Павел Александрович Рассохин "Басни и сказки. В стихах"

Так и зависть объедает,
Целиком людское сердце,
Оттого оно сгорает.

– Да имей бы зависть цвет,
Почернел бы целый свет,
По чужому счастью высох.
Сытых глаз на свете нет!

Бес толстый:
– Сколько мудрости в словах!
Зависть прорастёт в веках!
Даже вам верховный демон,
Мы завидуем в умах!

Главный бес:
– За работу, злое племя!
Полно даром тратить время!
Без злодеев ад замёрзнет!
Сейте пагубное семя!

И лукавые пошли
По дорогам всей земли,
Души во грехи толкая,
Чтобы жгли в аду угли.

Басня по миру летает,
Что сказать она желает,
Каждый сам пускай решит
И по сердцу выбирает…

Горемыка-Гора

А Солнце никого не ждёт,
Его как правду, не сокроешь,
Несёт оно добро и гнёт,
И это не переустроишь…

На побережье живописном,
Где круглый год царит жара,
В краю лимонно-кипарисном,
Стояла видная Гора.

Там Солнце обильно светило,
Лучи отражая в волнах,
И щедро погоду дарило,
Пейзажу на тех берегах.

Все Солнце безумно любили,
И Море, и Берег, и Лес,
И млели, и превозносили,
Когда оно грело с небес.

Но плакала только Гора,
От пользы такой жизнетворной,
Ведь тёплые, с моря ветра
Топили снега шапки горной.

Те слёзы, поток наполняя,
Рекою к подножью неслись,
И старость Горе добавляя,
Морщинами грубо вились.

Природа вся благоухала,
Светилу желая добра,
От злобности только сгорала,
Одна Горемыка-Гора.

Хотелось ей Солнце затмить
Могучей своею громадой,
Тем самым тепло победить,
И воздух наполнить прохладой.

Однажды собралась Гора,
По утру, как Солнце вставало,
Решила, настала пора,
Но ловкости не рассчитала.

Баланса лишившись в опоре,
За Солнышком вкось наклонясь,
Упала всей глыбою в море,
Да грудой на дно унеслась.

На побережье живописном,
Где круглый год царит жара,
В краю лимонно-кипарисном,
Теперь вместо Горы ветра.

Хоть в баснях и мифы толкуют,
Ты, юный читатель, поверь,
Что Солнце закрыть не рискуют,
Уж Горы-потомки теперь.

История тут завершилась,
И вывод довольно простой,
Что, как бы судьба не сложилась,
А злоба – советчик плохой!

Гусеница и крылья

Свои каноны у натуры,
Их невозможно обойти,
Не терпит естество халтуры,
И с этим лучше не шути…

Случилось это где-то,
В лесу, что под горой,
Там гусеничка Света
Жила в траве густой.

И не терпелось Свете
Всё бабочкою стать,
И крылышками в цвете,
Среди цветов порхать.

Но только не хотелось,
Ей кокон мастерить.
Желанием загорелась,
Процесс поторопить.

Подумала Светлана:
– «Что, если крылья мне
Из листиков каштана
Приладить на спине?!

Ничем листок не хуже,
Чем бабочки крыло,
Лишь привяжу потуже,
Носить не тяжело!»

И вот стоит Светлана,
Любуется в росе,
Крылами обаяна,
Пленяется красе.

«Оправданны усилия,
Что породила лень,
Ведь из листочков крылья
Меняй хоть каждый день!»

Доверившись расчёту,
Чтоб ветер был сильней,
Осмелилась к полёту
С каштановых ветвей.

И прыгнула Светлана,
И ветер так понёс,
Что с листьями каштана
Летит она вразброс.

Летит не как хотела,
На зависть всех вокруг,
А в страхе и не смело,
В глазах один испуг!

Посадка у Светланы
Суровая была,
Но в зарослях бурьяна
Листва её спасла.

Чтоб быть, а не казаться,
Не значим атрибут,
Помогут состояться,
Терпение и труд!

Так поняла Светлана
Все выводы сполна,
Теперь в листве каштана
Спит в коконе она.

Чтоб быть, а не казаться,
Закон сей зазубри,
Сначала поменяться
Придётся изнутри!

Добрый слон

Кто любит добрые дела,
Тому и жизнь всегда мила,
На этот раз тебя, читатель,
В саванну басня привела:

В Африке жил добрый слон,
Звали его Спиридон,
Был он местным почтальоном,
И огромным, как фургон.

Доставляя почту слон,