И, если честно, теперь я могу давать такую установку всем окружающим меня, даже не просыпаясь. Достаточно просто поставить своему организму такую задачу: не позволять себя увидеть ни при каких обстоятельствах! С другой стороны, пусть меня сейчас они и не увидят, но прогнувшийся матрац, и топорщащаяся над ним простыня будут выглядеть… Довольно глупо!
А, главное – хоть я и могу внушить им забыть про своё задание, и просто отчалить обратно – это не избавит меня от проблем. Потому что когда их начальство попытается разобраться, моё воздействие вычислит легко. Поэтому пусть себе… Работают!
Сам же встаю, расправляю простыню на постели, словно Катарина спит одна, и тихо и мирно отхожу в пустой от мебели угол. Где и встаю. Могу, конечно, внушить этим бедолагам-агентам, что они и смятой мной постели не видят, но – зачем? Так оно всё выглядит «естественней». А сам я – и не присутствую здесь…
Катарину будить и «прятать» даже и не помышляю: пусть её реакция на вторжение представителей власти выглядит, вот именно, «естественной»!
Отмычек у них припасён, несомненно, целый набор. Замок отомкнули профессионально – бесшумно. И с первой попытки. И вот они.
В приборах ночного видения, понятное дело, в чёрных костюмах, бронежилетах, в чёрной обуви с резиновыми подошвами… Этакие призраки в ночи. С короткоствольными автоматами. И прочим барахлишком: световыми и газовыми гранатами, ножами, электрошокерами… И всем остальным, положенным по уставу. Выглядят, надо признать, внушительно. И вызывают эти чёрные воины невольный страх. Поскольку во тьме невидимы. (К счастью, я приказал Катарине мирно спать. Что она и делает.)
Всё это, и экипировка, и обучение, вызывало бы, конечно, уважение, если б только я, в одних трусах и майке, не был ещё более невидимым призраком!
И при желании смогу вызвать не то, что страх – а смертельный ужас! Вот-вот. Прямо как знаменитый персонаж мультиков: «Я – ужас, летящий на крыльях ночи, я пучок волос, забивший ваш унитаз! Я – Чёрный плащ!»
Двое остаются у входа. Семеро вошедших быстро и бесшумно обыскивают квартирку. А чего тут обыскивать: зал, спальня, ванна и кухонька. Ну, и туалет. Один умник даже заглядывает под кровать. Ага – точно. Именно туда я и спрятался! Хе-хе.
Да, смешно. Ну, вернее, это для меня теперь – смешно. А вот для рядовых граждан законопослушной Швейцарии… Н-да.
Наконец один из них, как вижу – босс, лейтенант Густав Шварц, включает свет.
Катарина, ясное дело, просыпается. И визжит!
– Прошу вас, фрекен, не пугайтесь. – он делает жест ладонью, – И не кричите. Мы представляем Правительство. В частности, как вы, наверное, уже поняли – Спецслужбы. Мы должны задать вам несколько вопросов.
Слышу, как в коридоре отеля повыскочивших на новый визг Катарины злорадствующих соседок быстренько отправляют назад, по их комнатам, те бравые вояки, кто остался снаружи. Катарина пыхтит, сопит, хватается за горло. С одной стороны она – возмущена (Я приказал!), с другой – испугана. И вот она натягивает на себя простыню. (Спит она в одной старинной ночной рубашке. С кружевной оторочкой по горловине и рукавчикам.) Но на бледном лице первоначальной паники уже нет. Вероятно, поняла, что это – не новая бригада насильников. А просто, вот именно, агенты спецслужб:
– Что… вам от меня нужно?!
– Нам нужно знать. Не у вас ли сейчас находится, или сегодня находился, ваш знакомый. Инженер Стэнли Мёрфи.
– Вы что?! Спятили?! Стэн – здесь?! У меня? Ха! Все знают, что Стэн – в госпитале. В Бонне. И сколько он пролежит в реанимации без сознания, никто не знает! Так сказал профессор Либкнехт. Его лечащий врач.
– Словом, вы отрицаете, что видели его сегодня днём, или ночью?
– Я?! Да! Отрицаю! И как вам это в голову пришло?! Я – порядочная девушка!
– Не спорим. Но что вы можете сказать по поводу сегодняшнего инцидента? С Жаном Готье?
– Что сказать?! – её возмущение выглядит вполне естественным даже для меня, – А скромно вы эту гадость назвали! «Инцидентом!» Да он – сволочь! Мразь! Подонок! Ведь я ему – ни малейшего повода!.. А он… Повёл себя, словно взбесившееся животное! Скотина! Похотливая. Я и тогда ничего не поняла, и сейчас… Не понимаю. Вроде, такой интеллигентный, скромный…
– А как вы думаете, Катарина, не мог ли его… спровоцировать на такой поступок – ваш общий знакомый, Стэнли Мёрфи?
– Интересно, как бы он смог его «спровоцировать»?! Ведь он сейчас – за триста миль! Или… вы думаете, они на меня – поспорили?! Но… Ведь Жан был – трезвый!
– Нет, они на вас не спорили. Я имею в виду другое: не мог ли Жан… В момент нападения выглядеть, как… Одержимый? Словно его, как бы это сказать понятней, загипнотизировали? И он выполнял чей-то приказ?
– Хм-м… А интересная мысль. – садится поудобней моя Катарина на постели, ноги подтягивает под себя, хмурит бровки, но в простыночку этак сексапильно кутается – это у всех женщин получается на «автомате», – Да. Мне показалось, что Жан… Ну да – одержим! Словно эта мысль – овладеть мной! – заглушает всё! И голос рассудка, и обычную его сдержанность и порядочность… Я думала, если честно, что он пьян! Или накурился чего, или обкололся! Но его обследовали при мне! И ничего в крови не нашли! И судмедэксперт признал его вменяемым. Так что это – да, странно. Нормальный человек ни за что бы сам так не поступил. А Жана-то я знаю. И, как думала, неплохо…
А он оказался – вот какой! Хорошо хоть у нас ещё ничего не… – тут она прикусывает губку. И я вижу, что Жан-то… Имел шансы побольше, чем у меня.
Ну, тут уж сделать ничего нельзя. О любви в данном случае речи не идёт. (Ох уж этот мне скандинавский «темперамент»!) Прагматичные и рассудительные девушки предпочитают тех кандидатов, при прочих равных зарплатах, которыми легче… Управлять!
Я вижу, что то, что она хотела сказать, прекрасно понимает и лейтенант. Но говорит он другое:
– Понятно. Что ж. Благодарим за сотрудничество. И за честный ответ. И не смеем больше обременять своим присутствием. Приносим вам извинения от лица Правительства Швейцарии за доставленные неудобства.
Тут он делает знак своим, и они удаляются так же бесшумно, как и вошли. Но через полминуты моя девушка, перестав, наконец, кусать губы, встаёт. И задвигает задвижку на двери, которую я до этого предусмотрительно отомкнул. Ну, чтоб не ломали дверь!
Впрочем, предоставляю девушке делать сейчас всё, что ей заблагорассудится: в частности, открывать холодильник, достать, налить себе чаю, и начать поглощать имеющийся в запасе здоровущий кусок торта – каждый борется со стрессом так, как привык. Или как считает нужным.
А вот мне сейчас куда интересней мысли этого самого лейтенанта.
В частности, о том, что несколько свидетелей, и там, в Бонне, и здесь, в нашем городишке, видевших меня, пусть и издали, но несомненно видевшие именно меня – опознали вашего покорного слугу по фотографиям! (А упущение это с моей стороны! Но тут я или их просто не заметил, или до их «сознаний» было слишком далеко – ещё не мог доставать дистанционно!) И лейтенант нисколько не сомневается, что я обретаюсь где-то поблизости. Раз уж взорвал своего главного обидчика – коллайдер, и подставил главного соперника – Жана Готье.
И главная задача, которую теперь имеют мои доблестные сотрудники спецслужб – отловить, и арестовать меня. Или любым другим способом обезвредить.
Пока я не взорвал ещё чего-нибудь!
А, должен сказать, основания подозревать меня у руководителей лейтенанта имеются. Ведь даже хиленькому аналитику (А в местных органах руководства они наверняка – лучшие!) сложить два и два, то есть – связать исчезнувшего пациента, ничего не помнящую про его «странное» исчезновение медсестру, развёрнутые к стене видеокамеры, и взрыв аппарата, который, похоже, и наделил меня всякими разными ещё не вычисленными способностями – достаточно просто. Ну, или если всё же не я во взрыве виноват, допросить-то меня… Нужно!
Ложусь снова в постель. Примёрз я что-то в одних трусах… Шутка, конечно. Я бы теперь не замёрз бы и голышом на Южном полюсе. И тепло для этого опять-таки выудил бы из воздуха. Даже охлаждённого до минус семидесяти.
Просто лёжа мне как-то… Легче думается.
Но вот и наевшаяся девушка ложится рядом, довольно урча, словно та ещё кошечка. Поворачиваю её спиной к себе. И прижимаюсь. Как мне не хватало именно этого! Чьего-нибудь тепла… И пусть даже без сексуальной подоплёки – а, вот именно, чтоб кто-нибудь… Понимал меня. Сочувствовал. Жалел. Да просто – был рядом!
Нет, не то, чтоб мать меня в детстве не любила и не ласкала… Ласкала, конечно: «Ах ты мой красавчик! Умница! Сынок!»
Только делала она это почему-то всегда на людях. Когда к нам приходили гости. Или в супермаркете. Или в школе. Да ещё как экзальтированно!
А вот наедине…
Вот я и начал понимать в подростковом возрасте (А именно в нём всё на свете ощущается и понимается особенно остро!), что никакой я не «любимый сынок», а просто… Ещё один предмет, наряду с престижным домом, шикарной машиной, добропорядочным мужем, и всем прочим, чем можно похвастаться перед окружающими!
Родными, близкими, и соседями…
Но не будем о плохом. А то вы и правда – можете решить, что у меня с детства комплекс… недолюбленности. А вот нету у меня ничего такого!
А прижиматься к тёплой и мягкой спинке красивой девушки – очень приятно.
И ведь не отвлекает от мыслей о насущных проблемах.
В частности, что найду-ка я того гада, который меня вычислил. Тем более, что лейтенант теперь у меня «на крючке». Вот и его мозги. Продвигаются они по коридору. Нашего любимого института. Ага – в архив движется наш бравый вояка. Мне это не мешает.
Собственно, я не сомневался. Приказ о моём аресте отдал его непосредственный начальник. Капитан Алан Ван Пайперс. А тому – я уже у него в спящих мозгах! – полковник Шрёдер. Ханс. А тому – а вот этот гад не спит! – посоветовал наш агент. Ну как – «наш». Агент Спайдер. (Подлинное имя – Людвиг Гроссхаус!) Резидент ЦРУ.
А уж тому сообщил по телефону о возможных взаимосвязях событий и фактов – аналитик. Главный. Сидящий на восемнадцатом подземном уровне под зданием в Лэнгли. И его настоящего имени не знает даже генерал Кевин Блэкуотер, которому тот и докладывает о своих вычислениях и предложениях.
Чёрт. Так далеко и глубоко мои способности ещё не распространяются. Поэтому.
Прикажу-ка я всем означенным ответственным людям (Кроме аналитика, конечно!) позабыть о полученном задании. Нет, не так. А так же, как моей Катарине: воспринимать его как нечто далёкое, несущественное, и явно ошибочное! И выполнять всё…
Спустя рукава. Как проверяют второстепенную гипотезу. Малореальную.
Ну вот. Готово. Чёрт!
А сильно похолодало из-за моих усилий у нас в спальне! Ну-ка…
Мысленно открываю дверцу шкафа, и транспортирую с помощью любимой телепортации к нам тёплое одеяло, что лежало там на полке.
Теперь точно – не замёрзнем!
И можно, вроде, снова поспать.
Но «будильник» мы с напарником снова взвести не забудем!
4. Достойный противник
Поспали мы все неплохо.
Просыпаемся потому что по звонку будильника – его поставила Катарина. А сегодня – понедельник. Девушке на работу. Хе-хе. Впрочем, институт-то – уцелел. Я имею в виду здание. Хоть оно и стоит теперь без окон. Ну, работу секретарши-машинистки такие мелочи вряд ли сильно омрачат. Тем более, что все столы-стулья-пишущие-машинки-сейфы-с-важными-документами на месте. Потому что «отчётов» о произошедшем, и разных докладных записок, и справок, и протоколов, и предложений и запросов ей теперь точно предстоит печатать – уйму!..
А вот мне – уже ни на какую «работу» не надо.
И поскольку особых дел у меня теперь в Швейцарии нет, займусь-ка я переправкой денег из местного банка – в Гос. Банк любимых США. Поскольку именно туда мне предстоит наведаться. Для начала хотя бы для того, чтобы разобраться с излишне умным аналитиком. А то уж больно быстро и легко он меня вычислил!
До банка, где у меня хранятся деньги, решил я добраться по воздуху. Додумался я до этой мысли быстро, и не без помощи напарника: а что?! Раз можем транспортировать по воздуху ключи от машины, или там, одеяло – можем, стало быть, и себя!
До чёртова города добрался за десять минут. Запретил всем окружающим, и встречавшимся по пути видеть фигуру, барражирующую на высоте ста метров. Ну, или приказал принимать за птицу. Теперь-то, когда понимаю, что видят меня не только те, кого я замечаю, но и те, кого не замечаю, мне отдать приказ просто по «шаровой зоне» в триста шагов вокруг меня, чтоб изменяла изображение вашего покорного слуги, нетрудно.
Не скажу, что это оказалось проще и быстрее, чем если бы воспользовался простым автомобилем. Воздух вокруг меня, надо признать, от моих усилий охладился. И, похоже, только это и спасло меня от ожогов! Потому что когда быстро движешься сквозь даже такую бесплотную с виду среду, трение о воздух сильно раскаляет: и мою одежду, и меня! Я даже слегка вспотел. А лицо, наверное, раскраснелось.
А чего бы я, собственно, хотел?!
Я же – физик. И прекрасно знаю про законы термодинамики и аэродинамики. Где в формулах чётко прописано: сопротивление среды возрастает пропорционально кубу скорости движения тела… И тело это, ясен пень, нагревается. Как, например, те же метеориты. Или возвращающиеся на Землю Шаттлы…
А, значит, перелететь в США, вот именно, по воздуху, чтоб не заморачиваться с таможней и паспортным контролем в аэропорту, не получится. Ну, или придётся сотворить вокруг себя защитный кокон – типа поля, чтоб не перегреваться. Но такой светящийся, словно, вот именно, метеор, кокон явно будет заметен не то, что за километры – а за их десятки! Да и не хочется мне быть похожим на НЛО, Шаттл, метеор, или тратить слишком уж много сил.
А вдруг они закончатся прямо над океаном?!
А плаваю я как топор.
Но вернёмся к банку.
Кассир, и другой служащий, которого он позвал – старший менеджер! – ничего крамольного в моём желании перевести деньги из их филиала в Центральный банк США не увидели (Ещё бы! Уж я постарался!). Так что прошло это действо вполне буднично и штатно. И вот уже все мои «сбережения» находятся в недоступном спецслужбам Швейцарии месте.
Я понимаю, конечно, что таким образом косвенно даю против себя улики, в какое именно место я собираюсь сбежать. И где укрываться. Но мне сейчас главное – обезвредить слишком умную сволочь под Лэнгли, которая подозрительно быстро и уверенно вычислила меня даже через океан, и – на другом континенте, а уж потом схлестнуться со всеми остальными. Потенциально опасными противниками из военной разведки, контрразведки, и прочих спецслужб, и полиции. Которых я, если честно, и в грош не ставлю. Да и не имеет полиция Швейцарии, или даже интерпол, юрисдикции на территории Америки.
До аэропорта в Бонне добрался снова на машине.
Но уже – не Анны. Позаимствовал для этой цели очень даже скоростную и приличную тачку: Мерседес СЛР. И престижно, и комфортно. И быстро. И не жарко: имеется кондиционер.
Подходящий рейс… Остался только один. Вечерний. Нахожу подходящего пассажира. Вот: американец, среднего возраста, неброской внешности. В приличном костюме, и белой рубашке. С галстуком. Типичный бизнесмен.
Вывожу его мысленным приказом в вестибюль. Он сам отдаёт мне свои билеты. А теперь – в отель при аэропорте. Заставляю его снять комнату. Говорю его устами администраторше на ресепшене, чтоб разбудила в семь ноль-ноль. Завтрашнего утра.
Приказываю и ей забыть о том факте, что вылет нашего рейса в двадцать два пятнадцать, сегодня, и к семи утра он уже будет в аэропорту Нью-Йорка. Готовиться к обратному вылету.
Теперь – в снятую моим подопечным комнату. Тут я изучаю пристально его лицо. А он отдаёт мне весь свой нехитрый багаж, а, вернее, ручную кладь – лаптоп, и дипломат с какими-то деловыми бумагами. Смотрю ему в мозг: ага. Это – подписанные договора на поставку его фирме швейцарских часов и партии комплектующих для них: браслетов, запчастей, запасных стёкол, анкеров…
Ладно, отвезу уж всё это его шефам. Ха-ха. Шутка. Просто оставлю дипломат и лаптоп в аэропорту Города-который-никогда-не-спит. Скажу, что нашёл.
Оставляю Грегу Картеру все его наличные деньги, кредитные карты, и паспорт – чтоб мог купить новый билет. А мне образ его паспорта теперь воссоздать перед работниками аэропорта – пара пустяков.
Вот так и получилось, что пассажир рейса Р585 Бонн – Нью-Йорк, с одним билетом, без паспорта (Хотя его-то видели все служащие аэропорта!), и ручным багажом, отбыл из Швейцарии не замеченным абсолютно никем (!) кроме тех представителей Администрации воздушного порта и таможенников, кому положено было его увидеть!
И уж не сомневайтесь: лицо подделать под моего друга Грега я не забыл!
Долетели, в принципе, не без приключений.
В частности, над океаном уже на подлёте к берегам Америки мой самолёт надумал было грохнуться в пучины вод Атлантики.
Сбавили на минимум обороты в нашем А-320 все четыре турбореактивных движка, и началось всё ускоряющееся пикирование!
Не могу сказать, что люди особо паниковали: почти все они спали. Ночной же рейс! Но мне повезло. А, вернее, сработал очередной «будильник», который мы с напарником себе установили. То есть – просыпаться, когда на нам угрожает непосредственная опасность! А она нам в падающем самолёте угрожает несомненно.
Вначале я, конечно, сильно удивился: ну как же! Самый надёжный и престижный самолёт. Самые проверенные и надёжные движки. Которым до выработки ресурса ещё минимум десять тысяч часов. Матёрые «воздушные волки» – проверенные опытные пилоты. Так какого же?!..
А ответ я нашёл, когда снова включил внутренний «радар».
Движки перевели на минимум сами пилоты. А им приказал – тот самый «аналитик». И осуществляет он контроль за усыплёнными им после этого действия пилотами, из всё того же Лэнгли. И для такого случая даже выбрался из подвала, и сейчас торчит на крыше своего немаленького здания. Вот уж сюрприз…
И спят эти паршивцы-пилоты, словно после полулитра снотворного!
Нет, я, конечно, к пилотам – ближе, и хоть и не совсем окреп и «натренирован», зато очень быстро «набираю силу». Поэтому приказать этим напрочь забывшим свои служебные обязанности засоням мгновенно проснуться, «разобраться в ситуации», (С моей, естественно, помощью!), и включить движки снова на полную, мне нетрудно.
И вот уже нам не грозит падение в океан, и лайнер вновь набирает высоту. Пилоты удивлённо переговариваются, пытаясь понять, что это с ними произошло, и как оно могло получиться. Обнаруживаю, кстати, что и все стюарды и стюардессы, которые обслуживают в том числе и пилотов, мирно спят по своим закуткам. А силён этот враг!
Чтоб исключить вновь воздействие на моих новых подопечных, ставлю я вокруг пилотов… (На стюардесс мне пока плевать!) Как бы защиту. Поле, которое не пропускает его, моего нового, шустрого и коварного, врага, мысленное излучение. Сил это действие с непривычки отнимает много.
Вопрос в другом: кто это на самом деле мне противостоит? Как узнал о моём приближении?! И как его, гада, нейтрализовать? Окончательно.
А проще говоря – грохнуть!
