Дмитрий Захаров "Каникулы в эдеме"

– Всякая пытка в радость…

– Ты из рода Змея, как я вижу…

– Чести ради! – просиял палач.

Представители рода Змея с давних пор занимали низшие посты. Презираемая каста. Уборщики, палачи, гулящие девки. Крайне редко из них получались воины или мастеровые.

– Я уважаю твой род, бродяга! – Велигор поймал себя на мысли, что лукавит. Заигрывает с презренным палачом. Почему он это делает? Не потому ли, что ставит себя на место плененного, и загодя пытается задобрить мучителя? Дурные мысли, дурной сброд пустых мыслей! Он всего лишь устал!

– Чести ради, старейшина!

– Твое предложение недурно, но продолжим допрос! Кроме воя лиса ты ничего не чуял, малой? – спросил он.

– Нет! Я сказал об том старшому, он отговорил докладывать старейшине… – мальчишка закашлялся.

Велигор вопросительно взглянул на ката.

– Издох, – палач продолжал улыбаться, заячья губа обнажила сточенные передние зубы. – Порку сдюжил, железо, кипяток стерпел, – он монотонно перечислял произведенные действия. – А на дыбе издох, кость ему в горло! Моя вина…

– В чем твоя вина, кат? – удивленно спросил Велигор.

– Некого в жертву Тонгалашке отдавать! – он красноречиво посмотрел на пленного.

– Что рассказал старший дружинник?

– Тоже, что и мальчишка. Вой лиса.

Решения пришло неожиданно, словно озарение. Мысль возникла в голове помимо воли, и облеченная в словесную формулировку вылилась наружу. Так случается, – оброненная фраза или одно слово меняют судьбу.

– Пытать нет нужды! – отрезал старейшина, и похолодел от сказанного. Страх обуял его. Словно нырнул в прорубь, и задержав дыхание сколько возможно, плыл под тонким слоем льда, в надежде обнаружить спасительную полынью. В следующее мгновение он пожалел о скоропалительном решении, но отступать было поздно. Волк не поворачивается к медведю тылом! Велигор стремительно вышел наружу, не обращая внимания на изумленный взгляд ката, не слушая слова благодарности юнца, которые неслись ему вслед. Ему хотелось как можно скорее покинуть застенки. Металлический запах крови, огня и человеческих испражнений въелись в бревенчатые стены. Он распахнул дверцу, в лицо ударили бледные лучи осеннего солнца. Старейшина шел вперед, погруженный в раздумья, не обращая внимания на приветственные возгласы соплеменников. Чем объяснить смущение и робость, которые он испытал в присутствии палача и мальчишки? Он заискивал перед ничтожным катом! У последователей рода Змея не было собственного тотема. Они собирались в лесу, на исходе лета, поклонялись гадюкам, каких в здешних болотах водилось бесчисленное множество. В знак инициации позволяли змеям жалить себя, а затем вскрывали набухшие свищи. Он вспомнил обнаженный торс палача, на груди серели зарубцевавшиеся раны. Быстрее в дом, быстрее к Горице!

Загорелась столбом сухая пыль, навстречу бежал посыльный. Остановился, вскинул сомкнутый кулак в приветственном жесте.

– Вера и верность! – крик воина оглушил, старейшина махнул рукой.

– Говори!

– Служители люда собираются к полудню! – природа одарила вестника не только зычным голосом, но и золотыми веснушками, щедро осыпавшими его молочно-белую шею и румяное лицо. На шнурке болталась фигурка енота, вытесанная из дерева. Род Енотов считался древнейшим, к нему принадлежала большая часть ведунов. Саты, рожденные от смешанных союзов «волков» и «енотов», по умолчанию считали себя продолжателями рода Волка. Тотем рода возвышался возле центральных ворот, между кузней и ткацкой мастерской. Он сильно пострадал от огня, во время нашествия степняков, обугленный остроконечный нос смышленого животного служил предметом для бесконечных шуток со стороны детворы.

– Режь тебя медью, рыжик! – беззлобно выругался Велигор. Манящий образ обнаженной молодицы уплыл куда-то далеко, на юг, через Воронье горло, на континент, в Этерию, а оттуда еще дальше в опаленные солнцем пустыни. Края веспов и дулебов и мифических титанов гафардов. – Точно в полдень?

– Точно так! – надрывался парень, явно гордящийся своим заданием.

– Ступай…

– Какой дать ответ Совету?

– Буду!

Воин убежал. Велигор нарочно медленно шел по дороге, озираясь по сторонам. Возле потухших костров спали полуобнаженные парочки. Прогретая огнем осенняя земля неохотно отдавала тепло. Повсюду валялись опорожненные емкости из-под эля, шныряли откормленные крысы. Остатки пиршества привлекали умных животных. С тех пор как лисы были объявлены вне закона, крыс развелось сверх всякой меры. Дулебы завозили с материка смешных зверьков, отдаленно напоминающих рысей. Зверьки охотились на крыс, проявляя недюжинное терпение, ожидая грызунов подле нор. Ведуны усмотрели в зверьках порождение бесовской природы, якобы у них светились по ночам глаза как у нелюдей. Очередная глупость! У оленей тоже светятся глаза по ночам! Жители привыкли к зверькам, прикармливали их, но после решения Совета служителей люда началось избиение полезных и умных животных. Уцелевшие особи скрылись в лесу, а крысы с тех пор хозяйничали на улицах Верви. Крысы были совершенно бесполезными созданиями. Сложная иерархия прайдов предполагала жесткую дисциплину. Во главе рода стоял крысиный король. Ведуны пророчествовали, дескать, наступят тяжелые времена, и от крыс пойдет великая хворь. А случится это в тот час, когда остров Руян завершит дрейф. Не всегда следует верить тому, что говорят ведуны! Руян дрейфует после свершения Потопа, – так пишут в рунах. В этом году курс оказался севернее обычного, вот и холода наступают прежде положенного срока. Но старейшина помнил времена, когда остров сместился на юг. Воронье горло стало настолько узким, что умелые пловцы в ясную погоду доплывали до континента. Лето длилось дольше полугода, а зимой не выпало снега. Земля плодоносила выше меры, все разленились. Когда напали мункаты, развращением бездельем воины не сумели оказать должного сопротивления врагам.

Велигор остановился. Дорога направо вела к его дому, прямо – в терем Совета. Если он пропустит Совет, – жди худых событий! Ведун Ждан давно ищет повода досадить верховному старейшине.

Навстречу вышла большая крыса. Черные глаза бусинки без тени страха смотрели на человека. Ходили слухи, якобы крысы владеют человеческой речью, могут общаться и на сате, и на луссу – наречии степняков, без хлопот изъясняются на языке дулебов, сложном по звучанию, наполненном большом количеством слов. Однако, когда зверек заговорил, старейшина опешил.

– Что смотришь, родное сердце? – пищала крыса. – Впервые увидел принца крови?

– Принц крови?!

– Точно брешешь! – не без самодовольства объявил пасюк.

– Ты можешь говорить?!

– Ты тоже можешь! – принц оказался нахальным зверьком, и безбоязненно смотрел на человека.

– И имя у тебя имеется?

– А у тебя? – высокомерно пискнул пасюк.

– Я – верховный старейшина Сестринского Хряща, Верви и провинций. Меня зовут Велигор сын Ратибора из рода Волка! Я здесь главный!

– Это ты так думаешь, родное сердце! – неопределенно протянул пасюк. – К твоим услугам, Ингер.

Приглядевшись, Велигор сумел разглядеть золотую корону на голове крысы, острые зубцы венчали алмазы. В подземных лабиринтах крысиного царства были сокрыты залежи золота, серебра, россыпи самоцветов, алмазов. Меоты собирали дань с порабощенных народов, и прятали сокровища, – так излагали ведуны. Наслушавшись басен, многие искатели приключений принимались рыть ямы в лесу.

– Мой народ решил обосноваться в здешних местах, – рассуждал грызун. – Скоро грядут холода. Здесь много еды, нет ужасных лис!

– Лисы вне закона! – кивнул старейшина.

– Тебе нужен хороший советник?

– Мне нужна молодая жена! – с тоской в голове произнес Велигор. – Вот я и размышляю, куда идти.

– Совет служителей люда, родное сердце! – уверенно пищал король. – Я чую заговор.

– Почему я должен доверять крысе?

– Наши интересны совпадают. Если начнется бунт, моему народу придется искать новое место для зимовки. Бунты приводят к голоду. А моим подданным следует хорошо питаться. Жена обождет, а тебе следует быть начеку, старейшина! Ждан – коварный враг!

Улыбка слетела с лица старейшины, губы втянулись в тонкую нить.

– Откуда знаешь?!

– Я – принц крови! – веско повторил Ингер. – Под землей тайн нет. Решай! Нужен тебе умный советник?

– Что взамен?

– Ваши деньги мне без надобности! От услуг не откажусь…

– О каких услугах брешешь, пасюк?

– Забудь это слово! Мое имя Ингер! – писк стал гневным.

– Что хочешь, Ингер?

– Твои молодцы роют возле стен Верви, сокровища ищут. Так?

– Ржавое железо нашли. Тебе к чему?

– Покажешь, что нашли? Я шибко охочий до кладов и подземных сокровищ!

Старейшина рассмеялся. Он давно не хохотал вот так, по-ребячьи, от души. Крыса заслуживает общения, – решил он. Во всяком случае, в роли весельчака. Он протянул руку, Ингер ловко вскарабкался по одежде, цепляясь острыми коготками. Из проулка вышла девица. Длинные волосы оттенка меди едва прикрывали маленькие груди, девушка размахивала опаленной огнем веткой омелы. Увидев старейшину, она хриплым голосом затянула разудалую песенку. Вслед за девицей шел музыкант. Он прижимал к животу квадратную донку, с шестью струнами. Инструмент был расстроен, исторгаемые звуки напоминали удушение лисицы.

– Я гуляла и пила!

И давала всем подряд.

А когда пришла зима,

Я осталась без раба!

Пропела девушка, и прильнула к старейшине, пунцовые губы бесстыдно раскрылись, обнажая маленькие острые зубки.

– Хочешь красивую рабыню, старейшина?

Велигор оттолкнул девушку, сдерживая приступ вожделения.

– Мне не нужна рабыня!

– Бери четвертой женой, старейшина! – смеялась девица. – Я не такая дикая, как твоя новая супруга!

Старейшина зарделся, слова гулящей задели за живое. В нарочитой покорности Горицы угадывались горделивый вызов и неповиновение. Добрая жена должна желать господину добра всем сердцем своим, без затаенной мысли.

– Моя жена – честная!

– Честная. – Кивнула девушка. – Но коварная и хитрая. Все полукровки такие!

– Почем знаешь, что Дорица – полукровка?!

Гулящая рассмеялась, уперши руки в бока, смерила старейшину оценивающим взором. У нее были чуть раскосые как у воина мунката глаза, высокие скулы и тонкий прямой нос.

– Откуда знаешь?! – повторил Велигор. – Ты какого рода, откуда взялась?! Пришлая? Ты не похожа на сату! Из Брана прибыла в Сестринский Хрящ? – он засыпал гуляющую вопросами, она только смеялась в ответ.

– Отвечай! – крикнул он, и вцепился в рукоять ножа.

– Ай– ай! – качала головой девица. – Храбрый старейшина станет марать оружие о гулящую девицу?!

Усилием воли старейшина взял себя в руки. Ему надлежит быть осторожнее, гнев – плохой советчик!

– Чести ради, девица! – проговорил он как можно спокойнее. – Меня удивила твоя речь. Откуда ты знаешь про Горицу?

– Скоро сам узнаешь, родное сердце! Я пойду, покамест ты мне кишки не выпустил! – она обняла за плечи музыканта, и ушла, виляя стройными бедрами. Фальшивые звуки донки разносились в прозрачном осеннем воздухе. Взгляд старейшины манили крепкие икры женщины, сильная, спина, острые лопатки. Слева от позвонков алела татуировка – змея раздувает капюшон.

Он подозревал, что Горица – нечистая по крови, но доказательств тому не было. Внешне она выглядела как сат, родословную излагала бойко, без запинки. Она родом из Сунгиря, в Вервь пришла с остальными жителями. Родичей увели степняки в плен, она пряталась в лесу, пока мункаты резали защитников крепости. Ведуны свидетельствовали непорочность беглянки. Велигор взял ее под свое покровительство. Старшая жена Граля ждала ребенка, а Весна ему надоела. Красивая и холодная как рыба из прудов Семиозерья. Горячий по крови мужчина не мог утолить страсть в ее помертвелых губах и вялом лоне! В потупленном взоре новой жены он угадал неутоленный животный голод. Похоть самки в период течки. Перед тем как взять девицу в жены, он тщательно обследовал ее тело на предмет наличия болезни. По Сестринскому Хрящу ходили упорные слухи о великой хвори, которую якобы принесли дулебы с материка. Болезнь проявлялась изнуряющим кашлем, зараженного человека рвало кровью, а подмышками и в паху назревали нарывы. Лекари вскрывали нарывы, на их месте образовывались глубокие свищи. Несчастный умирал на вторую неделю болезни. Настойки из трав приносили облегчение, но выздоровление не давали. Страшная эпидемия зародилась на западе острова – в приморской крепости Бран. Там вымерла четверть населения поселения. Эпидемия закончилась неожиданно, с приходом холодов. Люди догадались, что прохладный воздух ограничивает развитие болезни. В Бране сейчас день не разжигают огонь в домах, предпочитая холод мучительной смерти.

Дорица равнодушно завела руки за голову, давая возможность ощупать влажные завитки подмышками. Упругие груди венчали крупные алые соски, а бедра источали манящий запах. Она смотрела в упор, жадный взгляд голодной рыси смутил опытного мужчину. Он с трудом подавил желание овладеть ею тут же, на глазах у вездесущих ведунов. Признаков хвори у девицы не было. На следующий день он объявил о намерении взять Дорицу третьей женой. По закону старейшина не имел право брать новую жену до той поры, пока Граля не разрешиться от бремени. Но похоть – плохой советчик, а пользоваться услугами гулящих девиц он брезговал. Странности молодой жены подчас обескураживали его. Охотники обнаружили в лесу мертвую волчицу. Раздутое брюхо и вывалившийся наружу сизый язык погибшего животного указывал на гибель от змеиного укуса. Ядовитое жало угодило в вену подле ахиллова сухожилия волчицы. Рядом скулили щенки. Саты разобрали волчат по домам, и лобастого первенца Велигор принес Дорице. Женщина приняла подарок сдержанно, принесла миску, наполненную сладким молоком, а наутро безо всякой причины свернула волчонку голову. На расспросы старейшины она не отвечала. Опустила глаза, молча глядя на изувеченный трупик. Ни в тот раз, не после, Велигор не мог найти объяснения поведению молодой жены. Слова хмельной девицы накрепко засели в голове, как дурная заноза. Саднит, ноет и наружу не вытащить!

Он тряхнул головой, и зашагал по направлению к терему. Ингер вцепился коготками в ворот куртки, ловко удерживая равновесие.

– Мункаты совершили нападение на Вервь? – спросил Ингер.

– Да…

– И ничего не взяли? Бессмысленный рейд?

– Опять верно! – усмехнулся Велигор.

– Ты захотел гуляющую?

– Кость тебе в горло, принц крови! – возмутился старейшина. – Она пришлая!

– Точно – пришлая! Нечистые всегда хотят нечистых!

Велигор благоразумно промолчал. Он действительно испытывал необъяснимое вожделение к гулящей девице. Нечистые всегда хотят нечистых – сказал крыс. Надо запомнить, и расспросить подробнее, что он имел в виду. Принц крови выказывал недюжинный ум и проницательность.

– Почему ты пожалел мальчишку? – продолжал допрос Ингер.

Старейшина вздрогнул, словно ударился локтем. Трудно было привыкнуть к чрезмерной осведомленности грызуна!

– Не понимаю!

– Ты отказался пытать стража, – терпеливо пояснил принц. – Скажи, почему?

– Тебе какая радость?

– Мне все равно. Но на Совете служителей люда тебе аукнется твоя доброта!

– Кость им в горле! – проворчал Велигор. – Я пожалел малого…

Верховный старейшина говорил правду. По закону, следовало отдать провинившегося стражника кату, затем казнить. Милость старейшины могла проявиться в выборе щадящего выбора умертвления. Немногие доживали до казни после пыток. Мучить, но не убивать. Кат намекал на обряд жертвоприношения, он сделал вид, будто не понял, о чем идет речь. Служители люда задут ему вопрос. Почему он пощадил мальчишку? Минутная слабость? Или в поступке верховного старейшины кроется умысел? Особенно горазды были спрашивать ведуны. Они скрывали глаза под пологом капюшонов, слышны были только вкрадчивые голоса.

– Что опасного в страже?! – воскликнул он, ведя мысленный спор с ведунами.

– Поглядим… – загадочно ответил Ингер.

Над входом в терем висел полотняный штандарт, белую ткань покрывала узорчатая вязь строк. Там были начертаны имена старейшин и воевод. Отцы основатели поселения – Рэм Гордый и Лемм Одноглазый заложили Вервь в день и час возрождения Руяна. С того дня минуло сто сорок шесть високосных зим, – таково мнения астрологов. Летописцы неукоснительно заносили в список имена всех правителей Сестринского Хряща. Будет ли там и его имя? По спине пробежал холодок. Велигор одернул рубаху, положил ладонь на рукоять кинжала. Лезвие ковали по его личному заказу, клинок был в меру тяжелым, налитый к острию. Дол глубокий, ровный, чтобы кровь жертвы свободно вытекала наружу. Пяту венчала оскалившаяся голова волка.

Скоро полдень. Солнце тепла не дарило. Чрезмерно холодная осень в нынешнем году!