Еще в 632 году до нашей эры популярный олимпионик Килон возжелал стать тираном Афин и с группой соратников захватил акрополь. Ожидалось, что народ недовольный своеволием богатых семей поддержит переворот, однако этого не случилось. Афиняне спешно собрали свое войско и осадили захватчиков. Килон бежал, а его сподвижников взяли в плен и перебили.
Тем не менее, серьезные социальные трения действительно имели место. Причиной недовольства являлось долговое рабство, сохранившееся со времен малых земледельческих общин. В древности столь суровый обычай гарантировал, что должник не сможет избежать ответа по обязательствам перед своими родственниками, но в крупном государстве долговое рабство привело к катастрофическим последствиям. В случае неурожая или иных трудностей земледелец вынужденно брал взаймы у богатой семьи, и если ему не удавалось расплатиться вовремя, то он отдавал свою землю, а иногда – даже детей. В результате общинные поля переходили в руки богачей, а лишенные наделов земледельцы влезали в новые долги и, не имея возможности их вернуть, становились рабами. Жалобы в ареопаг не имели смысла, ведь совет состоял из представителей тех же самых состоятельных олигархических родов.
При этом ни один из знатных родов не мог возвыситься настолько, чтобы захватить власть, поэтому ситуация не менялась – богачи продолжали угнетать народ, враждуя при этом и между собой. Напряжение росло. Афинские крестьяне мечтали о перевороте, тем более что в некоторых греческих городах подобные восстания уже завершились успехом. У важных семей, разумеется, имелась многочисленная вооруженная охрана, поэтому они рассчитывали одолеть неорганизованных бедняков, как это уже произошло в Спарте и Фессалии. Однако в рядах аристократов назревал раскол: часть из них обогащалась на том, что завозила в Афины дешевый заморский хлеб, отбирая тем самым доходы у местных крупных землевладельцев. Влиянию старой аристократии противились также и крупные ремесленники, видевшие свой интерес в сотрудничестве с торговцами, обеспечивающими сбыт товаров. Город оказался на пороге гражданской войны.
К счастью афинянам хватило благоразумия избежать кровопролития и на период 594-593 годов до нашей эры передать власть над полисом в руки знатного и всеми уважаемого, но небогатого поэта и политика Солона. Чтобы примирить враждующие стороны и разрешить сложившийся конфликт, Солон предложил ряд реформ, выгодных каждой социальной группе.
Долговое рабство было отменено навсегда, а конфискованная за неуплату земля возвращена прежним владельцем. При этом официально было закреплено право взымать любой процент по долгам и отчуждать наделы за неуплату. Как следствие, вскоре многие крестьяне вновь остались ни с чем, но оснований для протеста у них больше не было. Разорившиеся, но все же свободные бедняки из деревень потянулись в город, и владельцы ремесленных мастерских получили множество дешевых рабочих рук, а торговцы – больше товаров, чтобы выгодно продать их за морем. Разумная денежная реформа также способствовала развитию коммерции. Из земледельческого государства Афины стремительно превратились в богатейший торгово-ремесленный полис, где привечали каждого желающего начать свое дело.
Одновременно с этим за богатыми и знатными семьями закреплялось право на высшие государственные должности, людям среднего достатка отводились менее значимые посты, бедняки же получил возможность принимать участие в работе суда присяжных и народного собрания. Обязанности и налоги устанавливались соразмерно достатку.
Также Афины получили территориальное деление на четыре административные единицы – филы – представители которых составляли Совет Четырехсот сформированный как противовес знатному ареопагу.
Тирания Писистрата и реформы Клисфена
Установленный Солоном порядок, впрочем, просуществовал лишь четыре года, после чего возобновилась полная интриг борьба аристократов, мелкого крестьянства и ремесленно-торгового населения. Родственник Солона по имени Писистрат при поддержке простого народа дважды ненадолго становился тираном, но лишь с третьей попытки сумел в 546 году до нашей эры окончательно подчинить себе Афины. Сразу после этого был установлен режим максимально лояльный к сохранению мелких крестьянских хозяйств. При этом законы Солона (равно как и органы власти) продолжали действовать, а сам Писистрат формально даже не занимал никакой должности, просто поддерживая своим авторитетом сохранение новых порядков. За годы его правления экономика города расцвела, а влияние Афин усилилось по всей Греции. Права крупных земледельцев больше не ущемлялись, но они, занятые хозяйством, постепенно отстранялись от участия в политике.
После смерти Писистрата власть перешла к двум его сыновьям Гиппию и Гиппарху, продолжившим политику отца в плане развития города, укрепления союзов и создания новых колоний. В этот период персы захватили контроль над черноморскими проливами, что лишило Аттику регулярных поставок хлеба, покупать который теперь приходилось через третьи руки в Египте, Малой Азии либо на Сицилии. Цены на продовольствие возросли, что сразу же вызвало недовольства у демоса. На фоне народного возмущения обиженная тиранами аристократия организовала заговор и убила Гиппарха. Разгневанный смертью брата Гиппий перешел к суровой политике казней и изгнаний. Одновременно с этим он, ради доступа к черноморскому хлебу, вынужденно пошел на сближение с персами.
Возмущенная всем этим группа изгнанных знатных афинян, возглавляемая выходцем из торгово-ремесленной среды Клисфеном, подкупила Дельфийского оракула, чтобы тот дал спартанцам указание освободить Афины от тирана. План увенчался успехом – в 510 году до нашей эры проигравший Гиппий покинул Афины и отправился в Азию, где надеялся получить персидскую помощь и вернуть былое могущество.
В освобожденных спартанцами Афинах власть сразу же попытались захватить землевладельцы-олигархи, но этим планам помешало всеобщее народное восстание, вовремя продержанное партией прозорливого Клисфена. Опасаясь объединенных сил Спарты и ее союзников, Клисфен, не имея выбора, обратился за поддержкой к Персии, признав ее протекторат над Афинами. Последнее обстоятельство легко объясняется еще и тем, что коммерческие интересы Аттики были во многом связаны именно с подконтрольными персам территориями. Победивший демос доверил своему вождю Клисфену провести серию радикальных реформ. Впрочем, законов в пользу бедноты не появились, зато Клисфен завершил борьбу с привилегиями старой аристократии, создав строй, просуществовавший без особых изменений до конца афинской независимости.
Крепкая связь членов одного рода с конкретной территорией давно исчезла – люди селились и перемешивались по всей Аттике. Солон уже добавил к социальному делению государства еще и территориальное, но четыре филы все еще подчинялись тем аристократам, чьи поместья располагались на их территории. Тирания Писистрата существенно ослабила влияние аристократии, поэтому Клисфен решил поделить Аттику на десять новых фил, каждая из которых включала часть Афин, часть внутренней равнины, и часть прибрежной полосы. Причем эти территории намерено отстояли далеко друг от друга. Сами филы делились на малые административные единицы – демы, объединяющие небольшие деревни либо районы крупных селений. Каждый такой дем пользовался широким самоуправлением в местных вопросах, но в государственных делах мог участвовать лишь через филы.
От каждого дема жребием выбирались представители в Совет Пятисот, являвшийся тем органом, который готовил законы к рассмотрению на народном собрании. Сам Совет имел обширную контрольную и административную власть, заседая почти ежедневно. Без его одобрения никакой закон не мог быть вынесен на народное собрание, которое собиралось не менее десяти раз в год.
Ареопаг и архонты больше не контролировал работу государственной машины, хотя еще долго сохраняли роль правительства Афин в сильно ограниченном виде. Городская казна перешла под контроль Совета, а верховный военачальник хоть и назначался из архонтов, но являлся лишь председателем коллегии стратегов, демократически избранных каждой филой.
Опасаясь возможности возврата тирании, Клисфен ввел остракизм – народное голосование, когда на глиняных черепках писали имя человека угрожающего демократии. Набравший большинство голосов изгонялся на 10 лет. Это считалось не наказанием, а превентивной мерой: подвергшийся остракизму не считался преступником и по истечении указанного срока мог спокойно вернуться в Афины, поскольку его имущество не конфисковалось.
Таким образом, с родовыми привилегиями было покончено, зато имущественные привилегии полностью сохранились: бедняки по-прежнему не могли претендовать ни на какую должность.
Краткие итоги социальных и экономических изменений в Афинах
Еще в начале VI столетия до нашей эры афинского государства фактически не существовало, а политической жизнью региона руководили лидеры отдельных клановых группировок. Мелкие земледельцы за долги постоянно попадали в кабалу и рабство к аристократам. Предприимчивые горожане хоть и зарабатывали деньги, но несли обременительные общественные повинности и не имели никаких прав. Недовольство простого народа росло, а богатеющие ремесленники и купцы постепенно ощущали свою силу. Люди непрерывно перемещались с места на место, а родовая община разлагалась. В итоге уже к концу того же столетия после серии напряженных внутренних конфликтов клановые объединения уступили место территориальным политическим единицам, богатые горожане добились равенства в правах с аристократами, все свободные граждане получили доступ к участию в политических вопросах, рабство за долги исчезло. Последний аспект означает, что греки перестали брать в рабство соседей-греков, но – не варваров.
Конфликт знати и простого народа сменился антагонизмом между богатыми и бедными, а также – между свободными и рабами (занятыми в основном в ремесле, горном деле или общественных работах). Изменения происходили постепенно, но стремительно, причем каждый шаг требовалось отвоевывать в открытой борьбе. Вооруженные выступления демоса привели к тому, что Солон был вынужден сделать ряд уступок новым общественным силам в ущерб интересам родовой аристократии. Писистрат, поддерживающий мелкое крестьянство, продолжил борьбу с богатыми землевладельцами, но оказался вынужден завозить из-за моря необходимый народу хлеб, чем заметно усилил торговцев и, как следствие, ремесленников. Клисфен законодательно закрепил новое распределение сил. Так возникла рабовладельческая демократия, опирающаяся на стремительно богатеющий городской торгово-ремесленный класс. Афины вступили в свой золотой век, отмеченный рассветом культуры и искусств.
Одновременно с этим коммерческие интересы, а также угроза со стороны Спарты заставили афинян признать над собой персидский протекторат. Однако реально население Аттики не желало подчиняться воле Ахеменидов, что не могло остаться без последствий.
Марафон
Во время всех описанных событий персы пребывали на пике своего могущества и контролировали огромные территории. Эллинам некоторое время везло находиться на периферии постоянно расширяющихся имперских интересов, но такое положение дел не могло сохраняться долго. Во второй половине VI столетия до нашей эры персы взяли под контроль черноморские проливы, подчинили греческие города Малой Азии, захватили Фракию и вынудили Македонию заключить союз. Дальнейшее наступление на богатую материковую Грецию казалось неизбежным. Ионийцы в Малой Азии, заручившись поддержкой Афин и Эретрии, подняли восстание и даже одержали ряд побед, однако вскоре повстанцы были полностью разбиты.
В 491 году до нашей эры персидский царь Дарий потребовал от всех свободных греков принести его послам землю и воду. Данный ритуал фактически являлся признанием полной покорности, и почти все эллинские города склонились перед мощью империи Ахеменидов. Но были и отказавшиеся: Эретрия просто отклонила требования, в Афинах персидских посланников казнили, а в Спарте и вовсе – бросили в колодец, предложив поискать воды и земли там.
Разгневанный Дарий организовал военную экспедицию против непокорных греков, причем провожатым вызвался выступить давно изгнанный афинский тиран Гиппий, глубокий старик, мечтающий вернуть былую власть. Персидское войско морем прибыло на остров Эвбея, где жители Эретрии попытались оказать мужественное сопротивление, однако на шестой день осады предатели открыли ворота, город был разграблен, храмы сожжены, а пленники обращены в рабство. Путь на Аттику оказался открыт.
Переправившись на материк, персы по совету Гиппия высадились рядом с местечком Марафон в 40 километрах от Афин. Понимая, что спартанская помощь не подоспеет вовремя, афиняне, несмотря на малочисленность своих сил, решили дать битву. Расположившись в теснине, где не могла действовать персидская конница, греки заняли оборонительную позицию. Покидать просторное побережье и нападать на плотный строй тяжеловооруженных гоплитов персы не захотели – некоторое время они выждали, а затем начали садиться обратно на корабли, чтобы переправиться ближе к Афинам. Когда на берегу не осталось всадников, греки яростно бросились на остатки вражеского войска. Дерзкое нападение увенчалось немалым успехом: персы спешно и с потерями отплыли прочь, причем афиняне даже успели захватить несколько кораблей. Победившие греки, не теряя времени, маршем направились обратно к Афинам, и поэтому, когда неприятельский флот подошел к городу, то вновь увидел готовое к битве войско. На повторное сражение персы не решились и уплыли восвояси.
Для империи неудача при Марафоне имела малое значение: Дарий продемонстрировал силу, сохранил существенную часть экспедиционной армии и практически весь флот, а потому не счел себя побежденным и продолжил считать материковых греков своими подданными.
Эллины же смотрели на произошедшее совсем иначе: для них это была первая победа над считавшимся несокрушимым войском Ахеменидов. После марафонского триумфа Афины получили новое поколение героев – не легендарных персонажей древнего эпоса, но своих отцов и сыновей, друзей и соседей. Реальные люди из всех слоев общества (в битве участвовали даже рабы) совершили подвиг, не уступающий деяниям Ахилла и Одиссея. Более того – решение выступить на врага принималось в результате открытого обсуждения, что убедительно свидетельствовало в пользу демократического устройства афинского государства. Стратегу Мильтиаду, фактически командовавшему греческим войском, отказали в масличном венке, поскольку победу решили считать общим делом. Опоздавшие к сражению спартанцы справедливо воздали хвалу и восхищение афинянам, чем еще сильнее укрепили моральный дух последних.
Вторжение Ксеркса
Тем не менее, всем было абсолютно ясно, что Марафон ничего не решил, и нужно ожидать нового более опасного нашествия с востока. Дарий даже планировал поход, но тут началось египетское восстание, вскоре после которого персидский царь умер. Его сын и наследник Ксеркс усмирил египтян, а затем и недовольных вавилонян, стабилизировал империю и, наконец, начал активную подготовку к войне с греками. Наводились новые мосты, заготавливалась провизия, велась дипломатическая работа (например, Карфаген должен был напасть на Сицилию и отвлечь италийских греков). В середине лета 480 года до нашей эры огромная армия, включавшая войска от всех покоренных персами народов, переправилась через Геллеспонт и двинулась на юг через Фракию и Македонию. Кроме того, Ксеркс собрал громадный флот для поддержки своих сухопутных сил.
Многие греческие государства не нашли в себе смелости вести войну со столь грозным противником, и потому решили занять сторону персов. Простой народ в своей массе вовсе не хотел никакой войны и предпочитал покориться приближающейся силе, лишь бы спасти от разорения свои поля и сады. Фактически, к сопротивлению были готовы лишь Афины и Спарта, причем на то у них имелись вполне конкретные причины.
Для афинян было чрезвычайно важно вернуть контроль над путями к Черному морю, поскольку оттуда в Аттику завозили жизненно важный хлеб. Понимая, что предстоит тяжелейшая морская война, афинское народное собрание уже несколько лет направляло все серебро Лаврийских рудников на строительство новых кораблей.
Спартанцы, напротив, не хотели масштабной войны, опасаясь отправлять большое войско в дальний поход, ведь это грозило восстанием закабаленных земледельцев-илотов, которых попросту некому стало усмирять. С другой стороны – вторжение вражеской армии неминуемо привело бы к такому же восстанию, поэтому было решено перегородить стеной Коринфский перешеек, дабы не пустить персов на Пелопоннес. Однако никакие укрепления не имели смысла, если нападение произойдет с моря, поэтому Спарте все же пришлось вступить в коалицию с Афинами, имеющими лучший флот во всей Греции.
План эллинов был достаточно мудрым – задержать персидские силы в Фермопильском ущелье. Тяжелое вооружение и стиль боя греков идеально подходили для того, чтобы небольшими силами защищать узкий скалистый проход, где численность врага почти не играла никакой роли. Одновременно с этим чуть севернее греческие корабли смогли искусно блокировать персидский флот у мыса Артемисий, не позволив врагу высадить морской десант с тыла и организовать снабжение сухопутных сил. Предполагалось, что если долго удерживать на одном месте огромную армию Ксеркса, то у нее должны возникнуть проблемы с едой и водой. Кроме того, спартанцы выигрывали время, чтобы закончить возведение стены через Коринфский перешеек.
Два дня персы безуспешно пытались прорвать греческие позиции, после чего сумели отыскать горные тропы и зайти эллинам в тыл. Дальнейшее сопротивление не имело смысла. Спартанский царь Леонид отпустил союзников, но сам остался со своими воинами биться до конца, ведь по суровым законам его станы отступление каралось бесчестием. К концу дня, хоть это и стоило персам огромных потерь, защитники Фермопил были перебиты. Греческий флот поспешно отошел на юг.
Теперь уже ничто не могло помешать Ксерксу опустошить Аттику. Ареопаг организовал и оплатил эвакуацию женщин, стариков, детей и рабов, а все способные держать оружие мужчины отправились в армию или на флот. Подошедшие персы сожгли Афины и перебили немногочисленных оставшихся защитников Акрополя. Жестокость и бесчинства захватчиков положили конец всяким сомнениям касательно того, имеет ли смысл заключать соглашение с Ксерксом. В порыве патриотизма все греки объединились желанием прогнать врага с родной земли.
Крайне важным было не подпустить персидский флот к Пелопоннесу, поскольку тогда укрепления Коринфского перешейка теряли смысл. К счастью для эллинов, Ксеркс пожелал дать решающее морское сражение близ острова Саламин. Это оказалось его стратегической ошибкой. В самом деле, греки уступали как по числу кораблей, так и по уровню мореходного искусства, но в узком проливе это оказалось некритично. Зато тяжелые греческие триремы были менее восприимчивыми к тарану и лучше сохраняли устойчивость на воде. Персидские корабли не имели пространства для маневра, мешали друг другу и, не зная фарватера, часто садились на мель. В результате греки полностью разгромили вражеский флот и перехватили тем самым инициативу в войне.
Наблюдавший с берега за битвой Ксеркс поспешно отбыл обратно в империю, поскольку испугался, что греки поплывут к Геллеспонту и заблокируют обратный путь в Азию. Тем не менее, существенная часть персидской армии продолжила разорять Аттику, пытаясь склонить афинян к переговорам. Спартанцы предпочли отсиживаться за возведенной стеной и долго не предпринимали активных действий, однако, поняв, что Афины вскоре будут вынуждены принять условия мира, вывели объединенное войско эллинов с Пелопоннеса и уничтожили армию персов в битве при Платеях. Греки выиграли войну.
Результаты победы греков над персами
Победа эллинов знаменовала переход полюса экономической активности из сельскохозяйственных районов Плодородного полумесяца в торговые воды Средиземноморья. Ремесло и коммерция получают невероятный для той эпохи размах. Греческие рынки наводняются восточными товарами и хлебом, а в мастерских теперь нередко трудятся десятки и даже сотни рабов. Последнее особенно важно. Ранее в Афинах было не очень много рабов, и в основном они являлись греками, которые потеряли свободу из-за долгов (пока этот вариант не запретили) либо при попадании в плен к соседнему полису. Долги можно было отработать, а из плена выкупиться, так что неволя зачастую длилась недолго, и в любом случае к соплеменникам редко проявляли чрезмерную жестокость. Теперь же у афинян оказалось много пленных инородцев, которые не знали греческого языка и зачастую даже не понимали друг друга. Это исключало сострадание со стороны хозяев-греков и затрудняло возможность сговора. Как мы помним, рядом с Афинами имелись богатые серебряные рудники, и если в обычных мастерских условия труда были (в среднем) сносными, то надежды выйти их шахт практически не существовало. Азиатские правители, стремясь, заработать, с радостью продавали своих подданных в рабство, получая серебро из Эллады. Рабовладение окончательно закрепилось в греческом мире. Эллины, впрочем, объясняли свой успех превосходством демократии и свободы над деспотией. В самом деле, вольнолюбивые греки сами управляли государством и жили собственным умом, а глупые варвары могли лишь повиноваться жестоким царям, а потому не так и важно, кому именно они подчиняются.
Афины, ставшие теперь ведущей морской державой, заняли место политического и культурного центра Греции, постепенно включая в орбиту своего влияния все побережье Эгейского моря. Величие недавних побед, казалось, не уступало подвигам героев древности. А поскольку греческая культура была основана на эпосе, то возник спрос и на сказания о недавних событиях. Этим обстоятельством решил воспользоваться Геродот, создавший первое по-настоящему историческое произведение.
Отец истории Геродот
Геродот был греком, но родился в подвластной Ахеменидам Малой Азии. Он принадлежал к знатному роду, но бежал от тирании городских правителей и много лет путешествовал, побывав в Египте, Финикии, Вавилоне, Сардах, а также посетив побережье Черного моря, Фракию, Македонию и материковую Грецию. В любом месте, где ему доводилось оказаться, Геродот вступал в беседу с каждым, кто был готов рассказать ему что-нибудь интересное обо всем на свете. Собранные сведения тщательно записывались, и в результате получилось повествование, состоящее из множества отдельных занимательных сюжетов, развивающихся на фоне идущей с незапамятных времен борьбы греков и азиатских варваров (то есть любых не-греков). Причем упор делался именно на историю Лидии, Египта, Скифии, а особенно – Персии. Последнее неудивительно, ведь Геродот высоко ценил родную для него культуру восточных народов, являвшихся, по сути, учителями эллинов.
Общая идея Геродота заключалась в том, что божественная воля отдала Азию местным деспотам, а Европу – демократичным грекам. Из этого проистекало, что любые взаимные попытки вторжения противоестественны, ведь они нарушают установленный порядок, и потому наказываются высшими силами. На этом и основывалась общая историческая концепция: за нарушением установленных свыше порядков неизменно последует возмездие. Именно гневом богов объяснялся и провал похода Ксеркса на Элладу.
Несомненно, Геродот был знаком с уже существовавшей тогда немногочисленной греческой письменной традицией, однако основными его источниками являлись устные рассказы самых разных людей, записанные почти безо всякой критики. Лишь иногда сомнению подвергалось то, что казалось Геродоту чересчур уж нелепым. Неудивительно поэтому, что его сюжеты о далеком прошлом почти всегда являются просто легендами, а достоверность многих сообщений вызывает обоснованные сомнения. Тенденциозность текста также зачастую очевидна, ведь каждый рассказчик пытался представить события в выгодном ему свете. Зато точность и добросовестность наблюдений самого Геродота практически не вызывают нареканий.
Судя по всему, прибыв в Афины, Геродот рассчитывал зарабатывать на жизнь публичными выступлениями, рассказывая об удивительных приключениях выдающихся людей, а также о чудесах и достопримечательностях далеких краев. Все это предполагалось дополнительно обрамлять популярной тогда темой противостояния эллинов и народов востока. Подобные рассказы всегда в цене, и они действительно вызвали интерес у слушателей, но все-таки публика хотела несколько иного. Уловив чаяния афинян, Геродот увеличил свое повествование более чем вдвое, добавив туда описание недавнего Греко-персидского конфликта. При этом новая часть являлась уже не собранием увлекательных сюжетов, но представляла собой связное последовательное изложение, опирающееся на факты и воспоминания очевидцев. Впрочем, поскольку в это время между греческими государствами уже нарастали собственные противоречия, Геродот, не стесняясь, приписал Афинам основную заслугу в победе над персами, а роль Спарты показал двойственно и даже местами негативно. Афиняне охотно платили за такое льстивое для них изложение событий.
Почти наверняка, Геродот выступал по памяти, каждый раз подстраиваясь под реакцию слушателей, но объем материала определенно требовал вспомогательных заметок. Кроме того, в те времена рассказчики часто записывали свои сочинения, поскольку среди образованных греков уже становилось популярным индивидуальное и коллективное чтение. В любом случае, Геродот собрал свой материал в единую книгу, дав получившемуся произведению название «История» (от «????????» – расспрашивание, узнавание). С первых же слов автор сообщает нам, что собирается, во-первых, поведать о деяниях реальных людей, а, во-вторых, раскрыть причины, по которым греки воевали с персами. Это важный момент: прежние рассказы о прошлом не подразумевали вопроса «почему?», поскольку любые события полагались происходящими по воле богов. В лучшем случае давались фантастические объяснения касательно обиды либо благосклонности высших сил – примером тут может служить сказание о яблоке раздора, послужившим причиной Троянской войны.
Новому греческому обществу требовались иные объяснения, поэтому Геродот решительно отвергает мифологическую трактовку событий. Подобный зачин дает читателю надежду на рациональное исследование событий со ссылками на факты и источники. Увы, «История» даже близко не соответствует заявленным целям, ведь Геродот так и не сумел добраться до реальных причин конфликта эллинов с восточными соседями. Вместо этого читатель находит множество поучительных и удивительных рассказов, услышанных автором во время своих многочисленных путешествий. Впрочем, из них складывается довольно подробное описание империи Ахеменидов, а также самих греко-персидских войн.
Конечно, сообщать всё, что тебе говорят, даже если ты и указываешь на сомнительные моменты – не лучший метод с современной точки зрения. Однако не следует забывать, что перед Геродотом в первую очередь стояла задача развлечь и заинтересовать публику. Огромным везением является уже то, что в определенный момент грекам захотелось слушать истории о своем недавнем прошлом, причем такие рассказы приходилось делать достаточно точными, ведь прошедшие события были еще свежи в народной памяти.
С другой стороны, именно благодаря указанному принципу (писать обо всем) мы сегодня имеем массу сведений о религиозных взглядах и фольклоре народов того времени, ведь некоторые абсурдные по мнению Геродота факты на самом деле оказались верными и важными. Так, например, мы узнаем, что скифы зимой ездили по рекам на телегах (перемещались по льду), а финикийцы, следуя морем на юг вдоль Африки, стали видеть солнце слева, а не справа (то есть пересекли экватор).
«История» Геродота является важной вехой, отмечающей переход греческой культуры от устной мифологической традиции к письменной рационалистической. Данную трансформацию полностью завершит последователь Геродота – афинянин Фукидид, сознательно отказавшийся развлекать читателей занимательными баснями и поставивший во главу угла фактическую точность. Когда Геродот опубликовал свой труд, Фукидид был уже взрослым опытным человеком, а потому смог критически осмыслить прочитанное и понять, что в своей собственной работе он хочет придерживаться иных принципов. Именно поэтому Фукидид писал о том, в чем сам принимал участие – о долгой Пелопоннесской войне, которая покончила с гегемонией Афин среди греческих государств.
В результате «История» Фукидида (для своего труда он не стал выдумывать нового названия) стала первой книгой, сочиненной для чтения наедине, а не для исполнения перед аудиторией.
Противоречия между Афинами и Спартой
Победа над Ксерксом дала Афинам пятьдесят лет могущества, которые позволили создать сильнейшую в Средиземноморье коалицию государств – Делосский союз. Персидские владения на берегах Эгейского моря были отобраны силой, что в итоге открыло возможность контролировать огромные торговые потоки. Освобожденные эллины поначалу радовались происходящему, но вскоре их мнение поменялось. Многочисленных своих союзников Афины постепенно лишали независимости, жестко контролируя их товарооборот и вынуждая платить дань, которая формально считалась просто общим взносом на дальнейшую борьбу с Персией. Собираемые средства шли на содержание огромного флота, а позже – еще и для масштабного развития и украшения города. Лидер демократической партии Перикл за счет своего личного авторитета фактически руководил Афинами, хотя на деле занимал лишь одну из многих выборных должностей.
Спартанцы, также стремящиеся утвердить лидерство в Греции, возглавили Пелопонесский союз, опирающийся не на корабли, а на силу сухопутной армии. Соперничество двух групп государств отражало социально-экономические противоречия региона – Афины олицетворяли тенденции к объединению и демократии, Спарта поддерживала олигархов и стремление каждого полиса к независимости. В каждом городе аристократы сочувствовали Спарте, а демократическая партия принимала афинскую сторону. Напряжение нарастало, но все осознавали губительные последствия столкновения крупнейших эллинских держав, а потому старались всячески избежать войны.
Однако, что важно понимать, кроме идеологического и политического противостояния имел место также и экономический конфликт. Для зависящих от ввоза заморского хлеба Афин было крайне важно укреплять монополию морской торговли, постоянно расширяя свое влияние. С расцветом рабства множество граждан в греческих городах потеряли работу, но демократические государства были вынуждены обеспечить им пропитание, что (в силу недостатка плодородных земель) требовало организации бесперебойного подвоза зерна из-за моря. Торговцы стремительно обогащались, афинское могущество росло, в Аттику завозилось все больше рабов, но это лишь увеличивало число безработных граждан, для пропитания которых требовалось усиливать давление на союзников. Однако положение на Эгейском и Черном морях вовсе не являлось безоблачным: постоянно вспыхивали восстания, а некоторые города и острова переходили обратно на сторону персов. Волей-неволей приходилось задумываться и о других источниках снабжения продовольствием – выдвигались планы укрепиться в Египте, захватить плодородную Сицилию, Италию и даже Карфаген.
Однако торговля с Западом всегда лежала в сфере пелопонесских интересов, поэтому Спарта (сама не заинтересованная в коммерции) принципиально поддерживала Коринф, контролирующий благодаря своему удачному положению западные морские пути. В те времена морякам проще было волоком перетащить корабли через Коринфский перешеек, чем пускаться в опасное плавание вокруг Пелопоннеса.
Перикл придерживался политики мирного проникновения на итальянские и сицилийские рынки, однако Афины не имели удобной гавани на западном побережье Греции. Для выхода в Коринфский залив было начато экономическое давление на маленькое бедное государство Пелопонесского союза – Мегары. Из-за незначительного пограничного инцидента им было запрещено торговать на всех рынках Делосского союза. Лишенные части дохода Мегары оказались перед угрозой голода и согласились открыть свои гавани для афинян. Коринф получил тяжелый экономический удар, но не мог ничего поделать, ведь Афины действовали в рамках своих прав и заключенных ранее договоров.
И все же Перикл противился тому, чтобы доводить дело до открытого столкновения, поэтому сторонники войны начали травлю его окружения. Жену Перикла, собиравшую у себя дома образованных мужчин и женщин, стали упрекать в сводничестве; философов Протагора и Анаксагора изгнали из Афин за безбожие; реконструировавшего акрополь скульптора Фидия попытались обвинить в утайке золота, а затем просто бросили в тюрьму за оскорбление богов, где он умер при неясных обстоятельствах. Не имея возможности остановить нападки на своих друзей, Перикл, дабы сохранить авторитет, решился на обострение конфликта со Спартой.
Повод представился в самом скором времени. У Коринфа возникли противоречия с нейтральным островом Киркира (ныне Корфу), который обратился за защитой к Афинам и даже попросился в Делосский союз. Упустить такую возможность было нельзя, ведь Киркира являлась важнейшим пунктом на пути в Италию и Сицилию: именно там греческие корабли заканчивали каботаж и выходили в открытое море. Афиняне в большинстве своем уже считали войну неизбежной, а потому послали свой флот и прогнали коринфян, которые справедливо восприняли это как прямое вторжение в свою сферу влияния. Впрочем, согласно существующим договорам, Афины все еще находились в своем праве – помогать нейтральным государствам не возбранялось.
Спартанцы также были недовольны афинской политикой, но их войско вынужденно было всегда оставаться внутри страны, дабы не допустить восстания илотов. Поэтому Спарта ограничивались в основном моральной и финансовой поддержкой аристократических переворотов в недовольных демократами городах. Реальная военная помощь, хоть и обещалась, но чаще всего не предоставлялась. Коринф, однако, не желал более терпеть вмешательства в свои экономические дела, а потому прямо заявил, что выйдет из Пелопоннесского союза, если не будут предприняты решительные меры. К тому времени среди спартанцев также имелось достаточное число сторонников прямого столкновения с Афинами, поэтому им был выдвинут ряд заведомо невыполнимых требований, после неизбежного отклонения которых военные действия начались.
Пелопонесская война. Первый этап
Война между Афинами и недовольной их чрезмерным усилением Спартой началась в 431 году до нашей эры и продолжалась 27 лет, затронув большинство греческих городов. На стороне спартанцев выступил почти весь Пелопоннес, а также часть государств средней Греции и Коринф со своими колониями. Афины имели в союзе всю Аттику, большинство городов на островах и берегах Эгейского моря, а также некоторые поселения на западе Эллады. Спартанцы обладали несомненным превосходством в сухопутных силах, располагая армией примерно в 60 000 человек, но их флот был ничтожен, а казна почти пуста. Войско Афин, напротив, было невелико, зато флот насчитывал три сотни триер, а в акрополе хранились колоссальные денежные средства (примерно 156 тонн серебра).
В соответствии со сказанным неудивительно, что план Пелопоннесского союза заключался в разорении земель Аттики, а также – разгроме противника в решающем сражении. Стратегия афинского лидера Перикла, напротив, состояла в том, чтобы максимально использовать свой превосходный флот и всячески избегать крупного сражения на суше. В случае вторжения спартанцев жителям сельских районов полагалась укрываться за крепкими стенами Афин, а сам город во время осады снабжался по морю.
Пять лет подряд крупные силы вторгались в Аттику, уничтожая все на своем пути, однако каждое такое нашествие длилось всего несколько недель, ведь воины-ополченцы не могли надолго покидать свои сады и поля. Кроме того, спартанцы опасались оставлять илотов без контроля. Афиняне ежегодно прятались от врага за стенами города, что приводило к большой скученности людей и в итоге вызвало эпидемию. Болезнь бушевала несколько лет и уничтожила около четверти населения, напугав даже спартанцев, решивших отложить очередное вторжение. Среди жертв заболевания оказался и Перикл, после смерти которого к власти в Афинах пришла радикальная группировка Клеона – демагога, сумевшего склонить на свою сторону народное собрание.
В это же время афинский флот действовал вполне удачно, разгромив противника в двух морских битвах и начав опустошать побережье Пелопоннеса. К 427 году до нашей эры Афины увеличили размер дани, взимаемой с союзников (это привело к восстаниям, но их удалось подавить), что позволило отправить небольшую эскадру на Сицилию и провести там ряд успешных операций. В самой Греции афиняне сумели разбить крупный отряд неприятеля и захватить ряд опорных пунктов вокруг Пелопоннеса. Решительное контрнаступление отборных спартанских сил было успешно блокировано афинскими кораблями под командованием Клеона. В плен попало множество спартанских воинов, в том числе и очень знатных. Получив столь сильный удар, Спарта прекратила опустошать Аттику и запросила мира, но опьяненные успехами Афины уже предвкушали свою полную победу, а потому отклонили предложение.
Впрочем, оказалось, что у Пелопоннесского союза еще достаточно сил для борьбы. Попытка афинян высадиться у Коринфа провалилась, сицилийцы сумели прогнать афинскую эскадру, беотийцы вовремя раскрыли заговор демократов в своих городах и разгромили обе вторгшиеся афинские армии, а фракийцы под предводительством спартанского полководца взял город Амфиполь, контролирующий важные серебряные рудники. Клеон лично повел войско, чтобы вернуть эту потерю, но проиграл битву и погиб.
В итоге Афины и Спарта в 421 году до нашей эры согласились на ничью и восстановили довоенное положение дел. Мир был заключен на целых пятьдесят лет, но продлился совсем недолго.
Пелопонесская война. Второй этап
Многие союзные Спарте государства оказались недовольны результатами войны, а потому там восторжествовали демократические силы. После этого Аргос, Мантинея и Аркадия при поддержке Афин попытались захватить лидерство на Пелопоннесе, однако в 418 году до нашей эры их объединенное войско было разгромлено спартанцами. В городах альянса вновь восторжествовала олигархия. В это же время в Афинах к власти пытается прорваться беспринципный, но талантливый Алкивад – популярный в народе политик, стремящийся во всем быть первым.
Не сумев расширить свое влияние в материковой Греции, Афины решили прочно укрепиться на Сицилии, захватив богатейшие Сиракузы, что нанесло бы тяжелейший удар по торговле важнейшего спартанского союзника – Коринфа. Экспедиционный афинский флот насчитывал сто сорок триер и множество вспомогательных судов, а также около пяти тысяч гоплитов. Неудивительно, что с такими крупными силами компания началась удачно, но вскоре из-за надуманных обвинений в кощунстве командующий войсками Алкивиад был интригами недоброжелателей отозван обратно. Справедливо рассудив, что возвращаться домой небезопасно, он сбежал и перешёл на сторону врага. Новый менее решительный афинский полководец избрал выжидательную тактику, что дало спартанцам время прислать на подмогу Сиракузам свой отряд и спасти отчаявшийся город от падения.
Афиняне вскоре тоже получили подкрепление, но к тому моменту они уже потеряли инициативу и после нескольких безрезультатных сражений решили отплыть на родину. Возвращение, однако, пришлось отложить из-за дурно истолкованного лунного затмения. Такая задержка позволила объединившимся спартанцам и сицилийцам сперва полностью уничтожить афинский флот, а затем разгромить отступившие вглубь острова остатки вражеского войска. Плененных стратегов казнили, а простых афинян во множестве продали в рабство.
