Мария Шипилова "Forest. Книга о медленной жизни и поиске себя"

– Получается, в Грюнберге люди прячутся от проблем?

– Не прячутся, просто живут здесь, но другой жизнью – не такой, как раньше. Находят новые цели и ценности, открывают в себе новых я.

Мартин хмыкнул и стал смотреть вдаль. Эльза терпеливо ждала. Не испытывала раздражения, неудобства, обиды или чего-то еще. Она заметила, что перестала спешить, что пауза не заставляет ее паниковать, беспокоиться о потерянном времени. И вот Мартин заговорил.

История Мартина

Глядя на меня, трудно поверить, что я родился и часть своей жизни провел в городе. Мои родители – обычные служащие, мама работает в школе, папа – водителем скорой помощи. По совету мамы я окончил педагогический колледж и начал преподавать географию. Предмет выбрал не потому что меня манили дальние страны, просто выбрал и все. Преподавать мне в общем нравилось. Ученики меня слушались, коллеги уважали. Жизнь моя текла спокойно. Никаких масштабных целей перед собой я не ставил, не ждал перемен. Но они произошли, когда в нашей школе появилась практикантка – молоденькая, симпатичная, жизнерадостная. Она была как луч солнца, сгусток энергии, ворвавшийся в наше сонное царство. Улыбка никогда не сходила с ее усыпанного веснушками лица, а к рыжеватым волосам хотелось прикоснуться, такими они казались мягкими и блестящими. Девушку звали Хельга, и она сразу завладела вниманием всего коллектива и, конечно, учеников. Все полюбили ее за легкий нрав, даже ее непоседливость и непостоянство воспринимались как милые особенности. Хельга мне нравилась. Нравился ли ей я – не знаю, но поскольку я был единственным молодым учителем в школе, девушка стала уделять мне внимание. Пару раз мы встретились после уроков в кафе, пару раз сходили в кино, покатались на велосипедах в парке. Потом я пригласил ее домой. Родители, конечно, удивись, что я, такой замкнутый и молчаливый, выбрал егозу и хохотушку, но, как известно, противоположности притягиваются. Через некоторое время Хельга и меня позвала познакомиться с родителями. Вернее, с отцом. Мать умерла, когда Хельга была ребенком, отец жил в деревне. Я волновался, но Хельга заверила, что все пройдет хорошо. Помню этот день, как вчера. Ранний подъем, поезд, и вот он – другой мир. Старенький домик на окраине Грюнберга, смущение Хельги и ее отца. Они, видимо, стеснялись своей… скромности, граничащей с бедностью, аскетичного быта, запущенности жилища. Но я ничего этого не замечал. Словно околдованный бродил по лесу, спускался к реке, наблюдал за овцами, которых пас отец Хельги. Мне кажется, в ту поездку я заново влюбился. Влюбился в это место и решил, что, если Хельга выросла здесь, впитала в себя эту благодать, она особенная. С ней я буду счастлив.

Через год мы с Хельгой поженились. Она уже на постоянной основе работала в нашей школе. Мы сняли неподалеку от нее квартиру и зажили молодой семьей. К отцу Хельги, к сожалению, ездили редко. Жене не нравилась деревня, она считала это место скучным, хотя я был другого мнения.

Мы ждали рождение ребенка, когда случилась беда – отец Хельги внезапно умер от сердечного приступа. Пришлось отправляться в деревню на похороны, решать много хозяйственных вопросов. Дом с нашего последнего визита еще больше обветшал, овец стало еще меньше.

– Нужно все это продать. Или сдать в аренду, если найдется такой сумасшедший, —сказала Хельга, придерживая живот. Последний месяц она раздражалась по малейшему поводу, а в запущенном деревенском доме плохое настроение ее достигло предела.

– Может, нам пока самим пожить здесь, – осмелился предложить я, и Хельга посмотрела на меня так, словно не верила своим ушам.

– Подожди возражать. Скоро у нас появится ребенок, ты все равно какое-то время не сможешь работать. К тому же, малышу лучше на свежем воздухе, чем в крошечной съемной квартире в городе.

– Ты что, хочешь, чтобы я жила здесь одна?

– Почему одна, мы поселимся вместе.

– Но как же твоя работа в школе?!

– Я уйду из школы. Я уже и так об этом думал. Денег платят мало. Когда нас станет трое, совсем перестанет хватать.

– Чем же ты станешь зарабатывать на жизнь?

– Разводить овец.

Хельга рассмеялась.

– Тогда мы точно умрем с голоду, – сказала она и категорически отказалась оставаться в Грюнберге, заявив, что не для того старалась устроиться в городе, чтобы вновь оказаться в деревне.

Мы вернулись в город, но дом решили пока не продавать. Пасти овец наняли кое-кого из местных.

Родился Кристоф. Как я и предсказывал, положение наше ухудшилось. Денег не хватало. Мальчик часто болел, плохо ел и целыми днями плакал, приводя в отчаяние молодую мать. В конце концов, Хельга сказала, что нужно съездить в деревню, проверить дом.

Мы приехали в Грюнберг в начале лета, когда все цвело и зеленело. Я взял в школе отпуск, и мы решили теплые месяцы пожить в деревне. Приводили в порядок дом. Я сам пас овец, вникая в премудрости этого дела. Кристоф перестал болеть, в семье воцарился покой. Добрые соседи снабжали нас фермерскими продуктами, иногда приглядывали за малышом, так что Хельга могла заниматься садом или другими домашними делами. Мы постригли овец и продали шерсть. На вырученные деньги я купил еще пару племенных овечек. И уволился из школы. Хельга ничего на это не сказала, хотя по ее виду я понял, что действий моих она не одобрила. Я же с удвоенными силами взялся за хозяйство, старясь доказать ей, что смогу обеспечить семью.

За год дела мои продвинулись. Появились новые ягнята, снова удалось хорошо продать шерсть. Кристоф окончательно окреп, рос здоровым и любознательным мальчишкой, но с женой творилось неладное. Она то впадала в уныние и неделями ничем не интересовалась, временами плакала, то на нее нападала лихорадочная жажда деятельности. Я предложил ей иногда ездить в город, развеяться. Хельга ухватилась за эту возможность. Сначала ездила туда раз в пару недель, потом раз в неделю, потом два раза в неделю, потом начала ночевать в городе. Говорила, что остается у подруг по колледжу. А в один прекрасный день сообщила, что устроилась на работу и будет приезжать в Грюнберг только на выходные. Я протестовал.

– Мне нужно работать, – убеждала Хельга. – Дохода от хозяйства мало. Чтобы привести усадьбу в порядок нужны деньги, а где мне устроиться в Грюнберге? Сам понимаешь, негде.

– А как же Кристоф? – ухватился я за последнюю соломинку.

– Кристоф останется здесь, с тобой. Ему хорошо в деревне. Боюсь, в городе он опять начнет болеть, – отмела мои возражения Хельга.

Я уступил. Сначала жена держала слово и каждые выходные возвращалась в Грюнберг. Красивая, воодушевленная, с подарками для Кристофа. Потом начала пропускать выходные, ссылаясь на занятость в офисе, куда ее взяли секретарем. А потом призналась, что встретила мужчину и хочет жить с ним.

– А как же Кристоф? – снова опросил я.

– Кристоф останется с тобой. Забирай его, и дом, и овец. Мне ничего не нужно.

И Хельга ушла. Иногда, пару раз в год, на рождество и на пасху, приезжает к сыну. В остальном, не знаю, как она живет. Вышла ли замуж? Работает? Хельга ничего не рассказывает, а я не спрашиваю. Не в моих это правилах, тем более, мы с ней уже чужие друг другу люди.

– Ты не жалел, что переехал сюда? – спросила Эльза, когда Мартин закончил. – Может, если бы остались в городе, были бы вместе.

– Ни минуты не пожалел, – ответил мужчина. – Здесь мой дом. Я почувствовал это, как только оказался на этой земле. И если Хельга этого не разделяет, значит нам с ней не по пути. Кристоф, когда подрастет, выберет свой путь. В любом случае, я и наш дом останутся местом, куда он всегда сможет вернуться.

– А когда ты начал фотографировать? – спросила Эльза, стараясь отвлечь Мартина от горьких воспоминаний.

– Еще подростком посещал фотокружок. В студенчестве окончил фотокурсы. Потом надолго оставил это дело, а после разрыва с Хельгой снова потянулся к камере. Кстати, это она мне ее подарила.

В кустах закуковала кукушка. Потом откуда-то неожиданно потянуло дымом.

– Что это? – встревожилась Эльза. – Пожар?

– Думаю, Хирши растопили свой огромный камин.

– Какие Хирши? Здесь, в лесу?

– Неужели ты никогда не слышала про Хирша? – удивился Мартин. – Мать тебе не рассказала?

Эльза покачала головой.

– Тогда я должен обязательно показать тебе его усадьбу, вернее, замок. Чудак, этот Хирш, и дом себе построил под стать.

Эльза и Мартин поднялись с дерева и зашагали в сторону гор. Молодая женщина никогда еще не заходила так далеко, удивительно, что кто-то мог там поселиться.

Лес стал реже, и в ложбине, у самого подножия каменных массивов, возник сказочный замок. Эльза даже ахнула, так неожиданно он появился из-за деревьев и так странно было видеть его здесь. Когда подошли ближе, стало заметно, что это лишь подобие замка, перестроенного из обычной усадьбы. Но впечатление не стало меньше.

– Сейчас дом выглядит неважно, – сказал Мартин, – но когда-то был словно с картинки.

Дорога к замку заросла травой и мелким кустарником. Все окна были закрыты, штукатурка со стен осыпалась, в некоторых местах они позеленели от мха и покрылись таким сложным узором трещин, что можно было разглядывать, как в музее. На земле валялись обломки черепицы и куски сгнивших оконных рам.

– В нем кто-то живет? – спросила Эльза.

– Живет. Старый Петер Хирш.

– Чудак, который построил этот дом?

– Он самый. Живет и скорее всего умрет здесь. Уж очень он плох.

– Я никогда не видела его в деревне.

– Петер Хирш так стар, что о его существовании многие давно забыли. Мне про Хирша рассказал отец Хельги. И показал замок. Сейчас я расскажу его историю тебе.

История Петера Хирша

Когда-то, на месте, где мы сейчас стоим, не было леса, а пролегала широкая дорога, ведущая к богатой усадьбе и лесопилке, которая это богатство обеспечивала. Петер был единственным сыном самого состоятельного жителя Грюнберга. Не удивительно, что он вырос капризным и экстравагантным человеком, ведь с пеленок получал самое лучшее. Деликатесы ему доставляли из Франции, одежду из Англии, книги из Италии, лошадей из Австрии. Петер Хирш взрослел, становясь все более требовательным. Когда пришло время выбирать себе жену, он остановился на самой красивой девушке из соседнего города – Сильвии. Вернее, влюбился со всем пылом и страстью, на которые был способен. Девушка и вправду была хороша. Похожа на испанку – с оливковой кожей, копной черных волос, горящими огнем глазами, чувственными губами и дьявольской гордостью. Впрочем, красота и гордость – единственное, чем она обладала. Семья Сильвии была не то, чтобы бедной, но на грани бедности. Кроме Сильвии, с родителями жила ее старшая сестра – старая дева и безнадежная дурнушка, так что «сбыть ее с рук» не представлялось возможным. Но Петера Хирша не волновало отсутствие приданого. Он влюбился и не обращал внимание на подобные мелочи, закидывая красавицу дорогими подарками – украшениями, букетами цветов, заморскими сладостями, нарядами. Но Сильвия оставалась непреклонна. Сказала, что всегда мечтала жить в замке и на меньшее не согласится. Вот тогда-то Петер и взялся за безумный проект. К слову, родители его к тому времени умерли, и он мог делать, что хочет. В Грюнберг пригласили лучших архитекторов, чтобы превратить обычную деревенскую усадьбу в романтический замок у подножия гор. Архитекторы не подвели, и вскоре на месте усадьбы вырос замок с круглыми башнями, винтовыми лестницами, узкими окнами. Внутренние помещения украсили старинными гобеленами, коврами, мебелью из редких пород дерева, хрустальными люстрами и картинами. На траты Хирш не скупился, по полному загрузив лесопилку, которая досталась ему в наследство. Все было готово, чтобы принять свою королеву. Королева осмотрела дом, но радости не выказала, наоборот, повела плечами и заявила, что еще нужен сад с пальмами и бассейн. Петер Хирш заскрежетал зубами от нетерпения, но даме не отказал. И вот перед замком разбили аллеи с привезенными пальмами, вырыли бассейн. Красавица же снова заартачилась, сказала, что он может только сорить деньгами из родительского наследства, ей же нужен серьезный человек, занимающий положение в обществе. Петер еще больше разъярился, но гнев свой сдержал. Поступил на государственную службу. Кстати, неплохо себя проявил на ней, стал главой поселка, важным человеком. И вновь просил он у Сильвии руки, и вновь отказала красавица. Тогда терпение Хирша лопнуло. Пригрозил, что, если не примет его предложение, он женится на ее сестре. Сильвия лишь рассмеялась. Кто в своем уме мог жениться на дурнушке Марте, которая давно вышла из возраста, когда прилично выходить замуж. Но на этот раз уже в Петере Хирше взыграла гордость. Он сделал предложение Марте, все эти годы тайно влюбленной в ухажера сестры. И вот именно она, старая дева, которой не на что было рассчитывать в этой жизни, хозяйкой вошла в замок у подножия гор, получила сад с пальмами и похожий на море бассейн, в придачу ко всему этому богатого и наделенного властью мужа. Брак оказался крепким. Пара производила впечатление счастливой. Марту в Грюнберге любили. Добрая, участливая, скромная, она была благодарна судьбе за все, что имела и щедро делилась с нуждающимися – поддерживала школу и больницу, помогала бедным, каждый находил у нее сочувствие. У них с Петером родилось два сына. Сейчас они успешные бизнесмены, живут в столице, в Грюнберге появляются редко.

После смерти Марты Петер Хирш был убит горем. Через год его разбил паралич. Видный мужчина вмиг превратился в жалкого, беспомощного старика. Ухаживать за ним прибыла сиделка. В темной, похожей на монашескую, одежде, с потухшим взглядом, поникшими плечами и поседевшими волосами – никто бы не узнал в ней прежнюю красавицу Сильвию. Вот так, гордячка Сильвия все-таки оказалась в замке, построенном для нее, но уже в качестве прислуги. Около десяти лет прошло, как Хирша сразил паралич, а она все живет с ним, ходит как за малым ребенком. Любит, наверное, ведь ни богатства, ни положения, ни молодости у него уже нет.

Эльза с новым интересом взглянула на замок. Оказывается, за старыми стенами скрывалась история любви.

– Ты знаком с Петером Хиршем? – спросила она Мартина.

– Да. Продаю ему иногда мясо и молоко.

– А мы можем зайти в гости? Очень хочется увидеть его, Сильвию и замок.

– Попробуем.

Они спустились в заросшую ложбину и, пробившись через зеленые джунгли, оказались у заржавевшей решетки, которая раньше служила парадными воротами. Защелка была давно сломана и ворота болтались на ветру. Пальмовая аллея выродилась. Бассейн высох, со дна его поднимался настоящий дикий лес, в котором сейчас щебетали птицы и стрекотали насекомые. Ступени замка крошились. На них все еще лежала прошлогодняя листва. Из замковой трубы в небо поднималась струйка дыма.

Мартин постучал старомодным кольцом в массивную входную дверь. Им пришлось долго ждать. Наконец, дверь отварила сухонькая старушка. Эльза с трудом верила, что некогда она была ослепительной красавицей.

– Мартин! – узнала она нежданного визитера.

– Был здесь неподалеку. Решил зайти, проведать Петера, познакомить с новой жительницей поселка.

Старушка посмотрела на Эльзу мутными глазами.

– Входите. Петер в гостиной. Посмотрю, не спит ли он.

Сильвия шла впереди, Мартин с Эльзой за ней. Полы в замке были устланы коврами. Со временем на них образовались вытертые тропки. На стенах по-прежнему висели картины, а с потолка свисали пыльные люстры. В гостиной, куда Сильвия пригласила Эльзу и Мартина, у окна стояло инвалидное кресло. В нем дремал старик. Несмотря на седые волосы, неестественно поджатые руки и ноги, глубокие борозды морщин, лицо его оставалось волевым.

Сильвия тронула Петера за плечо, и он открыл глаза. Минута понадобилась старику, чтобы разглядеть Мартина. В конце концов, он его узнал и улыбнулся. Мартин представил ему Эльзу, и старик Хирш тихонько зашевелил скрюченными пальцами. Молодая женщина осторожно дотронулась до них – тонких и хрупких, как веточки.

– Я поселилась в Грюнберге, – произнесла Эльза громко, не уверенная, что старик слышит и понимает ее. – И решила издавать журнал, в котором расскажу об этом месте и людях. Если не против, мы бы хотели сфотографировать ваш дом.

Петер Хирш кивал головой. Эльза оглянулась на Сильвию.

– Он не против, – подтвердила она. – Идемте, покажу дом.

Мартин с Эльзой с интересом бродили по запущенным комнатам, снимая полинявшую мебель, потускневшие вазы, фарфоровые безделушки, чучела животных над пустыми каминами. Последней комнатой, которую показала им Сильвия, был будуар. Полукруглое, почти пустое помещение, непримечательное ничем кроме портрета на стене. На нем в полный рост была изображена некрасивая женщина с добрыми глазами и печальной улыбкой.

– Это жена Петера Марта, – пояснила Сильвия. – Он каждый день просит привезти его сюда, и остается наедине с портретом часами. Не удивлюсь, если однажды обнаружу его здесь мертвым.

Лицо женщины при этих словах оставалось бесстрастным. «Ревнует ли она? Сожалеет ли, что дурнушка сестра обошла ее при жизни и после смерти. Или в такие годы уже не думаешь об этом?» – размышляла Эльза.

– Можно попрощаться с хозяином? – спросила женщина, когда они закончили осмотр.

– Конечно. Приходите как-нибудь еще. Петер любит, когда его навещают.

Старик по-прежнему дремал в кресле. Эльза сказала, что они с Мартином уходят.

– Пригласил бы на чай, – выдавил из себя Хирш, – только нет новой посуды, а старая не годна.

– Знаете, в поселке живет талантливая мастерица, которая делает посуду. Я попрошу ее изготовить для вас чайный набор, – сказала Эльза, и лицо старика просияло, словно у ребенка, которому обещали новую игрушку.

Когда Эльза уходила, чувствовала грусть, а еще вдохновение от удивительных открытий, что принес ей этот день.

9

Теперь у Эльзы появился веский повод пойти к Эмме. Она не стала его упускать. Маленький, аккуратный домик Эммы находился на одной из старых улиц Грюнберга в окружении лип. Перед входом стояло два вазона с геранями. Эльза постучала в дверь, но никто не открыл. Постучала еще и еще раз. Нет ответа. Настроенная на серьезный разговор, Эльза сдаваться не собиралась. Поэтому отправилась в магазин Эммы. Молоденькая продавщица сказала, что хозяйка заглядывала с утра, после чего вернулась в мастерскую. Эльза снова поспешила к дому Эммы и принялась барабанить в дверь. В этот раз открыли почти тотчас же. На пороге стояла Эмма в перепачканном глиной комбинезоне, с мокрыми, наспех обмытыми, руками. Увидев Эльзу, она крайне удивилась.

– У меня к вам дело. Можно войти?

Женщина замешкалась, придумывая предлог для отказа. Эльза воспользовалась заминкой и с благодарностями за теплый прием протиснулась внутрь. Эмме не осталось ничего другого, как только принять напористую гостью.

В доме было странно. Создавалось впечатление, что Эмма недавно переехала сюда и еще не обустроилась. Разрозненные, не сочетающиеся между собой предметы мебели были хаотично расставлены по комнате. Стены оставались голыми, пол без единого коврика, окна без занавесок и свисающая с потолка лампочка без абажура. В общем, здесь полностью отсутствовали привычные мелочи, создающие домашний уют. Только продавленная кушетка, шкаф с покосившейся створкой, табурет и тумбочка с кипами потрепанных книг сверху – вот и все убранство.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69800707&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.