Пленница Зверя
Анастасия Сова
– Сколько? – головорез кивает на меня.– Я тебе дочь не отдам! – уверенно заявляет папа, хотя сейчас не в том положении.– Лет сколько? – повторяет свой вопрос бугай.– Восемнадцать, – шепчу, задыхаясь от ужаса.– У тебя уже были мужчины, детка? – незнакомец, подцепляет глушителем одну из лямок моей майки.Слова застревают в горле, я даже не дышу.– Значит, девочка… – он смакует полученную информацию, неприятно растягивая слова. – Ну что ж, детка, поздравляю! Сегодня ты станешь женщиной.
Анастасия Сова
Пленница Зверя
ПРОЛОГ
Шум, доносящийся из холла, заставляет меня вздрогнуть. Я сильнее сжимаю в руке вилку, точно чувствую, что придётся защищаться.
– Сидеть на месте! – говорит отец, и мы с матерью повинуемся, потому что лично мне очень страшно.
Громкие звуки шагов и чужого присутствия сопровождаются криками прислуги. Грохот и вопли. Точно там раскидывают по углам всех, кто попадается под руку.
Все это продолжается не больше минуты, но для меня проходит целая вечность, точно время остановилось, замерев от страха вместе со мной.
Вся жизнь проносится перед глазами, когда на пороге столовой появляются несколько мощных мужских фигур со звериными оскалами на лицах. Здоровенных злых головорезов.
– Ну, привет, Ворошилов! – обращается к отцу один из них, самый крупный. – Давненько не виделись. Надеюсь, за три года ты не успел забыть, как я выгляжу.
Он усмехается. От этого лицо мужчины становится ещё более устрашающим, таким, что хочется сжаться в маленький комочек.
У меня от ужаса конечности холодеют, а тело бросает в жар. Рука так сильно сжимает вилку, что, наверное, я не смогу больше самостоятельно разжать закостеневшую ладонь. Вжимаюсь в стул, по струнке вытянув спину.
Все мужчины вооружены, но я пока не слышала выстрелов, а это даёт хоть какую-то надежду.
– Ты должен был провести в тюрьме ещё два года, – холодно отвечает отец даже без дрожи в голосе. – Как ты нашёл нас?
– От меня нельзя скрыться, Ворошилов… Никому. Я бы тебя, гниду, из-под земли достал. Из преисподнии бы вытащил, отправься ты туда раньше, чем я приду за тобой.
– Отпусти моих девочек, и мы поговорим, – дипломатичность всегда была сильной папиной стороной, но что-то мне подсказывает, что сейчас это качество отцовского характера вряд ли нам поможет.
Безумно страшные верзилы начинают дико ржать до тех пор, пока главарь не сжимает кулак в воздухе, приказывая им заткнуться.
Он переводит взгляд на нас с матерью. У меня во рту пересыхает. В голове появляется болезненная пульсация, когда здоровяк скользит по мне бесцеремонным взглядом.
На маму он не обращает никакого внимания, а вот во мне дыру прожечь норовит.
Рассматривает пристально и жадно, точно может сожрать за секунду и даже косточками не подавиться.
По моему взмокшему телу пробегают мурашки в тот момент, когда наши взгляды встречаются. Мой испуганный и его звериный.
Зверюга сально усмехается.
– Сколько? – кивает на меня, явно обращаясь к отцу.
– Я тебе дочь не отдам! – уверенно, без тени сомнения заявляет папа.
– Лет сколько? – повторяет свой вопрос бугай.
– Восемнадцать, – вместо отца отвечает мать, а у меня по спине страх проходит леденящими когтями.
Не отрывая взгляда, темноволосый мужик делает шаг в мою сторону.
– Нет! – кричит отец, пытаясь помешать, но его тут же хватают под руки два бандита.
Слаженными быстрыми движениями, они ставят отца на колени, заломив руки за спину и приставив пистолет к затылку.
Я вскрикиваю, но больше не успеваю ничего сделать, потому что незваный гость в одно мгновение оказывается рядом со мной. С лёгкость дергает стул, на котором я сижу, отодвигая меня от стола.
Опускаю голову, чтобы не видеть его, в надежде, что можно, как в детстве спрятаться, закрыв глаза. Но близость мужчины я все равно чувствую кожей: как жар, идущий от его бугристых стальных мышц обжигает ее даже на расстоянии.
Холодный металл касается подбородка. Надавливает на него, вынуждая поднять.
Сглатываю болезненный комок и тихонько всхлипываю. По щеке стекает одинокая слеза, когда я утопаю взглядом в глубине его бездонных карих глаз. А он точно в душу мне заглядывает, не закрыться.
Мужик опускает пистолет ниже. Проводит им по шее, ключицам и скользит в ложбинку между грудей, натягивая кромку майки вниз.
– Отойди! – возглас папы слышится где-то на фоне, как и возня, которая следует за ним.
Весь мир перестаёт существовать. Есть лишь я, мое глубокое шумное дыхание, от которого высоко вздымается грудь, тяжесть смертельного металла на моем теле, и наглый взгляд незнакомца, пытливо изучающий мою реакцию.
– У тебя уже были мужчины, детка? – спрашивает он меня, подцепляя глушителем одну из лямок майки.
Господи! Нет! Нет! Что он собрался делать?!
Хочется ответить ему какой-нибудь гадостью, вырваться, ударить, сбежать подальше отсюда, но меня точно к стулу пригвоздили. Все тело затекло. Не пошевелиться. Я даже руку поднять не могу, чтобы воспользоваться импровизированным оружием, которое до сих пор, до боли в пальцах, сжимаю в руке.
– Значит, целочка… – головорез смакует только что полученную информацию, неприятно растягивая слова. Наверное, понял все по моему ошарашенному взгляду.
– Ну что ж, детка, поздравляю! Сегодня ты станешь женщиной.
Глава 1
Даян. Ранее
– Даа… – хриплю я, пока девчонка подле моих ног умело работает ртом, заглатывает так, что кончить от одного вида хочется.
Она причмокивает и изредка помогает себе рукой, при этом почти не меняя глубины проникновения.
Я разварился на диване, как падишах, раскинув руки в стороны. Шлюхе и помогать не надо – вот уж точно отработает на пять баллов все до последней копейки! Пожалуй, я даже накину ей пару лишних тысяч за старание. Давненько не получал такой качественный отсос. Чувствую яйца до последней капли выдоит.
Хватаю девку за голову лишь когда собираюсь кончить. Хочу в глотку ей выстрелить, и чтоб не соскочила, сучка! А то знаю я их.
– В глаза смотри, – рычу я, и она послушно поднимает кверху свои неестественно голубые глазища насколько это возможно.
Блядь! От этого вида я за секунду взрываюсь. Притягиваю шлюху ближе, в пах вжимаю до тех пор, пока мой член не перестаёт выстреливать семя в ее горячее горло.
Спустив все до капли, отшвыриваю девку в сторону. Она закашливается и поднимается с колен. Я тоже встаю с дивана. Неторопливо нащупываю в кармане штанов бумажник. Достаю оттуда стопку купюр и засовываю их прямо в выкаченное передо мной декольте с силиконовыми шарами.
– Заслужила, – говорю я ей, похлопывая по щеке, как собаку.
Девка как-то недовольно фыркает, но ничего не отвечает. Молча скрывается за дверью моего номера, и я снова остаюсь один.
Нет, три года в тюрьме я жил почти как в отеле. И шлюх ко мне иногда водили, но средненьких, если честно. Некоторые, от моего грозного вида готовы были в обморок свалиться, а другие зубами скребли так, точно скальп с члена снять хотели.
Так что теперь я не могу остановиться! Дорвался, блядь! Член на каждую встречную сучку встаёт, как у подростка недотраханного. Вот и пялю все, что движется, пока есть время.
– Даян, – друг входит в номер не постучавшись, – снова промах. Думаю, что в Сургуте тоже утка! Скорее всего, Ворошилова спрятали где-то близко. Самый действенный способ: хочешь, чтоб не нашли, под носом оставь.
С силой ударяю по столу кулаком. Графин со стаканами подпрыгивают на деревянном подносе, противно позвякивая.
– Сука! Как же надоело! – выпаливаю я. – Уже неделю носом землю роем, а по факту: все сидим в этом вонючем отеле, когда давным-давно должны были мразь на кол посадить!
– Не суетись, Даян! – друг пытается усмирить меня. – Ты три года ждал, неужели, тебя устроит какая-то неделя?!
– Я миллионы, брат, потерял! – надвигаюсь на мужчину грозовой тучей. – И сейчас их теряю, пока в этой дыре сижу! Нам в Прагу возвращаться нужно, а мы тут торчим, будто нам делать нехуй!
– Завтра проверим ещё один адрес. Здесь недалеко, полтора часа ходу. Мент башкой своей клялся, что Ворошилов там. И… завязывать тебе пора, – Бакир укоризненно мотает головой, явно имея в виду мое пьянство. – Все бухло все равно не выжрешь, и всех шлюх не перетрахаешь!
Я недобро скалюсь.
– Поехали завтра с нами?! Если дело выгорит, то прямо там падлу накажешь. Быстрее закончим, быстрее домой вернёшься, к жене и сыну.
Когда вспоминаю о мальчике, у меня внутри что-то щёлкает. Будто ещё осталось во мне хоть что-то человеческое. Но я все равно почти ничего чувствую.
Жена долго не могла забеременеть, и о сыне я узнал уже в тюрьме. Только на фотографиях видел. Маленький, глазастый. На меня непохож совсем.
– Так поедешь? – друг повторно задаёт свой вопрос. Надолго я, видимо, залип в собственных размышлениях.
– Да, ты прав, Бакир, – соглашаюсь я. – Пора завязывать.
Подхватываю со стола зажигалку и пачку сигарет. Закуриваю и подхожу к окну, хотя в этом и нет смысла. За неделю номер гостишки насквозь провонял дымом. Сроду так много не курил, но сейчас ничего не могу с собой поделать. Рука то и дело тянется к пачке.
Унылый вид за окном не располагает к хорошему настроению, а только делает меня злее. На судьбу, на неудачи, на суку Ворошилова, которому так тщательно удалось спрятаться по программе защиты свидетелей.
Но я найду его. Из-под земли достану, неважно живым или мертвым. Сначала стрясу с него все деньги, что потерял, пока на нарах по его милости чалился, а потом застрелю паскуду, или медленно буду убивать… Чтобы страдал, чтобы почувствовал – предательство было худшим решением в его жизни.
Глава 2
Даян
– Трогать надо утром, – делится мнением Бакир. – Если Ворошилов на месте, мы его тепленьким прямо из кроватки выдернем.
– Нет! – отрезаю я. – Мы отсюда навсегда съедем. Так что утром будем собираться. Предупреди всех. Не хочу сюда возвращаться. Если продажный мент прав – задерживаться здесь нет смысла. Мудака накажем и в сторону дома рванем! У нас еще и в столице дела.
– Хорошо! – друг согласно кивает.
Он молча уходит из моего номера. Я и раньше был так себе собеседник, а после отсидки и вовсе одичал. Живу одними инстинктами. Выворачивание души мне нах не уперлось!
Утром мы забираем из зачуханной гостишки все свои вещи. Проверяем стволы, боеприпасы и прочие вещи. Рассаживаемся по машинам, здоровенным черным внедорожникам с непроглядной тонировкой. Надо было бы захватить с собой какую-нибудь шлюшку. Расслабила бы меня в пути.
– Поехали! – командую я водителю, и вся колонна трогается с места.
Полные злобных мужиков и оружия машины мчат по трассе на максимальной скорости. Эти парни – все, что у меня есть. Самые преданные и надежные. Любого порвут по щелчку моих пальцев. Но Ворошилова я сотру в порошок лично. Вот этими самыми руками.
Блядь! Зря все-таки шлюху не снял! Ее умелый рот сейчас бы очень кстати помог снять накопившееся напряжение. Жажда убийства заводит жутко!
