Белослюдова Катерина "Наследие Кагана"

– Столько сколько потребуется. – Бросил жрец и ехидно улыбнулся, – юному предводителю натерпится пролить кровь своего народа?

Я оставила его вопрос без ответа. Не знаю почему, но этот странный и весьма смехотворный на мой взгляд жрец вызывал у меня неприятное чувства раздражения. Когда я встречала нашего Волхва, мне он казался чем-то возвышенным, наполненным каким–то божественным свечением, мудрецом что может дать совет, проводником мира людей к миру Богов. Жрец же больше походил на обманщика, блаженного разрисованного вруна, потешающегося над собственной верой, или же просто напросто безумцем.

– Я буду ждать вас здесь на рассвете. – Проговорил жрец, – сегодня нет места для наших с вами разговоров, мой народ жаждет поклониться нашему Богу.

Я недовольно закатила глаза, мне казалась все это пустым, как можно бить поклоны своему Богу, когда нужно решать насущные проблемы своего народа. Я уже собиралась уходить, как жрец снова заговорил со мной.

– Если желаешь, можешь остаться.

Я немного растерялась от его приглашения.

– Зачем? – Спросила я, боясь, что главным поклоном Богам будет принесенная жертва, в роли которой я выступлю.

– Что бы познать силу нашего Бога.

Я кивнула и устремила взгляд туда, где стоял мой верный и незаменимый защитник Аяз, его там не было, видимо он уже вернулся в мазанку.

Я встала среди темсущи, но когда, как мне казалось, я слилась с основной массой детей Темреса, они все засуетились и разошлись. Жрец на земле стал выводить круг, над кругом изобразил молнию. В глубокие борозды, которые и создавали данное изображение, складывали, пропитанную смолой ткань. Темсущи внутри круга выкладывали черепа животных, все это выглядело довольно мрачно и первобытно. Казалось, что я переместилась на тысячу лет назад во времена первого Кагана, когда общение с Богами проходило в чистом поле под широко раскинувшимся звездным небом.

– Это черепа первых жертвенных животных. – Раздался весьма знакомый шепот над моим ухом, я слегка повернула голову и боковым зрением приметила рядом со мной Саяра.

– Вы храните черепа жертв? – Спросила я, в голове представляя как, в случае моей неудачи, мой череп водрузят на какую-нибудь палку, и во время поклонов собственному Богу будут выставлять ее напоказ. Всю жизнь прожить взаперти, чтобы после смерти мой череп стал в качестве магического атрибута для связи с темным Божеством.

– Это старинные черепа, первые животные, принесенные темсущи в жертву Богу.

– А что вы делаете с человеческими черепами? – С опасением спросила я.

– Как я уже сегодня говорил тебе, человеческие жертвы приносятся Богу через воду. Там под толщами воды они и остаются. Это происходит один раз в год, в безлунную ночь.

– А как часто вы приносите в жертву животных?

– Животных – три раза за год, одно животное в начале зимы, чтобы наш Бог послал благословение пережить зиму, одно животное, чтобы он послал на наши земли плодородие весной, и осенью в знак благодарности за собранный урожай.

– А как же лето?

– А летом безлунная ночь же. На границе между концом лета и началом осени.

Как раз в это прекрасное пограничное время я и оказалась на земле Ярчая.

Жрец вошел в круг пал на колени и поднял руки к небу, вождь зажег круг, зрелище весьма не обычное, худощавое тело жреца облачено в синий балахон, в центре двух кругов первый круг из черепов первобытных животных, второй круг из огня. Все темсущи включая Саяра пали на колени и, так же как их жрец вскинули руки к небу. Жрец громко нараспев заговорил.

– Поклоняемся силе твоей и стихиям подвластным тебе Темрес, – люди нараспев повторили за жрецом. – неумолимы в вере, в силе твоей и защите, благослови своих детей, даруй нам чудо видеть могущество твое.

В небе зазвучал раскат грома. Я, напугавшись знака от Бога, тоже пала на колени, чтобы не выделяться. Прозвучали еще два сильных раската.

– Да услышит твои слова каждое твое дитя, да познают все темсущи твою могучую защиту.

Раскат грома повторился, небо освятила молния и после повторного раската грома она ударила в землю рядом с кругом. Ров, с пропитанной смолой тканью, в виде нарисованной молнии, загорелся. Я не могла поверить в произошедшее и потому, поднявшись, я неуклюже побрела к огненному кругу. Я даже не подумала о том, что могу разозлить их Бога или нарушить их общение с ним, мои глаза просто бездумно смотрели в то место, куда ударила молния. Жрец в кругу сидел не подвижно, лицо его было расслабленно, не выражало никаких эмоций, глаза его покрылись белой, словно густой туман пеленой. Я оглянулась на темсущи, они уже просто сидели на коленях, выжидающе смотря на своего жреца. Я не могла поверить в реальность происходящего. Я стояла около огненного круга как зачарованная, глядя на выражение лица жреца, но в какое-то мгновение сильный порыв ветра задул круг и молнию, глаза жреца медленно стали проявлять свой истинный цвет. После обряда, кажется, под впечатлением была только я, все стали медленно разбредаться по своим делам, жрец продолжал сидеть в круге, а некоторые из темсущи забрали черепа жертвенных животных.

– Проводить тебя в твое жилище? – Как всегда по-доброму и не навязчиво поинтересовался Саяр.

Я лишь, молча, кивнула, а в голове все никак не укладывалось произошедшее, мне казалось это все подстроенным или же чистым совпадением.

– Так всегда когда вы проводите этот обряд?

– Ну да, Наш Бог всегда отвечает на наши молитвы Айдария.

– Наши Бога не шлют нам такие знаки, самое необычное, что я видела в Альбиониуме – это «бурление голубой крови».

– Что это такое? – Удивленно вскрикнул темсущи.

– Это определение истинного Кагана. Когда происходит обряд посвящения в Каганы, мы отправляемся в каменную комнату для службы, и там проводится ритуал «благословение на предводительство». И если быть кратким, то во время ритуала наследнику делают порез на руке, когда капли крови касаются священного камня, кровь вспенивается и становится голубой, это знак истинного наследника первого Кагана.

– Если туда пролить, например мою кровь? Она не может вызвать «голубое бурление»?

– Нет, кровь становится голубой только у потомков сына Анул.

–Ну, а вы проверяли это? – Не унимался Саяр.

– Каждый раз в полнолуние камень окропляют кровью Волхвов, она не голубеет и не вскипает.

По выражению лица было понятно, что Саяр немного расстроился.

– Так, а зачем Волхвы льют совою кровь?

– Для подтверждения верности своим богам.

– Видимо у Богов свои причуды, – буркнул темсущи. Когда мы уже приблизились к моей мазанке, на крыльце меня дожидался Аяз. Увидев меня в компании темсущи, он поднялся на ноги и сделал несколько шагов к нам навстречу. Я не обращала никакого внимания на своего извозчика, мне хотелось задать еще несколько вопросов об обряде.

А что было с глазами жреца? Это выглядело довольно жутко, – находясь под впечатлением, заговорила я.

– Это Темрес передавал ему послания для нас, помогал решить спорные вопросы.

– Он мог дать ответ и по поводу меня? – Снова я заговорила о том, что терзало меня больше всего.

– Тогда почему бы не пойти сейчас и не узнать его решение обо мне?

Саяр усмехнулся .

– Какая же ты настырная и нетерпеливая. Жрец же сказал, что сообщит тебе все на рассвете.

– А почему не сейчас? – Раздраженная нетерпением спросила я.

– Общение с Богом отнимает много сил, и главное это то, что после обряда ему нельзя говорить ибо он забудет увиденное, ему нужно время, чтобы осознать и осмыслить все, что ему сказал и показал Бог.

– Как же у вас все сложно.

Саяр добродушно улыбнулся и когда он набрал воздух и на выдохе хотел что-то еще сказать, вдруг вмешался Аяз.

– Странная у вас любовь к факелам.

Мы резко повернулись на голос извозчика.

– Причем здесь факела? – Поинтересовалась смущенно я.

– А что тебя не устаревает? – Сердито заговорил Саяр.

– Да просто устаю от ваших лиц, думал, в темноте отдохну, но нет, вы все факелами обтыкали! – Аяз говорил саркастически, но было понятно, что эти слова задели Саяра.

– Так иди в Альбиониум, тебя здесь никто не держит, и уж тем более ты в себе не несешь никакую ценность. – Озлобленно проговорил Саяр, его тон меня немного испугал, так как в течение дня он мне казался таким добрым и теплым, а сейчас он был жесткий и холодный.

– Никакой ценности? Так почему я до сих пор жив? – Ехидно бросил Аяз.

– Потому что такого труса даже убивать не нужно, помрет от испуга, когда зашевелится близко стоящий куст.

Аяз резко двинулся к Саяру, я испуганно встала между ними.

– Пожалуйста, успокойтесь. – Скомандовала я, извозчик потоптался на месте, а потом проговорил.

– Пусть он уйдет… Тогда я буду спокоен.

Я удивленно посмотрела на извозчика, он был не похож сам на себя, мне даже показалось, что он жаждет, чтобы Саяр развязал схватку. Меня немного озадачило такое странное и агрессивное поведение Аяза, и я не придумала ничего лучше как попросить Саяра уйти.

– Саяр, спасибо что проводил…

– Я понял Айдария, я лучше пойду, – он метнул свой озлобленный и холодный взгляд к Аязу. – Такому трусу как ты не может вести вечно. – Последние слова прозвучали как угроза.

– Ой ой ой, – по-детски наигранно заговорил Аяз.

Саяр цокнул и закатил глаза, они были похожи на детей, где каждый был не согласен с правилами игры другого. Но темсущи все же отступил.

– До встречи Айдария.

– До встречи Саяр. – Я махнула ему рукой на прощание, как только он удалился с предполагаемой зоны слышимости, я заговорила с извозчиком.

– Зачем ты набросился на человек Аяз? На тебя совсем не похоже!

– Потому что сейчас он любезно провожает тебя домой, а завтра когда их Бог захочет твою жертву он и глазом не моргнет, побежит выполнять его желание, меня тошнит от этих темных сущностей, притворяющихся мучениками и добряками.

Его слова были как отрезвляющая пощечина, он был прав. От этого становилось больнее, ведь не смотря на все обстоятельства, я стала проникаться симпатией к этим людям. Первая, конечно же. покорила мое сердце Зифа принеся поминальный сосуд, Вагия покорила меня своей красотой и тем что не позволила Данису высмеять меня и сорвать с лица маску, и конечно же Саяр мой проводник в быт и религию темсущи. Но сейчас я вдруг осознала, что все они со мной милы как с жертвенным животным, чтобы Бог был доволен нужно, чтобы и жертва была откормленна и не запуганна. На глазах выступили слезы горечи и обиды.

– Айдария… Прости, я не хотел тебя расстраивать просто не хочу, чтобы ты к ним привязывалась, как бы там ни было они враги.

Я растерла слезы по лицу, и ощутила снова это новое для меня чувство касаться лица без преград.

Уснуть, конечно, я не смогла, я чувствовала беспокойство с приближением времени, когда мне озвучат мою судьбу. Я ворочалась и все думала какой же будет исход моей истории, через пару дней будет день принесения жертвы Темресу, конечно они меня похитили не чтобы жестоко убить, а для того чтобы просто принести меня в жертву в пучину морской воды в честь своего Бога. Я ворочалась с бока на бок и все никак не могла отогнать от себя чувство тревоги, страшные картинки моего жертвоприношения мелькали у меня в голове, нагоняя на меня опасения за свою жизнь. Беспокойство нарастало, к горлу подкатывал ком, мне было трудно дышать. В какой-то момент я резко подорвалась с кровати, жадно хватая воздух, было ощущение, что нечто сдавливает мое горло, от нехватки воздуха, в голове пульсировала резкая острая боль, шарпая босыми ногами по полу, я с трудом выбралась из мазанки и села на крыльцо. Глубоко вдыхая и выдыхая воздух, я стала успокаиваться, после насыщения моего организма свежим воздухом, головная боль отступила. Просидев на крыльце до пронизывающей до костей дрожи, я заметила на небе первые признаки наступающего рассвета.

– Не спится?

Измученная минувшей ночью, я безразлично оглянулась на голос. Около пламенника у моей мазанки стоял не знакомый мне темсущи

– Около моей мазанки всегда кто-то есть из темсущи. – Заговорила я спокойным голосом скорее сама с собой, нежели с темсущи.

Он немного растерялся на мое странное изречение мыслей.

– Я просто тушу факелы, – обиженно проговорил темсущи, и я только сейчас заметила – насколько он юн.

– Обычно около нашей мазанки Факелы – я выделила причудливое истолкование слова пламенник – тушит наш извозчик, мне Зифа сказала, что тушить факела около своего жилища дело каждого.

Парень оставил так и непотушенный факел и присел рядом со мной на крыльцо.

– Ты права, я несколько дней караулю ваш факел, чтобы подобраться к вашей мазанке.

– И зачем тебе это?

– Как зачем? – Удивленно спросил он, – на вас посмотреть, темсущи очень любопытные, да и тем более мне Саяр говорил, что ты очень красивая.

Я почувствовала, как тепло разливается внутри меня, мои уши стали пылать только что разведенным костром, смущение и радость от подаренного комплимента смешались в одно новое для меня чувство.

– Он действительно так сказал? – Не сдерживая дурацкого хихиканья, проговорила я.

– Ну да, вот мне и захотелось тебя лицезреть.

Улыбка не сходила с моего лица

– И как же тебя зовут любопытный темсущи?

Парень поднялся и протянул мне свою руку, я недоверчиво вложила свою ладонь в его руку, он слегка потряс наши соединенные ладони.

– Исмат мое имя, – весело огласил парень

Я выдернула свою руку из его ладони

– И что это было?

– Мною лично придуманное приветствие, мне не нравится стандартное приветствие «приложить ладонь к сердцу», но вот мое приветствие более дружеское и располагающее не находишь?

– Ты прав Исмат, еще оно весьма странное.

– Не странное, а не привычное. – Обиженно выдавил из себя парень.

Я усмехнулась, этот молодой человек напоминал мне моего младшего брата, не смотря на все обстоятельства и обиды, мне было приятно говорить не о чем с этим юным темсущи.

– Исмат, – раздался громкий крик откуда-то издали и парень подскочил.

– Мне нужно тушить факелы, эх вскружила мне голову и заболтала… – Возмущаясь, проговорил парень.

– Прости, я не хотела, – улыбаясь, по-доброму проговорила я. Парень подобрел и тоже заулыбался.