Ксения Вишнякова "Нас нет на небесах"

– Теперь зайди в моё тело и синхронно передвигайся со мной. Нам нужно выйти из дома, а я буду продолжать повторять этот звук.

– Конечно.

Я поступил так, как сказал мне Давид: зашёл в его тело и медленно повторял все его движения, шаг за шагом. Наконец мы открыли дверь и вскоре оказались на улице. Было уже темно, и я сначала ничего не понял, пока Давид не сказал:

– Получилось! Выходи, свободен!

– Но ведь ночь?

– До полуночи ещё далеко, просто стемнело раньше.

– Ура! – закричал я.

Моему счастью не было предела, я забегал, как ребёнок, рванул к своему озеру, проверил все норки и гнезда, а потом оглянулся и увидел позади смеющегося Давида.

– В моих снах было не только это. Завтра я ухожу, мне нужно разобраться с тем, что до меня хотят донести через сны.

– Можно мне с тобой? У меня появится хоть какой-то смысл существовать.

Давид задумался.

– Да. Скорее всего, это будет даже хорошо.

– Я готов!

– Тогда завтра следуй за мной.

Ранним утром, когда ещё было темно, Давид попрощался с Лиорой и, взяв с собой в рюкзаке небольшое количество вещей, рукой подал мне сигнал, что пора идти. Я тоже обнял Лиору на прощание, хоть она этого не почувствовала, и, гордо шагая, отправился вслед за Давидом.

Входная дверь смотрела на восток, туда, куда не выходило ни одно наше окно, поэтому когда мы вышли, я впервые за долгое время увидел настоящий рассвет! Яркое солнце виднелось из-за горизонта, и на озере уже появилась маленькая желто-золотистая тропинка. Лепестки разных полевых цветов переливались всеми оттенками, купаясь в лучах раннего солнца. Росинки на траве сверкали, подобно бриллиантам. А деревья будто светились изнутри. Это оказалось настолько потрясающее зрелище, что я даже замер на секунду.

– Друг, ты идёшь? – обернулся Давид.

– Иду, – тихо ответил я.

Поразительно до сих пор, как я мог этого всего не видеть? Как мог убить себя? Дурак! Понимаешь только когда сделаешь. И ведь это я помню. Ужасно было осознать, что, ещё не умерев, но уже задыхаясь, всё можно решить. Всё! Кроме одного – уже не вылезти из этой чёртовой верёвки.

Давид снова оглянулся.

– Прости. Этот рассвет – он прекрасен! – выкрикнул я и сразу побежал за ним.

Парень улыбнулся и отправился дальше.

– Я не очень многословен, да и странно будет выглядеть со стороны, если я активно буду беседовать с тобой, ведь другие тебя не видят, – засмеялся он, – так что я буду говорить только по делу.

– Хорошо, я всё понял. Не буду задавать лишних вопросов.

– Сейчас мы идём в лес. Дорога не близкая. Идём к той точке, что я видел во сне. С тринадцати лет мне снилось это место, и мы посетим его первым делом.

Мы шли весь день. Периодически Давид останавливался, чтобы перекусить и немного передохнуть, затем снова вставал и продолжал свой путь. Мне, конечно, было крайне удивительно, как он понимал, куда нужно идти, ведь пейзаж в бесконечном лесу почти не менялся. Иногда я даже думал, что мы ходим по кругу, пока не увидел, что Давид оставляет метки, по пути ломая веточки деревьев или кустов. Затем я обратил внимание на то, что он часто смотрит в небо, на верхушки деревьев и мох, что растёт на стволах. Видимо, это и были его ориентиры, чтобы не сбиться с пути.

Постепенно темнело, и совсем скоро наступила ночь. Мы были уже очень далеко от деревни: в густом, окутанном туманом лесу. Давид разжег костёр и, достав небольшое серое покрывало из рюкзака, облокотился на толстый ствол дуба:

– Мы на месте. Давай передохнем и завтра постараемся понять, почему столько снов мне снилось именно про этот участок леса.

– Я буду охранять твой сон, друг. Мне ведь не нужно отдыхать.

Давид недолго посмотрел на костёр и вскоре уснул. Я продолжил наслаждаться миллиардами ярких звёзд, которые, как тогда казалось, можно было достать рукой, если потянуться.

Несколько часов подряд я мечтал, представляя себе, каково это – быть живым. Иметь возможность чувствовать всё мирское – море, сладости, прикосновения любимого человека. Представлял детей, друзей, соседей и настолько разошёлся, что с головой окунулся в выдуманный мир, совсем позабыв про реальность.

Тихо пели сверчки, и природа будто затаилась в предвкушении чего-то чудесного, всё стихло, и вдруг Давид, словно ошпаренный, подскочил и принялся быстро тушить костёр. Я сразу пришёл в себя от испуга. Парень резко повернулся ко мне и выпалил:

– Видишь их?

– Нет, – ответил я, поняв, что творится что-то неладное.

Парень задышал паром, и я понял, что резко стало прохладно.

– Здесь сотни фантомов. Они выглядят, как синие шары, такие подвижные сгустки энергии. Откуда так много? – поразился Давид.

Затем он судорожно стал шарить по карманам и, наконец остановившись, достал тот самый, похожий на изумруд, камень.

– Он горячий! – удивился парень.

– Странно, я не понимаю…

Не договорив, я увидел, как в округе стало происходить что-то невообразимое, нереальное. Озеро, трава, деревья – всё преобразовалось в желеобразное состояние. Отчётливые границы пропали, и получилось так, будто мы находимся в нарисованном масляными красками мире. Я тут же притронулся к камню, поросшему мхом, и он вмиг исчез.

– Что это?

Но не успел я даже взглянуть на парня, как вдруг увидел, что земля под ногами начала проваливаться. И я тоже едва не упал, что сильно удивило меня, ведь я не мог быть подвержен внешним мирским воздействиям. Но все-таки умудрившись споткнуться и даже потом оттолкнуться, чтобы не упасть, я вдруг почувствовал, как земля постепенно плавится под ногами. Под моими ногами, которые до этого я вообще не ощущал! Затем увидев глаза Давида, я понял, что творится совсем неладное и мы, не раздумывая, принялись бежать, чтобы не провалиться в пропасть, что появлялась на месте наших следов. Тогда я испытал непередаваемый ужас, а дальше стало ещё хуже. Я потерял из виду Давида и, успев подумать, что настал конец всего существующего, перекрестился, хоть и не верил в то, что делаю. В этот же миг на глазах всё начало быстро таять, подобно снегу под палящим солнцем. Деревья один за одним проваливались под землю, небеса меркли, всё вокруг медленно поглощала тьма.

– Давид, что нам делать? – закричал я в растерянности, понимая, что его уже нет рядом.

Он, конечно, не ответил. Страх ещё сильнее окутал меня. Мир рушился перед глазами. Я убегал от чего-то невообразимого, пока не оказался в ловушке на маленьком островке. Посмотрев вниз, я понял, что уже не спасусь. Там не было дна.

– Может, именно так выглядит ад? Что-то неведомое забирает меня, я исчезаю…

Я стоял на островке и от ужаса, разбирающего на части, решил быстрее покончить с происходящим. «Чего томить? – спросил я себя, взглянув, как плавятся остатки единственного выступа, на котором я стоял, – мне нечего терять!»

После я прыгнул в пустоту, туда, где не было ничего, кроме бесконечной темноты. Я летел долго, хватаясь за воздух, я кричал, но ничего не происходило. В нескончаемой пустоте я ощущал себя ничтожной пылинкой, которую теперь никто не спасет… Бесконечность – страшная штука, ведь она отбирает последнее – надежду. Теряется смысл, и остается лишь страх, что этот кошмар никогда не закончится.

– В эти минуты я успел понять, что произошедшее – это моё наказание за то, что не отбыл положенного срока в стареньком доме. Так я считал до той поры, пока внезапно не ударился об землю или песок. Тогда я не сразу понял, что это было. Но понял однозначно, что ушибся, и мне стало очень больно, чего в принципе не должно было быть, ведь я давно умер.

Сжавшись от сильного удара, я с большим трудом поднял голову и, оглянувшись по сторонам, увидел, что нахожусь в песках, в бескрайней пустыне с сильно палящим солнцем.

– Давид, – кряхтя еле выдавил я, понимая, что он не ответит.

Жар охватил всё тело, и мне пришлось быстро вскочить с горячего песка. Хорошо, что я оказался в обуви, иначе через несколько минут мои ноги точно бы покрылись волдырями от ожогов.

– Мои ноги? Настоящие ноги и руки?

Я посмотрел на них и едва не закричал от счастья, но, ощутив на спине и голове, как припекает солнце, сразу задумался об укрытии.

На мне были надеты широкие серые брюки, такой же пиджак и чёрные туфли, которые даже блестели. Пиджак пришлось снять, чтобы легче переносить жар палящего солнца.

Выпрямившись и проваливаясь по щиколотку в песок, я побрел вперёд, ожидая встретить Давида. С каждым шагом становилось всё жарче. Капли пота стекали с моего высокого лба, и дышать было почти невозможно. Пришлось нарочно отвлекаться, чтобы не сдаться и не упасть замертво. И мне, к счастью, нашлось, чем себя занять. Я не помнил свою внешность, поэтому решил хоть как-то понять, что я из себя представляю. В пути я руками стал ощупывать лицо и голову. Нос у меня оказался острый, глаза – близко посаженными, губы – тонкими, а уши – немного заостренными. Ещё я нащупал у себя маленькую бородку, довольно густые вьющиеся волосы и бакенбарды на висках. Но это не особо помогло мне себя вспомнить, как я ни старался.

Вдруг вдалеке, помимо бесконечного песка, я увидел силуэт человека, лежащего без движения. Тогда я решил попробовать идти быстрее, чтобы помочь бедолаге, если получится. Я шёл и шёл, и, казалось, расстояние не уменьшалось, пока наконец я четче не увидел его очертания. «Кажется, Давид», – не поверил я своим глазам.

Прошагав ещё несколько десятков метров, я действительно узнал Давида. Сначала меня охватила огромная радость, но почти через секунду я понял, что он очень долго находится в таком положении, пролежав так всё то время, что я шёл.

– Давид! Ты жив? – сразу закричал я, свалившись в горячий песок из-за спешки, – Давид!

Но он даже не вздрогнул. Тогда я постарался бежать и, спотыкаясь и иногда падая, сумел-таки до него добраться. Парень лежал без сознания. Я постарался растормошить его и, немного похлопав по щекам, увидел, как его глаза приоткрываются.

– Живой! – выпалил я, – живее всех живых!

Только открыв глаза, Давид ошарашенно посмотрел на место, где оказался, и сразу же подскочил на ноги. В состоянии шока он принялся непрерывно осматриваться по сторонам и что-то стряхивать со своей одежды.

– Да что вам от меня надо? – злобно крикнул он, наконец перестав оглядываться, но вместо этого начал отмахиваться, как будто от мошкары, которой рядом не было.

– Что с тобой, Давид? – спросил я, положив руку ему на плечо, чтобы хоть как-то успокоить.

Но он взглянул на меня так, словно я монстр, коснувшийся его, и тут же отошёл в сторону. Затем, немного призадумавшись, присмотрелся ко мне и спросил, продолжая от чего-то отмахиваться:

– Это ты, друг?

– Да! Это моё тело! Я тут живой!

– Тут – это где? – потерев ладонями лицо, чтобы прийти в себя, спросил он.

– Я не знаю. Сначала подумал – ад. Потом увидел тебя и понял, что это что-то другое. Ведь тебя не за что в ад определять. Да?

– Надеюсь, не за что. Идём, здесь очень жарко. Кажется, я догадываюсь, что произошло.

Давид тоже снял верхнюю одежду, и мы побрели по раскаленной от солнца пустыне в поисках тени или любого укрытия.

– Странно, я совсем не устал. Откуда силы в такую жару и почему пить совсем не хочется? – спросил я наконец, – у тебя также?

– Да, также. Только противно – тело горит, но силы есть.

– Ты сказал, что догадываешься, что это за место, – аккуратно спросил я, помня, что пообещал не задавать много вопросов.

– Да, – ответил он, снова отмахиваясь от чего-то мне невидимого, – догадываюсь. Помнишь стеклянный лабиринт во дворе?

– Конечно. Правда, я так и не понял, для чего он.

– Я тоже не понимал, но собрал эту конструкцию, потому что видел её во снах. Постоянно. Конечно, во снах форма была немного иной, я просто не смог её нормально воспроизвести. Собрал из подручных материалов, и, как только я увидел образ вживую, мне стали приходить сны, раскрывающие значение элементов на стеклянной модели. Каждая стекляшка являлась параллельной реальностью. Их много, потому что все уходят в разные миры после смерти. В зависимости от того, как прожили жизнь. Вот твоя параллель – это нахождение в одной точке, поэтому ты и не видишь других мёртвых.

– Почему у меня такая параллель? – удивился я.

– Не знаю, почему именно такая, но предполагаю, что твоя смерть была неправильной и ты не отправился дальше по спирали.

– И ты больше ничего не знаешь про меня?

– Нет, больше ничего.

– А ты видишь мёртвых постоянно?

– Я вижу. Не знаю как, но вижу. У меня как будто есть доступ к информационному полю. Старуха говорила про дополнительный рецептор в головном мозге, но я не придал этому значения. Хотя именно после её странного ритуала я стал видеть больше снов.

Мы продолжали идти, и в какой-то момент показалось, что солнце стало жарить ещё сильнее. Я замучился вытирать пот со лба и ощущать, как горит кожа.

– Ну а это место? Это какая-то параллель? Может быть, что эта пустыня не закончится?

– Я полагаю, да – это другая параллель. Но вот закончится она или нет, не знаю.

– А как мы сюда попали?

– Сам не очень понимаю. Но думая об этом всю дорогу, я, кажется, начал догадываться. Помнишь, я говорил про место в лесу, что мне снилось?

– Ага.

– Вот там оказалось так много сущностей и, видимо, они смогли каким-то образом повлиять на переход. Точно не знаю. Может, ещё как-то поспособствовал камень. Но в том, что сущности имели значение в переходе, я почти уверен. Ведь они сейчас здесь, и я уже замучился их отгонять.

– Так вот от чего ты отмахивался всё это время!

– Да, невероятные прилипалы. Есть ощущение, что они намереваются проникнуть в моё тело, но не могут по какой-то причине.

– А как нам теперь вернуться?

– Вот этого я не знаю. Нужно разобраться. может быть нам придется здесь задержаться. Пока я совсем ничего не понимаю. Но нужно идти и мы обязательно найдем выход.

Я с ужасом в глазах посмотрел на Давида, и после этого мы молча продолжили идти по пустыне. Меня не отпускали мысли о том, что мы теперь навечно застрянем в этой печке из песка. Уж лучше было не выходить из проклятого дома, чем бесконечно идти по горячим крупинкам разных минералов. Но я всё равно продолжал идти, только уже опустив голову, не особо веря, что мы куда-то доберемся.

У нас не было возможности оценить, сколько времени прошло с того момента, как мы отправились искать хоть что-то отличное от однообразных барханов, но по ощущениям казалось, что прошло несколько часов. При этом солнце не сдвинулось ни на градус. Я совсем перестал смотреть вперёд и, уставившись только на свои туфли, что уже изрядно забились песком, медленно плелся за Давидом.

– Смотри! – громко вскрикнул он, напугав меня.

Я быстро поднялся вслед за Давидом и с высоты бархана, на котором мы стояли, увидел невероятно огромный город. Причудливое место, наполненное самыми разными строениями, расположенными хаотично. Разглядеть детали поселения казалось сложной задачей, и мы поспешили спуститься, чтобы скорее всё разузнать.

– Разлетелись! Наконец-то! – обрадовался парень.

– Кто?

– Сущности. Только что рассеялись над городом.