Нырну в поющую метель
Нырну в поющую метель,
В иную странную реальность —
Она тоннель и менестрель,
Дорога к ладу и тональность.
Как ослепителен наркоз,
Как гармоничен этот хаос!
Здесь нет ответов, всё вопрос,
Без имени, как вечный Дао.*
В сторонке призрачно мелькнёт
Обледенелое окошко,
В нём лампа пламя шевельнёт,
Но не призывно, а сторожко.
И вдруг из хаоса пурги —
Доверчивый лубочный домик.
Ему пора вернуть долги,
Так протяни к нему ладони.
*«Дао вечно и не имеет имени» в Дао Дэ Цзин.
Декабрь 2021
«Память поля»*
Где-то в пространстве живут всех времён миражи,
Им, бестелесным и вечным, там вольная воля.
Кроной утраченной, призрачной, тополь дрожит,
Он сохранён нерушимою «памятью поля».
Ловят учёные оптикой сложной их след,
Но записали явленье в разряд аномалий.
В миг озаренья прочтут только маг и поэт
Тайны незыблемых, всем недоступных, скрижалей.
И зазвенит колокольцем тревожный сигнал,
Руку потянет к перу, разлинуют бумагу
Вихри метели косой, что и свет не видал,
Хлынет стихия на лист опьяняющей брагой.
А за окошком такая стоит тишина,
Месяц весёлый спокойною силой лучится…
Лаской обманной неверная дарит жена —
Через неделю и вправду стихия случится.
*«Память поля» – гипотетическое поле, рождающее «хрональные миражи». Иначе, то, что когда-то существовало, зафиксировано временем навсегда и проявляется в виде нечеткого призрачного следа, будь то люди, предметы, их части.
А в Торопце снегопад
А в Торопце снегопад —
Вязаный, ручной и тёплый
Ластится к оконным стёклам
И танцует невпопад.
Невесомым полотном
Зависаешь с ним в нирване
И залечиваешь раны
В благолепии сплошном.
Вдруг закрутит, белый свет
Плотным саваном опасным
Оплетёт, и вновь неясно —
Ожидать ли новых бед?
А бесчинствовать устав,
Отпрядёт метель, навяжет,
У подъезда тихо ляжет
Белой кошкой без хвоста.
Снова светлый тронный зал,
Новые приобретенья
И потери бледной тенью —
Свой у всякого финал.
Снег меня с тобой связал.
Ждём
В окно смотреть совсем не хочется,
Природа сдвинулась с ума,
И непогода злой налётчицей
Опустошает закрома.
Нетерпеливая и алчная,
Пока подельник-вихрь не стих,
Сметает листья стаей галочьей,
Не дожидаясь золотых.
И сентябрем недораскрашены
И в недозрелости странны
Бунтуют листья будто граждане
С орбиты сбившейся страны.
Я вглядываюсь в междустрочия,
В экран, линованный дождём,
Там мы, наставив многоточия,
Чего-то
ждём,
ждём,
ждём.
Хандре осенней не переча
И я который день подряд
Лечусь микстурой не аптечной,
Ведь всё на свете скоротечно,
Лишь звёзды вечны, говорят.
С. Большенкова
Хандре осенней не переча,
Прими мой дружеский совет:
Увы, и у звезды свой век,
Хоть и длинней, чем человечий;
Дождись спокойно светлой встречи.
Совсем немного и излечит,
Накрыв ажурной вязью плечи,
Поля и крыши, поймы рек,
С ледком, схватившим их под вечер,
Новорождённый чистый снег,
Что по-младенчески доверчив.
Второе сентября
То циклоны, то антициклоны,
То «плюс тридцать», то сразу «двенадцать»,
И бреду я вчерашним клоном,
Мне в «сегодня» никак не вписаться.
На вчерашний загар приозёрный —
В подсознанье ещё столько сини —
Так некстати дождь крупнозёрный,
Угадали синоптики – «сильный».
В нафталинах лежат где-то шапки,
На веревочке в ванной – купальник,
Строить планы – что мостик шаткий,
Нет и ближних, не то что дальних.
А вот ласточки чуткие знали —
Только пёрышко их под балконом,
Рано отбыли в тёплые дали.
Ну а я вот – вчерашним клоном.
Животворящие дожди
Весенние обвальные дожди.
Под них уютно и волшебно спится,
Всплывают чередой родные лица
И тропочки, которыми ходил.
Дышать легко, покой и аромат,
Знакомый с детства и слегка забытый,
Приметы обожаемого быта
Обрадуют, а не насторожат.
И чудится: мгновенье подожди —
И вдруг прольют верней, чем неизбежность,
Хранимую в душе годами нежность
Животворяще-юные дожди.
