Когда мальчику удавалось поймать бабочку, он непременно подбегал к маме и папе и гордо показывал им свою добычу: вот какой он охотник!.. вот какой он ловкий!.. вот какой он смелый!.. вот какой он удачливый!.. вот какая красивая бабочка!.. вот какие у неё крылышки!.. вот какое брюшко!.. вот какие усики!.. вот какая у неё славная мордочка!..
Мама ласково гладила сынка по головке, нежно чмокала в щёчку и говорила, с любовью глядя на своё чадо, какой он у неё молодец: «Умочка, ты мой…» – «Ангелочек, ты наш…» – «Непоседа… Сядь! Передохни!» – «Посиди, моё солнышко!» – «Полежи, моё золотце!» – «Отдохни, моя радость!»
Папа тоже хвалил сынишку за усердие, за смекалку и ловкость. Он по-отечески лохматил ему волосы, нежно прижимал к себе и также неизменно чмокал в щёчку, лобик и вихрастую макушку: «Вот какой ты славный у нас, сынок…» – «Вот какой ты у нас молодчага!» – «Будь всегда таким умным!» – «Будь всегда таким смелым!» – «Будь всегда таким сильным!» – «Будь всегда таким ловким!» – «Будь всегда таким добрым!» – «Будь всегда справедливым!» – «Будь! Будь! Будь… А мы с мамой тебе поможем, чем можем…»
Васе было хорошо: его понимают, его оберегают, его лелеют, его учат…
Вася был счастлив: его любят и жалеют, о нём заботятся и души в нём не чают…
Вокруг всё вертелось и кружилось. И казалось, что это всё создано для него одного.
Василёк наблюдал за происходящим и чувствовал себя в центре внимания, в центре всей бескрайней вселенной. Ему это нравилось. Он был рад безмерно. Он был без ума от всего этого совершающегося. Он прыгал, скакал, носился по безграничному великолепию, по этой чудной природной красоте. Прыг-прыг! Скок-скок! Туда-сюда и обратно! Снова прыг. Опять скок. Вновь бегал, бегал и бегал, размахивая руками, цокая языком и гигикая без конца и края. Громко. Шумно. Буйно. Бойко. Ох, как же ему было хорошо и свободно. Вася ликовал. Вася торжествовал. В который уже раз повторял свои неприхотливые действия. Он суетился как маленький шустрый неугомонный шалунишка, громко топая ножками и размахивая ручками, как чумазенький чертёнок, как визгливый поросёнок, вертя своим тоненьким розовеньким хвостиком и пронзительно хрюкая, как обезьянка, корчившая страшные рожицы, как медвежонок, как львёнок или тигрёнок, как кенгурёнок, вылезший из мамкиной сумки на волю вольную, как зайчик заводной Василёк крутился.
Он был счастлив! А быть счастливым – это предел мечтаний, это высшая ступень всего самого хорошего, всего самого прекрасного, всего самого чудесного и дивного.
Мальчик ликовал и торжествовал: ах, как хорошо! ох, как чудесно! эх, как дивно! как прекрасно всё это происходящее, всё это длящееся и повторяющееся! всё это совершающееся! это же праздник! да, праздник! настоящий… истинный… вечный… всегда бы так… всю бы жизнь… до конца самого…
Праздники он любил. Вася их обожал. Всегда бы так… да побольше!
Солнышко ласково и заботливо пригревало: как мама… как папа…
Тёплые лучики чудесно искрились, переливаясь и освещая природную красоту; они весело улыбались, перепрыгивая с кустика на кустик, с травинки на травинку, с цветочка на цветочек. Благодать… Кущи райские…
Редкие белобрысые рваные облачка, набежавшие вдруг в гости с далёких-далёких гор, мило затеняли горяче-жгучие места земли, как бы говоря всем уставшим: посидите тут люди и звери, птички и насекомые… отдохните в тенёчке… в прохладе… в усладе… дух переведите…
В нежном голубом прозрачном небе дружной стайкой летали голуби, они кружили, кружили, кружили… иногда кувыркались: то назад, через хвост, то вперёд, через голову.
За несметными тучами букашек носились стремительные проворные ласточки, они лихо меняли направление своего полёта: то вверх, то вниз, то в влево, то вправо, смотреть на это было просто обворожительно и занимательно, душа ликовала.
Где-то там, в вышине, кружили быстрокрылые стрижи, скрывшись от всех из вида, они явно не торопились возвращаться на землю, им, вероятно, там было хорошо, там была свобода, истинная свобода: свобода бытия, свобода жизни, свобода существования, свобода полёта, свобода мысли, свобода любви, свобода обожания, свобода действий, свобода поступков, свобода самая настоящая… из всех свобод, существующих на этом белом свете.
Бессловесная песня звучала на все лады: и тихо, и громко, и нежно, и зычно.
Мелодия заполняла вселенское пространство…
Музыка распространялась окрест и повсюду…
Музыка – это стимул жизни…
Музыка – это толчок к хорошему… это призыв к великому…
Музыка обаятельна… она обворожительна…
Музыка божественна… она свята…
Музыка всесильна…
Музыка вечна…
Фанфары извещали о чём-то нужном, о чём-то важном, о чём-то вечном.
Горны и барабаны заявляли о главной сущности и великой важности…
Фаготы пытались рассказать о своей музыкальной значимости. Они звучали на всех диапазонах. Они старались. Они стремились. Внизу им помогали мощные контрабасы, а наверху нежные альты и скрипки.
Дудочки, сопели и свирели тоже знали своё дело. Им не привыкать к этому.
Вот послышались залихватские звуки гармошки, баяна, аккордеона…
Трещотки присоединились… кастаньеты… Ритмично… и симпатично…
Вот в «бой» вступили наши русские деревянные ложки… Тра-та-та!!! Тра-та-та!!! Вышла кошка за кота… За кота-котовича… За Василя свет Никанорыча…
Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!! Смех жизнь продлевает… Смех импульс даёт…
Музыкальные фантазии на все темы наводнили окружающее пространство…
Симфония. Сюита. Рапсодия. Баллада. Кантата. Реквием…
Жизнь гремела и струилась. Ах, как же это прекрасно…
Сказка!!! Волшебство!!! Чародейство сплошное!!!
У дороги туда-сюда бегали и прыгали неугомонные плиски; грачи, галки, вороны и сороки крутили головами, разыскивая чем бы поживиться; дрозды и скворцы копошились в траве, тоже что-то искали; синички наблюдали за происходящим; чирикали воробышки, играя в какую-то свою разудалую игру.
В траве без умолку трещали зелёные кузнечики, ползали муравьи-работяги с какими-то соломинками и былинками, жучки чего-то искали, паучки плели свою липкую паутину, суетились букашки: то прятались, то высовывались, тревожно поглядывая по сторонам.
Своими важными жизненными делами занимались и остальные природные создания. Каких тут только не было… Всякие разные!
Большие и маленькие, мохнатые и гладкие, с крылами и бескрылые, длинные и короткие, шустрые и заторможенные, разных цветов и оттенков.
Одни были безмятежны, спокойны и даже вальяжны; некоторые спали и отдыхали; другие, напротив, чем-то были озабочены, всё куда-то спешили, карабкались, шевелились, упорно пытаясь залезть в какую-либо подходящую тёмную нору, дыру или глубокую расщелину; третьи живые созданья трудились, не покладая рук и лап, они творили… созидали… строили… возводили… перестраивали и улучшали, копали, рыли, осушали, обводняли и много чего полезного ещё делали.
Некоторые божьи твари были жутки и ужасны, грозны и необычайно свирепы, яростны и зловещи, злы и беспощадны; они зорко разглядывали, чем бы поживиться, кого бы скушать, кого бы схрумкать, кого бы сожрать вместе с потрохами…
Да… многообразна наша природа. Многолика она.
Кого тут только нет… Всякой твари по паре.
И добр, и зол тут же находятся.
И стар, и млад.
И прекрасен, и страшен который.
И ленив, и трудолюбив.
И миролюбив, и воинственен.
И нежен, и ласков.
И груб, и противен… до ужаса…
Но положительных персон всё же больше… Да! В разы. И это правда.
Чудные божьи коровки тоже принимали участие в этом импровизированном параде, в этом сказочном и волшебном представлении, в этом природном шоу.
Они, коровки божьи, маленькие удивительные созданья, то медленно, со знанием дела, ползали по зелёным витиеватым травинкам, восхитительно и пригоже выделяясь своим дивным пурпурно-красным одеянием, покрытым меленькими чёрненькими обворожительными пятнышками на спинке, то неуклюже и забавно летали по воздуху смешно размахивая прозрачными крылышками, появившимися из-под этой своей красно-бело-жёлто-чёрной чудесной глянцевой красоты. Казалось, что они песенки весёлые пели, радовались жизни счастливой и удавшейся. А то отчего-то вдруг замолкали и замирали. Сидели смирно, тихо, не шевелясь. Грелись они на солнышке и блаженствовали…
Тс-с-с… не шумите… не докучайте… не спугните их… ну пожалуйста…
Да! Природа необыкновенна. Она разная. Таинственная. И до конца не познанная…
Мохнатые шмели, осы и пчёлы жужжали без умолку. Они трудились и им было очень хорошо, им было беззаботно, им было привычно. Труд – великая сила, созидающая!
Прекрасные разноцветные бабочки с огромными шикарными крыльями-опахалами, украшенными столь замечательными переливчатыми узорами с разнообразными точками и полосками, крапинками, загогулинками и прочими божьими живописными отметинами, порхали над простыми и скромными, порой невзрачными, но всё же такими красивыми, душевными и душистыми полевыми цветами.
Какое великолепие вокруг… чудо чудное… диво дивное…
У реки раздавалось: «Ква-ква! Ква-ква! Ква-ква!»
Молодые и счастливые мама и папа сидели обнявшись.
Им было хорошо. Им было очень хорошо. Очень и очень.
У них был сын. Сынок… Сынишка… Милый! Добрый! Красивый! Ласковый!
И он был рядом. Он был с ними. Вот он! Руку только протяни да позови…
Сынок бегал, прыгал и скакал. Ему тоже было хорошо. Ему было очень хорошо. Очень и очень! Он был весел и радостен. Он был счастлив и беззаботен.
Он был жив и здоров. Он был любим. Он был счастлив.
Ну и слава богу!!!
Из лесочка доносилось: «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!»
Маленький мальчик с развесёлым визгом оживлённо бегал по чудной малахитово-изумрудной, искрящейся в лучах тёплого и нежного солнца лужайке.
Он был очень и очень рад, и безмерно-безмерно счастлив. И этим всё сказано.
С ним были его любимые родители: мама и папа!
Они его любили, души в нём не чаяли и боготворили.
И он их любил. Очень и очень! До самой последней капельки…
У него был сегодня праздник. Настоящий. Истинный. А это дорогого стоит.
И ему, сыну любимому и обожаемому, карапузу вихрастому, малышу пухленькому, непоседе ретивому… казалось, что это вечное торжество не закончится никогда… вообще никогда… всегда так будет… вечно… Всегда будет праздник… праздник… праздник…
Высоко в небе парил коршун, зорко высматривая вероятную жертву…
Он ждал момента, когда можно спикировать… когда можно схватить зеваку…
Будни и праздники Василия Кулькова
Жизнь, как она есть на самом деле
На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел. Пред ним широко
Река неслася; бедный чёлн
По ней стремился одиноко.
А. С. Пушкин
«Медный всадник»
Жизненные катаклизмы
