Александр Строганов "Знаменосец"

Кулик-парикмахер

Кулик сказал:

– Бог его знает, хороший вы человек или нет? Скорее всего, плохой. Негодяй, скорее всего. Если, к примеру, со мной сравнивать. Хотя одеты вы чисто, пахнет от вас хорошо, будто только из парикмахерской. Или из прачечной. У нас столько прачечных! Обратили внимание? Ума не приложу, зачем маленькому городку столько прачечных? А парикмахерских и того больше. К слову, среди парикмахеров – я лучший. И вообще лучший… То и дело себе перечу, так что вы на мои терзания внимания не особо обращайте… С другой стороны, разве это терзания?

Кулик-идеал

Кулик сказал:

– Я – своего рода идеал. Ибо окончательно очистился. По крайней мере, близок к тому, как никогда. Идеал. Или камертон… Идеал или камертон? Как лучше?.. А можно и то и другое, что скажете?.. Вот когда воспарю, осознаете, насколько я был прав. Вспомните и осознаете.

Павлин

Кулик сказал:

– Я о скромности и прочих выкрутасах больше не думаю. Все кудрявое и козлячье наскучило. Всему цену познал. Всему и всем… Видите ли, со дна все выглядит таким, как оно есть на самом деле. Со дна колодца звезды и днем увидеть можно… Вот писатели оттепели до изнеможения, до крови бились. Писатели, философы оттепели. Правда, когда грянуло лето, невольно возник закономерный вопрос: «За что бились»? Так всегда бывает. Воронка… Ныли, плакали, кончали с собой, уезжали. Вагонами, составами. Я многих знал. Иных провожал. Порой приходила на ум паскудная мыслишка, Господи, сколько же их? Уж сколько уехало, а кухни все полнехоньки. И говорят, и говорят. И прежде говорили, и теперь говорят. Всегда говорят. И там говорят, и здесь говорят. Много, смешно, беспомощно… Одним из главных моих выводов является следующий: на самом деле все люди счастливы. Все, без исключения. Большую часть жизни. То есть счастье – привычное состояние человека. Только иногда, если случается что-нибудь этакое грустное или страшное, случается, предположим, беда или болезнь – на какое-то время погружаемся в растерянность. Когда зуб болит или деньги украли, например. Но рано или поздно все возвращается на круги своя. Вновь наступает безмятежность, счастия сестра. Другое дело – благоденствие свое обозначить и оценить мы не умеем, ибо привыкли жаловаться друг дружке по малейшему поводу. Разве не так?.. Скажите по совести, разве не хочется вам пожаловаться мне?.. Молчите?.. Вот видите?.. Возьмите поминки. Только что покойный предан земле. И, если верить словам скорбящих, случилось непоправимое. Но за столом, уже через несколько часов после выноса тела царит оживление. Да уж мы с вами этой темы касались. И еще не раз к ней вернемся, ибо смертны, и думаем об этом непрестанно. Или вы сомневаетесь?

– В чем?

– В том, что мы смертны?

– Не сомневаюсь.

– Но в своей-то смертности сомневаетесь?

– Не сомневаюсь.

– Это вы себя слышать не умеете. Ну, да Бог с вами. Это, как говорится, мимоходом… Итак, подсознательно каждый из скорбящих отдает себе отчет в том, что сам-то он жив. И этого уже довольно для того, чтобы быть счастливым. Разве я не прав?.. Люди всегда, в любую минуту готовы удивиться, улыбнуться и даже рассмеяться… Возьмем вас, к примеру. Вижу, что вы не в лучшем расположении духа, но разве не улыбнулись бы вы немедленно, когда бы вам был явлен павлин?.. Еще как расцвели бы! Что, как ни павлин способно порадовать русского человека?

Положения и похвала

Кулик сказал:

– Положения, уложения, законы и закономерности, субординацию, вышеупомянутую симметрию и прочую дребедень нахлобучили на себя как убогий колпак, свернутый из газеты в пасмурный день. Будто бы он убережет от дождя. В солнечный день – другое дело, можно как-то понять, хотя такая-то панамка улетит при первом же порыве ветра. Но некоторые вольнодумцы и в пасмурный день норовят смастерить и напялить на себя этакую абракадабру… Фасонят? Не знаю. Не исключено. Метафорический колпак сей – кратчайший путь впросак, ибо каждый отдельный субъект, каждое ответственное и безответственное лицо или персона, вне зависимости от статуса и степени богатства жить не умеет. И не научится никогда. Ибо лгать научились, а жить – нет. Вот вам еще идея, которой надобно проникнуться, прежде чем отправиться в путешествие босым с пустой сумой или в кабриолете с устрицей во рту. При таком положении дел смеяться и впрямь некогда, хотя жизнь окрест – сплошной анекдот. А смеяться надобно, иначе жадные химеры сожрут наш мозг. Осмотритесь, окиньте беспристрастным взором томление всех и вся, отделите внятные звуки бытия от нечленораздельного мычания, включая собственный невыносимый гул, и вы почувствуете ток бесподобного веселья, что наполнит ваши жилы, неведомую доселе жажду простой и свободной жизни. В витрине не фантомы и цацки – себя рассматривайте. Преодолевая отвращение, особенно поутру, хвалите, восхищайтесь собой! Через «не хочу» нахваливайте! Помните: только похвала придает нам сил. И хороший одеколон. Обожаю хорошие одеколоны… Вот у вас хороший одеколон… Хотя галантерейных лавок как-то избегаю. Так уж повелось. Почему? не знаю… А женщины нас любят, не сомневайтесь. Не все, конечно, но большинство.

Шерстяное пальто

Кулик сказал:

– У меня было роскошное шерстяное пальто. У вас когда-нибудь было шерстяное пальто?.. А у меня было. Роскошное.

Ложь

Кулик сказал:

– По моему глубокому убеждению, ложь существует как самостоятельная сила. Вода, воздух, земля, огонь и… ложь. Сама по себе. Древние не рассматривали ее в качестве стихии по очень простой причине. Посудите сами. В воде можно утонуть, в огне – обжечься или сгореть. А как ты поймешь, что ложь накрыла тебя? Никак. Между тем энергию лжи можно увидеть невооруженным глазом. Некоторые люди, вовсе не обязательно наделенные уникальными способностями, умеют ее различать. Такие случаи известны. Для кого-то свечение, для кого-то мелькание мушек… В богадельне, где я провел детство, математику преподавал Игорь Дмитриевич Светлицкий. Игорю Дмитриевичу энергия лжи явилась в виде бабочек. Пару лет назад мы с ним случайно встретились на улице, и вот он мне рассказал: однажды приходит домой – полон дом бабочек. Окна закрыты. Откуда бабочки, почему бабочки?.. Вечером того же дня, вышел вынести мусор и застукал благоверную со своим коллегой, учителем русского языка Ефимом Натановичем Свиндлером. Ефим Натанович и жена Игоря Дмитриевича целовались на лестничной площадке. Столкнулись, как говорится, нос к носу. Светлицкий ничего не сказал, поднялся в квартиру, взял пистолет, зашел в ванную и застрелился. Слава Богу, пуля прошла по касательной, и учитель мой выжил. Между прочим, брак не распался. Живут себе и неплохо живут. Игорь Дмитриевич так и сказал: «Живем и неплохо живем». У него выдающаяся родинка на шее, но это к делу не имеет отношения.

Странности и страсти

Кулик сказал:

– Только слившись с распадающимся миром, можно почувствовать нечто такое… что именно – не помню, но что-то чрезвычайно важное. А, может быть, самое главное.

После тридцати с лишним лет практики с уверенностью заявляю – странных людей не бывает. Если человек душевно болен, оценить его можно только по законам болезни. Среди своих товарищей по несчастью он вовсе не выглядит странным. Тех же, кого крыло безумия не коснулось, но кто мыслит и ведет себя не так, как мы привыкли, не так, как нам хотелось бы относить к категории странных людей тоже неправильно, ибо, с их точки зрения, наши невзрачные мысли и однообразное поведение кажется парадоксальным.

Кто-то скажет, что так называемые странности суть неуклюжесть, непохожесть, безрассудность, беспричинность, неприязнь и прочее – гримасы лукавого.

Не лишено оснований. Воистину неутомим лукавый.

А что, если и ему приходится страдать? Во имя зла, конечно. Правильнее сказать – абсолютного зла. Знает, что творит гадость, а все равно творит. Не может иначе. Всех ненавидит и себя ненавидит. Абсолютная ненависть. Как инфекция. Чума или оспа. Что, если страдает, как всякий пациент?

Исключено. Иначе нет больше ни белого, ни черного, иначе все рушится и теряет смысл.

А мы кого угодно готовы оправдать. Так уж устроены.

Хорошо ли это?

Наверное, хорошо.

– Лукавый в нас частенько заглядывает, – развивая мысль, произнес я уже вслух. – Пронзает как иголка. Легко и больно. Чувствуем, когда это происходит, но редко сопротивляемся. Как будто наши злодеяния – как бы не наши злодеяния. Не ведаем, что творим. Так утешаем себя. Пытаемся утешить. Не срабатывает. Жизнь показывает – не срабатывает.

– Срабатывает, еще как срабатывает, – откликнулся Кулик. – А вот интересно, каким вы его себе представляете, лукавого? Что-нибудь навроде нарвала или борова?

– Скорее строгий учитель. Учитель черчения, например. Скорее всего, учитель черчения. С бородкой, с рожками, разумеется.

– Не давалось вам черчение?

– Уж точно не мое.

– Портрет тоже не вышел. Нет у него лица, и быть не может. Он – сепия. Или смрад. Как на старинных картинках. Вавилонское столпотворение, казни египетские, птицы ада, Авраам влачит Исаака, сады тысячелетнего рейха, избиение младенцев. Аисты змеям глаза выклевывают, люди без числа бегут стремглав. Бесконечный исход. У младенцев гениталии совсем как у взрослых. И лица серьезны. Даже трагичны. Возможно, как-то связано с размерами гениталий. Страсти, одним словом… Страсти всегда рядом… О библейских временах в прошедшем времени говорить глупо. Вот мы читаем Писание и думаем, когда это было? А оно здесь и сейчас… Вот вы говорите, пронзает как иголка. Так это он изнутри колется. Ибо всегда в нас. Дремлет. Иногда пробуждается, ворочается. Затем вновь затихает.

– Никогда не был в Египте.

– Самое скучное место на земле.

– А вы бывали в Египте?

– Третьего дня.

Вообще, наши пациенты помогают сохранять веру. Хотя самоубийства среди психиатров – не редкость. Но это скорее парадокс. Размышлял на эту тему. Объяснить или обосновать невозможно. Так что отношу сей факт к разряду явлений непостижимых.

О смерти

Кулик сказал:

– Обязательно кто-нибудь умирает. Привыкли уже. Все умирают. И живые, и мертвые.

Убийство

Кулик сказал:

– Не знаю, хорошо это или плохо, но я всегда с легким сердцем представлял себе, как убиваю. Себя или кого-нибудь еще. Именно что с легким сердцем. Убивал мысленно. Откровенно говоря, не знаю, получалось или нет. Вроде бы жив пока. Да многие живы.

Вот те раз!

Смысл

Кулик сказал:

– Смерти нет. Ибо особого смысла в ней нет. Зачем? Чтобы все заново? Хотя по большому счету смысл вообще отсутствует как явление. Сиюминутная выгода, не больше. Или страсть на час. Иногда чуть дольше.

Кулик-грешник

Кулик сказал:

– Скорее всего, я главный грешник на земле.

Спор

Кулик сказал:

– Изволите видеть, спорю сам с собой. То и дело спорю. Как правило, безрезультатно. Изволите видеть, истина в спорах не рождается.

Масоны

Кулик сказал:

– Это у Бажова вольные каменщики говорят «слышь-ко». Не каменщики – камнетесы. Слышь-ко. А хорошо. И опасно. Ни конца, ни края. Привыкли. Дух уже не захватывает. Даже не замечаем… Каменщики, да. Особая статья… Кругом масоны, мать их. Задрали.

Феникс