Меня впихнули в зал и некультурно подтолкнули в спину.
Зал был обшит темным деревом. Потолок терялся в высоте, где-то там скрещивались еле видимые балки. Три стороны занимал стол буквой «П», за которым сидели то ли маги, то ли присяжные. Все в черном, с блестящими толстыми цепями на шеях. В середине стоял небольшой столик.
В углу за конторкой[4 - Вид узкого стола с наклонной подъемной столешницей для работы стоя или сидя на высоком табурете.] секретаря обнаружился Веран, который мне поощрительно улыбнулся. Вот значит, где он трудится, гад такой. Самая мелкая из мелких сошек. Магии, стало быть, у него кот наплакал. Зато рожа постная и смиренная.
Сегодня я хладнокровно рассматривала его и не понимала, чем он мне так первый раз приглянулся. Ну, высокий, и что? Гад же, сразу видно. И глаза маленькие, темные, неприятные, и губы узкие, хвост крысиный, и вообще, он сутулится! Никудышный из него принц! И как льстиво магам в рот заглядывает, тьфу!
– Подсудимая, выйдите на середину!
Быстро я из гостьи стала подсудимой. Подождите, а следствие? Сразу суд? Может уже и костерок сложили, чего тянуть-то?
Старикашка эс Гудини восседал по центру и сверлил меня неприязненным взором.
Сначала допрашивали Верана. Где, когда и при каких обстоятельствах он встретился со мной. Веран отвечал подробно, подобострастно и правдиво, вспоминая мельчайшие подробности. Ну, хоть не врал. Маги бурно обсуждали сведения, задавали новые вопросы. Стоять я быстро устала, к тому же от голода немного кружилась голова, и я села прямо на пол, скрестив ноги.
Все заткнулись и уставились на меня.
– Что? – буркнула неприветливо. – Я устала и голодна. Голова кружится.
– Принесите девушке стул, – распорядился один из судей. – И компот с булочкой!
И среди судей бывают люди! Живем! Я подозрительно понюхала компот. Вдруг там зелье какое-нибудь? Но компот пах яблоками, а булочка вообще была еще теплой, посыпанная корицей и сахарной пудрой.
– Шпашибо, – прошамкала, набив рот. Жизнь сразу стала терпимой.
Второй допрашивали эссу Ирму. В основном упирали на странности в моем поведении. А поскольку в моем поведении ей не нравилось абсолютно все, то эсса Ирма говорила долго. Булочка кончилась значительно быстрее.
Веран старательно записывал. Когда эссу выпроводили, ко мне подошел мужчина в черной мантии из числа собравшихся, худощавый, с совершенно седыми волосами ниже плеч. Его почти черные глаза быстрыми движениями обшарили всю мою фигуру. Потом он помахал руками над моей головой. Затем слегка поклонился председателю и заявил:
– Я, Бартоломео эс Тарин, свидетельствую, что не нахожу искр Дара у испытуемой.
Я расстроилась. Попасть в магический мир и не иметь магии, это как попасть на случайную распродажу и понять, что ты забыла дома кошелек! Обидно!
Затем вокруг меня походил, шумно сопя, другой мужчина, полный и лысоватый. Он засвидетельствовал, что ведьминских сил во мне не ощутил. Я облегченно перевела дух.
Затем из кучи моих вещей, сваленных на покрывале в углу, стражник стал выкладывать на столик по одной вещи длинными щипцами, а меня спрашивали, что это и для чего. Ключи, расческа, зеркальце и помада особого интереса не вызвали. Разве что слегка удивились, что помада бесцветная, гигиеническая. Ее пригреб к себе поближе старичок с седой кудрявой бородкой. Зато права, паспорт, студенческий билет вызвали бурю обсуждений. Удивлялись, как удалось сделать лед гибким и не тающим.
Прокладки их шокировали. Я предельно четко, называя вещи своими именами, объяснила, для чего они. Одному из магистров стало дурно, остальные сидели либо бледные, либо красные, как раки в кипятке. Неженки какие! Да у нас каждый трехлетний ребенок благодаря рекламе знает, для чего они. Для сухости и комфорта!
Спросили, есть ли у них иное назначение. Подумав, я вспомнила, что отец одноклассницы, заядлый рыбак, использовал прокладки вместо обувных стелек. Под шумок начатую упаковку утащил себе кудлатый маг. Как я поняла, он полевой боевик и вопросы сухой обуви его волновали больше всех.
Мятные леденцы снова достались старичку. Носовые бумажные платочки, шариковая ручка, пилочка и кошелек тоже ушли по загребущим рукам.
Второй кроссовок был испепелен прямо на демонстрационном столе, после вердикта о том, что более ужасной и безобразной обуви они не встречали. Ну и ладно! Буду я им еще говорить о дышащих стельках, пружинящей подошве и легкости! Брюки и футболку постигла та же участь.
– Магистры, почему у подсудимой не все вещи изъяли? – вдруг спросил магистр.
– Тут все, – с готовностью доложил Веран. – Если вы про кольцо, то оно не снимается, ибо является родовым перстнем и завязано на кровь.
Я не сдержала усмешки. Нашел магическую вещь!
– Вы можете его снять?
– Конечно, – согласилась я. – Грабьте, сгорел забор – гори и хата!
С этими словами я попыталась снять кольцо. Но не смогла, чему очень удивилась. Оно свободно вращалось вокруг фаланги, но не снималось.
Потом меня долго и дотошно допрашивали. Что за кольцо, откуда, кто дал, когда. Затем один из магов, нацепив светящиеся толстые линзы, что-то рассматривал и рисовал, пока моя рука лежала на столе. Принесли гербовник.
– Не наш, – авторитетно сообщил после тщательного изучения седой магистр. – В Станверии совершенно иначе заводят потоки. Предполагаю, что это имперский перстень, а работа мага Эстариуса. После смерти носителя в течение года наследник обязан принять родовое наследство. Собственно, поэтому девушка оказалась тут. А падение в реку было случайным фактором, нарушившим направленность переноса. Иначе бы она оказалась там, где находятся ее владения. Дом, поместье, или даже родовой склеп. Место привязки может зависеть от разных факторов.
«Радужный Дворец», – подумала я, вспомнив мамины рассказы. А блокнотик-то с адресами и фамилиями дома остался, фиг вы мне что предъявите! А сама я больше ничего не скажу. Неместная я!
– Имперская шпионка! – завопил кто-то.
– Кто сейчас правит в Империи? – задал мне вопрос Гудини.
– Не знаю, что за империя, кто там правит, без понятия, – честно призналась в полном невежестве. – У нас империй нет, все рассыпались в ходе исторического процесса. Королевства есть, федерации есть. Республики разные.
– Правда, – сказал маг за моей спиной. О, да меня допрашивали с живым детектором лжи?
Маги стали совещаться, а меня вывели и вернули в камеру.
Глава 5
Два дня прошли тихо. Меня даже кормили, причем вполне сносно. На третий день меня снова повели куда-то. Я шла, принюхиваясь к себе и морщась. Три дня не мыться – это серьезное испытание для чистоплотной девушки! Поплескаться в холодном ручейке – это не мытье.
Мы спустились на три этажа вниз, вошли в помещение, заполненное паром и влагой. На скамейках стояли тазы и лохани, плотные женщины с засученными рукавами стирали. Руками! На досках! В магической, мать ее, стране?!
Я была в таком шоке, что даже не заметила, как мы миновали прачечную и вошли в низкое сводчатое помещение. Там стражник передал меня с рук на руки двум мощным надзирательницам. Они молча меня подтолкнули к скамейке, где стояла лохань, ковшик и два ведра с горячей водой.
– А мыло, мочалка? – робко пискнула я.
Надзирательница кивнула на шкафчик, с небольшими глиняными горшочками. Жидкое мыло, ясно. На нижней полочке стопками лежали простыни.
– Что стоим, кого ждем? – рявкнула другая.
– А вы не выйдете? – удивилась я.
Надзирательницы переглянулись и захохотали. Я насупилась. А делать-то нечего! Или стесняйся, или мойся. Снятую одежду тут же подхватила и прощупала одна из надсмотрщиц. Что-то мне подсказывало, что это платье я больше не увижу. Зря так старательно пришивала кайму. Ну и хрен с вами, разозлилась я. Хотите нюхать и рассматривать мое белье – нюхайте.
Мой красивый голубенький кружевной комплектик вызвал удивление и что-то похожее на восхищение. Мама не признавала некрасивого дешевого белья, хотя во всем другом придерживалась строгой экономии. При выборе купить вкусный тортик или новые трусики всегда побеждали трусики.
– Эй, куда? Я сама постираю! – возопила я, когда увидела, что мои вещи сгребают наглые лапы. Все отняли, хоть трусы оставьте!
Белье удалось отстоять. После гигиенических процедур мне выдали серое бесформенное платье-мешок, полотняную нижнюю сорочку, панталоны до колен с разрезом в интересном месте, шерстяные гольфы и валяные тапочки фасона «прощай, молодость». Подумав, я завернула выстиранное бельишко в лоскут ткани и прихватила с собой. Пригодится. У меня скоро эти дни, а прокладки тю-тю!
Меня отвели… в библиотеку! Там за столом сидел знакомый маг, старичок с кудрявой бородкой, утащивший мою помаду. Он указал мне на стул.
– Меня зовут магистр эс Одифран, я буду учить вас, – сообщил он обалдевшей мне. Учить? Это я, конечно, с удовольствием, только почему здесь?
– Некоторые редкие книги нельзя выносить, а в камере я не желаю находиться, – сразу ответил он на мои невысказанные вопросы.
Старичок проэкзаменовал меня, выяснив, умею ли я писать, считать и читать. Да я почти дипломированный юрист! Собиралась восстановиться в вузе на следующий год! Читать я смогла свободно, писать тоже, что не могло не радовать. Другим попаданкам только разговорный язык прошивают, а мне повезло.
Приступили к учебе. В общем-то, старичок оказался превосходным учителем, терпеливым, доброжелательным. Мы ежедневно теперь изучали историю Станверии, религию, традиции и обычаи, географию, этикет, ботанику. Страна оказалась так себе, откровенно феодальная, почти самая отсталая из всех соседних стран. Потому что магов было много и техническим прогрессом тут и не пахло. А в соседней Империи рабство процветает, подчеркнул магистр. Там примитивные людишки придумывают различные механизмы, а маги – это сила и вообще, благословение богов. Я считала иначе, но помалкивала.
Религия тут тоже была очень не очень. Пантеон злых, кровожадных и мстительных богов, уничтожающих несогласных огнем, мечом и жуткими болезнями. Процветал шовинизм, консерватизм и угнетение свободомыслия. На мои каверзные вопросы, например, почему здесь только боги-мужчины и ни одной женщины в пантеоне, как они размножаются? старичок терпеливо отвечал: «Потому что так надо».
Еще он костерил соседние страны, объясняя мне политическую обстановку. Коротко говоря, кругом были враги, а империя Сиярра – вообще незаконно захваченная у Станверии территория. Глядя на карту, где Станверия едва занимала пять сантиметров и сравнивая с огромной Империей, верилось в подобное с трудом. Мне просто стараются привить негативные чувства к Империи. Для чего, пока оставалось загадкой. Я помалкивала и зубрила. Чем больше узнаю, тем быстрее начну принимать правильные решения.
Меня перевели из тюремной камеры в келью двумя этажами выше, но они мало отличались, честно говоря. Разве что решетки нет и можно выходить в библиотеку и во внутренний дворик.
Через три месяца магистр Одифран сказал, что я теперь одна из самых образованных женщин Станверии и откланялся. Ну, судя по пройденному экспресс-курсу, женщины здесь даже читать не умеют. Только молятся и вышивают.
Пришел другой магистр, эс Тарин, на суде он искал у меня Дар. Он занимался со мной совершенно непонятными вещами. Заставлял запоминать порядок и расположение предметов на столе, в комнате. С одного взгляда запоминать содержание длинных записок. Научил простому шифру, два дня мы писали друг другу зашифрованные послания. Описывать и узнавать людей на картинках, в гриме, очках и париках. Открывать замки и искать тайники. Совершать карманные кражи.
Магистр был мной весьма недоволен, мне не хватало упорства и концентрации, хотя было довольно весело. Магистр меня постоянно ругал, часто лишал ужина и грозился поркой. Но я совершенно не понимала, зачем мне это нужно! Что я, спецагент какой?
И однажды ночью у меня забрезжила мысль. А что, если меня и правда готовят к ответственной миссии в империи? Заговор затеяли какой-нибудь? Убить, например, императрицу? Или стащить жизненно важный для страны артефакт? Ведь постороннего мужчину к матриарху не подпустят! А женщине проще. К тому же у меня были веские основания приехать – наследство. Я просто идеальный вариант для засланного агента, меня не только примут во дворце, да еще в столицу под белые руки проводят со всей возможной скоростью.
Герб на перстне опознали и фамилию установили. Род Мессе?рти. Я сделала вид, что впервые ее слышу. Но она была мне знакома. Здесь маму звали Сильвия Мессерти[5 - История Сони Уваровой изложена в романе «Правила содержания мужчин».]. Мама была богата, баснословно богата.
Зря я ей не верила. У нее был не только дворец и обширнейшее поместье, она целой провинцией управляла! У нее были особняки чуть ли не во всех крупных городах, виллы на море, доли в предприятиях, рудники, заводы и еще куча всякого богатства. И разумеется, собственный гарем, как у всех знатных, богатых и высокопоставленных дам. Сейчас имущество находилось под управлением короны. Разумеется, владычица захочет познакомиться с дочерью своей пропавшей советницы. Ведь мама неожиданно исчезла, вернувшись в родной мир со мной в животе.
Оставался открытым вопрос, каким образом магистры собираются заставить меня плясать под свою дудку? Тут я бесправная пленница, там буду свободна и независима. А если корона признает мои права на имущество рода, то я стану неприлично богата. Дайте мне только вырваться отсюда!
Я узнала ответ на этот вопрос скорее, чем хотела и мне он не понравился.
Теорию магии мне преподавал магистр Долханн, чтоб я понимала «величие магии», как он выразился. Потоки, узлы, течение магии, было довольно занимательно: смесь китайской медицины с ее каналами-меридианами и индийских духовных практик с чакрами и мантрами.
Почему магию преподают мне, бездарной пустышке? Ибо магия превыше всего! Я должна проникнуться и преклониться. А в Империи чтут лишь несправедливые законы, направленные на угнетение мужчин. И магов там раз-два и обчелся. Вообще этих глупых баб интересует только волшебство деторождения и магия зачатия. В то время, как по-настоящему великие маги изобретают могучие смертоносные заклятия, разумеется, для защиты родины.
Я еле удержала на лице спокойный интерес при этой тираде магистра. Ну-ну. Читать-то мне не запрещали, я за три месяца проштудировала не только то, что мне велели, но и кучу другой литературы. Смертоносных заклятий в их крохотной стране накопилось столько, что с демографией был полный крах. Девочек рождалось гораздо меньше, чем мальчиков, и они часто были бесплодны. Мужчинам приходилось жениться-разводиться по несколько раз, чтоб обрести хотя бы одного ребенка. А выкуп за новую невесту был огромным. Неугодные бесплодные жены продавались, теряя в цене, переходили к новому мужу-хозяину, но это же не рабство, правда? Женщинам так самим проще и лучше. А крикливые, чернявые, некрасивые женщины на улицах – это жены простолюдинов, они магам не подходят, ибо не смогут воспринять магию мужа. Ни один маг не хотел неодаренного ребенка.
Поэтому Империя, полная крепких, здоровых женщин, манила станверийцев со страшной силой. Даже король желал жениться на имперской красавице, но она не доехала до столицы. Это была моя мама. Была бы я тогда настоящей принцессой. Хотя у местных принцесс жизнь тоже не сахар. Сиди в башне, молись и жди, когда замуж выдадут.
Магистр Долханн отвел меня на закрытый резными решетками балкончик и велел смотреть во двор. Двор быстро заполнился магами и учениками, стражники вывели на середину обнаженного мужчину средних лет, жутко заросшего и грязного. Я скривилась – нет зрелища гаже, чем голый некрасивый мужчина. Кудлатая голова, неопрятная борода, узкие плечи и выпирающий волосатый живот, тощие ноги, заляпанные грязью. Фу!
К нему подошел магистр эс Тарин и вручил ему небольшой кинжал.
– Пощадите! – мужик упал на колени, выронив кинжал.
Я недоумевала, вроде с ним ничего такого не делали, а от публичной обнаженки не умирают. Некоторым даже нравится. Эксгибиционистам[6 - Эксгибиционизм – (лат. exhibeo – выставлять, показывать), сексуальная девиация, выражающаяся в стремлении демонстрировать гениталии посторонним незнакомым людям, особенно женщинами и детям.] всяким. Когда училась в школе, одного видела: мужчина в переулке распахивал пальто перед женщинами. Они визжали. А надо было врезать с ноги в висящее синюшное хозяйство.
– Сейчас ты увидишь торжество магии, – многозначительно шепнул мне на ухо магистр Долханн, отвлекая от мысленной классификации половых отклонений.
Мужика подняли, снова вручили кинжал. Он поднял руку с оружием. Лицо его скривилось, как от сильной натуги и покраснело. Рука сильно дрожала. Он перехватил ее второй рукой, но кончик кинжала неумолимо приблизился к его груди. Длинный косой порез появился на коже. Мужик завыл.
Я подскочила, вскрикнула и прижала ладонь ко рту. На моих глазах мужчина покрывал себя порезами во всех доступных местах – грудь, живот, бедра были испещрены росчерками кинжала. Сочилась кровь и стекала в лужицы у ног казнимого.
С трудом преодолевая тошноту, повернулась к магистру Долханну. Он выглядел довольным и умиротворенным.
– Вы его опоили, да? Он под действием дурманящих зелий и ничего не чувствует?
– О нет, он все чувствует и понимает. Только не может противиться воле великого магистра, – мурлыкающим тоном сообщил Долханн.
– Но магистра тут нет, – растерянно я оглядела двор, лишь бы не смотреть на корчащегося после каждого замаха собственной руки мужчину.
– Магистр на балконе. Смотри через это стекло, – Долханн сунул мне в руку небольшую линзу на костяной резной ручке. – Это драконов хрусталь, материал чрезвычайно редкий и дорогой, через него видны потоки магии простым людям. Такими линзами пользуются артефакторы, ювелиры, начинающие маги, таможенники, все, кому по долгу службы необходимо видеть магию, но не хватает собственных способностей.
– О! – сказала я и приблизила линзу к глазам.
Вот это да! Весь двор оказался окутан светящейся паутиной заклинаний. В центре паутины бился мужчина, а на его шее сжимался тугой, пульсирующий красным ошейник. Отняла линзу.
– Мощно, – не могла не согласиться. – А зачем такая жестокость? За что вы его казните?
– Уверяю вас, он полностью заслужил свое наказание! Никто не захотел об него пачкаться, даже палачи. Теперь своей рукой он и приводит приговор в исполнение. Если он перестает себя резать, его придушит ошейник с шипами. Видите, две нитки заклятья? Красная – это заклинание полного подчинения, а синяя – управление ошейником, они идут с балкона, где сидит эс Гудини.
– Какая удобная вещь, – я рассмотрела нити заклинания в линзу.
– Такие линзы чрезвычайно дороги. Эта стоит, как дворянский титул и приличное загородное поместье, – похвастался магистр.
На мужике живого места уже не было. Теперь левой рукой он держал свой пенис, а правой примеривался. Его рука дергалась, приближаясь и отдаляясь, кинжал в трясущейся руке описывал восьмерки. В линзу я увидела, как красная нитка распушилась и стала толще. Сверкнул кинжал, на камни двора упал окровавленный обрубок плоти. Мужик упал, скорчившись и зажимая руками фонтанирующую рану. Двор огласил утробный вой.
Я не удержала завтрак в себе, меня вытошнило прямо на плитки балкона.
Магистр щелчком пальцев навел чистоту и объяснил:
– Это ублюдок, будучи учителем, изнасиловал двух девочек из хороших семей. Нанеся тем самым огромный ущерб, ведь теперь их никто не возьмет замуж, а родители рассчитывали возместить средства на их воспитание.
Меня снова затошнило, но было уже нечем. Я хватала ртом воздух переживая мучительные спазмы.
– Попроще казнить нельзя было? Голову отрубить, повесить?
– Это расточительно! Он достаточно наказан, но его ничтожная жизнь еще может быть полезна, – снисходительно пояснил Долханн. – Его немного подлечат и отправят на рудник. Ошейник подчинения будет на нем до самой смерти. Эс Гудини плетет очень качественные долговременные сдерживающие ошейники, может вплести заклинание подчинения в любое украшение, например, в цепочку или колье, чтоб носящий его не смел даже задумываться о нарушении приказа или клятвы. Силы ошейника хватает на несколько десятков лет! Все служащие Ордена, от судомойки до последнего рассыльного, находятся под малой клятвой верности и неразглашения.
Я встала, пошатываясь. Меня потряхивало от ужаса и омерзения. А еще от страха. Значит, подарят мне цепочку, и я буду, как марионетка, выполнять чужие указания.
Глава 6
