– Алхан, у тебя какие планы на будущее?
– Понимаешь, – медленно заговорил он, – мне надо разобраться с одним запутанным вопросом. И как только с ним разберусь, смогу сам руководить торговым процессом. Только ни о чём не спрашивай, потом я сам всё объясню. А пока… живи с моим дядей.
Эмма снисходительно улыбнулась:
– Ты не ревнуешь меня?
Юноша заметно побледнел.
– Мне неприятно, больно, но что я могу поделать? Я пока связан, но надо потерпеть. Потом всё будет ништяк.
– Ты так считаешь?
– Я уверен в этом.
Во время короткого диалога Алхан не спросил о её беременности, Эмма не стала говорить, что они с Али подали заявление в загс. Она была уверена, что Али всё сделает для того, чтобы юноша не мешал им.
Алхан, кажется, всё-таки знал, что Эмма живёт не на частной квартире, потому что метров за пятьдесят до дома, в котором жил Али, попрощался со своей любимой. Перед расставанием сказал:
– Я верю, что мы с тобой опять будем вместе.
– Как ты это представляешь?
– У меня предчувствие. – И, круто развернувшись, пошёл в обратную сторону.
В конце октября у Эммы с Али состоялось бракосочетание, а после – свадебный вечер в кафе. Родители как с одной стороны, так и с другой отсутствовали. Было только небольшое количество знакомых.
Дней через пять после свадьбы Эмма прописалась в квартире Али и теперь, в случае развода, имела полное право на половину жилплощади. Разводиться, конечно, она не собиралась, наоборот, думала рожать детей, чтобы получить в перспективе трёхкомнатную, а то и четырёхкомнатную квартиру.
Не прошло и трёх недель со дня бракосочетания, как в один из вечеров Али не пришёл домой. Эмма заволновалась, поскольку такого ещё не было. Ближе к полуночи у неё появилась мысль, что муж вспомнил старое и остался у одной из бывших любовниц. Легла спать, но не спалось; надеялась, что под утро придёт – не пришёл. Ушла на работу недостаточно выспавшаяся, вялая. Вернулась с работы и, приготовив ужин, стала ждать.
Время семь вечера, восемь, девять – мужа нет. Злость, смешанная с ревностью, клокотала в ней. Эмма ругала себя последними словами, что легкомысленно поступила, выйдя замуж за Али. «Ведь знала, что он бабник, а я поверила, дура. Где его клятвы и обещания?»
Не выдержав, позвонила его помощнику, но тот сказал:
– А я сам хотел тебе звонить, думал, Али заболел. Он ничего не говорил? Может, ехать куда-то собирался?
– Нет, никуда он не собирался. Я уж подумала, он к какой-нибудь любовнице ушёл.
– Что ты, он тебя только любит. Он мне говорил: «У меня така-а-а-я женчина, язык проглотишь». Ты не переживай, найдётся, хотя я всё равно тревогу объявлю.
Прошло трое суток, но Али дома не появлялся. Минуло ещё шесть или семь дней. Посоветовавшись с помощником Али, Эмма пошла в милицию, где написала заявление о пропаже мужа.
Иной раз у неё голова начинала трещать от ревнивых мыслей и неопределённости. «Неужели Али сбежал?! Нет, не мог он просто так сбежать, оставив рынок, подчинённых, которыми руководил».
От переживаний Эмма осунулась, перестала улыбаться, куда только подевалось её неунывающее настроение. Она ежедневно звонила в милицию, но однажды ей в резкой форме заявили, что сами сообщат результат.
В один из вечеров Эмма сидела на диване и бездумно смотрела фильм по телевизору. Вдруг звонок в дверь. «Алик пришёл, – сверкнула радостная мысль. – Где же он был?» Открыла входную дверь – Алхан.
Поздоровавшись, тот вошёл в прихожую и, немного помолчав, сказал с грустью:
– Эмма, я знаю, что пропал мой дядя.
Она неподвижным взглядом смотрела на возмужавшего юношу с щегольскими усиками.
Заметив её застывшие глаза, Алхан сочувственно покачал головой, потом, как и минутой раньше, сказал с той же грустью:
– Я понимаю твоё состояние, поэтому и пришёл тебя успокоить. И себя тоже. У тебя есть что выпить?
– Есть, – безучастным голосом ответила Эмма. И пошла на кухню. – Ты чего будешь: вино или водку? И коньяк есть.
– Давай лучше коньяка, – решил Алхан. И сразу предупредил: – Я один пить не буду, только с тобой.
Через малое время на кухонном столе стояли наполненные рюмки, а на тарелке – дольки лимона и кусочки конской колбасы. Выпили не чокаясь. В течение получаса опорожнив три рюмки, Эмма почувствовала облегчение. Как будто душевная горечь каким-то образом растворилась в спиртном. Она поставила на газовую плиту чайник с водой – захотелось чаю. Кстати, это Али приучил её к благородному напитку.
Прошло ещё с полчаса. Выпив по бокалу чая, разговаривая о чём-то несущественном, молодые люди перешли в гостиную и сели на диван. Юноша притянул к себе Эмму, она, возможно, забывшись, прильнула к его плечу. Вскоре они уже оказались в постели, где повели себя странновато: голосили и плакали, бились, словно в припадке, выкрикивая что-то бессвязное. Опомнились, когда неистовая страсть у обоих прошла, улетучилась, как утренняя дымка. Эмма свалилась с юноши на постель и прикрыла глаза ресницами.
Тяжело дыша, прошептала:
– Что я наделала, дурёха?
Алхан на её слова никак не отреагировал – он был так сильно возбуждён, что не мог говорить. Бог знает, что повлияло на Эмму, но она стала осознавать: Али больше нет. Ей не хотелось думать о том, что Алхан убил своего родного дядю. Хотя чего скрывать, допускала такое, что Алхан мог пойти на преступление ради неё. И сегодня, когда он, не чокаясь, пил коньяк и говорил о дяде как-то расплывчато, Эмма всё больше убеждалась в том, что Али погиб от рук своего племянника.
«А если меня в милицию вызовут, – подумала она, – и спросят: “Вы не догадываетесь, что могло случиться с вашим мужем?” – “Нет, – скажу, – не догадываюсь”. А что я могу сказать? Алику всё равно уже не поможешь, а губить Алхана… Нет, я не палач, чтобы вершить суд над человеком, из-за которого от мужа ушла. Наверное, Алхан будет хорошим мужем. Молод для меня? Да, по возрасту он молодой, а во всём остальном опытный мужчина».
«Опытный мужчина» покидал свою возлюбленную далеко за полночь.
– Алхан, останься.
– Я не хочу, чтобы о тебе плохо думали. Когда всё успокоится, мы с тобой будем жить вместе.
Спустя двадцать два дня после исчезновения Али Эмме позвонили из милиции: «Найдено тело вашего мужа, его случайно обнаружили в реке».
В конце разговора женщину попросили приехать на опознание.
– Не-е-т, – испуганным голосом ответила она, – я не могу смотреть на мертвецов. Тем более из воды, он страшный…
Выслушав нотацию от милиционера, пообещала приехать, но не одна. Во второй половине дня она вошла в морг с Джабраилом, бывшим помощником Али. Смотреть на труп не стала, попросив Джабраила, чтобы он сам смотрел. «Может, это не Али?» Покойником оказался Али. Бледная Эмма, закончив процедуру опознания и подписав какие-то бумаги, тяжёлой походкой направилась на улицу. Джабраил, пока вёз её до дома на своих жигулях, говорил, каким хорошим человеком был Али. Потом сказал, что его тело отправят на родину.
Алхан до того дня, как нашли труп Али, наведывался к Эмме несколько раз. Приходил обычно вечером, а уходил поздней ночью. И хотя был у неё вчера, но в этот вечер тоже пришёл, знал: у его любимой подавленное настроение.
Они долго сидели на диване, где Алхан гладил молодую вдову, шептал ей ласковые слова. Она наконец заулыбалась, села к нему на коленки. Алхан предложил выпить коньяка, Эмма не отказалась. Почувствовав раскованность, молодые люди начали целоваться. А потом в обнимку вошли в спальню и легли на кровать…
В минуты отдыха, сидя друг перед другом на постели, Алхан предложил Эмме с сегодняшнего дня жить вместе.
– Мы с тобой любим друг друга? Любим. Нас должны понять.
Радостно улыбнувшись, но тут же погрустнев, Эмма спросила:
– А может, с Джабраилом посоветоваться? Он у вас уважаемый человек.
– Эмма, когда ты ездила в морг с Джабраилом, как он себя вёл. Ничего не предлагал?
– Нет. А что он мог предложить?
– Например, помочь чем-то. Он хитрый, ты ему не верь. Сначала он помощь предложит, а потом… себя. Извини за откровенность.
Эмма удивлёнными глазами посмотрела на юношу.
– Неужели Джабраил способен на такое? Он же немолодой, семейный.
– Немолодой. – Алхан криво усмехнулся. – Ему сорока лет ещё нет. И я видел, какими он глазами на тебя смотрел.
– Алхан, мне кажется, ты стал очень подозрительный.
– Я не подозрительный, а просто понимаю людей лучше, чем ты. Поэтому прошу: Джабраилу и никому из его компании не верь. А то заманят к себе, потом будут сообща пользоваться.
– Хорошо, ни с кем из твоих друзей я не буду знаться.
Глава 5
«Сюрприз»
Каждое утро Эмма шла на работу, а вместе с ней покидал квартиру и Алхан. Куда он ходил, чем занимался, она не спрашивала. Хотела поинтересоваться, говорил ли он с Джабраилом, но посчитала, что юноша сам скажет. А если молчит, значит, пока не разговаривал. Последние дни у неё на душе было неспокойно, хотя виду не показывала. «Может, душа ноет из-за того, что перед Аликом вину чувствую? Не хоронила его, поминки не делала. Да, наверное, поэтому. А как я сделаю поминки? Он мусульманин, а я не знаю, как у них поминают. Да и поздно».
Однажды утром во второй половине декабря Алхан – то ли в шутку, то ли всерьёз – сказал Эмме, что сегодня сделает ей сюрприз.
– Какой? – улыбаясь, спросила она.
– Вечером узнаешь.
Эмма в приподнятом настроении шла с работы домой. Сняла в прихожей шубку из шиншиллы (подарок Али), итальянские сапоги, затем прошла на кухню. На всякий случай разогрела ужин – Алхан сказал, что придёт в начале седьмого. Бросив в рот кусочек жареной баранины, прошла в гостиную и села в кресло. Чтобы время пролетело быстрее, включила телевизор. Она так увлеклась интересной передачей, что забыла про всё на свете. Опомнившись, взглянула на часы: семь доходит. «Где мой усатенький? И где его обещанный сюрприз?»
Время восемь, девять – Эмма места себе не находила, теряясь в догадках. «Куда звонить? Кому? Джабраилу нельзя». Далеко за полночь, раздевшись, легла на разобранную постель. Попыталась уснуть, но тревожные мысли лезли в голову. Только забылась, как зазвенел будильник – шесть утра. Через силу позавтракав, стала собираться на работу. Об Алхане старалась не думать, но мысли роились в голове, бередили душу: «Может, он в командировку уехал? А сюрприз? Нет, не мог он уехать».
После работы бежала домой в надежде, что Алхан ждёт её, но вошла в прихожую – тишина. И снова вопрос: куда, кому звонить? В милицию?! Алхан ей не муж. Вспомнила, как на одной из вечеринок ей оставил домашний телефон знакомый Али – обрусевший азербайджанец, поддерживающий отношения со своими соплеменниками. Полистав записную книжку, нашла то, что искала. Набрав номер, услышала в трубке жизнерадостный детский голос. Поздоровавшись с мальчиком и попросив к телефону папу, вскоре услышала:
– Слушаю вас.
– Фарид, – как можно спокойнее обратилась к нему Эмма, – ты не забыл меня? Я жена Али…
– Помню, как тебя можно забыть? – бодрым тоном ответил мужчина. – Я даже звонил тебе два раза, хотел в ресторан пригласить, но никто не ответил.
Когда Эмма объяснила, по какому вопросу звонит, голос азербайджанца потускнел.
– Я сегодня слышал, что племянника Али… да-да, Алхан. Так вот: вчера вечером его убили.
– За что-о?
– Подробностей не знаю. Я только слышал, что это случилось на окраине города. Он, как говорят, шёл домой, потом его нашли мёртвым…
Не чувствуя своего тела, Эмма побрела в спальню. Раздевшись, легла на кровать. Ни о чём не хотелось думать – боялась, как бы не закричать от отчаяния, не разреветься. С трудом взяв себя в руки, через какое-то время уснула. Проснувшись в восемь утра, удивлённо подумала: «Я не слышала, как будильник звенел? Странно». Встав с кровати, пошла в прихожую. Сняв телефонную трубку, позвонила на работу, сказав, что на сегодня берёт отгул.
Эмма снова легла в постель и стала размышлять о случившейся трагедии. «За что убили Алхана? – думала она. В том, что его убили намеренно, не было никаких сомнений. Поразмышляв, ужаснулась от своей догадки: – Наверное, кто-то узнал, что Алхан убил своего дядю. Но кто мог догадаться, что именно Алхан убил? Он же не такой наивный, чтобы сказать кому-то: пойду убивать Али, потому что тот отобрал у меня невесту, запятнал мою честь. А может, он не один убивал, а с кем-то? Один он вряд ли бы справился. Да, ну и порядки у них, бесчеловечные какие-то. Хорошо хоть я уцелела, а то ведь тоже могла под горячую руку кому-то попасть. О-о-й, как я рада, что осталась целёхонькой. – У Эммы, будто камень с души свалился. – Квартира теперь своя, денег завались, драгоценностей всяких и одежды – предостаточно. Чего теперь? Мужа бы хорошего».
В пятницу вечером Эмма услышала продолжительный звонок в дверь. Посмотрев в дверной глазок, увидела двоих усатых мужчин, явно не славянской внешности. Удивилась: на улице конец декабря, жуткий холод, а они в осенних пальто и больших чёрных кепках. «Это, кажется, азербайджанцы. Что им надо?»
Спросила через дверь:
– Вы к кому?
В ответ мужской голос с сильным кавказским акцентом:
– Откройте, я отец Алхана, Муса. А со мной мой брат.
Эмма испугалась нежелательных визитёров, не зная, что делать. Секунду подумав, решила пустить: всё же отец её бывшего возлюбленного. Впустив незваных гостей, сказала, поправляя короткий халатик:
– Извините, я неважно себя чувствую, болею. А вы раздевайтесь и проходите в зал.
Пока мужчины раздевались, Эмма незаметно разглядывала их. Назвавшийся Мусой, отец Алхана, смотрелся лет на сорок с небольшим. Среднего роста, поджарый, с ястребиным носом и франтоватыми усами. Его брат с такими же усами и похожим носом выглядел лет на десять моложе. Снимая пальто, он представился Ильхамом. Поговорив о чём-то между собой на родном языке, гости вошли в гостиную и сели на диван – Эмма опустилась в кресло. Глядя на неё пронизывающим взглядом, Муса спросил, сколько ей лет и кто её родители. Услышав, что отец у Эммы директор винзавода, а мать директор городского общепита, Муса довольно прищёлкнул языком. После этого, холодно улыбнувшись, вновь кинул на любовницу покойного сына пронизывающий взгляд.
– А теперь, женчина, – гортанным голосом произнёс он, – признавайся, как ты познакомилась с моим сыном. И если я почувствую в твоих словах ложь, пеняй на себя.
Эмма стала рассказывать, где и когда Алхан влюбился в неё. Дошла до того дня, когда она вступила в близкие отношения с Алханом. Во всех подробностях рассказала о муже и о том, каким искушённым не по годам оказался юноша. Не забыла сказать, что была от него беременна.
Муса с Ильхамом, слушая Эмму, обменивались короткими репликами, а иногда по ходу рассказа довольно цокали языками. Затем она сделала неожиданное для них признание:
– Али увёл меня у Алхана, объяснив мне, что его племянник молод для меня. А узнав, что я беременна, заставил меня сделать аборт.
Здесь Эмма сказала откровенную ложь, которую никто уже не мог опровергнуть. Мужчины, услышав, что Али заставил женщину сделать аборт, возмущёнными голосами залопотали что-то на своём языке.
Задав молодой женщине ещё кое-какие вопросы и получив на них подробные ответы, Муса надменно произнёс:
– Живи, женчина. Хотя я думал тебя с собой увезти. Днём бы работала, а вечерами мужчин услаждала. Но я посмотрел на тебя, послушал и решил: ради памяти сына дарую тебе свободу.
Всё время, пока шёл разговор, Эмма сидела в кресле, то кладя ногу на ногу, то ставя их на пол (она заметно волновалась). Ильхам, бегающими глазами разглядывая её обнаженные ноги, видимо, догадался, что на ней всего-навсего один халат. Муса приметил, как ёрзает на диване младший брат, и сделал ему замечание на родном языке. Хотя и сам поглядывал на женскую красоту не глазами евнуха.
Посчитав, что все точки над «и» расставлены, мужчины встали с дивана и пошли в прихожую.
Перед уходом Муса сказал:
– Благодари Аллаха, что мы оставляем тебя целой и невредимой. И с этого дня никого не бойся, здесь тебя никто не тронет. На диване я оставил листочек со своим телефоном и адресом, позвони, если будет необходимость.
