Ирина Танина "По твоим следам"

По твоим следам
Ирина Танина

Юная гречанка – жительница Херсонеса, решает против родительской воли устраивать свою судьбу и сбегает следом за любимым. Но её путь пролегает через земли диких варваров.

Ирина Танина

По твоим следам

Глава 1. Вслед за тобой

– Ты действительно думаешь, что получиться?

Мы с подругой прощались у ворот загородной усадьбы. Не терпелось отправиться в путь, но приходилось выслушивать дружеские предупреждения, как опасно путешествовать через Таврию, где за каждым камнем поджидают кровожадные дикие варвары. А что мне оставалось? Подруга несколько дней промолчит, пока буду шагать по новой римской дороге к гарнизону, и ничего не сообщит моей семье в город, где кипели приготовления к другой свадьбе. Моя родня будет думать, что отдыхаю в усадьбе подруги детства, а тем временем ловить меня будет поздно. Мы с моим любимым уже станем такими же счастливыми молодожёнами, как и эти двое.

О, боги, когда вы создавали эту девушку, то пустили ей по венам воду, а не кровь. Радостно поддержав мой план на первых шагах, теперь она нервно теребила край белого покрывала и в сотый раз со слезами в голосе красочно расписывала свои раздутые страхи за меня. Я прям чувствовала, как шуршит песок в колбе времени, и шансы осуществить задуманное с каждым мгновением приближались к количеству оставшихся песчинок. Нужно, чтоб никто не видел меня. Благо все слуги и рабы либо спали, или их направили на задний двор, придумав занятие. Останься, да останься, потерпи, может всё образуется? Но я если что решила, то довожу до конца. Это бесхребетное существо просто боится за себя, что покаянно проболтается, едва мои братья и отец призовут к ответу.

– Конечно. Я твёрдо решила, что стану женой только Гесиода. Если будут спрашивать, скажешь, что я сбежала ночью. Будем прощаться, а то молодой супруг уже хмурится, у вас медовый месяц всё-таки.

Её муж, чтоб не мешать нам, переминался с ноги на ногу на пороге высокого белокаменного дома с черепичной красной крышей, под которой гнездились ласточки. Подруга тяжело вздохнула и обняла меня, едва не сбив дорожную шляпу. Мои руки отягощала дорожная сумка, поэтому оставалось только уверено улыбаться. Мне и самой с трудом удавалось сдержать волнение, потому что покидала привычную жизнь. Хоть бы ничего не забыть в дорогу.

– В пути подстерегает столько опасностей. Как ты будешь одна?

Дева-Хранительница Херсонеса, помоги мне! Конечно, я знаю куда иду, за пределами херсонесской хоры земли тавров-пиратов. Не зря же оделась в мужской хитон, молодым людям полагался до колен, плащ-гиматий и обрезала волосы.

– Гоплиты не далеко ушли. В самом деле, не на край Ойкумены собираюсь! – уверенно отвечаю ей. – Мы вернёмся, не успеешь соскучиться. Ещё успеем посоревноваться, чей первенец раньше родится.

Мои слова достигли цели, подруга отстранилась, и чуть не вытолкала за ворота. Она добрая и преданная и такая мягкотелая. Но с самого детства мечтает обогнать меня хоть в чём-то. Надо заметить, в красоте она превосходила, и на этом щедрость богов заканчивалась. А мои таланты заключались в другом. Сейчас хотелось скрыться как можно не заметнее, но летний рассвет с каждым мгновением оставлял всё меньше дружественного сумрака.

– Береги себя. Напиши, как дойдёшь. – донеслось до меня.

Конечно, конечно. Беги быстрее к мужу – выигрывать спор. Створки закрылись и отрезали путь к статусу благоразумной дочери. Интересная жизнь у мужчин, можно общаться на разные философские темы, посещать симпосиумы, участвовать в спортивных соревнованиях. А нам полагалось быть послушными дочерьми, выходить замуж за найденного родителями хорошего жениха, затем радость материнства и почтенная мать семейства, если повезёт с сыновьями. Но Афродита решила по-своему, стрелы взаимной любви отравляли мою жизнь вдали от моего гоплита. Одна мысль, что другой мужчина, кроме него, коснётся меня, вызывала содрогание.

Казалось, что вся округа слышала грохот деревянных ворот. Наверно все жители хоры разом проснулись, взглянуть, чего молодожёны в такую рань бродят. Утренний холодок пробрался под мой лёгкий зелёный плащ, так что мурашки пошли по телу. Оглянулась, на улице ни души, а в соседних усадьбах всё тихо. Дева-Хранительница, на тебя вся надежда!

Башмак вступил на мягкую пыль узкой улицы, шаг за шагом, и будь что будет. Несколько десятков ног промаршировавших гоплитов тоже подняли такую же седую пыль вчерашним вечером, и она, наверно, ещё оседала на придорожной траве. Между нами может всего двадцать стадий! Главное, не расслабляться пока не догоню Гесиода. Дорога вела мимо кудрявых виноградников, ухоженных полей с пшеницей и овощами, высоких белокаменных стен усадеб, за которыми раздавался раздражённый собачий лай и хриплый петушиный крик. Я глянула на небо, Апполон ещё не поднялся над горами в своей колеснице, но небесный купол уже озарялся, мне стоило поспешить. Шерстяные пряди облаков отражали свет золотой колесницы. Что за нить судьбы уготовили мне Мойры?

Внимательно наблюдая вокруг, я вышла к главной мощённой дороге, сжималась от каждого незнакомого шороха, но не сбавляла шаг. Стоило опасаться соседей или их рабов, потому что они знали меня в лицо и могли остановить, чтобы сдать отцу беглянку.

Мой отец– грек по происхождению, уважаемый, свободный горожанин Херсонеса. Спроси любого на базарной площади или в порту, любой подтвердит, что Милькиад – честный и удачливый купец. Наша большая семья давно живёт в полисе и многие нас знают. Мои братья также занимаются коммерцией. Мы же, как и многие женщины, большую часть жизни провели на своей половине дома, скрытые от мужских глаз. Но это не мешало маме часто принимать у себя многочисленных подруг, как и папе у себя на симпосиумах своих друзей и компаньонов по торговле. У нас постоянно кто-то гостил из многочисленной родни.

В прошлом году к нам приезжал троюродный брат. Он мог позволить себе путешествовать в свои двадцать лет и совершенствовать свои знания в разных школах ораторского искусства. У него-то я и подметила манеру держаться, говорить, заодно пригодилась оставленная им одежда. Всем домашним на веселье, я довольно точно спародировала его. Этот надменный петух даже успел обидеться, когда увидел.

С детства я любила наблюдать и подмечать характерные детали. Нянькам приходилось лечить синяки и царапины, которые получала за то, что похоже передавала манеры и привычки других людей. Братья и уличные товарищи не всегда понимали моё развлечение.

Но свободное детство было не долгим. Матушка взялась за моё воспитание более основательно, умная образованная женщина и меня увлекла чтением. Чем старше я становилась, тем больше проводила времени дома. Дабы развлечь себя чем-то кроме ткачества и рукоделия, я следуя увлечением книгами, стала сочинять стихи. В этом деле проявила особое упорство и отлично преуспела.

Несколько лет назад, когда город осаждали кочевники, я решила поддержать дух сограждан. Можно сломить живое существо физически, но пока будет силён его дух, человек сможет противостоять невзгодам. Что может так повлиять как слово? Свои стихи, которые посвятила городу и его защитникам, передала через друзей воинам. Мне было очень приятно слышать, когда моей семье выразили слова признательности. Едва голова не закружилась, уж решила, что стану подобна известной Аните или Сапфо. Даже отец серьёзно отнёсся к моему таланту, потому что считал поэзию уважаемым, но ненадёжным занятием в жизни. Конечно, как и многие наши предки, он поклонялся Гермесу и почитал только его. Всех детей он приручал к торговле, и меня часто водили помогать в лавку, что казалось мне как наказание за провинность.

Тем временем приближался важный этап жизни любой женщины, предстояло выйти замуж. Едва мне исполнилось тринадцать, к моему отцу стали подходить с брачными предложениями.

Я о них догадалась из разговоров на маминых посиделках, а после подслушала под окном, где проходил папин пир. Это напомнило деловую сделку. Конечно я не наивная девочка, и раньше знала, как устраиваются браки. А на базарной площади иные невесты сами могли предложить себя в жёны, при этом озвучив размер своего приданного, умения, заодно и предъявив свои требования к мужу. Хотя такое бывало редко, обычно о судьбе девушки заботились родители или опекуны. Молодым людям случалось и самим устраивать свою судьбу, как моей подруге. Весьма не плохо для такой тихони.

Два месяца назад я встретила на уличных празднествах моего Гесиода. На празднике Девы-Покровительницы, молодые девушки из свободных граждан могли удостоиться чести отнести новое покрывало в храм нашей защитницы. Мне тоже выпала эта честь на Партении нести новый большой покров для статуи Девы в храме, как дочери уважаемого купца, в числе нескольких избранных сверстниц, отчего я очень гордилась собой. Наша покровительница полиса мною особо почиталась среди остальных богов. Торжественные гимны, процессии девушек по городским улицам к храму и жертвоприношения завершились обильным пиром на площадях и всеобщим шумным весельем до ночи на улицах, которое шло несколько дней. Как уже говорила, мне нравилось наблюдать за другими и подражать. В тот вечер я примерила маску и притворилась одной из знакомых танцовщиц, так что никто не узнал меня. Зато моя девичья забава обернулась знакомством с красавцем-солдатом.

Мы почти не расставались, пока он не решил попросить моей руки. Но отец холодно и вежливо отказал ему, зато передо мной едва ли не метал молнии, подобно Зевсу. Родители негодовали, узнав, что мы хотим связать себя узами Гименея. А несколько дней назад мне сообщили, что скоро стану женой сына коммерческого партнёра. Я поговорила с отцом, но он лишь сделал строже моё домашнее затворничество. Тогда взыграла кровь свободолюбивых херсонеситов, и я решила сделать по своему. Придумала план и напросилась в гости к подруге, которая недавно перешла в статус замужней, кстати не без моей помощи. Молодой супруг оказался весьма зажиточным горожанином и владел добротной усадьбой на хоре.

Из их усадьбы я уходила в неизвестность. Будь что будет, но догоню моего Гесиода и выйду замуж только за него. Узкие пустынные улочки вывели на главную дорогу. Утренний свет тускло отражался на камнях. Смело ступила на широкий тракт дороги, который упирался в небо. Не в моих правилах долго колебаться. Хвала Риму, он заботился о том, чтоб наша жизнь стала безопаснее и комфортнее. Еще вчера по дороге промаршировал легион моего любимого. Если они случайно задержатся в пути, то успею догнать его. Вот удивиться, когда мы встретимся!

Уже виднелась окраина хоры, когда сзади на главной дороге послышался усталый и надрывный скрип колёс и не стройный топот множества ног. Унимая страх, не спеша обернулась. Не торопясь догонял купеческий караван. Греки, на мою удачу, все не знакомые. Пары рогатых волов тянули три повозки, на которых высились горы толстых, затянутых, больших мешков. У меня мелькнула идея!

Я подбоченилась, сняла шляпу, окинула всех холодным взглядом и поздоровалась с пожилым торговцем на козлах повозки.

Глава 2. Попутчики

– Радуйтесь!

Моё приветствие прозвучало довольно громким басом. Соотечественники окинули меня подозрительными и усталыми взглядами. Их было несколько, часть купцов ехала на лошадях. Но я отметила пожилого купца на повозке, который держался неприветливо, но взгляд у него цепкий и мудрый.

– И тебе того же.

Ответили мне сразу несколько греков, значит, они меня действительно не знают. И что ещё лучше, поверили в мою игру. Вежливо, но достойно нужно спросить у купца с мудрыми глазами о дороге, по моему, он среди них за главного. Говорю, словно и не хочу ехать, а спрашиваю ради любопытства:

– Куда путь держите?

– В Ялос.

Внутри всё возликовало, но изо всех сил старалась не подать виду. Именно к этому селению на берегу моря через горы направлялся легион, в котором служил мой любимый. Дева-Хранительница, кажется, мне повезло!

– Возьмите меня с собой, я заплачу.

Спросила, словно сделала одолжение, нарочно растягивала слова, словно мёд из кувшина лила. Этакий надменный юноша, порадовал своим обществом, словно снизошёл. Он лениво пожал плечами и спокойно ответил:

– Хм, я тебя не знаю.

Но отказ не остановил меня. Внимательно посмотрела на купца, мне хотелось понять, какой это человек. Седые волосы виднелись в выгоревших от пребывания на солнце вьющихся волосах. Загорелая кожа покрыта сетью морщин. Хитон его казался не новым, в отличии от одежды некоторых молодых людей, что ехали следом, но видно старый волк. Действительно, зачем привлекать внимание в дороге, где можно встретить разбойников? «Дома лучше, потому что дома безопасно» – гласила народная мудрость. Но мне домой уже никак, дерзко представляюсь:

– Давайте знакомиться. Дионисий из Миллета – учёный.

Где гимны в честь славного молодого мужа? Я гордо вскинула подбородок и выставила стопу вперёд, словно собралась произнести ораторскую речь. Торговец окинул взглядом и кивнул:

– А я – Мелетий. Половина оплаты вперёд. – и назвал сумму.

О, боги, почти половина тех денег, что взяла с собой! А веди нам с Гесиодом нужно на что-то начинать свою супружескую жизнь! Не собиралась же всю ответственность перекладывать на своего любимого. Меня хорошо обучили ведению домашнего хозяйства, поэтому прекрасно понимала, сколько нам всего понадобиться на первых порах без поддержки родственников, даже для скромной жизни. Все мысли мгновенно пронеслись в моей голове, конечно, и старалась держать себя в руках, чтоб не показать своих страхов. Но только медленно и надменно смерила пожилого путешественника взглядом.

– Ну, и цены у вас, почтеннейший!

Моё возмущение было искренним. На что мой новый знакомый пожал сильными и узкими плечами и глянул вдаль:

– Как хочешь!

Хитрец, как все почитатели Гермеса, но перед ним тоже дочь купца. Мы с Мелетием поторговались и сошлись в цене, после чего я заметила, пока лезла на повозку:

– Как говорил мой учитель: лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

– С умным человеком в пути не скучно, так говорил мой отец. – отпарировал он, принимая мои отсчитанные деньги, которые ловко и незаметно скрылись в его поясе.

А я вальяжно развалилась на мешках, в которых, судя по всему, везли зерно. Пыльно, но на повозке быстрее, чем пешком. Перед побегом подмывало купить себе лошадь, но поразмыслив, отказалась от этой идеи. Ведь ничего не понимала в них, стоит дорого, корм нужно брать с собой, и верхом плохо езжу, да на агоре не опытному покупателю запросто всунут старую больную клячу.

Дорога наша миновала границу греческих владений и ухабы стали ощутимее. Несколько рабов равнодушно шли пешком рядом с повозками. Купцы поглядывали по сторонам или любовались окрестностями. Те из них, что знали друг друга, перебрасывались впечатлениями или обсуждали общие дела.

– Хорошая у тебя лошадь, Павсикакий. Только немного коротконогая.

– Скифская. – похвастал он. – Они очень выносливые, хоть и с виду не красивые.

– Где купил?

– Друг уступил недорого. Он её из Нового города пригнал.

– И не побоялся же к скифам ехать!

– Он переоделся в их одежду, никто не признал. Хотя говорит, там со всех сторон Ойкумены купцы едут. На рыночной площади на сотнях языков купцы торгуются.

– Ну, и ну! Павсикакий, а кто теперь у них царём?

– Сын убитого царя – Палак. Говорят, смелый и опытный воин для своих юных лет. Царством правит жёстко, но справедливо.

Впрочем, к разговорам я не прислушивалась, а больше поглядывала украдкой назад, справедливо опасалась погони. Мои родные думали, что их непокорная дочь в гостях у своих друзей-молодожёнов. Но кто знает, может отец отправил брата препроводить меня домой. Несколько дней назад едва ли не на коленях выпросила поехать в гости к подруге, вроде прощального подарка перед свадьбой.

Я тайком радовалась, что купцы отвлеклись от моей личности. Отряд моего любимого ушёл вперёд на полдня пути. Гордость и надежда наполняли мою душу, потому что так ловко придумала способ добраться до Гесиода. Вот он удивится, когда встретимся и расскажу ему об этом!

О, Дева-Хранительница! При восходящем солнце эта долина поистине достойна называться твоими владениями!

Солнечный диск поднимался над синеющей в дымке гряды слева. Перед нами открылась зелёная, холмистая низина, подобная круглому блюду, окружённая цепью далёких гор. Наверно и дня не хватит объехать её по краю. Такого простора мне ещё не доводилось видеть, если не считать моря. Горы справа от нас постепенно поднимались всё выше и покрывались густым лесом. Где-то здесь находилась Бухта Символов – пиратское гнездо тавров. Спаси нас Дева-Хранительница!

В центре равнины, открытой и шелестевшей разнотравьем, виднелась группа холмов, за ними лентой вытянулся лес. Замечательное место для земледелия, но опасное. Утоптанная и укатанная дорога почти по прямой пересекала её по открытому пространству и терялась за горами. Среди изумрудного ковра виднелись и другие тропы, и едва заметные дороги, думаю, ходили по ним варвары.

Широкое холмистое плато постепенно понижалось, ехать стало веселее под откос. Я поправила подпрыгивающую широкую шляпу, хоть она и держалась на завязках, чтоб солнце не слепило, и заодно скрыть лицо от назойливых взглядов.

Особенно заинтересовался Павсикакий, на своей приземистой рыжей лошади он ехал за нашей с Мелетием повозкой. Лицом и шапкой золотых кудрей юный купец напоминал Антиноя, а атлетическую фигуру прекрасно подчеркнул складками гиматия, открываясь набиравшему силу зною. И судя по тому, что для поездки его украшали яркие узорчатые одежды, видно понимал, как хорош собой, и сбруя на его низкорослой лошади с дорогими золотыми вставками, всё указывало, что дела его в торговле шли замечательно.

Достойный молодой мужчина, если б не была влюблена в Гесиода, бесспорно, он мог бы обратить внимание на себя. Мы беседовали, пока спускались к долине, о том из каких городов и семей происходим. Мне не сложно было изображать своего родственника и не запутаться в его истории. Купец оказался хорошим собеседником, но любопытным.

– Отчего же по морю не отправился?

С виду умный юноша, а не знает, почему все избегают водный путь в последнее время? Что ж нужно быть настороже.

– По той же причине, что и вы выбрали дорогу по суше. Пираты совсем совесть потеряли.

Павсикакий внимательно слушал и с лёгкой улыбкой кивнул:

– Это точно, говорят, скифы заключили с ними союз, теперь им море по колено. А ты не боишься варваров?

Он держался вежливо, но от его взгляда хотелось отгородиться, закрыться шляпой, или укутаться плотнее в плащ. Мне это начинало мешать, как и поднимавшаяся жара. Отмахнулась словно от мухи, и небрежно протянула:

– Диофант надолго прогнал их обратно в степь. Не сунутся!

Может, меня смущает совершенная красота этого мужчины? Так неуютно от взгляда этих карих глаз.

– А по-моему бесстрашнее этих людей нет. Погибнуть в бою для них – слава. Мой шурин про них столько ужасов рассказывал. Говорят, они отдают своих пленников в жертву своему богу войны. Насильничают над женщинами и не почитают стариков.

Хотя держалась вальяжно, внутри кольнул холодок страха. К чему это он сказал? Я надменно подняла бровь, и спокойно заключила: