Пятидесятый фрагмент
Прелиют данаиды сумрак
На емины и хлебы златые,
Чуден стол, шардоне и арак,
И клико – все армой увитые.
Юных граций к столам наведут,
Парфюмерниц-менин и хористок,
Ныне их гувернеры блюдут
Фрейлин хоров и чар аферисток.
Оглянемся: витые каймы
Вдоль фарфора из платин мерцают,
Ночь горит о цветении тьмы
И бессмертье шуты восклицают.
Портреты юдиц с леканами и виноградом
Четырнадцатый фрагмент
Август выбиет скифос огнем
Благожертвенных небесей, Ая,
Оглянемся и к Лете свернем,
Гаты ночи теням посвящая.
Будут одники пламена лить
В алавастры калечных изгоев,
Будем юдиц хмельных веселить
И тирадами чествовать гоев.
Именитств нет превыше стола,
Мглой юдицы устанут давиться
И со кущей найдут ангела —
Облямовкой серебряной виться.
Восемнадцатый фрагмент
Мрамор замковых стен холодят
Веи адских иродиц, оне ли
Темновласых царевен следят
О салунах, где нощно пьянели.
Ид коварных, белых Василис
Эвмениды пречествуют низость,
Юн теней иль цветочных виллис
Для отроков убийственна близость.
Ах, всерозовых таинство фей,
Это сон лишь, белену алкают
Лярвы неб и в плену их Морфей,
И серебром оне истекают.
Двадцать девятый фрагмент
Славь, Помона, златые плоды
Арамейских отравленных кущей,
Деа Диа пусть белит сады
Финикии за сенью влекущей.
Кельхи первой богини Луны
Изумрудами полны, Вифлеем
Ждет невинниц, их очи темны,
Мы от смирны чудесно хмелеем.
Иль во сне ангела и рекут
Нас благими, и плачут, зерцая
Хоров тьму, и лекифы цикут
Нам даруют, сады восклицая.
Тридцать пятый фрагмент
Яд в леканах иль хлебы, одно,
Боги ада, чаруйтесь корицей,
Краснозвездное пейте вино
С львиноглавою мертвой царицей.
Мы и к щедрым столам поднесем
Виноград изумрудно-медовый,
Ночь отдарим шелковицам сем,
Аще каждый сомученик – вдовый.
Иль во горних чертогах пылать
Станут битые мглою цесарки
И увидят кровавую злать,
Прелитую на тусклые арки.
Пятидесятый фрагмент
Именинников, Эрса, балуй
Августовской небесной росою,
Их серебром дари аллилуй,
Хмель стели пред Господней косою.
Будут царичей тьмы исцелять —
Обойдем васильковое поле,
Где еще мертвым душам гулять,
Сон юдольный тревожить доколе.
Оцветятся Афины и Рим
Несоимной волошковой слотой,
И узрят ангела, как парим
Денно мы над холодной золотой.
Портреты юдиц в желти и кармине
Шестой фрагмент
В пировые, мой ангел, оне
Ждут лишь нас, лишь небесность алкают,
Иль юдицы, о бледной Луне
Пудрясь мглой, не от сребра икают.
Ах, цветите, цветите шелка
Хоть бы желтию лилий, Симины,
Аскос бит и патера мелка,
Яд иные таят керамины.
Будем с Дантом всемрачным пеять
Ады неб, яко фри темновейны,
И одесную Бога стоять,
Изливая на хлебы рейнвейны.
Тринадцатый фрагмент
От июльских цветниц и садов
Золотою аромою веет,
Наберем к тортам смерти плодов,
Яд вишневый еще ль огневеет.
Несть коварней мраморных богинь,
Шелк Астерии юдицы прячут
Для белых дочерей ворогинь,
Аще бляди юродные плачут.
В камни все обратились давно,
Сад камней ягомости зерцают,
Где лиется на хлебы вино
И амфорники тускло мерцают.
Двадцатый фрагмент
Гребни в локнах иудиц желты,
Вей их мгла обреченна лишь ядам,
Налиты беленою холсты,
Мел столовий урочен гиядам.
Сих ли Ад роковой посещал,
Им ли восками рты заливали,
Темных фей Дориан обольщал,
Днесь богини снимают вуали.
Ах, на уснах царевен печать,
Жжет Либера гуашью картины,
И юродам велели молчать,
И рыдают о нас Палестины.
