– Мама! Успокойся! – тут же воскликнула Мирам, благоразумно спрятавшись за Марту.
– Я тебе сейчас успокоюсь! – Фий-Этт встала с места и направилась к дочери, но Мирам отпрянула в сторону, стараясь, чтобы стол оставался естественной преградой между ней и матерью. – Ты была в селении, значит, ездила верхом? – колдунья подозрительно прищурилась. – Лучше сама расскажи, пока я не сделала то, что тебе точно не понравится.
– Хорошо! – тут же завопила Мирам, выставив вперед руки, пытаясь успокоить мать. – Я все расскажу, только сядь.
– Она еще будет мне указывать! Ты погляди на нее, Марта!
– Госпожа, – Марта подошла к Фий-Этт и, поглаживая колдунью по плечам, усадила обратно на табурет. – Она сейчас все расскажет, не тревожьтесь понапрасну.
Фий-Этт недовольно стиснула зубы, но все же села обратно за стол.
Мирам кинула на Марту благодарный взгляд и осторожно села за стол напротив матери.
– Я действительно ездила в селение, в книжную лавку, – начала она. – Но когда я уже возвращалась назад, из таверны выскочил парень, Хронас испугался и взбрыкнул, и я упала. Наверное, во время падения, я и зацепилась за что-то подолом.
– Ты еще и Хронаса брала! – удрученно выдохнула Фий-Этт.
– Конюх выгнал всех лошадей в леваду и в денниках оставался только Хронас… я же не знала, что все так случится…
– Она не знала, – тихо повторила Фий-Этт. – А отец? – уже предвидя ответ дочери спросила она.
– Наверняка, браслет отозвался…
Фий-Этт замедленно поднялась с места и молча направилась к двери, ведущей в зал. Уже открыв дверь, она обернулась.
– Хватит с меня, – спокойно заявила она, – я своего и так уже натерпелась. Сама будешь с отцом объясняться. Я и так пол столетия, как проклятая, ни шагу в сторону… хватит, устала…
– Мама! – истошно воскликнула Мирам и, подбежав к матери, обняла ее за плечи. – Мамочка! Ты же знаешь, если ты ему все расскажешь он только покричит и все…
Фий-Этт сначала попыталась высвободиться из рук дочери, но, почувствовав, как она задрожала всем телом, сдалась. Завладеть ее волей, волей колдуньи, Сэнджел не сможет. С Мирам же он церемониться не станет.
Разумеется, Сэнджел любил ее, но именно по этому никогда не жалел.
– Ты же понимаешь, если отец не поверит…
– Я знаю, – тут же перебила ее Мирам. – Скажи только, что это ты отпустила меня в книжную лавку, а я сама без разрешения взяла Хронаса, и он меня скинул.
– Вот, значит, как?!
– Пожалуйста, – Мирам в поисках поддержки посмотрела на Марту.
– Правда, госпожа, лорд Монрат не станет злиться на вас, а маленькой госпоже точно несдобровать, – встала на сторону девушки Марта.
Фий-Этт тяжело вздохнула и, вывернувшись из рук дочери, прошла в каминный зал и села в любимое кресло Сэнджела. Направив руку в сторону приготовленного к розжигу хвороста в камине, она прочла заклинание вызова огня и дерево, отзываясь на волю колдуньи, ярко вспыхнуло.
– Это возмездие, – сокрушенно заявила она. – В свое время я вила веревки из твоего отца, теперь ты из меня. Давай, доставай своих менестрелей, хоть узнаем, стоит ли оно того.
***
Из узкого стрельчатого окна, расположенного напротив преподавательской кафедры в большой академической аудитории, открывался прекрасный вид на огромные шары ивовых крон, склонивших свои длинные ветви к самой поверхности небольшого озера у крепостной стены. Ветер слегка шевелил ветви и кончики листьев то и дело задевали гладь озера от чего по воде разбегались неспешные круги. Но даже это умиротворяющее зрелище не могло помочь Сэнджелу и дальше скрывать своего раздражения. И когда за его спиной, казалось, уже в сотый раз, с гулким звоном разбился неудачный результат хрустального заклинания, весь немыслимый запас терпения его окончательно иссяк.
– У вас всех за плечами по двадцать лет изучения теории и практики магических манипуляций, – тихо произнес он, но каждый из тридцати-пяти студентов в аудитории прекрасно его слышал. – Неужели ваши умения настолько скудны, что ни один из вас не способен закончить элементарное заклинание хрустальной сферы?! Чего проще – взять кусок материи и заключить в шар? Элементарное защитное заклятие. Я допускаю, далеко не каждому магу достанет для этого ментальных возможностей, но выучить всего четыре жеста, на мой взгляд, не так затруднительно!
Он поднял вверх руку с разгорающейся искрой. Как только искра набрала должную плотность, по кругу обернул кисть руки и одним движением бросил искру на пол возле кафедры. Не останавливая заклинания, один за одним веером расправил пальцы, затем сжал в кулак, повернув руку ладонью вниз и, резко разжав пальцы, поднял руку вверх. Отзываясь на заклинание, шар тут же ярко вспыхнул, расширился до полутора метров в диаметре и застыл, переливаясь тонкой хрустальной поверхностью.
– Не так сложно, правда? – Сэнджел обвел аудиторию раздраженным взглядом. – Студенты лектория делают это уже на первом году обучения.
Он небрежно махнул рукой и хрустальная сфера растаяла в воздухе.
– Вы все, до единого, пересдадите экзамен по теории и практике магических манипуляций, – холодно заявил он, спускаясь с кафедры и направляясь к дверям аудитории. – До конца месяца, – добавил он, уже выходя в коридор.
Быстро пройдя через длинный пустой коридор, уже объятый вечерним полумраком, он без стука вошел в кабинет ректора, заставив Гирона, сидевшего за письменным столом, вздрогнуть от неожиданности.
– Сэнджел, что-то случилось? – участливо поинтересовался Гирон, глядя на магистра, буквально рухнувшего в ивовое кресло напротив стола. – Вид у тебя весьма раздраженный.
– Еще немного, и я своими руками передушу половину нынешнего курса, – сквозь зубы прошипел Сэнджел, уже не пытаясь скрывать раздражения. – Кто их учил?! Они же все криворукие!
– Ты и сам знаешь, найти второго столь же искушенного мастера магических манипуляций, каким был Коло, крайне сложно, – будто извиняясь, развел руками Гирон. – Если б у меня была другая подходящая кандидатура, я не просил бы помощи у тебя.
– При этом, ты прекрасно знаешь, что я уже несколько столетий вообще не практикую магических манипуляций! – сорвался на крик Сэнджел и воздух в кабинете угрожающе завибрировал. – Но это, почему-то, не мешает мне направлять заклинание руками при необходимости! Так почему же, объясни мне, среди десятков выдающихся мастеров, явно не отличающихся ментальной силой, просиживающих свои рясы в стенах университета, не нашлось ни одного, кто смог бы заменить Коло?!
Гирон долго молча смотрел на своего бывшего наставника, пытаясь понять, чем вызвана столь бурная вспышка гнева. Потом осторожно спросил:
– В Черном орле все спокойно?
– А разве там бывает спокойно?! – выкрикнул Сэнджел, но тут же глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться, когда стекла в книжном шкафу у стены тонко зазвенели, а Гирон неприятно поморщился и прикрыл ладонью правое ухо. – Прости, – извинился Сэнджел, – сложно держать себя в руках, когда помимо себя думать приходится еще за двоих.
– Кто на этот раз?
– Мирам, – устало выдохнул Сэнджел и, встав с кресла, подошел к шкафу, открыл дверцу и достал бутылку вина и пару хрустальных бокалов.
Наполнив бокалы, он протянул один Гирону, а сам сделал пару больших жадных глотков.
– Около полудня, – добавил он. – Наверняка, опять сбежала из замка и во что-то вляпалась.
– Она вся в мать, – улыбнулся Гирон. – Столь же прекрасная и столь же несносная.
– Это точно, – вздохнул Сэнджел. – Я на днях был у Брута, старик изъявил желание погостить у меня. Видят боги, я этого не хотел, но придется заставить его стать наставником для этой девчонки, пусть занимается ее обучением.
– А чего не сам?
– Нет, слишком высок риск, что я ее придушу, – Сэнджел залпом допил вино и вновь наполнил свой бокал. – У Мирам далеко не выдающийся, но все же достаточно сильный дар. Она, в отличии от матери, усидчивая и старательная, но она вечно летает в облаках и при этом совершенно беспомощна в ментальном плане. Но самое непонятное для меня, она, кажется, даже не пытается развивать свои ментальные способности и, стоит мне отвернуться, сразу же мастерски делает все с помощью манипуляций.
– Так что в этом плохого? Ты и сам знаешь, в магии все скомпенсировано…
– В магии – да, но стихиями невозможно управлять руками! И если уж судьба распорядилась так, что у меня теперь есть дочь, я не могу позволить ей остаться простой чародейкой!
Сэнджел устало сел в кресло и молчал, рассматривая блики огня в хрустальном бокале. Гирон некоторое время ничего не говорил, потом осторожно предположил:
– А ты не думал, что, может быть, слишком давишь на нее? – Сэнджел удивленно приподнял правую бровь, ожидая разъяснений. – Поставь себя на место Мирам, – продолжил Гирон более уверенно. – Ее отец – магистр ордена, сильнейший маг и колдун, авторитет которого в Черном орле непререкаем. Она же всего лишь юная чародейка, которая не хочет разочаровывать отца. Ты вообще хоть раз хвалил ее?… Или ты только кричишь, если она с чем-то не справляется?…
– Я никогда не кричу, – устало отмахнулся Сэнджел. – Тем более на нее…
– О! Ты и без крика вполне можешь привести в ужас! – рассмеялся Гирон.
– Думаешь?
– А как еще? – маг дружески улыбнулся. – Я почти уверен, что Мирам боится тебя, как огня. Возможно, ей было бы проще в университете…
– Нет, – перебил его Сэнджел. – Это все Фий-Этт! Она избаловала ее, а я слишком долго закрывал на это глаза. Меня и дома-то не бывает, сам знаешь.
– Может, тебе стоит отдохнуть хотя бы от орденских дел и уделить больше внимания дочери, – предложил Гирон, лишь слегка пригубив вино. – Мы со Строкусом вполне справимся здесь.
– Ну, учитывая, что я отправил весь курс на пересдачу экзамена по манипуляции, думаю, ты прав, – Сэнджел сделал еще глоток вина, и открыл пространственный портал, – хотя, я бы, с большим удовольствием, пожил недельку-другую у Брута на Вердже.
Мир вокруг перестал существовать, но уже через миг взгляду Сэнджела открылась их с Фий-Этт спальня. На ходу стянув с себя рубашку, он прошел в купальную комнату и наскоро умылся. Вернувшись назад, скинул сапоги и с удовольствием влез в домашние замшевые туфли. И уже выходя из спальни, накинул длинный черный бархатный халат.
Внизу, в каминном зале, все уже было готово к ужину. А две его любимые женщины, в ожидании мужа и отца, сидели в кресле возле камина. Он остановился в дверном проеме, облокотившись плечом на торец дверной створки, и молча наблюдал.
Мирам была полностью поглощена изучением лежащего у нее на коленях пергаментного свитка, а Фий-Этт, мечтательно прикрыв глаза, полулежала на высокой спинке кресла.
– Вот, видишь! – воскликнула Мирам и толкнула мать локтем. – Здесь, в пятнадцатой строфе, он вновь ее упоминает: «и огонек в окне печальном рисует образ на стекле…»!
– Ну, с чего ты взяла, что он поет о ней? – явно подначивая дочь, спросила Фий-Этт и, открыв глаза, также склонилась над свитком. – Читай дальше: «старик не внемлет от отчаянья, и роза чахнет на руке».
– «Соединив сердца и души, терзает плоть, палит огнем. И не бывать любви счастливой пока корона на челе»! – торжественно дочитала Мирам. – Он же явно снова пишет про королеву и шута, что пока король на троне, они не смогут быть счастливы!…
– Так, вот, значит, на что ты променяла законы пропорционального смешения стихийных энергий, – голос Сэнджела строгий и холодный заставил Фий-Этт вздрогнуть, а Мирам и вовсе замерла словно каменное изваяние, боясь пошевелиться. – Я буду удостоен рассказа о том, что произошло по пути?
Он спокойно прошел в зал, но Фий-Этт благоразумно пошла ему на встречу и уже возле стола, не дав подойти к дочери, заключила в объятия.
– Любовь моя, нет совершенно никаких поводов для беспокойства, – улыбнулась она, нежно поцеловав его в щеку. – Мирам ездила за книгами в селение по моей просьбе, но упала с лошади, когда та чего-то испугалась на дороге и взбрыкнула.
– Ты снова ее оправдываешь, – холодно возразил он. – Мирам нарушила мой приказ, без разрешения сбежала из дома, не выучила данное ей задание, еще и тебя подговорила. Предлагаешь мне закрыть на все глаза?
– Хватит, Монрат! – она с нарастающим раздражением хотела оттолкнуть его, но он довольно жестко сжал ее руку.
– Фий-Этт, – он словно пушинку отодвинул колдунью в сторону и подошел к Мирам.
Девушка медленно встала. Ее ясные голубые глаза были широко распахнуты, но зрачки сузились до маленьких черных точек от панического ужаса. Он еще ничего не успел сделать, когда она надрывно вздохнула и, зажмурившись, быстро сказала:
– Я сама без разрешения уехала из замка на Хронасе, и в селении, когда уже возвращалась домой, он меня скинул.
Она закрыла лицо ладонями и добавила.
– Я ездила за сборником сочинений менестрелей…
– Хорошо.
Все такой же спокойный голос Сэнджела вывел ее из нервного оцепенения. Она медленно убрала от лица руки и исподлобья посмотрела на отца. Он все также стоял перед ней, скрестив на груди руки, но глаза его улыбались. Мирам медленно приблизилась к нему и словно маленький зверек положила ладони на его руки и прижалась щекой к его груди.
– Даже не пытайся обещать, что больше не будешь, – предупредил Сэнджел и она почувствовала, как незримые руки так и не сжав шею, обняли ее за плечи.
– Не буду, – она, наконец, подняла взгляд на отца и осторожно улыбнулась. – Но мне, правда, жаль.
– Не ври.
– Так не честно! – воскликнула она, отстранившись, ее глаза наполнились влагой, губы задрожали. – Ты можешь хотя бы мысли мои не читать?!. – сквозь слезы простонала она и, отвернувшись от отца, выбежала из зала.
– Даже не вздумай! – сердито предупредила Фий-Этт, тут же встав перед ним. – Ты и так ее измучил! Она твоя дочь, а ты обращаешься с ней, как с безродной студенткой!
– Вот, именно. Она МОЯ дочь, – Сэнджел продолжал говорить спокойно и тихо, но воздух в зале вибрировал от напряжения. – Будь она безродной студенткой, мне не было бы дела до того, чем она занимается и где шляется. Но, раз уж ей не повезло, быть моей дочерью, ей придется соответствовать. Ты и сама прекрасно знаешь, к чему может привести ее безрассудство.
– О, боги! Сэнджел! – застонала Фий-Этт и устало опустилась на стул возле стола. – Нельзя все время думать только о плохом. Скоро уже двадцать лет, как все спокойно, с чего ты взял, что что-то обязательно случится? В ордене все хорошо, в замке тоже полный порядок… А Мирам и так из шкуры вон лезет, чтобы тебе угодить…
– Заметно, – он сел рядом за стол и налил в бокал немного вина.
– Вспомни, я тоже сбегала из замка, – она примирительно улыбнулась. – У меня-то детства нормального не было, а Мирам вообще из-за книг не вылезает…
– Только не делает того, что ей велят.
– Нет! Ты невыносим!
Она встала, чтобы уйти, но Сэнджел удержал ее за руку и, притянув, усадил к себе на колени.
– Прости, я просто устал, – он крепко прижал ее к себе, и она привычно положила голову ему на плечо. – Студенты сначала довели, а дома еще Мирам… на нее у меня уже не хватает терпения.
– Лучше б у тебя не хватало терпения на твоих студентов.
– Со студентами проще, они меня боятся и делают все, что им говорят…
– Ты думаешь, Мирам тебя не боится?! – Фий-Этт отстранилась и заглянула ему в глаза. – Да, она сегодня в ужасе была, когда пришла ко мне и рассказала, что упала с лошади. Ты же никогда не даешь ей шанса все рассказать самой! Еще немного и она возненавидит тебя!
– Я хочу, чтобы она была сильной, меня мало волнует, как она ко мне относится.
Фий-Этт одним рывком встала с его колен, отошла в сторону и, не скрывая злости и раздражения, заявила:
– Брут прав! Ты невероятный, невыносимый эгоист! Ты говоришь, что переживаешь за нас с Мирам, а на самом деле тебя волнует только твое собственное спокойствие! – она пристально на него посмотрела и вдруг рассмеялась. – Вот! Я же вижу, ты и сейчас хотел бы просто завладеть моей волей и разом прекратит этот спор! Не выйдет! – выкрикнула она, и огонь в камине мгновенно погас от пронесшегося по залу резкого порыва ветра. – Я уже вполне могу постоять за себя!
Ветер вихрем закрутился вокруг Сэнджела и он, не без удовольствия, отметил, что противостоять заклинанию колдуньи не так уж и просто. Позволяя ей насладиться своим торжеством, он встал, но не сделал и шага в ее сторону. Нарастающий вихрь начал ощутимо сдавливать грудь, мешая свободно дышать, а Фий-Этт неотрывно смотрела ему в глаза, все усиливая заклинание. Наконец, невыносимо яркое огненное кольцо резкой вспышкой, словно круги на воде, разбежалось в разные стороны от колдуна к самым стенам зала, но тут же вновь сжалось обратно, с силой толкнув Фий-Этт к Сэнджелу.
Она охнула от неожиданности, мгновенно прервав свое заклинание, а он уж вновь держал ее в объятиях.
– Потерпи еще семьдесят лет, – улыбнулся он. – Обещаю, на площади схваток я позволю тебе довести заклинание до конца.
Ее глаза сначала потрясенно расширились, потом их вновь наполнил гнев.
– Сэнджел, ты!..
