Глава 5
На этот раз Тополева привезли в следственный отдел в кабинет Городкова. Сотрудники полиции, как правило, наотрез отказывались возить «подопечных», поскольку за это по головке не погладят, однако для Василия Ефимовича делали исключение.
Кирилл оглядел помещение, в котором следователь, вероятно, проводил большую часть рабочего времени. Массивный стол из темного дерева, покрытый зеленым сукном, выглядел раритетом. Несколько обитых тканью стульев с пошарканными ножками аккуратно расставлены у стены и у стола. В глаза бросился большой кожаный диван не первой свежести – атрибут интерьеров прошлого века.
Городков положил трубку телефона и указал ему на стул, попросив снять с доставленного наручники.
– Как самочувствие, Кирилл Геннадьевич?
Тополев сел и на секунду задумался.
– А Вы как думаете?
Получилось немного вызывающе, но ему было все равно.
– Где мой адвокат? – спросил Тополев.
Едва заметно скривившись, Василий Ефимович ответил.
– Он будет позже. Мы пока можем просто побеседовать. Без протокола. Кстати, за Вас родители очень волнуются.
Тополев представил, каково им сейчас.
– Могу я их увидеть? – спросил он.
– Нет ничего невозможного. Только пока я не могу разрешить.
Кирилл обреченно опустил голову, понимая, что он сейчас во власти сидящего напротив человека и абсолютно ничего не может требовать.
– Но я принял у них передачу для Вас, – сообщил Городков, потянувшись к стоящему в углу столику.
Взяв оттуда небольшой сверток, он подал его Тополеву. Кирилл принял передачу, поблагодарив следователя, не зная, что с ним делать.
– Можете пока его положить вон туда, – Василий Ефимович показал на стулья у стены.
После того, как Тополев вернулся на место, Городков откинулся на спинку и сложил руки в замок.
– Ну, что Кирилл Геннадьевич! Поговорим?
Кирилл кивнул в знак согласия, и следователь сформулировал свой первый вопрос.
– Скажите, вы с женой часто ссорились?
Тополев задумался о том, что неправильный ответ может ему навредить. Что вообще можно ответить на такой вопрос? Вряд ли есть семьи, где никто не ссорится, но и ссора ссоре рознь. Чего он хочет от него услышать?
– Что Вы имеется ввиду? – поинтересовался он.
Городков, казалось, не ожидал встречного вопроса.
– Ну, как люди ссорятся?
– И как же?
– Кирилл Геннадьевич! Не уводите разговор в дискуссию! – повысил голос следователь, – Просто ответьте на вопрос!
Тополев пожал плечами.
– Я думаю, что все ссорятся.
– А у вас как было? – не сдавался тот.
– Как у всех. Бывало, что ссорились. Но это же обычное дело.
– А по какой причине?
Кирилл задумался, вспоминая, по какой причине они с Полиной могли ругаться. Однако ничего серьезного на ум не приходило.
– Я не помню уже. Возможно, я что-то по дому не делал или она была против моих планов, – предположил он, – только это было до того момента, когда она забыла ребенка из сада забрать.
Городков кивнул.
– Да, Вы рассказывали. А после?
– А после мы молчали.
– Как это?
– Нет, ну, говорили, конечно, когда надо было. Но в основном каждый жил своей жизнью. Жена попросту не рассказывала мне ничего, хотя я понимал, что с ней что-то происходило. Она готовила еду, ухаживала за сыном, убиралась в доме. Но не более того.
Василий Ефимович покашлял и достал сигарету. Затянувшись, он выпустил струю дыма вверх.
– Наверное, это печально, – посочувствовал он.
– Это невыносимо, на самом деле, – поправил Тополев, – жить под одной крышей с чужим человеком.
Городков решил поменять направление разговора.
– А родители жены?
– Что родители?
– С ними вы общались?
Кирилл подумал о теще – общительной и милой женщине, всегда радушно принимавшей их и старавшейся быть в курсе их жизни.
– Отец Полины умер пять лет назад, а мать живет в Твери. Ездили мы к ней нечасто, раз в два месяца примерно. Что именно Вас интересует?
– Ездили ли вы к ней после того случая?
Тополев замотал головой.
– Нет. Не ездили. Я как-то спросил, собирается ли она мать навестить.
Он вспомнил этот разговор, еще больше укрепивший подозрения насчет нее. Полина тогда попросила у него номер телефона собственной матери.
После того, как он рассказал об этом следователю, тот спросил:
– Вам показалось это странным?
– А Вам не кажется? Это ведь ее мать!
Городков помолчал.
– Ну, ладно. И что дальше?
– Через пару дней теща мне позвонила. Искала дочь, интересовалась, все ли с ней в порядке.
– И что тут необычного? – поинтересовался Василий Ефимович.
– Получается, она матери даже не позвонила. Это точно не похоже на Полину. Они, бывало, по часу могли болтать.
В дверь постучали.
– Войдите! – громко сказал Городков, и в кабинет вошел носатый мужчина средних лет в коротком пальто и прилизанными волосами.
– Я адвокат Тополева. Хвалынский Петр Семенович, – представился он, – нам нужно поговорить с подзащитным.
«Натянув» на мгновение улыбку на губы, Городков положил дело в сейф и вышел из кабинета.
****
Когда-то здесь стояла дешевая «кафешка» да теплый туалет для проезжающих. Потом участок выкупили, облагородили и отстроили целый комплекс придорожного сервиса с небольшим мотелем, зоной отдыха и рестораном.
Здесь любили собираться те, кто вел не совсем законные дела, скрываясь от посторонних глаз в пятидесяти километрах от города. Удобство заключалось в том, что была возможность снять в аренду отдельно стоящий домик со своим въездом на огороженную территорию. Поговаривали, что владелец этого местечка и сам из бывших «мафиози», а сейчас жил где-то за границей.
Из подъехавшего к воротам черного микроавтобуса вышел человек и нажал на кнопку вызова. Через полминуты створка отползла в сторону, и автомобиль заехал на ухоженную территорию с небольшим деревянным домиком в центре.
Навстречу к гостям вышли двое мужчин в черных куртках, один из которых остался у домика, а второй приблизился к машине. Вышедшие из нее трое крепких парней сдержанно поприветствовали встречающего.
– Как добрались? – спросил он.
– Спокойно, – ответил один из приехавших, тот, что постарше.
Из домика вышли еще двое мужчин. Невысокий лет шестидесяти в накинутом на плечи пальто и коренастый молодой парень в кожаной куртке.
– Здравствуй, Амин! – невысокий приобнял гостя.
– Доброго дня.
– Заходите к столу!
Однако Амин покачал головой.
– Извини, Дамир! Не могу. Дел много.
Тот развел руки в стороны.
– Ну, смотри! Сколько сегодня?
– Тридцать килограмм.
Мужчина дал знак своим людям, и те принесли сумку. Приехавшие в свою очередь достали из машины три сумки и поднесли к домику, звякнув содержимым. Один из парней забрал сумку, и, убедившись, что в ней деньги, кивнул.
– Все в порядке.
Амин, попрощавшись, направился к машине следом за своими людьми. Ворота снова открылись, и микроавтобус, вырулив на дорогу, скрылся за поворотом. Взяв с панели телефон, он набрал номер.
– Как прошло? – спросил Халидов.
– Нормально. Возвращаемся.
– Хорошо. Отбой!
Рашид Алимович спустился в подвал, где за тяжелой железной дверью зиял вход в тесное помещение с большим сейфом у стены. Там уже находился Амин со стоявшей у ног объемной бесформенной сумкой.
– Сколько там? – спросил Халидов.
– Шестьдесят пять, – сообщил помощник, – как договаривались.
Рашид Алимович набрал на панели сейфа код и приложил карту-ключ. На полках лежало несколько десятков пачек купюр и золотые слитки. Амин расстегнул сумку, и начал складывать деньги в сейф.
– Что-то не так? – поинтересовался Халидов, заметив его хмурый взгляд.
Способность тонко чувствовать настроение людей пришла к нему с годами. Вот и сейчас Рашид Алимович не мог не задать этот вопрос.
Амин остановился и выпрямился.
– Не знаю. Вроде все как обычно, но мне не понравился его взгляд.
– Что именно?
– Недобрый какой-то взгляд, – ответил тот, – словно, затаил что.
