Порфировому равенствует мгла,
Прелитая в тезаурусы, темы
Не ведаем и слава тяжела,
И Господи не скажет ныне, где мы,
Куда глядеть сейчас и на кого,
Ведет к благим ли зеленям дорога,
Спасет живых ли это баловство,
Зачтется ль откровение, у Бога
Престольниц будем истинно стоять,
Молчанье дорогого наше стоит,
И в мире мы не тщились вопиять,
И там реченье пусть не беспокоит
Спасителя и Сына, велики
Хождения, скупа вершинность цели
Миражной, аще косные жалки,
Так мы сие, но прочие ужели
Честно возвысить ложию хотят
Себя, а руки алчные скрывают,
Вина ли им и хлебов, освятят
Другие кровь четверга, пировают
Другие пусть над хлебом и вином,
Еще я помню праздников томленье
Освеченных, каким волшебным сном
Забыться, чтоб обрящить устремленье
К звездам и небам, истинно молчать,
Не речь опять с бесовскими шутами,
Безмолвствовать, как в церковях кричать
Начнут иродных толпы, и перстами
Ссеребренными только на крови
Зиждить хотя и суетные ямбы,
А мало станет Господу любви,
Креста и терний, кровью дифирамбы
Пустые с Ледой вместе отчеркнуть,
Летицией иль Цинтией, невестой
Названной и успенной, окунуть
В бессмертность и финифти за Авестой
Навеки прежелтевшее перо,
Свести багрицей тусклые виньеты
Нисану бросить горнее тавро,
Венчать ему надежней мраком светы,
Чем нам дразнить рождественских гусей
И выспренности тщиться прекословить,
Довольно требы этой, не для сей
Живой и мертвой ратницы лиловить
Разорные муары, а вино,
Дадим еще уроки фарисейству
И скаредности, втуне снесено
В погреб опять и присно, святодейству
Обучены мы небом, геть, чермы,
Коль праздники еще для вас не скрыты,
Нести сюда начинье, от чумы
Беречься чурной будем, лазуриты
Пускай себе мелованно горят,
Звучания и эхо умножают,
Нас ангелы одесные узрят,
Недаром Богоимные стяжают
И глорию, и лавры, волшебства
Законы им астрийские знакомы,
Облечь языки мертвые, слова
Никчемные в порфировые громы
И молнии, в тезаурусный чад
Кадящийся они еще сумеют,
Напудрить их слегка и на парад
Небесный ли, гранатовый, сколь млеют
От выспренних созвучий бредники
Аидовские, полные проказы
И жабьих изумрудов, ввесть полки
Ямбические, пурпурные стразы
Прелив на колонтитулы, гуашь
С финифтью вычурною верх линеек
Огранных снарядив, таким не дашь
Забыться меж пульсирующих змеек
Летейских, во сребристых неводах,
Свечном ли обрамлении карминном,
С бессмертием бумага не в ладах,
Но есть иные области, о винном
Церковном аромате будем тлесть
Еще мы неоднажды, вспоминанья
Нас пленные не бросят, паки есть
Визитницы иные, где признанья
Теперь и вечно ждут невесты, лад
Оне внимают стройный и высокий,
Алкают не сиреневых рулад,
А песней наших траурных, стоокий
Хромовник не страшит их, не ему
Царевен обучать и мироволить,
Нас девы дожидаются, сему
Воспомниться, духовников неволить
Посмеет разве иродный плакун,
Черемная окарина, гарпия
Тартарская, за праздничный канун
Содвинем кубки разом, Еремия,
Дионис и сиречный Златоуст,
Нам некому сейчас зело перечить,
Сад Капреи отцвел, Елеон пуст,
Архангелы молчат, блажным ли речить,
Когда налились кровью словари,
Немеют посвященные, о чаде
Нечистые слагают попурри
Юродствующих, это ль в дивном саде
Останется для праздничных теней,
Мы Ирода еще представим деткам
Успенным и сукровицу сеней
Затеплим винной аурой, серветкам
Кровавым доверяйте, други, то
Серебро, с воском литое по смерти
Из белых наших амфор, их никто
Не выбиет, ни бражники, ни черти.
«Мертвым нечего Богу дарить…»
Мертвым нечего Богу дарить,
Всех венцы неисцветные жалки,
Не могли нас алкеи смирить,
Хоть обрящем чудные фиалки.
Тяжела сих лазурная кровь,
Лишь сотроньте – круги разойдутся,
И Господняя тяжка любовь,
Паки мертвые нощно ведутся.
Мы цветочки Христу поднесем,
Вденем их о решеты бетона,
И венечных еще упасем,
Всяк предстанет во крови бутона.
«Только пурпур любили мы в смуте мирской…»
Только пурпур любили мы в смуте мирской,
Им лишь были до времени живы,
Не собили его ни мечом, ни клюкой,
Днесь во пурпуре наши курсивы.
Но преложно и царствие горних теней,
Расточилось веселие черни,
И теперь ангелки нас влекут меж огней
По, Господе, небесные терни.
Перед Смертию нищи музыки Твое
И страстные дороги в тернице,
За псаломом псалом – истекло житие,
Нет и круга на мертвой водице.
Воспретят горемык на Кресте истязать,
Загорятся нощные церкови,
И тогда разрешат нам глагольно сказать,
Пурпур все и прольем вместо крови.
«Созвездий рассыпаются колье…»
Созвездий рассыпаются колье,
Возложенные августом алмазы
На очи нам – летят в небытие
И злато цедят флоксовые вазы.
А далее гортензии точат,
Сандаловые льются ароматы,
Сынки цезарианские молчат,
Бьют патиною чурные стигматы.
Скорей поидем в августовский сад,
Еще нас ожидают ворогини
