Развалившись на стуле и сложив руки на животе, Гаор с улыбкой следил за его метаниями, а когда тот сел, продолжил:
– Из вышесказанного есть ещё одно следствие. Насильник, осуждённый на рабство, среди прирождённых не проживёт и суток. Его убьют. Потому что насилие над женщиной не прощается как самое страшное преступление. Даже у убийцы и вора есть шансы выжить в рабах. Если честно, я таких случаев не знаю, но предполагаю. У насильника шансов нет, это точно. И вот тебе, юристу, ещё один, как это у тебя называется, принцип или аксиома?
– Скажи, а я определю.
– Глупость прощается, злоба прощается, подлость не прощается.
– Неплохо, – кивнул Стиг. – Как я понял из твоих статей и сказанного, там… целый мир, так?
– Да. Свой язык, обычаи, вера…
– И ты всё это освоил?
– Не всё, но многое. В каком полку служишь, Жук…
– По тому Уставу и живёшь, – подхватил памятное с училища присловье Стиг. – Гаор…
– Я Рыжий, – сразу перебил его Гаор, – ну, Отчаюга, если хочешь, а имени не надо. Я уже отвык от него. Да, давай кассету сделаем.
– Какую кассету? – удивился Стиг.
– От «жучка». Я уже придумал. Понимаешь, если она останется чистой, меня возьмут за жабры, а мне чего-то хочется жить. Да и тебе, я думаю, тоже. Так вот, я сейчас всё принесу, и мы наговорим. Чтоб и неопасно, и им чтоб послушать. Я пошёл вниз, а ты пока подумай, куда я всё-таки тебя возил.
Гаор легко встал и подошел к двери, прислушался, беззвучно повернул ключ и обернулся к Стигу.
– Пошли меня, – тихо сказал он.
Стиг понимающе кивнул и, когда Гаор открыл дверь, громко сказал:
– Неси всё сюда. И побыстрее!
– Да, господин, – гаркнул Гаор, выскакивая в коридор.
Предосторожность оказалась излишней: все конторы уже закончили работу и опустели, но… береги себя сам, тогда и Огонь поможет.
В машине Гаор аккуратно вынул магнитофон, не обратив внимания, что тот не работает, вывернул и вынул из гнезда микрофон, достал из бардачка кассету, подумал и взял заодно свой свёрток с остатком сухого пайка и вторую бутылочку минералки. Никто ведь не поверит, что он весь день ездил, а паёк обратно привёз. Значит, надо и его… употребить.
Когда он вернулся, Стиг уже убрал опустевшие тарелки, лотки и бутылки.
– Вот, – Гаор выложил на стол свою ношу.
– Что это?
– Мой паёк, надо доесть, чтоб не заподозрили, а то там сволочей… больше, чем людей. А это… где у тебя розетка? Список составил?
Гаор командовал и распоряжался как когда-то, и Стиг подчинялся ему, понимая и принимая его правоту и уверенность в действиях.
Начальные фразы на кассете решили оставить. Неполадка в машине – обычное дело.
– Могу схлопотать по морде, – объяснил Гаор, – но не смертельно. Так, теперь мы ехали… повтори адрес, – он немного отмотал плёнку и включил микрофон.
Выслушав Стига, кивнул и сказал.
– Да, господин.
И снова выключить микрофон, перемотка, включить, новый адрес, и перемотка под ещё один адрес.
– Теперь прикажи в «Магию». Там полиции навалом, могли заметить. Чтоб, если будут проверять, было подтверждение.
Стиг кивнул и, когда Гаор щёлкнул клавишей, приказал.
– В «Магию».
– Да, господин, – гаркнул Гаор и отключил микрофон. – А теперь прикажешь в контору, адрес только назови, я же его не знаю, – он не выдержал и засмеялся, – а после перемотки, чтоб я ждал в машине. Здесь я не был, с кем ты говорил, не видел, понимаешь?
– Понимаю, а раньше? Ну, по тем адресам.
– Там ты мне приказывал жестом, – сразу решил Гаор. – Ну, поехали.
Когда этот кусок был сделан, Гаор проверил оставшийся «хвостик» и кивнул.
– Как раз на последний приказ. Сейчас я эту хренотень вставлю на место, ты спустишься, сядешь в машину и скомандуешь вперёд. Я отвезу тебя домой, а там, если останется место, прикажешь мне возвращаться. И… и всё, Жук. Да, паёк добить надо.
Гаор раскрыл свёрток, оглядел сдвоенный бутерброд с варёным мясом и разломил его пополам.
– Давай, Жук, разливай воду. Её как раз на два стакана.
– Это тебе на весь день?
– Половину я съел и выпил до твоего появления, – жуя, ответил Гаор. – Ну, как тебе, Жук? Есть можно? Это меня Старшая по кухне любит, всегда мясо кладёт, – и сокрушённо покачал головой. – Ох, и выпорют её когда-нибудь за это.
Отправив обёртку, бутылку и стаканы в общий мешок с мусором, они встали.
– Ну, – Гаор сглотнул вдруг вставший в горле комок, – давай попрощаемся, Жук. На всякий случай.
– Как это? – поправил очки Стиг.
– Ну, меня и продать, и запороть могут. Они всё могут, Жук. Ты… ты не ищи меня больше, не рискуй так. Ведь влипнешь… Жук, это тихушники, они… если с тобой что… я же не прощу себе.
– Заткнись, – грубо перебил Стиг, – дурак, один ты, что ли, умный, мозги в заднице.
– Поротая она у меня, – усмехнулся Гаор, – чувствительная стала, заранее чешется.
Они обнялись и постояли так.
– Ты… ты по дурости не лезь, – глухо сказал Гаор. – Выживи, Жук, кто выжил, тот и победил.
– Знаю, – так же глухо, сдавленным от сдерживаемых рыданий голосом, ответил Стиг. – Только… только какой ценой, Друг?
– Да, – Гаор жмурился, не давая вылиться стоявшим у самых глаз слезам, – меня… мне так и сказали. Выживи, но не за счёт других. Понимаешь, Жук?
– Понимаю. Выживи, Друг, дождись. Рабство не вечно.
– Тихо ты, язык без костей, ошалел? Такое и вслух!
Гаор даже встряхнул его так, что Стиг уронил очки.
– Зверь здоровенный, – вздохнул Стиг, поднимая очки. – Ладно. Всё?
– Всё, – вздохнул Гаор. – Я пошёл, жду в машине. Помни, «жучок» будет включён, – взял со стола магнитофон и ушёл.
Стиг оглядел сразу ставшую пустой и унылой контору. Да, Друг, конечно, прав: раз его хозяин из Тихой Конторы, встречи слишком рискованны, но… но какой же Друг молодец. Ведь то, что похрустывает сейчас во внутреннем кармане при каждом движении… трудно даже представить себе ценность этих записей. Он надел пальто, взял свой портфель, ещё раз от двери проверил взглядом, всё ли в обычном порядке, да, мешок с мусором. Всё-таки, какое удобство – разовая посуда!
Когда Стиг вышел на улицу, Гаор уже успел всё сделать и теперь сидел за рулём с безучастной физиономией ко всему равнодушного раба. Стиг сел на заднее сиденье, кивком показал, что помнит о магнитофоне, и устало равнодушным тоном скомандовал.
– Вперёд!
– Да, господин, вперёд, – ответил Гаор, срывая машину с места.
Разумеется, он не нуждался в указаниях поворотов, но игра есть игра, и потому на каждую команду Стига одобрительно кивал.
Доехали до обидного быстро.
– Здесь, – сказал Стиг.
– Да, господин.
Стиг открыл дверцу.
– Ты больше не нужен, можешь возвращаться к хозяину.
– Да, господин.
Гаор жестом выразил полное одобрение его словам и тону, потом показал наверх в направлении предполагаемых окон квартиры Стига и изобразил воздушный поцелуй. Стиг улыбнулся и кивнул, понимая, что Гаор так передаёт привет его матери, вышел из машины и захлопнул дверцу. Гаор проследил, как он вошёл в свой подъезд, и рванул машину с места.
Аргат тёмен и пуст по-ночному. Теперь в «Орлиное Гнездо», будь оно проклято! Но… но он сегодня сделал их! Что, гады, сволочи тихушные, съели?! Ничего, я ещё вас вашим же дерьмом накормлю! От полноты чувств и пользуясь тем, что один в машине, Гаор запел памятную с училища, наполненную непристойностями песню про капрала-дубаря, генерала-пердуна и обдурившего их рядового. И даже не обратил внимания, что кассета закончилась и магнитофон отключился на третьем из семнадцати куплетов.
Летели назад тёмные дома, ненужные в это время светофоры, редкие постовые, провожавшие внимательными взглядами одинокую легковушку, летящую на бешеной, предельно допустимой для города скорости. Не козыряли, но и не останавливали.
Гаор гнал машину не от стремления вернуться домой, а выплёскивая возбуждение и радость от встречи и сделанного. В «Орлином Гнезде» ему даже поговорить не с кем. Ох, Жук, спасибо тебе, какой же ты… Храни тебя Огонь, Жук, не могу я матерей к тебе звать, обидеть их боюсь, был бы ты полукровкой, тогда ещё может, а так… но Огонь-то есть! Огонь Великий, Огонь Справедливый, заслони Жука, ослепи погоню, сожги врагов. Жертва тебе нужна? Ну, так меня возьми.
Он въехал в Королевскую Долину и сбросил скорость: ночью на дорогу выходили олени, и на малой скорости он успевал заметить их и пугнуть гудком и миганием фар. А если какой-то олень испуганно застывал на месте, оторопело глядя в слепящие его фары, Гаор выворачивал руль, часто почти ставя машину на два колеса, и объезжал его. На «коробочке», правда, это получалось лучше, но и так…
А вон и ворота. Охранник открыл их перед ним, не остановив и не обыскав. Но Гаор понимал, что рассчитывать на это нельзя. Здесь шмонали не открыто при въезде и кое-как поверху, а втихую, перетряхивая вещи и машину, пока ты моешься, или ешь, или крутишься на турнике… И если что-то найдут, то ты об этом узнаешь на порке или в собачьем загоне. Что в его вещах роются, он давно заметил. Да, у Сторрама матери тоже проверяли у мужиков тумбочки, пока те на смене, но ведь это делали, чтоб уберечь, а здесь… Вот за что будь ты проклят, Мажордом! Что ты и сам стукач, и других стучать заставляешь, и из-за тебя, остроносой сволочи, я никому здесь не верю. Вот за это будь ты проклят!
Но впереди вырастает громада с редко светящимися окнами. Всё, Рыжий, кончился твой праздник, делай нужную морду лица и учти, ты не хозяина возил, так что завтра отгула тебе не дадут.
В гараже было пусто, тихо, и рядом с пустым прямоугольником для легковушки стояла чужая машина. Разворачиваясь, Гаор узнал её: «коробочка» Венна. Та-ак, значит, тихушник-весельчак здесь. А дальше что?
Ночной механик молча смотрел, как он ставит машину на место, и, когда Гаор уже вылез и захлопнул дверцу, набрал номер на коробке селектора, жестом приказав остановиться. Насторожившись, Гаор выполнил приказ.
– Ну?! – рявкнул селектор недовольным тоном Фрегора.
– Он вернулся, – скучным тоном доложил механик.
– Рыжий! – гаркнул селектор.
Гаор подошёл к селектору.
– Да, хозяин.
– Ко мне, живо!
– Да, хозяин, к вам! – повторил Гаор и побежал к выходу.
Когда за ним закрылась дверь, механик не спеша подошёл к легковушке, достал из магнитофона кассету и вставил на её место чистую.
Приказано живо, значит – живо! Приказы не обсуждаются, а выполняются. Похоже, сейчас ему устроят…
Вбежав в дом, Гаор сразу нырнул на вторую половину и побежал внутренними переходами в комнаты хозяина. Здесь тоже было пусто: ночная прислуга ждёт наготове под дверью или работает, а дневная смена давно спит. Ага, вон и нужная дверь. Где хозяин? В спальне? Нет, похоже, в гостиной. Гаор мягко открыл дверь и вошёл в ярко освещённую комнату, полную запахов вина и дорогих сигарет, смеха и музыки.
– Рыжий здесь, хозяин! – гаркнул Гаор, вытягиваясь по-строевому.
– Неплохая выправка, – снисходительно отметил Венн.
Он сидел в кресле, без пиджака, брюк и белья, только распахнутая рубашка с расстёгнутыми манжетами, открывающая гладкие лоснящиеся от пота грудь и живот, в одной руке бокал вина, в другой сигарета, у ног на ковре сидит, влюблённо глядя на него снизу вверх, обнажённая черноволосая девушка в ошейнике. «Все удовольствия сразу», – мысленно усмехнулся Гаор. А хозяин где? Ага, в другом углу, в таком же кресле и с таким же набором. А он им зачем? Доложиться он и завтра мог.
– И где тебя носило, Рыжий? – разглядывая вино в своем бокале, спросил Фрегор.
Гаор преданно вылупил глаза и промолчал, помня главное правило разборок: не признавайся, не объясняй, не оправдывайся.
– И во сколько тебя наш друг, – Венн усмехнулся, – отпустил?
Ага, вон оно что. Ну, на этом вы меня не поймаете, на часы я посмотрел. И Гаор тут же отчеканил время, когда высадил Жука у его дома.
– Быстро доехал, – кивнул Венн.
– И куда ты его возил? – по-прежнему лениво спросил Фрегор.
Гаор отбарабанил записанные им на плёнку адреса, не забыв «Магию», контору и… смухлевать не удастся, – домашний адрес Жука, разумеется, только улицу.
– Помотался ты здорово, – задумчиво и даже сочувственно кивнул Венн. – Он хоть накормил тебя?
Ах ты, сволочь, всё-таки где-то Жук прокололся, что врать? Но тут его выручил Фрегор.
– У него сухой паёк, Венн.
Судя по его тону, он гордился и хвастался своей заботливостью о таком ценном рабе. Венн еле заметно поморщился: Фрегор сорвал ему реплику. Однако держится парень великолепно. Но где же их носило? В восемь микрофон показал молчание, и он отключил всю систему, решив, что парень уже катит домой на ужин, а тут… надо же – какой загул. Второй час ночи, а Рыжий как огурчик. Адреса вряд ли подлинные, придётся запрашивать наружку. А потом сверить с кассетой.
