– А разве нет?
Снова усмешка.
– Возможно, это зависит от той пользы, которую конкретный человек приносит обществу. Есть ценные экземпляры, а есть такие, которые только обуза для общества.
Ну, надо же, прям философ!
– И вы, надо думать, избавляли общество от таких ненужных людей?
– Именно так.
Ого, санитар планеты!
– Что-то не вяжется с вашей теорией. Владиславу Ярохину было всего девять. Он еще не успел проявить все свои таланты. А вдруг, с годами он стал бы очень ценным членом общества? Ведь он мог бы, например, выучиться на конструктора, или врача, программиста…
Сейчас этого не видно, но Илья знал, что глаза собеседника при этих словах недобро блеснули.
– Ваш Ярохин уже в свои девять лет был законченным подонком. Он без зазрения совести обижал тех, кто слабее и младше. Причем, обижал жестоко. Так что, вряд ли, он бы со временем поменялся. Да, и потом, откуда у него деньги на то, чтобы получить образование. Отца вообще нет, мать пьет, на сына ей плевать. Если и имела что, давно пропила. Так что, пополнил бы ваш Ярохин ряды шпаны на районе и мешал бы нормально жить добропорядочным гражданам, пока не нарвался бы на такого же отморозка, но посильнее. Получил бы нож в спину, и на этом все бы закончилось.
– Но если вы ошибаетесь. Вы ведь даже шанса попробовать ему не дали.
– Сколько их по улицам ходит тех, кому шанс дали и что, много этим шансом воспользовалось? Да вы посмотрите, что твориться вокруг!
Пару минут раздавалось только потрескивание пленки. Илья вспомнил, что в это время собеседник улыбнулся ему своей открытой обезоруживающей улыбкой. Той улыбкой, которая помогала этому зверю легко входить в доверие к будущим жертвам. Голос снова зазвучал, и на этот раз он был насмешливым.
– Что же вы задумались? Похоже, понимаете, что я прав. Общество убивает себя само, так что я не хуже и не лучше других. Таких, как я, много, просто остальные делают все изощрённее, не так откровенно. Или вы будете утверждать, что алкаш, отнимающий у матери пенсию, обрекая ее на голодную смерть, не убийца? Или банк, устанавливающий грабительские проценты для людей, вынужденных занимать деньги, например, на лечение близких? Как назвать людей, наживающихся на несчастьях? Молчите. Не знаете ответ, или ответ слишком чудовищен? Задайте себе эти вопросы. Я уверен, честные ответы вас удивят, и вы по-другому посмотрите на многие ситуации и поступки.
Илья должен был признать, что его собеседник был умен и достаточно образован. Он уже знал, что тот способен поддержать разговор на многие темы, включая музыку, искусство и даже политику. Но мышление у него было несколько своеобразное.
Своеобразное! Илья усмехнулся своим мыслям. А какое мышление должно быть у человека, который хладнокровно убил двенадцать человек, включая двоих детей? Пожалуй, слово своеобразное тут не подходит, скорее уж чудовищное.
– То есть, по-вашему, вы делаете благое дело?
Снова усмешка. И тон немного другой.
– Да бросьте вы! Отрицать очевидное, это прятать голову в песок. Я ведь не говорю, что все общество порочно, просто в нем уже слишком много паразитов. А когда короста на дереве разрастается, то рано или поздно, она убьет дерево. Так что тут единственный выбор, или они, или их.
Снова пауза, во время которой, Илья это помнил, он обдумывал ответ. Разговаривать с его собеседником было сложно. Практика общения с различного рода душевнобольными и маньяками у Ильи была обширная, но этот человек не был похож ни на кого из них.
Илья хорошо помнил свой ответ, а так же то, что произошло после. Он нажал клавишу, останавливающую запись и, вынув диск, убрал его в пластиковый футляр, поместив на его место в картотеке.
***
Вот уже последние пару месяцев Лиза живет в каком-то страшном нереальном сне, отчасти напоминающем день сурка. А началось все с того, что ее муж однажды не вернулся с работы домой. Вот так вот ушел утром в контору, в обед позвонил ей как обычно, чтобы сказать, что он скучает. Денис даже попросил приготовить ему на ужин его любимый плов, а вечером он просто не пришел. Плов так и остался в казане нетронутым.
Обычно он не задерживался. Его смена в банке заканчивалась в пять, а в шесть вечера он, как правило, уже был дома, сидел в кухне за накрытым столом, уплетая приготовленный Лизой ужин. Сегодня же все было не так, потому что муж не пришел не в семь, не в девять, не в одиннадцать.
Когда к полуночи она, не находя себе места от волнения, влетела в ближайшее отделение полиции, грубый усталый дядька в форме, сидящий за окошком сообщил ей, что заявление о пропаже мужа у нее не примут. Вот по прошествии трех дней, если он так и не объявится, тогда уж, так и быть приходите, откроем дело. А сейчас, так как он взрослый самостоятельный человек и мог просто загулять, или уехать куда-нибудь с друзьями, нет никакого смысла его искать.
Лиза очень старалась разжалобить этого грубого дядьку в форме сотрудника полиции, но разве объяснишь равнодушным, бесцеремонным людям, что ее Денис не мог загулять или куда-то уехать. Особенно сейчас.
Когда тест, наконец-то, показал заветные две полоски, Денис так радовался известию о скором отцовстве, что, Лиза просто уверена в этом, не мог уехать куда-либо, не предупредив ее. Беременность протекает очень сложно, Лиза постоянно испытывает дискомфорт и тошноту. Ну, не позволил бы он ей в ее положении так волноваться. Он же не мог не понимать, что Лиза не будет места себе находить от волнения.
Лиза и не находила. Все эти три дня она металась по квартире, пыталась обзванивать его знакомых. Но все было напрасно. Еще и Светка, как назло, была в командировке.
Никто не знал, где сейчас Денис, ни друзья, ни родственники, ни коллеги, потому что на работе он тоже больше не появлялся. Он никому не звонил, не отсылал СМС, а вызов на его номер сначала просто отзывался длинными гудками, а потом начал твердить равнодушным голосом компьютера, что абонент выключен или находится вне зоны действия сети.
Через три дня она снова пришла в отделение. На этот раз заявление у нее приняли, но время было упущено, поэтому все действия, направленные на установление местонахождения ее мужа результата не принесли.
Сама она, то ли в силу своего положения, которое предусматривает гормональную перестройку организма, то ли просто оттого, что по жизни человеком была мягким и уступчивым, в сложившихся обстоятельствах просто растерялась и все что могла, это только реветь. Хорошо, что Светка, как только вернулась в город, не растерялась.
Девушки с самого рождения жили в одном доме. Лиза уже не помнит, когда началась их дружба, но уже в детском саду они были в одной группе. Потом вместе пошли в школу и, несмотря на негласное правило, особенно в младших классах, сажать за парту девочек с мальчиками, просидели вместе все одиннадцать лет обучения. На этом настояла Светкина мать, женщина скандальная и властная. Занимая высокий пост в местной администрации, она не терпела отказов и всегда добивалась своего. В школе ее побаивались и к Светке относились настороженно, предпочитая не связываться с их семьей.
Сама Светка пошла в мать. Такая же пробивная и резкая, она могла словом так отбрить человека, что мало не покажется. Но гнев ее распространялся только на тех, кого она невзлюбила. Как подруга же она была настолько предана и самоотвержена, что это иногда граничило с фанатизмом.
Например, когда Лиза в шестом классе серьезно заболела и три месяца провалялась в больнице, Светка сначала каждый день моталась после уроков к ней и проводила в палате все свободное время. Когда же Лизу выписали, и она вернулась в школу, оказалось, что она и так, довольно слабенькая ученица, сильно отстала по математике, так, что за четверть ей светила заслуженная тройка, вместо обычной четверки.
Светка не стала мириться с таким положением дел. Сама она была отличницей, и так взялась за Лизу, заставляя ее после уроков штудировать пропущенный материал, что Лиза получила-таки в четверти четверку. Светка тогда пренебрегла всеми жалобами и нытьем Лизы, заставляя ту трудиться, через «не хочу». Но результата она все-таки добилась.
Так девчонки и держались вместе все годы, пока учились в школе. И всегда в этом тендеме Светка была лидером, а Лиза ведомой. Более мягкая и ранимая, она редко имела свое мнение, а если и имела, то безапелляционные доводы подруги частенько действовали на нее отрезвляюще.
К восьмому классу Лиза уже поняла, что у Светки менталитет несущегося поезда и перестала сопротивляться, безропотно подчиняясь подруге.
Когда они окончили школу, пути их немного разошлись. Светка, как и задумывала, поступила в МИФИ. Лизе же с ее не слишком высокими балами по ЕГЭ, пришлось довольствоваться кулинарным колледжем. И работать бы ей потом поваром в какой-нибудь школьной столовой или третьесортном кафе, так как показать себя она не умела и вообще робела, когда нужно было проходить собеседование, но на четвертом курсе она познакомилась с Денисом.
Познакомилась совершенно случайно. Лиза еще с детства знала за собой одну особенность и очень ее стеснялась, но ничего с этим поделать не могла. Она была крайне неуклюжа. Еще в школе, если кто-то ставил портфель рядом с партой на пол, то она обязательно спотыкалась. На улице она могла упасть на ровном месте, стукнуться лбом о перекладину, а на физкультуре с ней то и дело случались какие-то неприятности, так, что даже их учительница, строгая и принципиальная, наводящая ужас даже на старшеклассников Нина Федоровна предпочла оставить девочку в покое. И вроде проблем со зрением у Лизы не было, но она все время витала где-то в облаках и оттого не замечала ничего вокруг.
Вот и в тот день она, как не старалась, умудрилась свалить на пол трехлитровую банку с вишневым соком в магазине, недалеко от ее дома. Звон разбившегося стекла привлек внимание персонала и посетителей. Лиза вспыхнула, оказавшись в центре внимания, и принялась лепетать что-то бессвязное из серии:
– Простите, я не нарочно! Я сейчас все уберу!
Но то, что последовало дальше, еще долго вызывало в ней внутреннюю дрожь. Молоденькая продавщица, ярко накрашенная со жвачкой во рту девица, глядя на растерянную Лизу, сказала грубым презрительным голосом так, словно припечатала.
– Косорукая идиотка! Оплатишь сок на кассе.
Лиза была не против оплатить сок. Она понимала, что пусть и нечаянно, но товар поврежден по ее вине, но тут сзади раздался спокойный уверенный голос.
– За товар в магазине ответственность несет магазин, так что ничего платить она не будет. И потом, все ваши потери уже включены в стоимость товара. А вот за оскорбление вам придется извиниться, поскольку если вы этого не сделаете, то она предъявит иск к магазину. Это вы разместили товар настолько неаккуратно, что из-за вашей халатности чуть не пострадал клиент. А я на суде выступлю свидетелем. Причем не только грубости, но и вымогательства.
На шум прибежал старший администратор. Быстро оценив случившееся, он принес извинения Лизе. Из магазина они с Денисом вышли вместе.
Вот так начался их роман, закончившийся свадьбой. Большого торжества они не устраивали, так как лишних денег ни у кого было, и помочь им было не кому. Лизу воспитывала бабушка, которая уже практически не выходила из дома и ей самой требовалась помощь. Денис был в таком же положение. Он тоже вырос в неполной семье. Отец его ушел, еще, когда мальчику было пять, и с тех пор больше в жизни сына не появлялся. Мать одна поднимала Дениса. И если у нее и были какие-то накопления, то они были потрачены еще тогда, когда Денис учился на юридическом.
Но ребята не унывали. Главное, что они есть друг у друга, а свадьба…. Отметят как-нибудь потом, когда хорошо встанут на ноги и будут достаточно зарабатывать.
Так что они ограничились небольшим застольем в кафе. Из гостей были только мама Дениса Светлана Игнатьевна и Светка со своим очередным ухажером. Лиза даже имени его не помнила, потому что с момента своего скоропалительного, еще на первом курсе института замужества и всего через год за этим последовавшего развода, Светка сменила их столько, что уже, наверное, сама путалась в именах. От брака у нее остался сын, которого воспитывать ей помогала мать, уже лет шесть как вышедшая на пенсию.
Но, несмотря на такую скромную свадьбу, они получили отличные подарки. Светлана Игнатьевна отдала молодым свою двухкомнатную квартиру, а сама переехала жить в Лизину однушку, и взяла на себя все заботы о ее бабушке. Женщины быстро нашли общий язык. Лиза очень нравилась Светлане Игнатьевне, а та была благодарна свекрови за ее помощь.
Светка же помогла Лизе с работой. Одна из ее подруг открыла свое кафе и искала персонал. Вот Светка и поспособствовала. Зарплата оказалась достойной, а график приемлемым. Так что, все вроде начало налаживаться.
Денис с Лизой уже вздохнули чуть свободнее, они даже сделали ремонт в квартире и отложили кое-какие деньги на будущее. Планировали даже взять машину. А за шесть месяцев до исчезновения Дениса тест показал заветные две полоски. Денис так обрадовался. Они уже начали подбирать имена малышу. Правда, это было сложно, так как Лизе отчего-то было страшно, и она категорически отказывалась делать УЗИ. Поэтому пол ребенка они не знали.
И вот теперь, всего через год с небольшим их совместной жизни Денис пропал. Буквально за день до УЗИ, на которое Лиза, наконец-то, решилась. И если бы не Светка, Лиза не знала, как пережить это. Она бесцельно металась по квартире, растерянная и истерящая, когда Светка возникла на пороге. Она быстро заварила крепкий чай, напоила Лизу, заставляя успокоиться. А потом развила бешеную активность.
Светка сама обзвонила все морги и больницы, связалась с волонтерами, и вместе с ними расклеивала листовки с фотографией Дениса и сообщением, что он не вернулся домой. Вместе с ребятами-волонтерами ходила по домам, опрашивая людей, вдруг кто-то что-то видел, теребила полицию, заставляя их делать хоть что-нибудь. Но все усилия были напрасны. Дениса так и не нашли.
Лиза уже отчаялась узнать хоть что-то о судьбе мужа, как вдруг сегодня, по прошествии шести недель с того дня, как он пропал, увидела его в новостях.
Лиза чуть не села мимо дивана, ошарашенно уставясь на экран. А молоденький корреспондент, ничего не подозревая о ее смятении, бойко вещал высоким тонким голосом:
– Дмитрий Свирин, называемый в народе Воскресным маньяком, так как все его жертвы были убиты в Воскресенье, год назад был осужден на пожизненный срок за убийство двенадцати человек. И вот сегодня он сам стал жертвой несчастного случая. Подробности пока не разглашаются, известно лишь, что он сейчас находится в областной больнице в крайне тяжелом состоянии. Нам удалось совершить невозможное, и мы побывали в его палате.
Лиза с трудом осознавала услышанное. Она очумелыми глазами смотрела на картинку за спиной корреспондента. Там на кровати укрытый одеялом, с головой, забинтованной так, что были видны лишь глаза, опутанный проводами, лежал мужчина. Его рука, та, что была ближе к камере, свисала из-под одеяла, и на ней отчетливо было видно татуировку. Волк, воющий на луну, на фоне фантастической причудливой машины будущего.
Такая татуировка была только у ее мужа. Она знала это совершенно точно, потому, что в годовщину их знакомства Денис сам нарисовал картинку, чем несказанно удивил Лизу – она и не знала, что он так великолепно рисует – а татуировку ему сделал близкий знакомый. Другой такой быть просто не могло. А значит, это именно Дениса показывают сейчас, лежащим на больничной койке. Но, тогда почему корреспондент утверждает, что это убийца, осужденный на пожизненный срок? Что за бред? Да, Денис и мухи не обидит. Он добрый и справедливый, наоборот, всегда готов подставить плечо тому, кто нуждается в помощи.
Сюжет сменился. Перед ней на экране возникла улица, по которой уныло тянулась вереница усталых машин. Голос за кадром рассказывал о заторах на дорогах в преддверии отпусков. Там на экране на город едва спустились сумерки, и огоньки многочисленных фар перекликались с уличной подсветкой, которая необыкновенно преобразила город, придав ему нарядный беззаботный вид. Эти яркие гирлянды было видно и из Лизиного окошка.
Раньше, когда Денис был дома, и не было всего этого кошмара, Лиза очень любила лето, солнечные деньки, ласковый ветерок и теплые проливные дожди. Но не теперь. У всех хорошее настроение, все в предвкушении отпусков и сюрпризов, ждут чего-то нового и необыкновенного, и только Лиза пребывает в подвешенном состоянии. Неопределенность с мужем не дает расслабиться ни на минуту. Она и так не может спать по ночам из-за токсикоза и волнения, а теперь еще такое известие.
Малыш мягко перевернулся внутри, и Лиза поспешила успокоить его, обняв тугой живот руками.
– Тише, милая, все в порядке. Не волнуйся, мама с тобой.
Но сама она понимала, что голос дрожит, а руки гладящие живот трясутся. УЗИ она все-таки сделала, все та же Светка настояла, и теперь точно знала, что должна родить девочку. Жаль, что Денис этого не знает. Как он обрадовался бы дочке.
Лиза поискала глазами телефон, чувствуя, как внутри нее нарастает паника. Ну, где же трубка? Почему Лиза никак не научиться класть вещи в определенные места?
Она встала и забегала по квартире, ища телефон. Он обнаружился в ванной. К этому моменту паника уже выплеснулась наружу и Лиза с трудом набрала номер.
– Алло!
Незнакомый мужской грубый голос.
– Я могу услышать Светлану?
– Кого?
Он что тупой?
– Светлану Бойко.
– Тут таких нет. Набирай номер правильно, овца тупая.
Противные гудки влетели в ухо, усиливая панику. Как это нет? И почему этот грубиян разговаривал с ней на «ты»? Лиза силилась разглядеть набранный номер. Так и есть, она ошиблась и вместо тройки набрала шестерку. Придется набирать еще раз. Она несколько раз глубоко вздохнула, выпуская воздух медленно через чуть приоткрытые губы, стараясь напрягать горловые мышцы. Такое дыхание в йоге называют дыханием уджайи. Раньше оно всегда помогало успокоиться, но сегодня был не тот случай.
Снова длинные тревожные гудки. Наконец, абонент ответил. На этот раз Лиза не ошиблась, потому что на том конце провода была Светка.
– Лиза, у тебя что-то случилось?
Голос беспокойный.
– Почему ты думаешь, что что-то случилось? Ты тоже смотришь телевизор?
– Нет, просто уже почти полночь. Лиза, в такое время не звонят, чтобы обсудить обновку или рассказать об успехах.
Голос у Светки был вполне обычный и звучал так спокойно и уверенно, что несколько отрезвил и саму Лизу. В голове снова всплыла картинка: человек, укрытый одеялом, из-под которого свешивается вниз мужская рука с татуировкой на предплечье. А под татуировкой ряд родинок в форме созвездия Большой медведицы. И как она сразу не обратила на них внимания. Видимо, ее отвлекла синяя картинка. Она вдруг отчетливо поняла, что в душе растаяли последние сомнения и выпалила.
– Денис нашелся!
– Как нашелся? Он что вернулся?
Удивление в Светкином голосе смешалось с недоверием, но Лизу уже понесло, и она пресекла все дальнейшие расспросы.
– Я только что видела его по телевизору.
Она быстро рассказала про несчастный случай и репортаж из больницы.
– И почему ты решила, что это именно Денис?
Наверное, естественно, что Светка не поверила ей вот так вот сразу, но Лиза была так возбуждена, что недоверие к ее словам сейчас просто бесило.
– Я же тебе говорю – татуировка. Она уникальная. Другой такой нет, и быть не может!
– Лиз, даже если Денис сам нарисовал ее, существует еще человек, который набивал рисунок. Он мог просто обмануть твоего мужа и сделать кому-то еще такую же.
– Он не мог, я знаю, что не мог! И потом родинки, это точно Денис! Ты мне не веришь? Думаешь, я сумасшедшая? Что я не узнаю своего мужа?
Лиза уже кричала в трубку.
– Лиза, успокойся! Ничего подобного я не думаю. Просто привыкла реально смотреть на вещи. То, что ты рассказываешь, выглядит невероятно, и это вызывает сомнения.
Светка давно знала подругу, привыкла к ее истерикам, и сейчас была абсолютно спокойна, стараясь еще больше не накалять обстановку.
– И все-таки это правда! Слышишь, это правда! Денис сейчас в опасности и я должна ему помочь. Только я не знаю как. Нужно, наверное, позвонить в эту больницу?
– Ничего не предпринимай до моего приезда, слышишь. Нельзя ничего делать на эмоциях. Я уже выезжаю. Дождись меня, и мы вместе решим, как будет лучше. Все, я уже бегу к машине, так что поставь пока чайник. Давай, давай, без глупостей, топай на кухню и завари свежий чай. Я быстро!
Лиза отбросила на диван замолчавшую трубку, машинально поглаживая огромный живот. В голове снова возникла картинка руки с тату и родинками под ней. Лиза снова медленно выдохнула, беря себя в руки. Сейчас не время, нужно дождаться Светку, а то одна она просто сойдет с ума.
Кухня встретила тишиной и темнотой. Только тут Лиза сообразила, что не плохо бы включить свет. За тот год с небольшим, что она живет в этой квартире, она настолько изучила ее, что даже глубокой ночью спокойно ориентируется в пространстве, не натыкаясь на мебель и стены.
После полумрака гостиной свет в кухне вспыхнул какой-то чересчур яркий, так, что даже глазам стало больно. Пару секунд Лиза стояла неподвижно, глядя на матовый металл чайника, потом быстро проверила достаточно ли в нем воды и щелкнула тумблером.
