– У меня тоже есть способность, только она не опасная. Вообще-то она глупая, и мне не нравится. Я бы хотел другую. – он так просто выдал мне свою тайну, словно говорил об этом каждому встречному, но я понимала, что он пытался мне доверять. Возможно ещё не как примитивной, но уже как магу.
– И какая же у тебя способность, Томми? – стоило последнему слову слететь с губ, как он вырвался из моих объятий и гневно уставился на меня.
– Не называй меня так!
– Хорошо, извини. – я удивилась такой смене настроения.
– Меня так зовёт только мама. – когда он понял, что зря всплыл, потупил взгляд, подгибая под себя ноги. – Не люблю эту форму имени.
– Так какая у тебя способность, Том?
Он посмотрел куда-то мне за спину и зажмурился. Воздух позади него начал мерцать и уплотняться, наливаясь цветом и обретая чёткую форму. Хорошо, что я сидела, потому что ноги от увиденного точно бы подкосились. Меня вжало в медведя, а пальцы рук накалились магией.
За спиной Тома стоял Роберт Хьюз собственной персоной. Он был слегка прозрачным и кое-где расплывчатым, но только не его лицо. Голубые глаза смотрели прямо на меня, подбородок был как всегда идеально выбрит, а губы… Он улыбался! Мне! Он мне улыбался! Я не заметила, как начала плакать, а папа простоял так ещё с минуту перед тем, как начал таять в воздухе. Глаза и улыбка не исчезали дольше всего, но затем рассеялись и они. Том дрожал, и выглядел то ли виноватым, то ли смущённым, а я подползла к нему на коленках и крепко обняла.
– Спасибо тебе, Том. – он неуверенно ответил на моё объятие. – Это прекрасная способность, правда. Береги её.
Том остался ночевать у меня, и мы просидели вот так, болтая, ещё несколько часов, пока его не сморил сон. Я в ту ночь не спала.
Глава 3. Сэм
– Саманта Хьюз? – я проклинала небеса, оборачиваясь на голос.
Таков закон подлости – ты выходишь подышать свежим воздухом, подставить лицо ветерку, подстрекаемому самым началом лета, и отдохнуть от бесконечного потока людей, распаясавшегося в наконец грянувшими каникулами и отпусками, но они находят тебя даже в перерыве.
Голос принадлежал мужчине, чья лысая голова блестела под ещё только набиравшему жар солнцем, а узорчатая рубашка так обтягивала большой живот, что пуговица готова была в любой момент вылететь из крепления растянутых ниток, не выдержав давления. Его рука потянулась ко мне, ожидая рукопожатия, но я лишь сдержанно кивнула этому человеку, не желая ни разговаривать с ним, ни тем более касаться.
– Я могу вам чем-то помочь? – я старалась не отрывать взгляда от телефона, лишь изредка поглядывая на собеседника, надеясь, что он сгинет, но мужчина не двигался с места.
– Вообще-то это я надеялся помочь вам. – он улыбнулся, вероятно, надеясь выглядеть мило, но выглядел, во всяком случае для меня, похабно. Его глаза бегали по мне, и я как никогда пожалела, что не надела свою огромную кофту, и не могла в неё спрятаться. – Я хочу предложить вам работу.
Я выгнула бровь, чуть не уронив челюсть, поддерживая собственные мысли: «Вау! Такого у меня ещё не было. Я что, выгляжу как эскортница?»
– У меня уже есть работа.
– Вы можете зарабатывать гораздо больше своими силами, нежели будучи простым баристой. – он усмехнулся так, словно я отказывалась от золотой жилы.
– Моя работа меня устраивает, так что, благодарю за предложение, но ответ – нет. – я попыталась его обогнать, – Мне пора возвращаться, – но он шагнул ко мне, не давая пройти.
– Прошу, дайте мне всего минуту! У вас ведь есть определённого рода… способности. – он сделал ударение на последнем слове, и я почувствовала, как невольно вытянулось моё лицо. – Я знаю людей, которым бы они пригодились. Эти люди готовы заплатить такую сумму, какой здесь, – он на секунду бросил взгляд на второй этаж здания. – Вам никогда не заработать.
– Вы ведь примитивный?
– Да, раскусили. – он развёл руками. – Мне больно видеть, как отличные от нас вынуждены скрываться, как тяжело им приходится в жизни. Эти люди, они… – мужчина возвёл глаза к небу, подбирая слова, должна заметить, достаточно театрально – я знала это, поскольку сама делала так же не раз, придавая шарм своим историям – а затем продолжил. – Они уникальны! Они ведь могут покорить целый мир!
– Так вас покорение мира интересует? – мне совершенно не нравилось, к чему он клонил, а каждое его слово вынуждало сильнее хмуриться.
– Нет, как я могу? Я ведь простой… Как вы это назвали? Примитивный. Такие как вы бывают совершенно потеряны в этом мире, а моя работа – направлять их.
– Почему-то я вам не верю. – я скрестила руки на груди, желая спрятать проявившийся тремор.
– Ох, я понимаю, – он покачал головой, и я вздрогнула, когда его глаза вдруг впились в мои. – Но ведь и в способность поднимать в воздух вещи одной силой мысли тоже поверить сложно.
– Да кто вы такой? – я вскрикнула то ли от страха, осевшего где-то в груди, то ли от злости на то, что этот неприятный, взявшийся из ниоткуда человек контролировал эту ситуацию лучше, чем я контролировала собственные эмоции.
Мужчина же даже не дрогнул. Он продолжал сверлить моё лицо игривым взглядом, а меня охватила дрожь, когда его ответ достиг ушей.
– Роджер Шоу.
– Мне надо идти. – на этот раз я беспрепятственно смогла проскользнуть мимо.
Мурашки пробежали по спине, когда он бросил мне в спину:
– Вы уверены, что не пожалеете об этом решении, Саманта?
Я судорожно обернулась в тот момент, когда его глаза рыскали по моей фигуре, и это ощущение оставалось со мной до конца рабочего дня. Даже закончив смену, и поднявшись на свой этаж, я с трудом вставила ключ в скважину, и дёргала его до тех пор, пока дверь неожиданно не распахнулась.
– С возвращением, Сэм! – Том встречал меня прямо с порога. – Как прошла смена?
Я положила руки на маленькие, уже не такие, как в первую встречу, острые плечи, вперив свой взгляд в мальчика.
– Том, ради всего святого, если подозрительные личности средь бела дня будут предлагать тебе работу, связанную с твоей способностью – беги от них не оглядываясь! – Том, в свою очередь, ошеломленно уставился на меня.
– Кажется, не очень хорошо. – он вдруг рассмеялся, и этот звук начал рассеивать скулящую панику. – Ты такая чудная! Кушать будешь?
– Да, схожу в душ и приготовлю что-нибудь. – я потрепала его по макушке и направилась в спальню. – Подождёшь?
– Я уже приготовил! – донеслось до меня, и я выглянула за дверь.
– Ты умеешь готовить?
– Я стянул у мамы книгу с рецептами. Кажется, получилось съедобно. – судя по всему, ему не терпелось услышать мою рецензию на его кулинарию: мальчик перешагивал с ноги на ногу, вертя деревянную лопаточку в руках.
Из большого зеркала ванной комнаты на меня смотрели карие глаза. Рельефные руки и бедра – всё, что осталось от занятий бегом и танцами. Тонкая талия и выпирающие ключицы – последствия того, что иногда я забываю поесть. Водопад чёрных волос струился по плечам до самых бёдер, делая кожу бледнее, чем она есть. Я отвернулась. Поток холодной воды напал на меня бодростью, и зерно спокойствия и новых сил, посеянное ещё энергичным и улыбчивым Томом несколькими минутами ранеё, окончательно проросло.
Мальчик гремел на кухне, и я пошла по следу аромата, витавшему в квартире. Стол украшали тарелки, наполненные спагетти с фаршем под соусом, а в стеклянном чайнике плавали крупицы заварки и ягод. Огонь зашипел, когда пенка перелилась через края турки и поползла на плиту.
– Чёрт! – он обернулся на мои шаги, – Ой! Извини. – и виновато поглядывал на меня, снимая кофе с огня и переливая в кружку.
– С тебя один пер за ругательство. – я улыбнулась, радуясь, что Том наконец чувствовал здесь себя как дома.
– Два сахара, верно? И кстати, прежде чем вымогать деньги у ребёнка, сделала бы копилку. – он поставил на стол дымящийся напиток, и я опустилась на стул перед ним, с интересом изучая заполненные тарелки.
– Том, ты правда сам это всё приготовил? С ума сойти! Когда ты научился?
– Мама готовит редко, и за своё пропитание я всегда отвечал сам, – мальчик пожал плечами, и тихо добавил. – Если было из чего готовить.
Он не заметил мой погрустневший взгляд, поскольку жадно уплетал свою порцию, но на мою похвалу ответил широкой улыбкой.
