– Я уже придумала. Рыси нужно есть. Она скоро пойдёт на охоту. По её следам мы и двинемся.
Для Дроздова предложение выглядело полным безумием. Дима еле сдержался, чтобы не наговорить язвительных дерзостей. Он посмотрел на кормящую мать, которая была размером с крупную собаку: «Ладно, расковырять дыру, чтобы просунуться наружу. Мы это провернём. Опыт есть. Но как можно пройти по следам длиной с полступни?».
Мила словно прочитала его мысли:
– Рысь выберет дорогу, по которой сможет вернуться с добычей. Они охотятся не только на соболей, но и на косуль и даже огромных оленей. Едят добычу несколько дней, припрятав в снегу, как в морозильнике. Рысь не будет устаивать кладовую припасов вдалеке от гнезда. И охотиться будет на нечто большое, чтобы реже оставлять детишек без присмотра.
– Звучит ровно. Только как быть с тем, что там мертвецки холодно и …, – начал было Дроздов, но Наузова прервала его на полуслове.
– Не замёрзнем, если будем идти не останавливаясь. Шкуру, на которой рысята лежат, позаимствуем, – и тут она, как ему показалось, с издёвкой спросила, – ты что забыл, что любое промедление равносильно тому, что кто-то другой первым найдёт наконечник стрелы Амура?
Ненароком Мила создала избыточное психологическое давление, слишком часто играя на чувстве вины и страхе потери артефакта, и тем самым словно сорвала все защитные механизмы с терпения Димы. Он взбрыкнул как норовистый жеребец.
– Так нельзя! Нужно всё обдумать! Спешка – это гибель!
В лабиринте пещер эхо затеяло перекличку, скандируя слово «гибель». Вздёрнув нос, Мила выкрикнула:
– Ах так! Вот и обдумывай!
Она повернулась к Дроздову спиной и принялась ковырять отверстие наружу. Неконтролируемая ярость от такого поведения застелила Диме глаза. У него появилось желание стукнуть эту воображалу и зазнайку чем-то увесистым. Исступлённый взгляд помчался по пещере, и тут юного волхва осенила яркая идея. Он ухмыльнулся. Гнев улетучился так же внезапно, как и появился. Дима присел, вытянул ноги и вальяжно изложил:
– Я отдохну пока. Если понадоблюсь, толкни, поделюсь соображениями.
Послышалось недовольное бормотание и сопение, удары участились. Наузова, с гневным прищуром и раздувающимися как у дракона ноздрями, расширяла проход. Дима ждал, когда с Милы сойдет спесь, и она снизойдёт до разговора. И вот, запыхавшись, она присела рядом. Отверстие увеличилось незначительно, а силы у неё закончились. Какое-то время они поиграли в косые переглядывания, а потом в ковбойские пристальные гляделки. Дроздов ждал и дождался. Мила ровным тоном изрекла:
– Надеюсь, ты придумал нечто легкое для исполнения.
Пусть это было сказано свысока, но Дима был рад тому, что применив тактику выдержки, в этот раз укротил строптивый характер Наузовой.
– Мы не пойдём наружу. Наконечник стрелы воин Амур спрятал. А где обычно прячут сокровища? Правильно. В пещерах. Это обозначает то, что искать надо в горе, а не на её поверхности.
– Очень остроумно! Но только как мы это сделаем без огня, господин мудрила?
Дима почувствовал нотки раздражения и зависти: «Ей не нравится, что я оказался умнее! Ах, да мы соревнуемся! Что же посмотрим кто кого!». Не выдавая мыслей, он проигнорировал мелочное оскорбление и равнодушно произнёс:
– Всё что нам нужно, у нас есть.
Дроздов принялся рыться в раздробленной скалистой породе и что-то собирать. Недоумевая, Мила молча таращилась на него. И тут, когда Дима оторвал часть подола от балахона и завязал его на тонком сталактите, она, заинтриговано сказала:
– Ты хочешь сделать факел!
Снисходительно улыбаясь, Дима протянул ладонь с кубической формы камешками, имеющие латунного цвета грани:
– Это пирит. Данный минерал древние люди использовали, чтобы добывать огонь. Я видел, как на первобытной стоянке у нас под Воронежем молодые ребята-экскурсоводы на спор из него высекали пламя. Покорпеть придётся немало, но это возможно.
Через некоторое время Дима, став от потуг пунцовым и покрыв металлическими блёстками пол грота, добыл долгожданную искорку, запалил факел и тут же предостерёг:
– Двигаться нужно быстро. Разогрев потолок, пламя способно разрушить пещеру или вызвать оползень.
Мила безропотно кивнула, и они проскользнули в боковой лавовую трубку, до верха которой свет от факела почти не достигал.
Глава 10
Взвинченная собственной нерадивостью, Маша стояла у входа в свою комнату, пока Глеб просматривал древний фолиант. Она в импульсивном темпе накручивала локон на палец. Неожиданно брат резко стукнул ладонью по столу, повернулся с распахнутой книгой и спросил:
– Это у тебя шутка такая?
Сестра обескуражено обнаружила, что диковинные существа вернулись.
– Клянусь тебе! Их там не было! Ни одного!
Маша принялась судорожно листать пожелтевшие страницы:
– Смотри, черепахи нет! Нимфа пропала!
Глеб развернул книгу к себе и хмуро заскрежетал зубами:
– Хм-м-м не все зверята вернулись с прогулки…
– Я здесь, – послышался бесстрастный голос Хелоны.
Брат и сестра немедленно обратили взоры на трюмо. Черепаха с волшебным пером выползла из-за ониксовой шкатулки. Маша сердито уставилась на нимфу и взыскательным тоном потребовала ответа:
– Мне же это не привиделось? Где вы все были?!
– Что копала, в то и сама попала. Думала я сбежать от тебя. Ты меня на это сподвигла. Пробудитель без присмотра оставила.
– Что? Что оставила? – огорошенно переспросила Маша.
Хелона двинула лапкой перо:
– Это он…, – нимфа тихонько вздохнула и продолжила признание, – заиграла во мне свобода давно вожделенная. Думала, оживу навсегда, избавлюсь от книжной темницы. Жить буду, где вздумается. Собратьям помогу. Но не стало по моему желанию. Жрец, что сотворил эту книгу для хранения особых сведений, накрепко связал нас заклятием. Далеко друг от друга не отойти, да и оживаем лишь на тот срок, что для ответа отведён. Кто-то дольше живёт, кто-то короче, кому как с длиной пророчества повезло или с размером мифа. Слушается нас Пробудитель, да толку, коли возвращаемся без конца обратно. Спрашивай, что тебе надо и пойду я, опостылело мне тут всё.
Печаль пронзила отзывчивую Машу, негодование отступило, набежали слёзы. Она посадила Хелону на ладонь и, нежно поглаживая нимфу, произнесла:
– Оёёюшки! Бедьненькая ты моя! Я не знаю, что спросить. Как же тебе помочь?
– Ну-ка подожди, – холодно произнёс Глеб, и строго спросил у черепахи. – Расскажи мне подробно, на что ты способна?
Возмущённая таким неучтивым напором сестра, прервала его и выступила как защитница нимфы:
– Неужели тебе её не жаль? Ей надо помочь! Вечно ты всех во всём подозреваешь! Ну, Глебушка, не темнит она, я это чувствую.
Глеб смерил ропщущим взглядом младшую сестру, но воинственность в ней ни на йоту не отступила, вдобавок она обиженно надула губы. Видя такую неприступность, и зная фирменную несговорчивость и упрямство в самые неподходящие моменты, он сменил подход. Изобразив улыбку великосветского джентльмена, Глеб галантно осведомился:
– Дорогая Хелона, я всецело проникся твоим горем. Позволь узнать о тебе побольше, чтобы попытаться быть полезным.
Нимфа качнула головой и на манер искусного чтеца рассказала историю создания книги. – Некогда жил один Дельфийский жрец по имени Влассис, практикующий магию разума. Он был известен как превосходный оракул. Его пророчества славились удивительной чёткостью. От зари очередь из страдальцев к его дому выстраивалась, и стар там встречался, и млад, и голодный бедняк горемычный, и сытый вельможа царём обласканный. Прознал Влассис в ведении, какая к старости его участь ждёт, что память сильно подводить станет. И тогда, он создал необыкновенную книгу, в которой сохранял предупреждения, полученные от Вселенной, но только важные и касающиеся будущего, ибо мещанские предсказания для простых смертных были без надобности. Хотел он книгу передать в гильдию оракулов, да не успел. Долго его труд по разным хозяевам путешествовал, пока наконец-то не оказался у одного мудреца, который и разгадал истинную ценность книги и припрятал её от алчных людей. А кто не алчный? Дай гору золота, корону надень, и только тогда вскроется каков человек…
– Не отвлекайся, пожалуйста, – поторопил рассказчицу Глеб, услышав, как Моцарт затеял какую-то возню в коридоре.
Маша на мгновение тоже насторожилась и прислушалась. Ей уже не раз «влетало» от мамы за игры щенка без присмотра. Но помня, что мячик она запрятала высоко, Маша не шелохнулась.
Хелона продолжила:
– Понимая великую значимость сборника пророчеств, жрец изготовил его так, что ни один вор не догадается, какие сведения там хранятся. Для непосвящённого человека это выглядело как простая детская книжка с картинками из мифов. Ребёнок, выполняя задания, как будто должен был изучать части тел существ из древних легенд. Пробудитель хранился в ней же, припрятан в неприметном кармане. Книга лежала в открытом доступе и тайника не требовала. И что важно, всегда была у Влассиса под рукой. Почувствовав приход прозрения, он будил помощника на картинке. Затем бормотал предсказание в момент видения и помощник запоминал всё, что было нужно. Кроме того в каждого из нас он вложил былины, сказания и другие произведения и иногда демонстрировал книгу друзьям-магам, как забаву: я с собратьями читала для гостей древние поэмы или пересказывала биографии прославленных людей. Для утехи эта вещица думали даже самые приближённые ученики жреца.
Глеб вновь направил нимфу, куда ему было нужно:
– Как именно работает механизм превращения в рисунок?
– Влассис повторно гладил нас пёрышком.
– И всё? Это единственный способ? – осторожно уточнил Глеб.
– Как оказалось, нет. Если нас не погладили, то перо само нас находит, и исчезаем, – заохала нимфа.
– А почему ты до сих пор не исчезла? В тебя, что больше чем в других мифов закачали или, как и все черепахи, ты долгожитель? – спросил Глеб, мягкостью тона, маскируя сарказм.
В коридоре раздался грохот, который уже нельзя было игнорировать.
– Да что там такое?! – не выдержала Маша, положила Хелону на трюмо и выбежала из комнаты.
Черепаха взобралась на шкатулку из оникса и спокойно проговорила:
– Ты, как и любой мужчина от природы подозрителен, я не в обиде на тебя.
Не сменив настрой, Глеб откровенно высказался:
– В отличие от моей наивной сестры я наблюдаю несколько шероховатостей в твоей мнимо складной истории. Как так получилось, что мы друг друга понимаем? Каким образом ты выучила современный русский язык? Почему ты до сих пор не исчезла как твои собратья? Почему они так быстро превратились в картинки, а ты нет? Насколько я понимаю, объём информации в вас такой, что можете и год, а то и больше вещать без остановки. А тут что-то не всем свезло…
– Никогда не спрашивай о том, что тебя не касается, и никогда бед не будешь иметь, – равнодушно изрекла нимфа.
Глеб нахохлился, но не успел ничего сказать. Вернулась Маша с металлической коробочкой, на которой значилось «чай». Она была чем-то расстроена. Из коридора доносился звук запертого в кухне недовольного Моцарта.
– Что натворил? – постно осведомился брат.
– Моцарт молодец, – плаксивым голосом выдавила Маша, – а вот я дурочка доверчивая. Она протянула коробочку. – Смотри, кого наш питомец обнаружил.
Всё это время Хелона молча наблюдала за разговором. Но тут она обеспокоенно вытянула шею с намереньем посмотреть, что принесла Маша. Глеб открыл крышку. На него осерчало воззрился белый конь с крыльями. Он заржал, мигом взлетел и приземлился рядом с черепахой.
– Во как, – хмыкнул Глеб и посмотрел на нимфу. – Кого ещё надо поискать, пока наш щенок кого-нибудь из твоих собратьев не растрепал?
Но ответ Хелоны ошеломил и брата, и сестру:
– Я впервые вижу этого Пегаса.
Конь выступил вперёд и пафосно провозгласил:
– Это потому, что я распорядитель книги. Влассис обязал меня блюсти духовно-нравственные скрепы, которыми он дорожил. Я тот, кого не надо погладить магическим пером, чтобы услышать историю или предсказание. Я тот, кто бдит каждого персонажа из сборника пророчеств Влассиса. Я тот, кто является гарантом того, что ни одно магическое создание великого оракула никому не причинит вред и не обманет, будет доступным для понимания каждого и подарит утешение.
Снисходительная улыбка превосходства промелькнула у Глеба, он защёлкал пальцами:
– Я понял. Этот сборник предсказаний работает по принципу голосового помощника Алиса. Задай вопрос, получи ответ. И продвинутый дружелюбный модератор тут же, следит, чтобы настройки не сбились.
Маша поправила:
– Голосовой помощник Хелона.
– В конкретном случае, да. Если остальные… Э-э-э создания начнут с нами сотрудничать, то имён будет больше, – Глеб уважительно склонил голову перед крылатым конём, – спасибо, Пегас. Все старые вопросы отпали. Появился новый. И как давно ты поселился у нас в квартире?
– Как только эта книга, – Пегас указал копытом в сторону стола, – появилась в вашем доме. – И не стоит беспокоиться, мы с вашим пёсиком частенько играем, а до моих подопечных ему не добраться: я всегда на страже.
Сложив руки на груди, Маша воскликнула:
– Оёёюшки! Как это всё премило!
Посерьёзнев, Глеб пару раз безмолвно прошёлся по комнате, уподобившись маятнику, и поразмыслив, сказал:
– Книги я верну в ближайшее время обратно в библиотеку, обещаю. Что же пора заканчивать этот спектакль. Что там нужно сделать, чтобы всё стало как раньше?
Пегас топнул копытом:
– Хелона должна оказать услугу, которую обещала. Честность и верность данному слову – это добрая слава.
Маша развела руками:
– Она не обещала ничего конкретного. Слушать мифы Древней Греции в твоём исполнении Хелона, было бы, наверное, интересно, но мы многое в детстве прочитали…
– А я бы не отказался послушать предсказания будущего, – находчиво вставил брат.
– А ну, да! Если можно то, пусть расскажет, – встрепенулась Маша.
Пегас ударил копытом:
– Да будет так. Хелона, озвучь последнюю запись из глобальных пророчеств, ибо остальное уже свершилось полностью или частично, а в нём найдётся прок.
– Да будет так, – вторила нимфа и стала нашёптывать таинственным голосом, – не простые грянут времена, тяжкие и скорбные…
От такого вступления Глеб напрягся. Лоб будто сдавило пыточными тисками, а пульс неимоверно участился от мысли: «Куда уже хуже?!».
А черепаха мистически возвещала:
– … Природа будто забудет привычный календарь: жара и холод будут атаковать. Оттого голод начнёт свирепствовать. Страшные ранее неведомые болезни поглотят и людей и животных. Полчища вредоносных насекомых несметно возрастут. Прокатятся по странам бедствия стихийные. Рухнут непрочные союзы. Оспариваться будут людские ценности. Вознамерятся некоторые уподобиться зверям, ибо у них померкнет разум. Перевернётся сознание людское: белым начнут называть чёрное, а чёрное – белым. Корысть в сердце человека вытеснит миролюбие. Целые народы погрязнут в старых распрях. Но упование существует. Восстанет великая страна, сильная многонациональным духовно-нравственным единством. Вскроет злой умысел нелюдей. Но не все услышат поначалу её речей здравых, и тогда обратит она праведным мечом половину мира в искупительное пламя. Долго будет пламя бушевать. Прозреют народы от того священного огня. И станет эта страна домом для очистившихся от скверны. Нескоро мир восстановиться. Однако же успокоится рокот безумия. Пройдут все главные сражения. Но искры пороков сохранятся, и будут повсеместно проявляться, ибо не каждый тлеющий уголёк приметен даже самому зоркому оку.
