Он сидел на бордюре, весь в слизи неизвестного существа, и пытался уложить в голове самую странную и пугающую вещь, из всех, что случались в его жизни, когда к нему шаткой медвежьей походкой приблизился мужчина в расстегнутом жилете. Вблизи стало ясно – тот был старше Леши лет на пятнадцать и раза в два шире в плечах. Короткая борода его сливалась с усами и начиналась сразу от висков, а рукава рубашки без ворота, закатанные до локтя, открывали края завитка татуировки, запрятанной в светлой поросли. Темные классические брюки со стрелками были прихвачены подтяжками, и Леша так вытаращился на эти подтяжки, что аж вздрогнул, когда мужчина заговорил.
– Майор Федоров, Илья Михайлович. Добрый вечер.
Голос его был неожиданно мягким, но было за этой мягкостью что-то такое, с чем Леше не хотелось иметь дело.
– Младший лейтенант Алексей Поляев, – ответил он, пока майор пожимал его вялую руку.
По привычке он поспешил встать, но колени подогнулись, и его начало заваливать назад. Илья подхватил его под руки и усадил обратно, приговаривая:
– Тшш, тихо, тихо, не вставай. Вот, так, аккуратненько. Сидишь?
Он отвернулся от Леши и рявкнул в сторону оцепления:
– Варвара!
Тут же откуда-то слева появилась знакомая тонкая рука и вложила Леше в ладони бутылку воды.
Илья, заулыбался невесть чему, рассматривая Лешу, подернул свои наглаженные брюки и уселся рядом, вытягивая вперед ноги. Улыбка у него была широкая, но совершенно не затрагивающая круглых глубоко посаженных глаз. Лешу его улыбка нервировала. Было ли это просто обычное неприятие от внимания кого-то выше его по чину или что-то другое, он пока понять не мог.
Илья отвернулся, как-то устало вздохнул, поскреб рыжеватую бороду на подбородке и опять вздохнул. Похлопав себя по карманам, вытащил пачку сигарет и зажигалку в простом металлическом корпусе и, подкурив, затянулся. Сигарета, вспыхнув, на секунду осветила крупные черты его лица, темные синие глаза и глубокую морщину между бровей.
Леша вертел в руках бутылку, рассеянно наблюдая, как свет фонарей дробится в древесных кронах, и глубоко дышал, уговаривая свой желудок успокоиться, а тело не трястись так сильно.
Илья покосился на него.
– Ну ты как? Хорошо? Блевать не будешь? Нет?
Леша не был уверен, но все равно кивнул.
– Ну молодец, молодец, – Илья сочувственно похлопал его по плечу.
Потом, зажав в зубах сигарету, отобрал у Леши бутылку, легко открыл и вручил обратно.
– Держишь? – проследил, чтобы Леша не выронил ее, – Вот и держись. Давай, водички попей. Вот, хорошо.
И снова похлопал по спине.
– Видел зверюгу? – спросил он светским тоном.
Порыв предгрозового ветра бросил в них пыль с тополиным пухом, Леша вздрогнул.
– Видел, – ответил он, разлепив губы.
Илья угукнул чему-то про себя, снова похлопал Лешу по руке, чуть наклонившись к нему, и сказал, приподнимая брови:
– Понимаешь, дорогой, жизнь удивительна и многообразна.
Леша оторвал взгляд от того, как ребята в пластиковых костюмах быстро собирают с земли в неприметные контейнеры то, что осталось от склизкой твари, и посмотрел на Илью. Тот проникновенно посмотрел в ответ, улыбнулся ласково, как буйному пациенту и продолжил:
– Есть в ней место совершенно невероятным на первый взгляд вещам.
Леша молча запил это изречение глотком воды.
– И чем же из ее многообразия было… оно? – спросил он, таким же светским тоном, как будто они обменивались мнением о погоде. Со старшими по званию он старался так не разговаривать, но меньше часа назад он видел, как огромная непонятная тварь сдавила человеку голову так, что у того лопнул череп, а потом, явно намереваясь сделать тоже самое и с ним, развалилась на куски, забрызгав своими внутренностями. А теперь майор в подтяжках заводит с ним разговоры об удивительном разнообразии жизни. Словом, Леша поддался атмосфере.
Илья снова достал зажигалку, повертел в руке, наблюдая за игрой отсветов на гладких боках, и продолжил:
– Это была химера. Ведьма делала химеру, черт знает для чего и почему именно здесь, да еще и здоровую такую. Делала-делала, а доделать не смогла – силы не хватило. То-то она развалилась вся почти сразу.
Он наклонился, сгребая от бордюра горсть пуха и помял его немного, собирая в комок.
– Ведьма – не ведьма, а тело все равно человеческое. Схватят магии больше, чем им по силам и…
Илья поджег пух и выпустил из пальцев. Тот ярко вспыхнул в полете, волна огня моментально слизала его дочиста, и на асфальт упали только затухающие искры, которые Илья тут же затоптал.
– Видал? С ведьмами всегда так, самосохранения – ноль. Как до магии дорвутся, сразу башню сносит. И эта тоже, – он махнул рукой туда, где как раз бригада укладывала в машину черный мешок, – и эта тоже себя переоценила. Не знаю, чего она хотела, но в итоге сгорела. Ты, когда ее нашел, она уже мертвая была – кровь от тепла свернулась.
– Ведьма. Сгорела, – повторил Леша ломким голосом и закашлялся, заваливаясь назад.
– Как есть сгорела, – подтвердил Илья, мягко поймав и усаживая обратно на бордюр. – Ну чего ты, чего, расклеился что ли? Эк тебя из-за магии раскорячило. Ну ничего, ничего, подыши, давай, подыши, сейчас отпустит, – пообещал он, и добавил чуть погодя:
– А как ты зверюгу поймал между деревьев, а? Ну чисто стратег! Ты ведь не встречал их раньше? Ну конечно не встречал. И не растерялся же!..
Леша его едва слышал. Ведьма с химерой. Не сбежавший из секретной лаборатории эксперимент, не затяжная галлюцинация из-за утечки токсичного газа, а магия. Леша присосался к бутылке, разом выхлебав половину и задумался.
– А вы майор какого такого рода? – спросил он, наконец.
– Отдел надзора экологической безопасности и контроля популяций опасных видов, – Илья криво усмехнулся. – Но все, кто в курсе, называют нас просто Отдел.
– И что, эти… опасные виды не против надзора? – осторожно поинтересовался Леша.
– У Отдела есть… инструменты – уклончиво ответил Илья и продолжил, видя, что Лешу это не впечатлило. Он поднял руку и обвел все вокруг неопределенным жестом:
– Это особенная земля, не только для людей, и не только для тех, кто жив.
В глубине его глаз, пристально глядящих на Лешу, появилась какая-то тень, тяжелая и неприятная настолько, что он трусливо отвел взгляд, предпочитая лучше разглядывать асфальт, чем провести еще секунду вглядываясь в ее глубину. Майор или не заметил это, или предпочел сделать вид.
– Взять хотя бы ведьм, между ними и нами, – последние слова он выделил, понизив голос, – есть черта, куда глубже, чем слова и названия. Огонь магии, который в них горит, и которым они сами себя сжигают, делает их не способными ни к миру, ни к покою. Чтобы они не делали, и чего бы о себе не думали, природа все равно будет толкать их на конфликты и разрушение. Магия поджигает их кровь и вынуждает проливать чужую.
Илья немного помолчал, всматриваясь, будто припоминая что-то невеселое.
– Черта между нашими жизнями и делами была прочерчена очень давно, еще до того, как построили первую городскую стену. Мы не вмешиваемся в их разборки друг с другом, пока эта черта не будет пересечена, до тех пор, пока рядом с ними, из-за них, не пострадают люди. Мы не борцы со сверхъестественными силами, если ты это так понял. Мы не рыщем по подвалам и чердакам в поисках оживших мертвецов, чтобы упокоить их души, не зачищаем вампирские гнезда, не снимаем проклятия. Может, будь мы в любом другом городе, мы бы занимались чем-то таким, но здесь этого не нужно. Здесь, в этом городе, у ведьм что-то типа… саморегуляции. И если так вышло, что по вине какой-то ведьмы страдают люди, мы, Отдел, должны наказать всех ведьм. Мы просто… такое ведомство.
От манеры, с которой все это было сказано, и от пристального немигающего взгляда, Лешу в который раз передернуло. Он не мог представить, как человек мог наказать ведьму, и какие такие инструменты Илья мог иметь в виду, но Леше и без конкретики было не по себе. Тон сказанного не оставлял сомнений, он сам того не желая, поверил в каждое слово. Потому, что была воздухе особая тяжесть, непонятная, зудящая, невыразимая простыми словами. Которая ощущалась сразу, и снаружи, и внутри, из-за которой Леша поверил во все это еще до того, как Илья рассказал.
Майор был странным. Улыбался он широко, но как-то пусто, и дружелюбие его отдавало чем-то жутким, а зрачки – как колодцы, из которых нечто будто наблюдало и оценивало. А еще майор подозрительно подробно рассказывал невероятные вещи прямо после того, как Леша с этими невероятными вещами столкнулся. Это вело к довольно однозначному выводу, который стоило проверить.
– Мне нужна демонстрация, раз это магия, – заявил он.
