Сергей Яхновец "Досье судьбы. Рифмотексты"

Флажки способствуют стрелку.
Идёт охота…

Рычит добыча где-то рядом,
сверкая ненавистным взглядом,
изнемогая на бегу,
в беде по горло и в снегу…

Матёрых хищников трави
и с толком разряди двустволку!
Пусть серый корчится в крови…
А если б ты родился волком?

2

Шумит охотничья шарага,
поляну топчет с матерком.
Удача трупного парада —
разложено зверьё рядком…

Пьяны от водки и удачи,
смеясь, позируют, галдят.
Оскаленные волчьи пасти
с тоской кровавою глядят…

Твою бы человечью морду,
застывшую в предсмертный миг,
убийцы бы снимали гордо,
кровавый завершив пикник…

3

Студёный сумрак злобно вьюжит,
лес затаился в темноте.
Загубленные волчьи души
печально воют в пустоте…

И невидимками беззвучно
скользят их тени в сны стрелков —
шанс вырваться благополучно
вновь у затравленных волков…

Приоткрывает вечность двери…
В охоте страшной хищных лет
мы все – жестокой жизни звери,
смертельной суеты сует…

2023

Лучший

Исполнен подлый приговор,
и боль пульсирует в груди.
Судьбы безжалостной укор…
Предательски влажнеет взор.
Опять ранение в пути.

Ты не убит слепым осколком —
лишь случай спас, вновь пронесло…
Как в прошлый раз – матёрым волком
оскалившись, смеёшься зло.

Глаза налились жаждой мщенья,
готов ты в клочья рвать врагов,
и нет пощады и прощенья тому,
кто вырос без клыков…

Но ты из человечьей стаи —
остановись и не зверей!
Живое сердце – не из стали.
Пусть отболит оно, оттает.
Ты – самый лучший…
из зверей…

2015

Ярок мир

Он ошалело лицезрел
Москву,
распаренную в зное.
А город цвёл, а город пел,
тянулись в небо голубое
дома,
цветы,
деревья,
звуки…
О господи, как мир красив!
Нет безутешней горькой муки,
вбирать восторженный мотив
цветной
калейдоскопной мути…
А сердце, как
уставший зверь,
стремится вырваться,
и крутит
мозги
отчаянье потерь…

Листвы буйно-зелёной пена
смягчила каменный пейзаж…
пастельные цвета на стенах,
стеклобетонный антураж…
И женщины – на загляденье…
Мчит детвора во двор гурьбой…
И банки,
бары,
заведенья
любых мастей,
наперебой…
Гламурно хвастают витрины,
и скачут с вывесок слова…
От пёстрой
брызжущей картины —
как после пыток – голова…
Вот ленточкой Москва-река,
парк Горького объят весельем…
И жизнь прелестна и легка…
Лишь
мучает судьбы похмелье…

Блондинка сочная в «Тойоте»
подкрашивает губ бутон…
Прелестно-приторной свободе
не важен чей-то горький стон…
Поток машин безумной стаей
ревёт и прёт со всех сторон.
Девица ласково листает
последней выдумки айфон.
Старушка кормит голубей,
их объедает воробей,
скандалят жирные вороны;
и красно-жёлтые вагоны
проносит, лязгая, трамвай
под залихватский звонкий лай —
бежит весёлая собака…
Так ярок мир…
из автозака…

2015

Последнее слово

1

И снова над ящиком чёрным
гадают специалисты.
Предсмертным отчаяньем полный…
Мрачнеют суровые лица…
В обрывочных переговорах
дрожат голоса экипажа —
секунд не хватает, в которых
им выйти бы из пилотажа…

Слова достаём мы из тел,
что ныне в закрытых гробах.
А детям – отец улетел —
расскажут. Остался лишь прах.

2

Увы, бесформенная масса —
итог кровавого пути.
Пилот ведь первого был класса,
но никого не смог спасти…

Прими, майор, залп караула
под причитания родни…
Твои ошибки помянула
Комиссия, суду сродни.
Предъявлены все доказательства
и дьявольские обстоятельства…

Редактор некролог подпишет.
Страшны останки на земле.
Теперь никто вас не услышит —
несутся души в вечной мгле…

И каплет дождь на крест, и жизнь летит,
И пьют друзья не чокаясь и молча…
И плачет мать у свечки догорающей —
долго не спит. Лишь подло не грустит
сосед, вдову всё чаще посещающий…
И над пилотом – глинистая толща.