Оксана Самсонова "Лезвие на воде"

Стражник отпускает волосы, и моя голова резко опускается вниз и бьется подбородком о грудь. Я чудом не прикусываю свой язык.

Звон хлыста. Спина начинает гореть огнем.

– Говори! – орет второй стражник, ударивший меня хлыстом сзади.

Продолжается это до тех пор, пока я не теряю сознание, и крики стражи, удары хлыста, холодная вода не перестают приводить меня в чувство.

Часть 3

– Наставница…

Странно слышать это обращение здесь. Может, все это сон? Нет. Точно не сон. Боль в спине и окружающая обстановка не дают забыть об этом. Если бы не знакомый голос, я бы не пыталась открыть глаза, предпочитая оставаться глухой и слепой ко всему происходящему вокруг.

Передо мной стоит парень. Довольно знакомые, резкие черты лица.

– Дей?

Я удивлена и очень рада встретить в этом темном прогнившем месте своего бывшего ученика. Хотя мне нелегко осознать, что он тоже находится в таком месте, как и я. Пусть даже и немного в другой роли. Он был в группе, которую не успел выпустить один из наставников, так как ушел на покой по причине плохого здоровья, и поэтому группу передали мне.

– Да, наставница. Это я. Как же так? Как Вы попались? – в его голосе я не слышу ни злобы, ни пренебрежения.

– Ты не в гневе зная, что я стихийница?

Я сама удивляюсь, услышав в своем голосе нотки иронии.

– Я знаю Вас как человека и не желаю Вам вреда.

Дей достает ключ и начинает снимать кандалы. Придерживает меня, помогая подняться и твердо стоять на ногах.

– Мои люди сегодня дежурят. Вы можете уйти. Никто не помешает Вам. Лошадь ждет.

– Тебя накажут. Может даже…

Я даже боюсь представить, что будет, если его отец узнает о том, что он помог стихийнице. На мои попытки напомнить Дею о нем, он лишь ускоряет шаг.

– Не думайте об этом. Меня не тронут. Я не последний человек в Западной Долине.

Родители Дея – крестные родители старшего сына Властителя Западной Долины. Сам Дей, как я слышала, стал командиром стражи Властителя Западной Долины. Но по его форме этого сейчас не скажешь. Она ничем не отличается от формы обычных стражников. Серая, неприметная, со вставками изумрудного цвета.

– Завтра приезжает младший сын Властителя. Вы бы погибли, не узнай я, что Вы здесь.

– Но стихийников сажаю в тюрьму… – едва слышно выдавливаю из себя, стараясь не отставать от Дея.

– Кто Вам это сказал? – с нескрываемым смехом в голосе говорит Дей. – Вне стен поместий Властителей Долин так все и думают. Правда верите, что Вас, наделенных такой мощью, оставляют в живых еще и собирают вместе? Пусть вам и блокируют силы, но это все равно опасно и глупо. Да и слишком затратно.

В его словах есть смысл…

Дей накидывает мне на плечи черный плащ, открывает неприметную дверь. И вот я уже вне стен тюрьмы, вдыхаю прохладный ночной воздух.

– Дальше Вы сами. Не волнуйтесь, мой конь не подведет и Вас не бросит. Уходите!

Юноша помогает мне забраться на вороного коня, бьет его по боку, заставляя его быстрее уносить меня прочь от этого места. Все происходит так стремительно, что я даже не успеваю поблагодарить Дея. Периодически я теряю сознание. Конь все скачет дальше от Горна – столицы Западной Долины. Сквозь сознание я слышу лай собак. Конь ускоряется. Мою пропажу обнаружили намного быстрее, чем я думала. Пару минут и я уже слышу крик стражи вперемешку с собачьим лаем. Нас догоняют.

Первые лучи солнца появляются на горизонте, а вокруг меня лишь небольшой лес и обрыв. Понимая, что мне не скрыться в лесу, полном редких деревьев, я резко тяну поводья в сторону обрыва и как только мы приближаемся, начинаю останавливать коня, но он меня не слушает. Миг и мы летим прямо в океан. Вместе.

Резко просыпаюсь посреди ночи в холодном поту. Тело пробивает мелкая дрожь и я плотнее укутываюсь в одеяло, стараясь согреться. В душе становится тошно от того, что мои кошмары снова возвращаются ко мне.

Видимо, мое подсознание намеренно напомнить мне все и не позволить расслабиться, пока не уничтожит все нервные клетки, сведя с ума.

– Лучше бы помогло мне вспомнить прошлое до появления в школе, а не все это. – высказываю свое негодование вслух, стараюсь отогнать подальше лезущие в голову мысли о прошлом и снова уснуть.

Пусть с трудом, но мне удаётся уснуть и проспать остаток ночи без кошмаров.

На следующее утро я снова прихожу в конюшню и, дождавшись, когда конюх заснет в своей каморке, а Борво будет достаточно занят, чтобы не обращать на меня внимание, прохожу внутрь стойла буйного коня в момент, когда он замолкает, надеясь, что тот немного успокоился.

И не верю своим глазам… Крупное телосложение, длинная грива и черное седло с ярко алой полоской, прислоненное к стенке стойла. Это тот самый вороной конь, что сиганул со мной со скалы. Увидев меня, он издает тревожный храп, потом принюхивается и медленно начинает подходить. Я протягиваю ему морковку, что прихватила из подготовленных для лошадей лакомств. Смотрю, как конь с удовольствием хрумкает, и не могу поверить, что это правда.

– Девчонка! – раздается вопль конюха. – Конь буйный! На днях, может, усыпят! Быстро отойди! Хозяин мне голову за тебя снесет!

Как же быстро ты проснулся, да еще так не вовремя.

Я слегка наклоняю голову в его сторону и касаюсь своих губ пальцем, прося жестом быть тише.

– Не кричите, Вы его пугаете. И никто не посмеет его усыпить! Это мой конь! – говорю максимально спокойно, но твердо и сдержано, стараясь скрыть тот гнев, что вызывают у меня его слова об усыплении. – Спасибо. – шёпотом обращаюсь к коню, гладя его по гриве. – За все. Как Дей и говорил, ты не бросил меня.

– Я не виноват. Она сама!

Я резко оборачиваюсь, чтобы вновь попросить конюха быть потише, но вижу, что всю эту сцену наблюдает не один конюх, но и хозяин поместья, на чью собственность я только что во всеуслышание заявила права. Бешеный пульс эхом отдает в ушах. По спине пробегают ледяные мурашки.

– Нет, Вы слышали, хозяин? Никто не посмеет. Ха!

– Во-первых, Агро, Эйрин – не девчонка, а госпожа. Даже если она изъявила желание помочь всем нам, это никаким образом не отменяет ее статус моей гостьи. – стальной голос Властителя заставляет конюха в миг замолчать и сжаться под его холодным взглядом. – Если госпоже Эйрин так понравился именно этот конь, значит, он теперь ее, Агро. – продолжает Данте, а конюх лишь виновно склоняет голову, прожигая немигающим взглядом деревянный пол конюшни. – Его и так никто не посмеет тронуть. Я тебе велел ухаживать за ним, а не угрожать усыплением. Не шуми и иди заниматься другими лошадьми. – холодный взгляд сменяется абсолютным спокойствием, стоит только конюху удалиться. – Эйрин, возвращайся к себе и жди дальнейших указаний. – добавляет с легкой улыбкой и уходит.

– Да, Властитель Тиге.

Тело обдает огнем. Несколько секунд не могу сделать глубокий вдох, прижимаюсь лбом к голове коня, стараясь собраться.

Надо же было такое ляпнуть… Пронесло. За все это время он впервые назвал меня по имени…

Мысли о том, что Данте отправил меня в конюшню только ради того, чтобы подарить мне коня, будоражит и волнует до глубины души. Еще никто не проявлял ко мне столько внимания, сколько проявляет его Данте. Я не могу понять, чем заслужила такое расположение. Но он наверняка делает все это не просто так. Не стоит быть такой наивной и глупой. Неужели это действительно все для того, чтобы отпугнуть невест? Мне становится немного грустно от мысли, что я лишь «пугало» для него. Ведь он даже не догадывается, как много значит этот конь для меня. Даже не подозревает, что спас меня от одного из кошмаров, мучивших по ночам, и угрызений совести.

Да как я могу отогнать от него невест? Даже если рассматривать с той стороны, что он меня спас, выделил комнату, подарил коня. «Девушка Властителя Восточной Долины убирает на кухне и чистит лошадей». Хотя он умно преподнес данную ситуацию конюху, обозначив, что я сама решила не сидеть без дела.

Стараюсь утихомирить путающиеся мысли в голове, и отправляюсь на рынок, чтобы найти все необходимое для снадобья от бессонницы. Кухарки, конечно, пытались уже поить своего хозяина всем подряд. Попробую и я, но не всем подряд, а тем, что должно действительно подействовать. Да и мне самой не помешает иметь при себе снадобье на случай ночных кошмаров.

Накидываю на себя легкий меховой плащ, прячу лицо под капюшоном, на случай если мои портреты уже появились на улицах города.

Поместье Данте стоит особняком. Но уже через десять минут я оказываюсь на узких мощеных переулках города Филифар – столицы Восточной Долины. Множество домов в два-три этажа, старые рыбацкие бухты с покатыми крышами, залитые солнечным светом площади. С разных сторон доносится веселая музыка уличных музыкантов. Повсюду разбросаны продуктовые, обувные лавки, лавки с одеждой, украшениями, травами. Повсюду бегают подростки и совсем маленькие дети. Я по привычке проверяю мешочек с монетами, но отдергиваю себя, видя вокруг хорошо одетых людей, абсолютно не похожих на голодающих. Ни в какое сравнение с городами и селами Западной Долиной, на улицах которых можно наткнуться на попрошайку и воришку.

Я ищу глазами новостные доски и с облегчением выдыхаю, не обнаружив себя среди нескольких портретов разыскиваемых убийц, грабителей и стихийников.

В поисках нужной мне лавки с травами я обращаю внимание на группу девушек, восторженно пищавших у лавки художника. Причина их непомерной радости – изображения молодого мужчины, выполненные простым карандашом и больше походившие на наброски, чем на полноценные портреты.

Портреты Властителя Тиге. Каждая из девушек покупает портрет и, прижимая его к сердцу и улыбаясь до самых ушей, покидают лавочника, разбредаются кто куда.

– Красавица, и Вы за портретом? – обнажая белоснежные зубы в добродушной улыбке, обращается ко мне молодой художник.

Я лишь качаю головой, продолжая рассматривать одиноко висящий портрет. Черты лица слишком грубые, а взгляд, он совсем не такой. Кажется, Данте редко улыбается, раз даже уличные художники изображают его таким холодным. Хотя продажи явно поднимутся, если на портретах Данте будет улыбаться. Но, несмотря на это, портрет притягивает взгляд. Властителя Тиге изображают именно таким, каким его хочет видеть народ: серьезным, собранным и сильным.

Возле меня начинает снова собираться толпа покупательниц, спорящих, кто из них купит последний экземпляр портрета Властителя и о том, как каждая из них собирается завоевать его сердце, когда он в очередной раз будет проезжать через город.

– Не стоит радоваться раньше времени. Сколько бы раз ты перед ним в обмороки не падала, тебе не удастся его соблазнить своим смазливым личиком. – напыщенным тоном произносит высокая рыжеволосая девушка, отдергивая замечтавшуюся блондинку. – Моя сестра работает в поместье. Говорят, Властитель привел девушку и осыпает ее подарками с головы до пят. Хотя она не так уж и красива, да еще и обезображена, но факт остается фактом, Властитель ей благоволит и даже коня подарил.

– Она еще не жена, так что не пытайся растоптать мои мечты! – сердито отвечает блондинка и, словно маленький ребенок, топает ногой. – Тем более сама сказала, что она обезображена…

– В этом-то и дело, глупая! Если он ее даже с изъяном принял, то это уже больше, чем мимолетная страсть. Это любовь. С этим чувством тебе не тягаться, как и той госпоже! – к разговору присоединяется невысокая девушка, на вид моя ровесница, с очень нежными чертами лица и милыми золотыми кудряшками.

Разбушевавшихся девушек начинает успокаивать художник. А я возвращаюсь к поиску трав. Вскоре я нахожу нужную мне лавку с лекарственными растениями. Покупаю, все что нужно, кроме одного – Слезы О'Ши. Цветок не редкость, но в открытой продаже найти его редко удается, так как желтые цветки при контакте с кожей выделяют аллерген, а при большой концентрации – яд, поэтому не каждый рискует его собирать. Забрав у лавочника остальные травы, ухожу с оживленных улиц и направляюсь в сторону одиноких скал.

Со всех сторон доносится зловещий тяжёлый гул беспрестанно разбивающихся о скалы волн. Мне приходится постепенно, в поисках мелкого цветка, подойти к самому краю скалы. Ветер нещадно треплет мой плащ и волосы. От одного вида на разбивающиеся о скалы волны мои ноги становятся словно ватные, не в силах более держать меня в вертикальном положении. Обрыв перед глазами начинает двоиться. Стихия внутри предпринимает попытку вырваться наружу. Резкая боль в сердце. Легкие полыхают огнем. Я не в состоянии сделать и вдоха. С трудом мне удается сделать пару шагов назад и осесть на камни.

Теперь вместо обволакивающей теплоты стихии я чувствую только нестерпимую, разрывающую меня изнутри боль. По щекам катятся предательские слабые слезы. Как же я хочу домой… Хочу жить свободно и не бояться, что меня схватят. Хочу жить долго и не бояться, что каждая минута может стать последней.

Обессиленно опускаю голову и замечаю маленький одинокий цветок прямо под моими ногами.

Возвращаюсь в поместье ближе к ночи. Занимаю кухню и приступаю к приготовлению снадобья. Измельчаю в ступе купленные травы, ставлю на огонь и варю в течение часа. Комната наполняется приятным успокаивающим запахом. Добавляю один лепесток О'Ши и через три часа все готово. Сначала проверяю на себе. Проснувшись утром и удостоверившись в том, что я жива, здорова и никаких побочных эффектов нет, решаю отнести его Данте, надеясь, что он примет его в качестве благодарности. Даст шанс ему помочь. Тайно поить, как обожающие его кухарки, я не собираюсь.

Так как никаких указаний от Властителя пока нет, утро я провожу, нежась в ванне, а ближе к обеду перехватываю одного из слуг и узнаю, что Данте видели прогуливающимся в саду. Заворачивая за угол одной из живых изгородей, выхожу к небольшой беседке, в которой Данте оказывается не один. Рядом сидит девушка. Золотистые волосы убраны в высокую прическу, тонкая кисть на руке Данте. Только миловидное личико, миг назад смотревшее на Данте с таким же восхищением, как девушки на его портреты у лавки художника, теперь изуродовано недовольной гримасой, а зеленые глаза так и стреляют молниями. Видимо, я ей очень помешала. Увидев меня, Данте поднимается и делает пару шагов в мою сторону.

– Эйрин?

В один миг у меня в душе сменяется целый калейдоскоп эмоций. С одной стороны, мне приятно видеть недовольное лицо незнакомки, а с другой – мне ужасно неудобно перед Данте. Ведь я действительно могла ему помешать.

– Властитель, простите за беспокойство, я подойду позже. Госпожа. – слегка кланяюсь и быстро протараторив, удаляюсь и по привычке направляюсь на кухню, чувствуя себя ужасно неудобно.

– Эйрин, все нормально? – выжидающе смотрит на меня Лина.

– Да. – отвечаю, как ни в чем не бывало. – Вы же просили навещать вас почаще, вот я и пришла. – в оправдание своего визита произношу первое, что приходит в голову, и, чтобы занять руки, начинаю мыть грязную посуду.

– Я же вижу, что что-то не так. – все не унимается кухарка.

– Ты до хозяина ходила, я видела. Только очень быстро прибежала. Это из-за госпожи Рине? – в разговор подключается Дана.

– Хозяин тебя прогнал? – с удивлением спрашивает Мира.

– Нет…

– Тогда и не стоит так расстраиваться, а то на тебе лица нет. Эта госпожа Андрэйст Рине раззявила рот на наше поместье, вот и все. Не заморачивайся, Эйрин.

Я всеми силами стараюсь делать вид, что все мое внимание принадлежит грязной посуде.

– Конечно, ее-то земли у нашего хозяина в собственности, она их лишь арендует. И так ей цену ставит хозяин ниже минимальной, потому что знаком с ней с детства. Так нет, ей мало, она к нему в койку лезет. – возмущается Мира.

Мне становится в очередной раз не по себе от разговоров кухарок. Но буквально через десять минут они переключаются на сплетни о романе главной служанки и конюха. Кухарки точно в курсе слухов обо мне и Данте, но тактично при мне эту тему не обсуждают и тем более вопросов мне не задают, хотя время от времени замечаю их задумчивые взгляды.

Зачем только весь этот спектакль… Хотя, его взгляд, он же отпустил ее руку, когда я появилась… Возможно, эта госпожа ему нравится, но афишировать отношения не хочет, а меня отдает на растерзание сплетникам.

Значит, вот о какой госпоже говорили девушки в городе.

Следом за этой догадкой в голове начинают всплывать другие слова девушек. Обидные слова, которые я всеми силами стараюсь запихнуть поглубже, но они звучат в голове так, как будто я снова стою у лавки художника.

«…она не так уж и красива, да еще и обезображена…».

Что такого в моих шрамах? Я виновата в том, что они у меня есть? Или я сама била себя плетью?

«Если он ее даже с изъяном принял, то это уже больше, чем мимолетная страсть. Это любовь».

Нет, это не любовь. Это игра. Игра для простодушных и наивных девушек, чтобы отбить у них желание докучать Властителю, и только.

Мне же должно быть все равно…

Не так уж и красива? Сама бы на себя в зеркало посмотрела. Напыщенный павлин без пестрого хвоста.

Задумавшись, я ставлю очередной вымытый стакан на стол слишком громко, от чего сама вздрагиваю, и кухарки на миг замолкают, снова обращая на меня внимание. Но я продолжаю мыть посуду, как ни в чем не бывало. А у самой в душе разгорается ледяная ярость на стоящие перед глазами ядовитые зеленые глаза и тонкие женские пальцы на руке Данте.

Перед сном я решаю проведать коня, а по дороге размышляю о том, что стоит дать ему имя, и мысленно перебираю варианты: Богатырь, Буран, Ворон. Первые идеи мне абсолютно не нравятся. Нужно подобрать не кличку, а имя, которое будет идеально передавать его непоколебимость перед опасностью и неуязвимость.

В конюшне сталкиваюсь с конюхом. Тот в своем репертуаре, проходит мимо, бросив короткое приветствие и продолжая бурчать что-то себе под нос. На мгновение я задумываюсь, как можно встречаться с таким мужчиной, но быстро отдергиваю себя, понимая, что с понравившейся ему женщиной он может быть совершенно другим. Не грубым, безразличным, ворчливым, а добрым, приветливым и очень внимательным мужчиной. Уверена, его хмурое лицо, как только он начинает улыбаться, перестает отпугивать и становится более приятным.

Стоит мне только зайти в стойло, как конь приветствует меня тихим ржанием. В больших глазах больше нет тени подозрения, проскользнувшей в нашу прошлую встречу, теперь они блестят и с интересом наблюдают за мной. Я ставлю на пол корзинку с вкусняшками и пока размышляю над тем, чем первым угостить коня, чувствую, как он, приблизившись, осторожно опирается о мое плечо и рассматривает угощения. Касаюсь его мощной нежной морды, влажного носа. Ладонь щекочет теплое дыхание, а в душе разливается пьянящее тепло, от которого хочется смеяться, словно маленький ребенок, наслаждаясь каждым мгновением. И все благодаря Дею. Интересно как он… На миг чувство радости заглушает беспокойство о дальнейшей судьбе коня. Что будет с ним, когда меня не будет рядом? Было бы хорошо его вернуть. Конь недовольно дергает головой, а его громкое ржание больше походит на взволнованный визг. Я нежно глажу коня по шелковистой черной гриве, успокаивая его и заставляя себя откинуть грустные мысли подальше. Данте не позволил ему погибнуть в океане, не позволит погибнуть и здесь.

– Амрит. – произношу тихо, едва шевеля губами. – Тебе подходит, красавец. В переводе с древнего – Бессмертный.

Я даже помню язык древних, который уже давно никто не использует. Но почему я не помню свою историю? Беру из корзины самое большое красное яблоко и хочу скормить его коню, но тот лишь недовольно уводит морду.