3.
Словно оптимист
неблагонадежный,
слышу
трение челюстей
безбожных
жадного,
безжалостного бытия,
осязаю страх
терзаний живого.
Почему
не о прекрасном снова я?
Под радостью —
порочная основа…
Темная
темища
и не новая.
Мучительность рычит во тьме души.
Банальный пессимист
к свету спешит —
влечет миров кромешная основа.
Вникаю в светотьму реалий снова
и снова, проникая сквозь явь снов, а
незримый шелест крыльев мрачного света
вновь чудится
от заката до рассвета…
4.
Все тексты завираются и люди.
Укрыта ложью драгоценность сути.
Таятся в мыслях лживые химеры
и в правде ублажаются всегда.
Люди – прекрасные
лжи костюмеры…
Я сам такой,
но с чутким чувством меры —
наверно,
где-то,
как-то,
иногда…
Извечно было так и вечно будет —
разносят лживость правды честно люди…
И каждого
влечет своя
Звезда.
Хотелось
хамски срифмовать…
да, да…
Всему, всегда…
И горе не беда!
Тем более, мы с Вами все оттуда —
из сладостной явительницы чуда…)
5.
В сочной правде – лжи коварные глисты —
их скрывают мониторы и листы.
Они таятся в правде повсеместно,
и даже в этом тексте, если честно…
Стара как мир правдивость изреченья —
нет жизни без болезни и леченья.
Восславим правду с мизерностью лжи!
Согласен ты?
Согласна ты?
Скажи?!
(2020)
Let it be[3 - «Пусть будет так» (the Beatles, 1970) – песня Пола Маккартни. Замысел «Let It Be» пришел к нему после того, как он увидел во сне свою мать, которая умерла от рака, когда Полу было 14 лет. Она во сне сказала ему: «Все будет хорошо, просто пусть будет так».]
Тьма – слепящего света изнанка.
Свет – изнанка сжимающей тьмы.
Ежедневных мельканий огранка,
будней пожизненной кутерьмы…
Трепещет то ликом ночи, то дня
бытия грубое полотно,
укрывает неизбежно меня —
кого укрывать, ему все равно…
Как укрывать, ему тоже плевать…
Не злись, Бытие, не груби!
Не губи…
Эх, чтоб эту Вечность-мать!
Она мне твердит: «Let It Be…»
Неизбежностью усмиряемы,
с предписанностью неизменной,
в небытие возвращаемся мы.
Все…
Let It Be во тьме безмерной…
(2021)
Праведность
Иногда поплакать нужно:
Как—никак — проходит жизнь.
Глеб Горбовский
Смерч времени не утихает… Тело готовится к гробу…
Не слыл мамкиным сыночком
никогда. И всегда, везде подтверждал жизненную пробу.
В раздвоении порочном
воронкой судьбы совращаюсь… Хочу обратно в утробу —
стать головастым комочком
с пуповиной счастливой связи… В слизи, любви и заботе…
Жаль, мама не в силах помочь.
Устал замерзать в перемалывающем круговороте.
То князь, то грязь, то день, то ночь…
В грязь, плача и молясь, снизойдем
и тихо растворимся в ней…
Никто не сумеет помочь… Станем перегноем и пеплом…
А остатки отмеренных дней растают дымно, нелепо…
P. S.
Если есть загробный приют, где душе неприкаянной место,
где в нее никогда не плюют, —
значит, жизнь отступила честно…
Если нет —
тогда конвульсии всплеск в поглощающем жизнь смерче,
ложь
Библий,
Коранов,
Талмудов —
праведность нелгущей смерти…
(200?)
Одинокие
Быть может, все в жизни лишь средство
Для ярко-певучих стихов…
Валерий Брюсов
Ночь. Тишина. Новый день не начал расти —
темнота придавила тучным телом
городские лабиринты часов до шести.
А сверху – злобный одноглазый демон —
лунный циклоп вылупил замутненный зрачок
под куполом звездного забвения…
Возьму из лиричного сачка ночной стишок —
бабочку бренного откровения,
грустно трепещущую тревожностью мрака, —
и, как ловкий лепидоптерофилист[4 - Лепидоптерофилист – коллекционер бабочек.],
закреплю на мониторе виденье страха
или распластаю на покорный лист…
Снова в сачке удрученного стихотворца
обреченно бьется бабочка траурница…
Обозревает равнодушно зрачок лунный
галактики мегаполисных окон,
за которыми обыденный и безумный
мир, пожираемый злом и пороком…
