– А-а-а! Ну эт самое. Тогда проходи!
И дверь открылась. Но только было Глен сделал шаг внутрь, дверь со стуком закрылась.
– Ага, сейчас-с! Так я тебя и впустил. Глен остолбенел.
– В общем тебе придется погладить мое брюшко…
– Чего-чего?
– Чего слышал-с.
– Но… Где же у тебя…
– Ну как где?! – возмутился Тигр. – Конечно на обратной стороне башни. А как иначе живет моя голова?!
Не вдаваясь в подробности столь удивительного анатомического нонсенса этого загадочного тигра, Глен поплелся обходить башню. Казалось бы, она была небольшая. Может десяток метров в диаметре. Но Глен был уверен, что прошел уже свыше ста шагов. Однако он увидел маленькое тигриное тельце, лежащее на земле и головой уходящее куда-то в стену башни. Хвост мини-тигра медленно двигался, пузо производило вдохи и выдохи. Глен подошел к тигру, опустился на корточки и начал гладить тигру брюхо. Отчего тот растянул свои лапы и заурчал. Помучив мохнатое брюшко с минуту, Глен встал и направился к входу в башню. Успешно добравшись до входа, он не без интереса обнаружил, что тигриная голова свесилась в блаженном сне. На это Глен не нашелся что другого сказать, кроме как:
– Кыс-кыс-кыс.
Голова дернулась, кошачьи глаза открылись и уставились на мальчика. Затем тигриная голова раскрыла пасть и протяжно зевнула.
– Так и быть, проходи, – сообщило кошачье создание и распахнуло дверь. Глен, наконец, зашел внутрь. Он сразу попал в прихожую, неярко освещенную маленькой люстрой со свечами вместо обычных ламп. Справа был расположен старинный гардероб, слева – урна под зонты. Впереди – винтовая лестница на следующий этаж. Видимо, туда Глену и надо.
Деревянные ступени лестницы скрипели. Казалось, с них на пол сыпался песок. Еще Глена не покидало ощущение, что каждый его шаг может проломить следующую ступень. Но до второго этажа он таки добрался. Поднявшись на последнюю ступень, Глен обернулся. Комната была освещена лучше предыдущей. Во многом благодаря камину на противоположной стороне от входа в комнату. Еще тут был стол и стулья. На столе с зеленой обивкой были раскиданы игральные карты. Забавно в них было то, что они не напоминали обычные. На них не было чисел, только какие-то странные знаки. А вот рисунки были в духе сценок из средневековья: крестьянин на сене, кувыркающийся перед троном короля шут, колодец и так далее. Глен не решился придавать значения картам. Он осмотрелся: слева был огромный шкаф с стеклянными дверями и каким-то древним сервизом на полках. Справа – небольшое круглое окно.
«Странно, – подумал Глен, – ведь окно на втором этаже всегда было прямоугольным». Глен подошел к окну и взглянул вниз. Ярко светящая луна, звезды и освещение гномов делали вид за окном хорошо видимым, и Глен с изумлением обнаружил, что он находится очень высоко над землей. По его прикидкам это был как минимум шестой этаж обычного дома. В десятиметровой башни столько этажей быть не могло. Во всяком случае, в этом был уверен Глен.
Он не решил сбивать себя с толку. За месяц обитания в мире волшебства он научился главному – не удивляться. Посему он решил направиться к следующей лестнице наверх, что пряталась за шкафом с сервизом. Ступив на первую ступень, Глен посмотрел вверх и обнаружил темное пятно сумрака в окончании лестницы. Тогда мальчик на мгновение остановился. Подумал. Почему-то по его телу пробежал холодок и он вздрогнул. Однако подгоняемый долгом двинулся вверх. Медленно, осторожно. Ступени, тем не менее, предательски выдавали его шаги. Если бы сверху его поджидал хищный зверь, то он мог бы уже готовиться к прыжку и был бы успешен в своей охоте. Но на середине пути Глен вспомнил важное: заклинание Ярких глаз. Тогда он произнес с заученной интонацией «Иллюсциантис», протирая глаза, затем убрал руки и раскрыл веки. Его глаза стали светить, точно фонари. И теперь он мог освещать себе путь без помех. Чем не преминул воспользоваться. Только Глен вытащил голову на уровне пола следующего этажа, решил обернуться. В круге его личного света было видно, как в центре комнаты вздыхало нечто, похожее на огромный булыжник. И это нечто произнесло тихое утробное «М-м-м» и подняло голову. Глену был виден только затылок этого живого булыжника, но голова достаточно быстро повернулась и на Глена уставились маленькие глазки бегемота. Бегемот проворно вскочил и побежал к Глену, отчего тот почти скатился по ступеням лестницы вниз. Однако бегемот уже пробивался сквозь явно узкое для него отверстие входа на предыдущий этаж. Самое удивительное было то, что ему это удавалось, разрушая пол, ступени, лестницу, но пролезая все дальше. Глен совсем забыл про возможные заклинания, тем более из тех базовых защитных, что учат в первый день учебы в школе волшебства. Мальчик почти добежал до следующей лестницы, но бегемот уже прыгал с одной из ступеней на стол с картами. Проломив стол, точно лист бумаги, бегемот подбежал к менее проворному мальчику и сбил его на пол своей массивной физиомордой. Легко разместившись над ним, бегемот начал облизывать Глену лицо своим гигантским языком-лопатой. При этом бегемот издавал звуки почти щенячьей радости, и, что мальчику не было видно, вилял своим хвостом. Точно это и не был бегемот вовсе, а так, домашняя и очень ласковая собака, нашедшая во всех и каждом своих лучших друзей.
Глен поначалу прикрывался от ласк руками, но поняв, что это бесполезно, решил воспользоваться маленькой хитростью, помогающей порой против собак: он начал щекотать бегемота где-то возле ушка. Глен точно не знал, рядом ли с ухом он почесывает зверя, но тот перестал лизать мальчика и наклонил голову, подставляя более чувствительные места своей необъятной головы. Глен вылез из под морды животного, не рискуя прекратить почесывания. И вскоре не без удивления заметил, что задняя нога бегемота начала по собачьи дергаться от удовольствия. А еще спустя пару минут бегемот улегся и начал засыпать. Тогда Глен осторожно убрал руку, встал и пошел вновь на следующий этаж. Бегемот, к счастью мальчика, уснул.
На этот раз, перешагивая переломанные ступени, Глен успешно достиг следующего этажа. В комнате, кроме потертого паласа на полу (вероятно лежака для бегемота), ничего больше не было. Но в комнату навязчиво пробивался свет от входа на следующий этаж. Юный волшебник к нему и устремился. Осторожно выглянув в комнату следующего этажа, Глен не без удовольствия отметил, что в комнате не было ни тигров, ни бегемотов, ни другой подвижной субстанции. Потому так смело в итоге и поднялся в комнату. И там мальчика вновь успокаивал яркий, мерно пульсирующий свет камина. Он навязывал ощущение безопасности. А остальной обстановке комнаты можно было только дивиться: стены устланы коврами и гобеленами; напротив входа в комнату стену пробивало большое панорамное окно, которое, на удивление, открывало вид на мощеную дорогу Городка; рядом с окном располагалась дверь. Дверь? Куда? В пропасть?
Остальное было попроще для понимания: возле камина было установлено кресло-качалка с красной шелковой обивкой и с позолоченным деревом; возле кресла располагался журнальный столик с напитком в закупоренной бутылке. В другом углу находился старенький лакированный письменный столик с множеством отсеков и ящичков. На столе располагалась чернильница и пишущее перо. Над столом висела полка с книгами. А возле стола стоял стул, а на стул опиралась трость, чья деревянная вершина безумно напоминала сморщенное лицо бабушки. В общем-то, Глен уже ожидал, что деревянная трость, по обыкновению странностей этой башни, оживет и заговорит. Но произошло еще более устрашающее событие: трость стала увеличиваться в объеме. По высоте оставаясь как и была – примерно с метр. В итоге раздавшаяся по ширине трость приобрела форму вполне себе объемной бабушки. После формирования силуэта бывшая недавно трость стала превращаться в натуральную бабушку: кожа приобрела человеческий оттенок, а мантия – темно зеленый цвет. Честности ради надо заметить, что в руках у бабушки трость осталась. Не совсем та же, но такая же деревянная.
– День добрый, юноша, – проскрипела бабушка.
– Здравствуйте! – со всем почтением ответил Глен. – Вы, наверное, бабушка Мортон?
– Да, это я. Частично, – руки бабушки неуловимо дрожали от старости. На вид ей было, похоже, больше восьмидесяти лет.
– Вообще-то сто шестьдесят, юноша, – прочла она мысли Глена затем движением руки подвинула к себе кресло качалку и уселась в нее. – Тебя не обидел Татошка?
Глен сообразил.
– Вы про бегемота, что живет этажом ниже? Неееет… – махнул он рукой. И после паузы: – Дядюшка Мортон…
– Попросил тебя принести книгу «Магия Магуса Магического». Ну да, ну да. Но тебе придется его поймать.
– Кого его?! – удивился Глен.
– Магуса.
– Но… Но…
– А вон и он, – сказала бабушка, указывая куда-то в область камина. Глен увидел рядом с камином маленького человечка в мантии и колпаке, который, увидев Глена подпрыгнул и начал усиленно делать ноги в сторону любого подходящего укрытия. Инстинкт подсказал Глену план действий, который заключался лишь в одном пункте: ловить! Бабушка Мортон наблюдала за ними с удовольствием, а вот Глену так и не удавалось ухватить Магуса хотя бы за колпак. А в один момент Глен импульсивно прыгнул на маленького мага и придавил его своим телом. Отчего тот слегка взвизгнул и замолк. Юный волшебник осторожно приподнялся, подсматривая, что бы хитрый Магус не встал и не сбежал. Но тот и не пытался. Он вдруг стал картинкой. А точнее – книгой с картинкой волшебника на обложке. Заголовок на картинке звучал: «Магия Магуса Магического».
– Таких книг, – начала хриплым голосом бабушка Мортон, – в мире почти и не осталось. Едва ли с десяток насчитать. Остальные разбежались. Ходят слухи, что они живут в лесу где-то в Исландии, организовав там городок, грабя богатых и отдавая все бедным…
Глену показалось, что что-то похожее он уже слышал раньше. Но не стал встревать со своими рассуждениями в маленький рассказ бабушки. Он вдруг подумал спросить о другом:
– Тигр внизу сказал, что вас дома нет.
– Правильно, меня и нет.
– Но, как же так…
– Я сейчас далеко, в Гималаях, преодолеваю отметку в шесть тысяч метров. А то, с кем ты беседуешь – это мой адамаск. Это что-то вроде интеллектуального автоответчика для гостей. Он – полноценный я, но не я.
– Скоро, кажется, я сойду с ума от количества волшебства, которое я вижу… – заключил Глен.
– Тебе это не грозит, – улыбнулась бабушка. – Ты слишком молод для такого.
Глен задумался: собственно для чего он уже не молод?..
– Спасибо за книгу! – наконец выбравшись из своей головы, воскликнул Глен.
– Не за что, – бабушка хлопнула в ладоши два раза и дверь, что была рядом с панорамным окном, открылась. Дорога Городка шла прямо к этой
двери. Глен вышел за дверь, крепко придерживая книгу, точно боясь, что она вновь станет маленьким волшебником и попытается вырваться.
К облегчению Глена, на пути к таверне его больше не останавливали волшебные странности. Даже керамические гномы не перебегали дорогу и не пытались подстроить какие-нибудь козни. Да что там они, даже обычные гномы, любители вечерних прогулок, не попадались на глаза. Но кажется Глен знал ответ на вопрос «почему». И открыв дверь таверны, он получил подтверждение своим догадкам: зал таверны был полностью забит отплясывающими бородатыми гномами. Дядюшка Мортон все так же сидел в кресле, но с улыбкой смотрел сейчас на новоприбывшего мальчика.
– Спасибо, Глен! – поблагодарил дядюшка Мортон, перехватывая из рук мальчика книгу. – Мне очень пригодится эта книга в ближайшее время. А взамен одолжения я сделаю тебе подарок.
Дядюшка Мортон раскрыл книгу на определенной странице и изъял оттуда плоский четырехлистный клевер в плотной прозрачной упаковке. Точно цветок был залит в стекло, но очень тонкое. А помимо этого он напоминал кулон, только без веревочки.
– Это вечнозеленый клевер, – пояснил дядюшка Мортон. – В него даже верят люди, а волшебники знают точно, как он может помочь.
Дядюшка Мортон осторожно вырвал из своей головы один тонкий волосок. Держа волосок кончиками пальцев одной руки, он проводил пальцами другой руки по волоску и тот стал серебряной цепочкой. Затем, превратив весь волос в цепочку, дядюшка Мортон продел один конец в отверстие в кулоне и передал его Глену. Глен не без удовольствия надел себе на шею красивый амулет и спрятал под ковту.
– Кажется, всем нам пора спать, – ласково улыбнулся дядюшка Мортон. Завтра заключительное выступление в нашем коротком сезоне на этой поляне.
Дядюшка Мортон хлопнул три раза в ладоши. Музыка стихла, гномы остановились и притихли, цирковые друзья Глена также остановились. Один только Клаус продолжал дожевывать индюшку. Буйвола он, похоже, уже одолел. Живот, во всяком случае, это выдавал.
– Коллеги! Друзья! Завтра мы должны будем двигаться дальше. Нам придется в очередной раз собрать наш Городок и принять все тяготы и радости дороги. Но до этого у нас будет еще одно выступление. И мы должны сделать его незабываемым для жителей большого города. Завтра Клаус обещает нам показать часть своей новой программы, а Фернанд собирается исполнить легендарный трюк Блаватского, – осознавшая сказанное, публика взорвалась овациями и свистом, который не стихал очень долго. Однако дядюшка Мортон приостановил бурные аплодисменты.
– Помимо этого завтра – второе выступление нашей восходящей звездочки – Глена. Уверен, что они с Лилией станут великолепным тандемом. И хоть волшебство огня пока все еще доминирует в нашей цирковой программе, у Глена и Лилии оно выходит крайне изящным! – Дядюшка Мортон зааплодировал. Все, кто стоял в зале, подхватили аплодисменты. Вот чего Глен не любил, так это шумных аплодисментов гномов. Их хлопки в ладоши могли бы поспорить с громовыми раскатами. Уши закладывало.
– Ну а теперь, – продолжил дядюшка Мортон после того, как гномы утихомирили свои радостные аплодисменты, – всем пора спать. Завтра тяжелый день.
Никто и не возражал. Все дико устали работать, отдыхать и праздновать. Потому все разошлись достаточно быстро. Одному медному Джо со своими помощницами – воронами оставалось прибрать результаты праздника: иногда поломанные под тушами гномов стулья, залитые напитками столы и пустые кружки.
Глава 3 – Познавательная репетиция
Утро выдалось бодрым. Глен просыпался в своем вагончике под песенку живых постеров его любимой волшебной музыкальной группы: «Восторг Ведуний».
Глен просыпался протяжно, неспешно, хотя, судя по часам, он уже опаздывал на репетицию. Встал, положил корм и налил воды в поилку своему вполне обычному, ничем не волшебному питомцу – морской свинке с королевский именем «Роберт Гирнбургский третий». Оделся. Умылся. Вышел во двор и направился в столовую, что располагалась при гостинице «Три трюфеля». Почему-то иногда коллеги Глена любили спать в этой гостинице вместо своих вагончиков. А вот Глен нет. Ему нравился вагончик. Ему казалось, что это правильно и даже в некоторой степени романтично. Еще одним исключением был дядюшка Мортон, но где он спал ночью – никто не знает. На вопросы об этом он отвечал просто: «Сплю там, где закончится моя дорога». Но попытки проследить путь дядюшки Мортона не давали результатов: дядюшка просто терялся из виду.
Однако завтраки и ужины в Трех трюфелях Глен обожал так же, как и его коллеги. Шеф повар – горный тролль с именем Лепешка, родился с дополнительным объемом сталактитовых мозгов и удивительным талантом к готовке. За что его и дразнили другие тролли. Как же, боевой народец, охочий до драки, и такой позор клана. Так его, побитого и обиженного, и нашел дядюшка Мортон.
Больше всего Глену нравились маленькие, но безумно вкусные десерты после завтрака и ужина. Глен не понимал, как Лепешке, своими большими-то пальчищами, удавалось их слепить. А вот обеды Глен не очень любил. В обед давали суп и не давали десерт после него.
Приняв «цирковую» порцию, которая явно ограничивает аппетиты, но заставляет держать себя в форме, Глен отправился к шатру. Главный вход шатра располагался на обратной стороне от дворика циркачей, потому Глен вошел в менее приметный служебный вход. Зайдя внутрь, он направился к раздевалкам и нашел среди них свою комнатку. Выглядела она, что называется, в духе: зеркало, гардероб со сценическими костюмами (даже теми, которые он пока еще не одевал), столик с красками для лица. Вообще, у Глена и его коллег не было нужды одеваться или краситься, для них это могла колдовать мадам Жонет: добродушная пухленькая костюмерша с новой прической на каждый день. Дядюшка Мортон утверждал, что она – костюмерша от бога и визажист от дракона. Это означало, что костюмы она делала отменные, но при зеленых тонах костюма удачно подбирала, скажем, розовую краску для лица. Потому гардероб был полон удачного пошива, а вот краска на столах лежала дополнительно добавленная помощницами мадам Жонет и одеваться все старались минуя энтузиазм мадам Жонет.
Придав себе сценический образ перламутрового зеленого василиска с ярко выраженными глазами, Глен внес маленькую деталь, наколдовав себе желтые глаза с узкими зрачками. Это был лишь внешний вид, у него никак не получалось сделать себе настоящие змеиные глаза. Хотя Лилия пыталась его этому научить. В итоге, готовый к бою, Глен пошел на арену. Издалека он увидел, что большую часть арены, по обыкновению в это время утра, занял Фернанд. Глена всегда впечатляли его феерические выступления: кометы, пролетающие над головами зрителей, разбивающиеся на миллиарды цветных искр; мириады звезд, которые плавали под шатром; млечные пути, радуги, бури из красок; всплески цвета. Такое ощущение, что под шатер попадало и сжималось само пространство галактик, которые невозможно вообразить. Глен любил наблюдать, как Фернанд, точно художник, малевал невидимой кистью прямо в воздухе, рисуя безумной красоты фантомных животных. А потом оживлял их и те разбегались. Глен всегда был заворожен Фернандом. Даже на репетициях. Но сейчас насладиться новыми номерами ему не дали.
– Ну что, соня, ты готов? – заиграла своими лисьими глазками Лилия, разминавшаяся и разодетая, как и Глен, в зеленые перламутровые одежды.
– Готов, – отрапортовал Глен.
– Чудненько. Гномы обещали сейчас расширить арену. А то Фернанд сегодня что-то разошелся, совсем воздух отнял.
– Лия, а мы сегодня ту же программу показываем? Наши огненные колесницы?
– Эм… Ну да. Есть предложения?
– А может нам добавить что-то эдакое в программу?
– Глен, ты репетировал всего неделю с небольшим, а вчера у тебя было первое выступление. О чем таком новом ты говоришь?
Глену хотелось выделиться. Как вчера, только по-новому. Ему хотелось, что бы его хвалили, в честь него был новый праздник. В маленьком сердце угнездилось желание получить больше славы и признания. Однако в голове не было конкретных идей новых номеров. Он проявил себя как крайне способный волшебник. В чем-то. Благо, что он нашел «в чем», ведь это, как правило, самое сложное. Он овладел волшебством огня феноменально быстро. Волшебство стихии в целом подчиняется непросто, а уж стихии огня тем паче. Он получил роль в одной из лучших цирковых трупп по мнению волшебного сообщества. Но при всей своей специализированной одаренности он все таки оставался весьма далеким от гения мальчиком. Вполне простым, просто с небольшим талантом к укрощению буйной стихии. Потому ему не удавалось придумать что-то новое даже в своем навыке управления огнем. Огненных зверей успешно демонстрирует Пупула, огненный дождь изображает дракон дядюшки Мортона. Даже Клаус и тот порой балуется огнем. Так что и остается жонглировать кольцами да запускать колесницы.
Видимо, задумчивую грусть Глена заметила Лилия, потому как поспешила успокоить его:
– Глен, братик, не стоит расстраиваться. Поверь, и года не пройдет – и твои мозги встанут в нужное положение. Будешь такие номера показывать, что люди ахать будут.
Глену не было что возразить, но самое обидное заключалось в том, что и поверить в эти успокаивающие слова он не смог. Немного постарался, но не смог. А еще, кажется, его кольнуло в сердце одно неприятное слово в словах Лилии, которое почему-то, казалось, ставило мальчика в тупик. Лилия назвала Глена братиком…
«Уф, не понять этим девчонкам ничего!..» – сердито подумал юный волшебник. Впрочем, он должен был признаться себе, что и сам не понимал ситуацию до конца.
– О, кажется гномы принялись за работу! – радостно сообщила Лилия, отвернувшись от Глена. Отчего вся ситуация его еще больше сбила с толку и он начал злиться. Но любопытство взяло верх и Глен посмотрел туда же, куда смотрела Лилия. Недалеко от них четверо коренастых, но низковатых гнома, тащили в натянутой между ними сетке кучку камней, больше походивших на маленькие булыжники. Не дойдя до стенки шатра метров двадцати, гномы остановились и синхронно скинули с себя каждый свой угол сетки. Однако, грохота от удара не было. После этого гномы начали что-то монотонно бубнить, не всегда попадая в ритм друг друга. Каждый из гномов схватил камень, выпрямился, размахнулся и со всей дури запулил камень в стенку шатра. Глену показалось, что стенке в этом обстреле просто не выжить и шатер наконец обзаведется окнами. Но от каждого удара булыжника стенка просто отодвигалась все дальше и дальше, при этом притягивая за собой арену и трибуны. Следующие броски расталкивали другие стены. Куда камни падали после – Глен не понимал. Но они не хлопали о пол. Точно исчезали где-то близко к земле.
Раскидав так камней тридцать, гномы повернулись к выходу. Один из гномов схватил сетку и весь квартет двинулся медленной церемониальной процессией.
– Ну, можем репетировать. Что бы не мешать Фернанду, пока обойдемся без колесниц. Только по жонглируем кольцами.
– А Фернанд будет репетировать трюк Блаватского?
У Лилии глаза на лоб полезли от удивления. Казалось, что Глен сказал такую эпическую глупость, что лучше бы ему прибиться на месте, закидав себя теми самыми булыжниками гномов. А главное, никто не делает скидку на неопытность Глена. Все считают, что раз он уже месяц в мире волшебников, то просто лишен права говорить глупости.
– Что я не так сказал?! – развел руками Глен.
– Трюк Блаватского не повторяют. В жизни каждый может совершить трюк Блаватского лишь один раз, рискуя лишиться жизни. И поверь – лишиться жизни – это лучший из выходов. Боюсь, рассудок потерять нашему Фернанду просто обещано.
– Но что же вчера все радовались, а не побеспокоились за Фенранда?
– Видишь ли, в цирковом мире, не говоря уже о мире волшебников, каждый должен осилить Кульминацию Своего Рока. Ее еще называют – Сделать Символ Судьбы. Еще – Завязать Узел Розы. Еще – Спилить Грани Алмаза. Еще…
– Понял, понял… – нетерпеливо прервал Лилию Глен.
– В общем поэты-волшебники (к слову, в мире волшебства это одни из самых сильных магов), так вот, они вознесли Кульминацию Рока в тысячи метафор и воздали должное этому явлению в тысячи поэмах.
– Так что это?
– Ну, это… Это типа наивысшего поступка, для которого ты рождаешься. Это когда ты раз в жизни, прочувствовав момент, озаряясь пониманием, делаешь самое большое свершение в своей жизни. Чаще всего – крайне опасное. Утверждают, будто этот закон придумала сама смерть. Прошедший это испытание всегда вознаграждается чем-то удивительным.
Кажется Глен осознал суть, но не мог понять: как может разумное существо решиться подвергнуть себя крайней опасности? И тем более пока не находил в трюке Блаватского ничего устрашающего. Просто потому, что ничего не знал о нем.
– Лия, так в чем ужас…
– Тс-с-с!
– Но!
– Т-с-с…
Лилия обернулась. Мимо Глена и Лилии шел дядюшка Мортон, как всегда лучезарно улыбаясь и наслаждаясь репетицией Фернанда.
– Господин Блаватский, – заговорил дядюшка Мортон, все еще продолжая смотреть на Фернанда, – совершая свой трюк, за мгновение случайно лишил себя тела. На арене оставался лишь его призрак, непонимающе смотрящий на зрителей. Но в итоге призрака засосала воронка Соарта. Это вроде как портал между небесами и пещерами утробного огня.
Глен ахнул.
– То ли еще будет, – встряла Лилия. – Я вот слышала, что один из рискнувших сделать трюк Блаватского вызвал в мир чудищ, коих потом весь отдел магических неурядиц пытался поймать вкупе с Гельвегами.
– Гельвеги – это охотники на зло, – пояснил дядюшка Мортон. – Крайне неуютный народец. Мышцы, шрамы, кожаные одежды, змеи-татуировки, любящие по ночам ползать по лесу и летающие на стервятниках. Однако мир волшебства им обязан, они в свое время остановили пришествие взбесившихся горных троллей.
Тут, как ни в чем не бывало, дядюшка Мортон пошел к выходу с арены. Подобные выходки крайне возмущали Глена, но в то же время создавали ореол загадочности вокруг седовласого волшебника.
Лилия продолжила:
– А еще один энтузиаст взорвал себя, пытаясь исполнить трюк Блаватского. А разлетелся он на кучку маленьких драгоценных камней. Обезумевшие зрители растаскали беднягу по камушку, – Лилия при этом грустно улыбнулась, уставившись в пол. – А еще где-то в Германии, кажется, есть больница святого Гюнтера, в которую поместили всех сошедших с ума. Тех, кто сошел с ума, пытаясь исполнить трюк Блаватского.
Лилия многозначительно замолчала.
