не меньше.

– Вот сволочь! – клацая зубами от холода ворчал Марк. – Продал просрочку. Сопли несвежие, схватились намертво. Выберемся – морду ему набью.

Марка опять накололи свои же соотечественники.

Майк вспомнил, как отец с дедом в один голос твердили: «Не верь мутантам!», и понял, что правда в их словах все же была. Такого доверчивого лопуха как Марк среди мутантов надо еще поискать. Все его соплеменники – редкостные проходимцы.

– Ты кому-нибудь сказал, где мы? – трясясь всем телом, крикнул Майк. Под ними по улице за три часа не прошло ни одной живой души, место было совсем безлюдным.

– Ну, Жюли вроде… правда, я не уверен, что она меня услышала. Они выбирали начинку для торта, она ела в этот момент. А когда она жрет, то отключает сознание.

Но, видимо, сознание у Жюли отключилось не полностью или начинка попалась невкусная, потому что еще через полчаса, когда Майк думал, что насмерть замерзнет здесь на стене, снизу послышался зычный голос:

– Марк, ты долго там будешь сидеть?! Энн без тебя ужинать не идет!

Все понятно, чувство голода освежило сестренке память и погнало на поиски брата.

– Жюли, мы застряли! – заорал Марк. – Сволочь продавец подсунул просроченные сопленосы!

– Какие сопли?! – снова заорала Жюли. – Слезай! Я ничего не слышу!

Хорошо рядом стояла Энн, она услышала Марка и что-то заговорила необъятной Жюли. С высоты они смешно смотрелись вместе – большая розовая гора в бархатном спортивном костюме, обтягивающем бесформенное тело, и маленькая худенькая девочка.

– Идиоты! – опять гаркнула сестренка Марка, но не зло, а задорно, и убежала куда-то за поворот.

Энн снизу смотрела на Марка, в ужасе прижав руки к лицу.

Наконец Жюли вернулась, и девочки побежали в небоскреб с большим мотком веревки. Через некоторое время из ближайшего окна высунулась веселая голова с тремя подбородками, ветер остервенело трепал розовый парик – того и гляди унесет. Сестренка Жюли была полностью лысая, как и мама Марка – мадам Эммануэль. Но такая мелочь никого не смущала, и парики дамы носили ради разнообразия, а не с целью скрыть гладкую, как бильярдный шар, голову.

– Лови веревку! – Жюли бросила конец довольно толстого каната Майку.

Тот вытащил руку из перчатки, но пальцы заледенели, и он смог поймать веревку только с третьего раза. Потом Майк обвязал себя вокруг пояса и вопросительно глянул на Марка:

– Она меня вытянет?

– Не сомневайся, – уверенно ответил друг, – она на соревнованиях грузовики из грязи вытягивала. У нас такие проходят по весне… Всегда брала первое место. Только кроссы сними, они теперь навсегда приклеились.

Майк посильнее затянул узел на поясе, расшнуровал сопленосы и на счет «три» как пушинка влетел в окно небоскреба. Жюли и правда оказалась очень сильной, натренировалась на грузовиках. Следом выдернули Марка, и вся компания пошлепала по лестнице вниз.

Майку казалось, что у него протезы вместо ног, так одеревенел от холода.

– Погнали на горячие источники, не хватало всем заболеть перед свадьбой! – распорядилась Жюли. – Только еды прихватим, я умираю с голоду.

Потом они вчетвером грелись в источниках, благо лететь до них было совсем недалеко. А еще ели дрянную пиццу с ошметками каких-то субпродуктов прямо из коробки и смеялись почти до слез – вся история теперь казалась жутко веселой.

Майк поднял голову и посмотрел в черное осеннее небо. Только на Грязи можно глубокой осенью сидеть в старом котловане с неизвестным кипятком в компании мутантов, есть какую-то дрянь из картонной коробки и чувствовать себя невероятно счастливым. В душе он, наверное, точно мутант.

За несколько дней до свадьбы парни устроили мальчишник. Марк был слишком влюблен в свою невесту и не захотел устраивать банальную пьянку. Они чинно посидели в «Баре для своих», выпили пива в компании приятелей Марка и коллег по работе, поболтали ни о чем и разошлись по домам. Правда, когда друзья вернулись в уютный семейный бункер, Энн там не оказалось.

К двенадцати ночи Марк начал дергаться, ходить туда-сюда, вздыхать и смотреть на часы. Ближе к двум часам ночи ввалилась нетрезвая компания девиц. Точнее, Энн оказалась трезвой, ей вообще нельзя было пить по состоянию здоровья, а вот остальные подружки невесты прилично поднабрались. В коридоре топталась зубастая Мелани и еще пара знакомых – высокая сутулая мужеподобная мутантиха и еще какая-то маленькая, плоская, как доска. Естественно, возглавляла девичник отвязная Жюли, облаченная в короткое золотистое платье с блестками и блондинистый парик.

– М-а-а-а-рк, забирай невесту! – пьяно закричала Жюли, распространяя на весь холл запах алкоголя вперемешку с удушливым парфюмом.

– Где вы так долго гуляли? – голос Марка не предвещал ничего хорошего.

– Как и положено, в стриптиз-клубе, – икнула Жюли.

Мужеподобная мутантиха вместе с тощей быстро откланялись, остались только Мелани, с обожанием смотревшая на Майка, золотая Жюли и Энн.

– А оно тебе надо было? – Марк повернулся к невесте.

– Марк, они все такие смешные… я как в зоопарк сходила. Представляешь, там у одного глаза были по всему телу!

– Зашибись! Через пару дней свадьба, а она голых мужиков разглядывает. И где именно были у него глаза?

Кажется, Майк стал свидетелем первой семейной ссоры, а ему этого совсем не хотелось.

– Марк, он был не голый, – начала Энн, – немного одетый…

– Марк, ну не будь циником! – миролюбиво загудела Жюли. – Можно подумать, ты сам никогда не ходил на стриптиз. И это классика всех девичников, у меня так было перед свадьбой! Я вообще домой под утро пришла.

– Тебя пьяную принесли на носилках два полуголых стриптизера, – уточнил Марк.

– Вот видишь! А тут пришли рано, трезвые, твоя любимая домой захотела. Мы ее и привели. Даже не потанцевали толком, – Жюли явно была настроена отрываться дальше.

Муж необъятной сестренки должен был приехать перед самой свадьбой, тощий задохлик занимал высокий пост в банке на какой-то отдаленной планете. Вот сестричка и расслаблялась по полной, Майк даже пожалел бедолагу с фотографии – как он живет с такой огненной красоткой? Правда, Жюли была очень веселой и обаятельной, Майку она нравилась. По-дружески, конечно.

Он пожелал всем спокойной ночи и пошел спать, еще не хватало стать участником семейных разборок. Мелани грустно проводила его взглядом.

– Кстати, это были не глаза, а мигающие бородавки, – весело сказал Марк, уходя к себе в комнату.

– Ф-у-у-у, Марк, какая гадость! И я на это смотрела, – Энн побежала следом, а девочки снова рванули в клуб продолжать веселиться.

На следующий день утром за завтраком Майк тихо спросил:

– Че, правда, мигающие бородавки? Такое вообще бывает?

– А хрен его знает! – засмеялся Марк. – У нас этих мутаций миллион вариантов. Я все думаю энциклопедию сделать – начал уже фотографировать всех, кто приходит в агентство. А в стриптиз-бар она точно больше не пойдет, – шепотом добавил он.

Глава 3. Димитрис. Мо

Димитрис сидел, задумчиво глядя в монитор, на паузе стоял очередной видеоролик с познавательной информацией о большой аграрной планете Тайгета. Протоколы допросов и показания свидетелей лежали распечатанные, тут же, на столе.

«Да уж, за райскую жизнь надо платить. Не бывает так, чтобы жить без проблем», – с тоской думал старик.

Смерть несчастного Бена и пропажа его жены не привлекли никакого внимания. Ушлый городской следователь поочередно обвинял в жестоком убийстве сначала сына трудяги-фермера, а потом его жену. Убила мужа и сбежала. Показания мальчика следователь выслушал со скучающим лицом, посчитал полным бредом и с чувством выполненного долга объявил в розыск его мать. Беглую крестьянку, естественно, никто искать не собирался, бытовые разборки между колхозниками никого не интересовали.

Но спустя месяц самым жестоким образом было вырезано пять деревень. Все мужчины, старики и дети были жестоко убиты, все молодые женщины пропали без вести. Живых свидетелей не осталось. Утверждать, что действует целая банда женщин-убийц, хладнокровно отсекающая головы несчастным мужьям и детям, проходимец-следователь уже не мог, уголовное дело передали выше. А потом начались кровавые налеты на города… Беда пока затронула небольшие городишки, а точнее их окраины, но замалчивать жестокие преступления уже не получалось – население было в панике, требовалось срочно начать расследование.

Все необычные и странные дела обязательно попадали к Димитрису. Правда, сначала к его помощникам, а потом уже к самому престарелому гению. Руководство его холило и лелеяло, как драгоценный столетний алмаз, – старик был на особом счету у правительства Мо, а именно эти люди контролировали всю обширную Галактику и прилегающие территории. Димитрис не строил из себя важную шишку, предпочитал быть незаметным и вмешивался только по самым сложным и необычным поводам. И видимо, такой повод в очередной раз наступил. Не успели отделаться от Костяных вдов, как на тебе – новая напасть! В банду озверелых крестьянок он не верил, хотя такая версия тоже разрабатывалась его более приземленными коллегами. Но какой был мотив? Куда они все исчезли? Вопросов было больше, чем ответов.

Именно Димитрис обратил внимание на самую первую смерть несчастного фермера, проживающего с семьей в нескольких километрах от небольшой деревни. Старик не поленился, сгонял на отдаленную и не сильно развитую аграрную планету Тайгета и побеседовал с единственным живым свидетелем – замкнутым восьмилетним мальчиком с испуганными глазами.

Ребенок жил вместе со старшим братом все в том же старом доме. Парнишки изо всех сил тянули большое хозяйство, часть которого все равно пришлось продать. Старший брат, еще более замкнутый и угрюмый парень, неприветливо встретил Димитриса и сначала даже не хотел пускать его в дом. Правда, потом хорошее воспитание и уважение к старости взяло верх, и он разрешил войти усталому старику. Димитрис враз прикинулся дряхлым и немощным, вынужденным на старости лет заниматься нудной рутинной работой.

Хотя случился в биографии Димитриса один очень необычный эпизод, в корне изменивший всю его жизнь. После посещения одной неприятной планеты много лет назад старик словно застыл в возрасте шестидесяти лет и мог дать фору любому более молодому напарнику. Ему претило ломать комедию перед двумя несчастными мальчишками, разом оставшимися без родителей и с трудом пытающимися свести концы с концами, но иного выхода не было. Старику нужна была информация, и единственным источником был испуганный угрюмый ребенок. Димитрис мастерски изобразил доброго участливого дедушку, и мальчик хоть неохотно, но все же рассказал о том жарком июльском дне, когда был убит его отец и похищена мать.

Димитрис сходил осмотреть место преступления. Сейчас, глубокой осенью, поле было темным, безжизненным, землю уже прихватывали первые заморозки, и на лужах образовалась тонкая корочка льда. Поднявшись на холм, откуда, по словам мальчика, прискакали всадники, Димитрис не увидел ровным счетом ничего. Такая же перепаханная земля, проселочная дорога и тополя с голыми ветками, ветер остервенело трепал их редкие бурые листья. Ни пещеры, ни какого-либо укрытия, где могла бы засесть шайка разбойников, поблизости не оказалось.

«Значит, женщину все же похитили», – думал Димитрис, возвращаясь назад на планету Мо в своем современном комфортабельном катере.

И еще у него из головы не шли двое мальчишек, уныло сидящих в пустом родительском доме. Старик пытался уговорить ребят ехать с ним на планету Мо, обещал решить вопрос с учебой и проживанием, но оба категорически отказались покидать родные края. Аграрии с удаленной планеты Тайгета всегда жили особняком и почти никогда не уезжали из родных мест. Димитрису удалось договориться с местным мэром небольшого городка, ближайшего к дому мальчиков, чтобы тот присматривал за ребятами, старшему дал работу и разрешил привозить в магазины свой нехитрый урожай для продажи. Ничего, парни деловые – справятся. Старший уже почти взрослый, скоро женится, в деревнях это быстро происходит. А Димитрис будет за ними приглядывать, он своих подопечных из поля зрения не выпускал. Толстый одышливый мэр городишки прекрасно знал, что неприметный вежливый старичок – серый кардинал всей галактики, обманывать настырного деда не стоит, проблем не оберешься. Он клятвенно пообещал взять под опеку несчастных ребят и помочь им встать на ноги.

Глядя в звездное небо за стеклом иллюминатора, Димитрис опять вернулся к мыслям о загадочном преступлении. Показания мальчика мало что объясняли, тем более ребенок мог многое придумать или приукрасить – в этом возрасте детская фантазия работает на полную, защищает психику ребенка от тяжелых воспоминаний.

Но кто-то все же шарит по деревням и устраивает жестокие казни мужчин, похищает женщин. Димитрис просто обязан разобраться, за кем тянется этот странный кровавый след. Старик нутром чуял опасность, а внутренний голос в таких вещах его никогда не подводил.

Глава 4. Диллис. Планета аграриев

Ночь выдалась слишком темная и какая-то вязкая, как чернильная лужа. Диллис возвращалась домой после работы, дорога пролегала по узким малоосвещенным и безлюдным улочкам. В последнее время все горожане были перепуганы, и лишний раз из дома никто не выходил. Она и сама бы рада сидеть безвылазно в маленькой квартирке на последнем этаже старого дома. Но продуктовая лавка, где Диллис работала продавцом, закрывалась поздно, приходилось каждый день возвращаться одной по темным улицам.

Бабушка умерла полгода назад, и дома теперь можно спокойно отдохнуть после тяжелого рабочего дня.

Старуха была злой и вредной, в былые времена она вообще не хотела знать ни Диллис, ни ее мать. А к старости, когда стала больной и немощной, вдруг вспомнила про внучку – потребовала помощи. К тому времени Диллис осталась одна, мама умерла несколько лет назад от тяжелой болезни.

Девушка не смогла выбросить на улицу беспомощную старуху, а домов престарелых на их планете не строили, пожилых родственников всегда досматривал кто-то из родни.

За короткий промежуток времени бабка умудрилась превратить и так непростую жизнь внучки в полный ад. Пока старуха самостоятельно ползала по квартире на костылях, то постоянно лезла в шкафы и ящики, всех осуждала, всем была недовольна. Диллис удивлялась: как можно так яростно ненавидеть весь мир, ну должны же остаться у человека какие-то привязанности или добрые чувства? Но озлобленная бабка бросалась на всех, как старая больная собака, и больше всех глодала саму Диллис.

Тихо открыв дверь своим ключом и стараясь незаметно попасть в квартиру, девушка с ужасом слышала стук костылей. В коридоре появлялась неопрятная старуха, и начинался очередной грязный скандал. Бабка таскалась за ней, как унылая черная тень с грязными седыми космами, и предметно выедала ей мозг, иногда дико орала, срываясь на визг. Виноваты вокруг были все: соседи, продавщица из молочной лавки, дворник, врач и, естественно, сама Диллис. Все обижали несчастную беспомощную бабушку, все норовили украсть несметные богатства, которые никто в глаза не видел. Если Диллис пыталась что-то объяснить или оправдаться, старуха заводилась еще больше, начинала махать костылем, грозить всем и вся. Как профессиональный упырь, она вытягивала жизнь и последние силы из всех окружающих ее людей, но особенно из любимой внучки.

Диллис с тоской вспоминала тот день, когда согласилась приютить это чудовище у себя дома. Сейчас выставить склочную старуху на улицу уже нельзя, соседи не поймут. Да бабка и не ушла бы просто так – закатила грязный скандал на всю улицу, поволоклась к мэру или местному священнику, взывая к совести. Образ бездушной сволочи, обидевшей несчастную бабулю, прилип бы к Диллис навсегда – городок небольшой, все друг друга знают.

К слову сказать, в церковь бабка никогда не ходила, а ее саму горожане побаивались, обходили стороной. Ее покосившийся старый дом стоял на отшибе и напоминал черную мятую поганку, которая одиноко догнивает в лесу глубокой осенью. На первом этаже притаилась лавка, полностью забитая банками и бутылями с настойками, старыми книгами, сушеными травами и прочей дребеденью. Бабка всю жизнь колдовала – варила какие-то мерзкие зелья, увлекалась заговорами и имела свору постоянных клиентов. Да что говорить, к ней приходило много женщин, некоторые даже приезжали из отдаленных деревень. Почему-то все снадобья склочной старухи помогали страждущим. Кого-то лечили, кому-то приваживали женихов или возвращали неверных мужей, и даже наказывали обидчиков. Диллис физически не могла находиться в мрачном ведьмином логове, быстро забегала в черный дом, хватала бабкины вещи и убегала к себе. А той, как назло, требовались то старая книга, то банка с какой-то дрянью. Диллис подозревала, что в ее отсутствие старая карга продолжает втихую принимать клиентов уже у нее дома, хотя основным условием пребывания бабушки в квартире внучки был полный отказ от всякого колдовства.

Потом старуха слегла и еще год терроризировала Диллис и всех приходящих сиделок, швыряла заботливо приготовленную еду прямо в белую стену, а однажды даже ударила внучку костылем. Сила у парализованной бабки оказалась приличная, спина потом еще долго болела.

Диллис всеми силами оправдывала старушку, постоянно напоминала себе, что та уже выжила из ума и не может себя контролировать. Но все же вздохнула с облегчением, когда бабуля наконец умерла. Умирала старая колдунья долго, сильно мучилась, довела Диллис до нервного срыва и до последней минуты проклинала всех и вся.

После ее смерти девушке показалось, что она попала в рай в собственном доме. Вечерами в квартире было тихо, чисто, никто не орал дурным голосом, не требовал ежеминутного внимания. Можно было просто отдохнуть, выспаться, даже едкая вонь от неопрятного старого человека наконец выветрилась. Вредная бабуля упорно не хотела мыться и не давала стирать свои вещи.

Старый бабкин дом догнивал на окраине города, желающих купить такое сокровище вместе с колдовскими атрибутами не находилось.

Думая о своей чистой уютной квартирке, Диллис прибавила шаг, хотелось скорее принять ванну и почитать перед сном. На улице стало еще темнее, вдалеке качался одинокий тусклый фонарь. Звук шагов по брусчатке отскакивал от мостовой и, как теннисный мячик, отражался от каменных стен узкого переулка, создавая ощущение, что Диллис идет не одна. Когда сзади раздался стук копыт, она не удивилась – в городишке многие держали лошадей, часто приезжали крестьяне из близлежащих деревень продавать или покупать товар. Она посторонилась, прижалась к стене, давая лошади проехать. Но высокий черный скакун остановился прямо рядом с ней, она чувствовала горячее дыхание взмыленного животного, словно то долго скакало во весь опор. Всадник в темно-красном, почти черном плаще пристально смотрел прямо на нее, хотя лица и глаз она не увидела.

– Пора платить долги, – глухо сказал человек в плаще.

Звук доносился из глубины капюшона, казалась, что там черная бесконечная бездна, и где-то вдалеке, словно из глубокого колодца, раздается хриплый нечеловеческий голос.

Диллис не успела ничего сказать или даже подумать, всадник легко подхватил ее, перекинул через лошадь и рванул прямо в черную стену дома.

В переулке раздался крик – кричала пожилая женщина, которая случайно проходила мимо и увидела похищение. В домах стали загораться окна, горожане высовывались на улицу посмотреть, кто же так кричит, но узкий переулок был пуст. Кроме испуганной кричащей старушки там не было ни души.

Глава 5. Майк. Мо

Майк и его друг Марк, вместе с молодой женой, возвращались на планету Мо.

В прошлом осталась развеселая мутантсткая свадьба. Под конец торжества в зал на тележке вывезли огромный торт, похожий на перевернутую кремовую люстру, с карамельными бусами и светящимися лампочками. Венчали шедевр кулинарного искусства две съедобные фигурки жениха и невесты, причем жених был сделан с дополнительными кожистыми ушами, точь-в-точь как у Марка. В обычной жизни мутант их ловко прятал в основных ушах и использовал только в случае крайней необходимости, но кондитер, видимо, решил, что такую красоту нельзя скрывать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/marina-gostnevskaya/krasnye-vsadniki-69742459/?lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.