Илья пожал плечами и снова позвал:
– Варвара!
В длинной его тени вспыхнули две искры, темнота дрогнула, выросла вверх и сгустилась той самой стриженной девчонкой, которая увела Лешу от трупа и дала ему воду. Она сложила руки за спиной и уставилась на него, как ни в чем не бывало. Леша чудом не взвизгнул от неожиданности, как собачья игрушка-пищалка, и очень гордился собой. Настолько, что, припомнив все когда-либо прочитанное фэнтези, решил пойти ва-банк:
– Вы меня вербуете.
Илья поднял бровь.
– А если я не соглашусь, то мистическим образом забуду о нашем разговоре?
Илья поднял бровь еще выше, но не стал ничего отрицать.
– Там ведьмы и эти ваши опасные виды. Я хочу надбавку за условия повышенной опасности.
– Обойдешься уральским коэффициентом, – фыркнул Илья.
Леша расплылся в глупой ухмылке. Все это было совсем неожиданно, немного жутко, но одновременно с этим, это было самое интересное, что случалось с ним жизни. Варвара рядом молча смотрела на него с плохо скрытым скепсисом.
– Почему я? – решился он, наконец, задать вопрос.
Ему до смерти было интересно, по каким критериям проходит отбор. Их разговор с майором длился не больше двадцати минут, но за такое короткое время тот решил, что Леша достоин. И как всякому достойному, ему хотелось услышать, в чем же он такой особенный.
– Меня очень впечатлило, что ты не блевал. Нам такие нужны.
Весна эта, казалось, была так давно, что почти в прошлой жизни. Пролилась с дождями в лето, а то отгремело сухими грозами, сгорело, как сгорает травяная зелень под солнцем, и скатилось в осенний туман, а туман этот снегом осел на всем до чего смог дотянуться. И теперь, посреди зимы, эта далекая весна и короткое лето вспоминались настолько далекими, что кажется, и не было их вовсе. Как полузабытый сон, наспех запомненный и рассказанный случайному собеседнику в ночном чате. Все это время Леша нет-нет, да вспоминал ответ начальства, в тайне все же надеясь, что впечатлил его чем-то более значительным, чем крепкий желудок, но переспрашивать не стал – Илья не из тех, кто разъясняет. Он вообще был то ли совсем обделен педагогическим талантом, то ли следовал какому-то своему внутреннему дао, поэтому любую информацию выдавал в форме каких-то тезисов, выводы из которых Леше был должен сделать сам. Вот тебе «а», вот тебе «б», а что между ними догадайся сам. Такой подход категорически не нравился Леше. Он, как ребенок, воспитанный скоростным интернетом, желал получать все ответы сразу и максимум на что был готов – это заглянуть на вторую страницу поиска, а не строить неясные догадки. К сожалению, весь сумрачный мир города в целом, и Отдел в частности существовали в каком-то туманном измерении, законы которого Леша постичь пока не мог. Илья еще в самом начале выдал ему несколько методичек, вместивших на своих кривовато сверстанных страницах все, что Отделу удалось узнать о существах. Леша прочел их за сутки. Дальше был архив, не слишком большой, чтобы его хватило надолго. Он растягивал этот архив, как мог, аккуратно перекладывал хрупкие, пожелтевшие от времени листы с неровными машинописными строчками, внимательно и подолгу вчитывался в каждую, но стопки сгоревших от перерасхода сил ведьм и их территориальных споров неумолимо подходили к концу, и грозились закончиться еще до первой оттепели.
И сейчас, перебирая в уме то, что он уже успел узнать, Леша гадал, что ж такого особенного ждало его за дверями, раз впечатлило даже его коллег.
В комнате пахло сладкими духами и кровью. Стоило только переступить порог, как на плечи легла невидимая теплая тяжесть, и на секунду потемнело в глазах. Тень под ногами дрогнула и рассыпалась по полу, стрелка часов на руке пропустила, не отсчитав, секунду. Леша тяжело сглотнул, переживая уже знакомые симптомы присутствия магии. Он остановился на секунду, чтобы подышать ртом, пережидая самые первые болезненные спазмы, и, наконец, оглянулся.
Комната представляла совершенный хаос. Вся мебель была составлена к стене, освобождая место в центре. В свободном углу кто-то аккуратно вытащил из-под плинтуса кусок линолеума, на его обратной стороне, белой и мягкой, был углем нацарапан простой круг. Рядом с ним, прислонившись к стене, сидела девочка лет пятнадцати. Ее длинные рыжие волосы разметались по голым рукам, а на стене, вокруг головы, кровавой короной подсыхали мелкие брызги. Расслабленные руки, перепачканные черным, безвольно раскинулись по сторонам, неловко согнутые в локтях. Леша медленно подошел и заглянул ей за спину – вместо затылка у девочки было месиво из волос и осколков кости. На полу, в натекшей из раны крови плавал ее разбитый телефон. Рядом с рыжей, в изломанных позах вытянулись два парня, не то близнецы, не то просто очень похожие, примерно того же возраста. Один из них мертвой хваткой сжимал большой канцелярский нож. На большой, сдвинутой в дальний угол кровати, посреди беспорядка из одежды, покрывала и одеял, лицом вниз лежала темноволосая девушка. Леша подошел к ней и осторожно убрал с лица налипшие пряди, открывая глаза: широко распахнутый правый, с сузившимся от боли зрачком, почти незаметным на фоне темной радужки, и левый – с торчащим из него горлышком бутылки. Из раскрытого в безмолвном крике рта, натекла слюна, оставив на простыни темные следы.
Больше в комнате никого не было.
За стеной вполголоса переговаривались ребята, ходили по узкому коридору, скрипя половицами, едва слышно себе под нос бормотал Дремин, собирая образцы. Леша отвлекся на них и потерял концентрацию, сбиваясь с ритма дыхания. Сразу же перед глазами потемнело, голоса за стенкой слились в едва различимый шелест – ни слова не разобрать, только размеренные интонации, как морской волной омывали сознание. Леша гулко сглотнул и крепче сжал кулак в кармане куртки – от приторного запаха кружилась голова.
Магии вокруг было так много, будто в комнате все еще кто-то колдовал, прямо в эту секунду.
Он зажмурился, с силой сдавил переносицу, медленно сосчитал от одного до пяти, затем еще раз в обратном направлении, и открыл глаза. Старательно избегая натекшую кровь и мусор, он вышел на середину комнаты и еще раз осмотрелся вокруг. Люстра в шесть рожков беспощадно заливала всю комнату злым и холодным светом. Спасаясь от этого света или от чего-то другого, тонкие тени беспокойно жались к углам и забивались в щели, складки и под мебель, и там шептались испуганным роем. За оконным стеклом стояло ранее зимнее утро, и в его непроницаемой черноте, как в зеркале, отражалась вся комната, и сам Леша. Все то же самое, только будто вырванное из какой-то другой реальности и подвешенное в пустоте. Леша, на секунду забывшись, завороженно скользил взглядом по нечетким контурам, пока не наткнулся на свое собственное отражение и сперва даже дернулся, не узнав себя. У его заоконного двойника была напряженная, готовая к атаке поза и густые тени на месте глаз. Сам не зная зачем, он несколько секунд вглядывался в эту темноту, прежде чем отвернуться.
В ушах звенело, тонко и противно. Ощущение неясной опасности от чужого присутствия скользяще огладило по спине от крестца до затылка, напоследок кольнув в основание шеи. Кто-то в комнате наблюдал за ним. Инстинкты требовали бежать, но вместо этого он начал медленно поворачиваться вслед за этим ощущением, пытаясь определить, откуда оно идет.
– Младший лейтенант Алексей Поляев, Отдел надзора экологической безопасности и контролю популяций опасных видов. Прими видимую форму и назовись! – скомандовал он наугад куда-то вверх.
Со стороны угла, где чернел угольный круг, раздался короткий скрипучий смешок.
– Я буду для тебя кем захочешь, лапуля, только скажи.
Звук точно шел из круга.
– Прими видимую форму и назовись! – повторил он настойчивее.
– А как бы тебе хотелось меня называть? Я люблю, когда меня называют ласковыми именами и гладят по голове. Наверное. Мне бы понравилось, будь у меня голова, но вообще это не обязательно.
Леша замешкался. Это действительно не было похоже ни на что, ранее известное Отделу. А магией от этой штуки фонило так, что у Леши то и дело в глазах темнело, и сердце колотилось, как будто хотело сбежать из груди.
В дверях появился довольный Дремин.
– Ну как, познакомились?
– Мой первый младший лейтенант не очень разговорчив, – пожаловался голос, – дайте другого.
В висках у Леши заломило, стены сдавили со всех сторон, и комната разом будто стала меньше. Сцепив зубы, он крепко прижал пальцы к зажмуренным векам и медленно процедил:
– Прими форму, назови свое имя!
– Покажи мне свой, и я покажу тебе свой, сладушка.
Дремин фыркнул, потирая виски.
– Ничего так шарашит, да? Не знаю даже от чего больше: от магии или от болтовни, – поделился он.
Леша решил, что с него хватит. Он выпрямился, потягиваясь, так что хрустнул позвоночник и устало размял шею.
– Единственный свидетель отказывается сотрудничать со следствием, – сообщил он Дремину, кивнул и стремительно вышел из комнаты под его озадаченным взглядом.
– Он такой темпераментный, мне нравится, – проскрипело ему вслед.
Младший лейтенант Поляев предпочел не слушать, он раздраженно и шумно переворачивал кухонные ящики, с грохотом выдвигая их и задвигая обратно, пока не нашел большие ножницы. Затем вернулся в комнату и подхватил с туалетного столика флакон лака для волос, и в тишине принялся заливать лаком нарисованный углем круг.
– Роскошно получается, – осторожно заметил Дремин, поглядывая на сосредоточенного Лешу. – Ну ты тут э… заканчивай, а нам еще с трупами заниматься, – пробормотал он и исчез за дверью.
Тот хмыкнул, не отрываясь от заливания круга лаком для волос – лак оказался с блестками.
В кармане завибрировал телефон, и Леша поспешил ответить.
– Что свидетель? Видел что-то? – с места в карьер начал Илья.
– И вам доброе утро. Свидетель удивителен даже среди многообразия, – Леша не удержался. – Очень разговорчивый и очень бестелесный. Вам понравится.
– О как. Тащи его сюда, – проговорил Илья после короткого молчания и отключился.
Леша фыркнул в ответ гудкам и, аккуратно примерившись, принялся отрезать сверкающий блестками кусок.
– Эй! Ты чего творишь! Это похищение! Да что же творится, граждане? Ты даже не спросил мое стоп-слово!
Закончив, он осторожно потрогал пальцем за внешней границей пентаграммы, проверяя подсох ли лак, и скатал кусок в рулон.
Распрощавшись со всеми ребятами, он содрал с себя шуршащий защитный костюм и кое-как запихнул в него норовящий развернуться линолиум. Тот верещал не переставая, пока Леша спускался по пустой лестнице, и замолчал только оказавшись на морозе. В небе, все еще непроницаемо черном, не светилось ни одной звезды, а от порывов холодного ветра слезились глаза. Леша на секунду замер наблюдая, как в окнах соседних домов зажигается свет, негромко тарахтят машины, прогревая двигатели. Около подъезда уже перемигивались маячками труповозка и служебный Патриот, за рулем которого его ждала Варвара, что было очень кстати. Вокруг машин толпились ранние любопытствующие, забрасывая вопросами. Леша торопливо протиснулся мимо них, стремясь побыстрее очутиться в тепле. Варвара молча кивнула ему в приветствии, смерила сверток долгим взглядом и мягко тронулась. Даже спустя полтора года она все еще почти не разговаривала с ним, по пятам ходила за Ильей, и так же молча выполняла все его приказы, даже самые странные. Она всегда была в курсе всего, появлялась по первому зову и мгновенно исчезала, стоило моргнуть. Леша так и не понял, кто она такая, но всякий раз наедине с ней чувствовал какую-то смутную тревогу, как будто стоял на пороге светлой комнаты и смотрел на длинный коридор, конец которого исчезает в темноте. Как Илья мог терпеть это ощущение постоянно, он не понимал.
